Как странно. Может, я не ходила по этим улицам, когда приезжала в августе?
Такое ощущение, что я не ходила по ним тысячу лет. И что тогда, тысячу лет назад, я была меньше размером, так что теперь мне кажется, что всё здесь уменьшилось.
Это как когда ты наконец-то встречаешься с человеком, которого не видел больше года, и обнаруживаешь, что он не так велик ростом, как тебе казалось.
Моя школа напротив дома не такая уж большая. Неужели туда вмещаются тысячи учеников? И улица вдоль моего девятиэтажного дома не такая уж длинная. А девять этажей - это не так уж высоко...
Заледенелый асфальт, по которому скользят подошвы! Значит, так бывает на самом деле, значит, я скользила по ним не во сне когда-то? А разве эти узкие мощёные улочки Старого города не из сказки? И разве обрамляющие эти улочки дома - не пряничные?
Когда-то приезжающие к нам в город гости говорили: какой красивый, неповторимый город! И мы гордо соглашались: да, наш город и впрямь необыкновенен... И, наверное, мы думали, что говорим это искренно. Ничего подобного! Вот сегодня я искренней, чем когда-либо, говорю: Таллинн настолько удивителен, что трудно поверить в его существование даже тогда, когда шагаешь по самому его центру! Чёрт возьми, как приятны его сказочный образ, сказочное спокойствие, текучесть. Кажется, что именно в этом городе за углом прячутся гномики, а над черепичными крышами пролетают ангелы с золотыми крыльями, взирая на нас с высоты. А ветерок хохочет над чудаками, уцепившись за флюгер-петуха, и улицы не заполонены людьми, но каждый показавшийся на улочке человек не случаен, это очень важно, он - именно тот, кто он есть.
Я не тороплюсь домой. Я удивляюсь уменьшившимся улицам, по которым катятся звуки моих неторопливых шагов. И голосу эстонца: "Девушка, пойдёмте с нами, в "Zanzibar!" Кажется, я слышу этот голос из прошлого. Задерживаюсь возле своего подъезда. Прохожу по тропинке, ведущей к школе. Я чувствую себя замужней женщиной, успевшей вырастить детей и приехавшей туда, где жила, когда ей было столько, сколько сейчас её детям.
Я не могу сказать тебе, мама, как у меня дела. Прости, я не умею врать тебе, а говорить, что несчастлива, не имею права. И я не могу объяснить тебе, почему теперь, когда мы видимся реже, чем когда-либо, мне нечего сказать тебе, в то время как раньше я прибегала к тебе что-то рассказывать каждый день. Мне есть... Но я не буду при тебе плакать больше.
Я стала сентиментальна подобно пожилым людям, или даже старушкам.
Слушайте, вы, все люди! Где бы вы ни жили, к какому бы из моих миров вы ни принадлежали. Я не имею права вас держать. Если хотите - уходите. Вы все ошибались на мой счёт. Вы совершенно напрасно считали меня особенной. Я не такая уж замечательная, слышите? Вы бы не должны любить меня. Это иллюзия, я не ангел, не волшебница... как вы там ещё меня называли? Ничего такого во мне нет, это только кажется.
Я говорю это, потому что знаю, что вы чего-то ждёте от меня. Вы ждёте от меня чудес, но я не кудесница. Это ошибка, это грубая ошибка... Возможно, только мама не ошибалась на мой счёт, но даже она всё ещё надеется, что я лучше, чем я есть на самом деле. Вы ждёте от меня любви, но, возможно, я не умею правильно любить, слишком много точек не расставлено над "i", и эти точки превращаются в многоточия.
Нет, я не имею права задерживать вас возле себя. Я не понимаю, кто я и зачем я. Наверное, я знаю слишком много людей. Наверное, я прожила слишком большую жизнь, да, я прожила лет сорок, хотя мне только 21. Да, так бывает редко. Я даже не могу определиться, нужно мне благодарить судьбу за то, что она подарила мне такую длинную жизнь, или ругать её, за то, что в свои двадцать с небольшим лет я стала старушкой, одновременно так и не повзрослев. Что моя душа цельна и одновременно раздроблена на много кусочков, которые запрятаны по городам и странам. И если сейчас мне только 21, то что же будет дальше?
Я не хочу возвращаться в Петербург. Сейчас.


Таллинн 2007