76.

ГОРИТ, ГОРИТ МОЯ СТРАНА...

Жаркое лето 2002 года.

Жуткий дым от лесных пожарищ все лето стоит в Москве. Армия, МЧС, пожарные и милиция третий месяц не просыхают от воды и потов, а пожарища все сильней и сильней! Особо пылает торфяной Шатурский район, куда брошены лучшие силы силовиков и техника.
* * *
Этот день моего приезда в задымленной Шатуре начался с какой-то дьяволиады, ею же и закончился. Утром в районный отдел милиции вошел таинственный незнакомец лет 50-ти в потертом сером костюмчике и объявил со взглядом горящим, что в небе над городом летают лоси и ежики... Удивленные милиционеры высыпали на улицу, но из-за плотного смога ни ежиков, ни даже лосей в зените не разглядели. Решили, что господин шутит.
- Да вот же они, лоси рыжие, клином летят! - настаивал незнакомец.
- Ну и х... с ними! - сказали милиционеры, - пущай летают!
Но пришелец не унимался. И милиционеры вызвали психиатров. Только у последних не оказалось бензина, чтобы приехать в милицию, а у стражей порядка тем паче бензина не было, дабы отправить очевидца в психушку. Его вытолкали взашей, предложив обратиться по вопросу летучих парнокопытных в районную ФСБ – «Им там нечем заняться!».
Затаив горестную обиду на стражей порядка, пришелец растворился в дыму. Тогда еще никто подумать не мог, что к вечеру этот загадочный господин - будучи до зубов вооруженным охотоведом - весь город повергнет в хаос и панику.

Если торф не тушить - он скорее погаснет.

Вы не поверите, но вмешательство русского человека в борьбу с огненной стихией только усиливает оную и расширяет ее масштабы.
- Кто придумал этот чертовый самолет-огнетушитель?! - негодуют здешние пожарные. - Когда он сбрасывает воду на торф, то горящие корешки разлетаются, словно от взрыва бомбы, на сотни метров и зажигают новые очаги. А над лесом он опускается до ста метров и задает за собою такую тягу, что засосанная самолетом полоса огня на деревья бывает еще длиннее потушенной.
К тому же, эта штуковина, по словам егерей, засасывает на лету воду с местных озер, прямо со всякой полезной подводной тварью, включая аквалангистов.
- И где тут у вас ближайшее пожарище? - спросил я пожарных.
- Гы-гы! - сказали они. - Вон, прямо в городе, рядом с бензозаправкой и газозаправкой!
- А почему же вы не тушите, почему стоите?! - возмутился я не на шутку.
- Гы-гы! - сказали пожарные. - У нас и бензина нету!
- Так возьмите же у заправщиков!
- Они жадные, не дадут! – объяснили пожарные.
Я взволнованно побежал к заправкам, на которые неистово перла стена огня. От ближайших пожарищ до цистерн с газом, с бензином я насчитал ровно сотню шагов.
- Почему вас не тушат?! - вопросил я панически.
- Гы-гы! У пожарных бензина нету, - с неким злорадством ответил малый на бензозаправке, заливая бензин в «шестерку».
Мне показалось, что я тихо схожу с ума.
- Пусть покупают, - усугубил он мое положение и добавил без объяснений. - Тоже мне, конкуренты!
Каким это образом подгорающая бензозаправка может конкурировать с пожарными, мне потом объяснили в районной милиции. Пожарные продают свой бензин частникам, вот и все дела. Сначала по четыре рубля продавали, а теперь сюда приехали еще эмчээсовские машины, цены упали до трех рублей, и народ в прозапас закупает бензин у спасателей.
- Как же вы допустили?!
- А нам за нашу зарплату жилы рвать нет резона, - честно ответили младшие офицеры милиционеры.
У городской пожарки простаивали без бензина несколько машин-доходяг, зияя дырами по всем корпусам. Ради рапорта их пригнали сюда с разных районов и регионов. Иной хлам тащили почти на себе.
- Сорок лет без капремонта! - смачно выдохнул перегаром бывалый шофер.
- А как они пьют, эти командированные! - восклицают местные милиционеры. - Особенно по ночам, когда проституток катают. А что им? Чрезвычайная ситуация - управы на них никакой. А пожары, если б хотели, давно б потушили. Но они выгодны многим. Вон сколько под них денег списывают, а лесу воруют вагонами! Поэтому в одном месте тушат, в другом поджигают! Эх, сюда бы прокуроров хороших! - вздохнули мечтательно милиционеры.
* * *
В этот момент моим собеседникам передали по рации, что на улице Школьной некто палит из окна в небо по летящим лосям! Милиционеры, чертыхаясь, заправили несколько «воронков» каким-то чрезвычайным запасом горючего и мы помчались на Школьную. Здесь в одной из облупленных трущоб в квартире на втором этаже вместе со своей престарелой матерью засел наш стрелок. Группа оцепления перекрыла улицу в зоне обстрела и крепко собачилась с автомобилистами и прохожими, которые отчаянно рвались под огонь. "А мне на вас наплевать! Где хочу, там и хожу!".
С другой группой мы подошли к дому. Выстрелов уже не было. Старушка из окна сообщила, что Алешенька взял под прицел двух чертей, припер их стволами к входной двери и порицает за что-то рогатых-хвостатых. Офицеры милиции вежливо предложили Алексею выбросить через окно оружие, а нечистую силу передать в руки законных органов правопорядка. Алексей ответил отказом. Он также отказался и выпустить из квартиры мать.
Прибыло подкрепление, за оцеплением стал собираться народ. По городу поползли зловещие слухи о прорвавшейся в Шатуру банде чеченцев. А из здешних трущоб потянулись во двор - по выражению участкового Димы - синяки. Они тупо таращились спитыми рожами, но, увидев "родного" Димыча, расплывались в дебильных улыбках и тянулись к "брательнику" с вопросами. "Отстань, Покрышка!". "Уйди, Стакан", - отмахивался он от своей паствы. "Я их знаю больше по кличкам", - пояснил участковый. По словам трезвых дворовых старушек, стрелок Алексей мужик тихий, но в последние два года, потерявши жену и сына, запил шибко, вот и хватила его белая горячка.
Ближе к вечеру, после бесполезных уговоров стрелка, милиционеры стали заметно нервничать. Кто-то предложил травануть его через окно газом.
- Не стоит, - отвергли другие, - старуха больная, может ласты склеить.
Время подходило к пяти. Больше медлить было нельзя, потому как с пяти часов младшие офицеры батрачат у фермера на картофельном поле. Если не явятся, беспощадный эксплуататор тут же наймет «чурок».
И тогда, несмотря на смертельный риск, трое офицеров пошли на штурм, взломали дверь, повязали стрелка, разогнали его чертей к чертовой матери, вынули пули из его ружей, передали болезного санитарам и скорей-скорей на картошку. "Детей-то надо кормить...".