75.

ВОЗВРАТЯСЬ ИЗ ГОРОДА НЕВЕСТ,
Я ЖАЛЕЛ О ТОМ, ЧТО Я НЕ ЖЕНИХ...

Апрель 2002 год.

Писать про светлую любовь меж мужчиной и женщиной ныне, в эпоху скотского секса, наверное, неприлично, однако, в далеком городе Камышине автору довелось столкнуться с таким архаизмом. И я рискну предложить вам сию провинциальную историю, о том, как женщина военврач тридцати трех лет отказалась при всем честном народе выйти замуж за известного генерала, но сочеталась законным браком на почве испепеляющей любви с восемнадцатилетним солдатом. Скоро у них родится четвертый ребенок.

УРОКИ НЕМЕЦКОГО
Город Камышин далеко от культурных центров, потому местные девушки отличаются повышенной скромностью и воздержанием. А легко ли по нынешним временам порядочной девушке выйти замуж? Посему в Камышине проблема старых невест стоит особенно остро.
Город Камышин старинный, купеческий, расположен на красивейшем берегу реки Волги меж Саратовом и Волгоградом. Столичные знаменитости здесь редки и божественны. Мне с трепетом показали камень на набережной, которого однажды коснулась пальчиками заезжая актриса Ирина Муравьева, вышедши из гостиницы на утренней зорьке. Теперь это место считается священным и женщины, девушки, прикасаясь к нему на восходе солнца, загадывают самые сокровенные желания.
По утрам в городке остро пахнет степными травами, и в домах с резными наличниками орут похотливые петухи (в смысле - птицы), пробуждая девушек от снов вожделенных.
- Замолчи, противный! - крикнет девушка глупой твари и сладко потянется сочным здоровым телом, не отравленным табаком и водкой. После включит кассету «Уроки немецкого» и станет на свежую голову повторять:
- Ихь лебе ин штат Камышин... (Я живу в городе Камышине)
Со знанием немецкого у порядочной девушки есть шанс обрести свое счастье в Германии. Благо, что окрест Камышина ныне поселилось множество немцев-беженцев из республик Средней Азии. Это тысячи малопьющих и работящих людей. Но местная власть не умеет распорядиться их силами, и немцы, сбежавшие от погромов в Россию, теперь бегут от российской безработицы в Германию, особенно молодежь. Вот в этом и шанс для невест из Камышина.
Здесь надо напомнить, что немец, как элемент полезный, был поселен у нас на Волге большими колониями еще 300 лет назад по воле Петра Первого и Екатерины Второй для привнесения культуры и улучшения расы. Во время Великой Отечественной войны его вывезли в Азию. А в начале девяностых, когда немец опять повалил на Запад, уже германские власти отчаянно запросили наших остановить того немца на Волге любой ценой. Они выдали несметные деньги на его обустройство в городах поволжских, опасаясь, что за 300 лет проживания в России этот немец порядком испортился, одичал и запускать его скопом в Германию очень даже не безопасно.
Но в наших губерниях тоже не дураки сидели, смекали, как больше выжать пользы с того прогона. И сказали наши германцам: «У нас в городах места нет и воздух - для немца смерть! А пущай ваш древний сородич поселится во глубинку нашу и заодно возродит там деревню российскую. А мы ему и дороги туда проведем, и газ, и электричество..., за ваши, разумеется, деньги».
Германцы сказали: «Гут!» - и привезли на Волгу для беженцев десятки тысяч жилых вагончиков со всякой мебелью, холодильниками, телевизорами, детскими игрушками, вороха туалетной бумаги, прокладок и опытных инструкторов, которые обучали, как всем этим пользоваться.
Тут же стали они возводить поселки по всей поволжской глубинке и выписали бедным сородичам гигантские беспроцентные ссуды на строительство добротных коттеджей с отсрочкой на 15 лет. Коттеджи то немцы сами быстро построили, а дороги наши дорожники, десять лет уже тянут, потому что дороги у нас очень дорогостоящие и тут Германии придется еще сильно выложиться, потому как реальной цены российских дорог никто не ведает.

«ЭТОТ ШИФЕР ХОТЬ И ГЕНИАЛЕН,
НО ПОПИТЬ ПОКУШАТЬ - НЕ ДУРАК!»
Я объехал несколько немецких поселков, самый загадочный из которых называется Щербаковка. Длинная улица больших добротных коттеджей с большими приусадебными участками соседствует с умирающей русской деревней-развалиной, в которой живут с полсотни пенсионеров. До ближайшего села отсюда семь километров по горной, перерытой дороге. Специально для немцев сюда протянули газ за германские деньги. А на русскую улицу газ не дали, точнее - пенсионеры сами отказались, когда с них заломили за подвод по 20 000 рублей. Но на немцев за это старики не в обиде «С ними жить веселее, пьют мало, работают много, а что им бесплатно газ провели, так они в том не виноваты».
- Поначалу-то после Азии нам здесь рай показался! - вспоминают мэр поселка Виктор Мерк и его соседи. - Дома построили, землю вспахали, скота завели... а дальше-то что? Работы нет, доход мизерный. Продаем за копейки азербайджанцам мясо да арбузы. И зачем завезли нас в эту глушь за 60 километров от Камышина - непонятно. Зачем столько денег на пустое потратили, если мы ничего не производим? В соседней Щербатовке мини-заводик, там одноразовые ложки, вилки отливают. Так наши женщины ходят туда за семь километров пешком - в целях экономии, зарплата у них 1 200 - 1 300 рублей. Ясно, что на наших поселках просто деньги отмыли и сейчас отмывают. Из Германии, например, нам на каждый праздник, включая день депортации 28 августа, большие деньги шлют, но мы их не видим. У нас есть такой культмассовик-затейник Шура Вахрушева из Киргизии, она эти деньги и получает. Поставит на стол какие-то муляжи, одну группу детей сфотографирует, «вылезайте!», другую сфоткает, «вылезайте!», а - фотографии отправляет туда для отчета, и так до следующего праздника. Мы всем селом написали в Камышин самому Фишеру, он у нас главный немец, так Фишер что сделал, - вместо того, чтобы Шуру уволить, он к ней еще одну такую же затейницу приставил. И мы до сих пор никаких денег, ни праздников не видали! А в отчетах они такое приписывают! Мол, такого-то ребенка научили шпагат делать... а этому ребеночку и года нету. Вон он в коляске еще сидит, кто ж его Шуре на шпагаты отдаст?!

МОЙ ДОМ - МОЯ ТЮРЬМА
Я заехал в Щербатовку на мини-заводик, там пятеро фрау-баб в бешеном темпе сортировали вилки, ложки.
- Здесь, конечно, лучше, чем в Азии, - признались они, - только платят не шибко.
- Но мужики наверно у вас хорошо зарабатывают?
- Вы знаете, по-немецки мужчина называется - херр, вот столько ему и платят! Мужики-то наши все без работы сидят, скотину выращивают. Но местные ту скотину воруют - и коров, и свиней. Так наловчились, что никакие запоры, ни собаки им не преграда.
Бедные люди, зато все в огромадных коттеджах, - и этими-то коттеджами мать-Германия крепко приковала своих пращуров к берегам волжским: «Хочешь в Фатерланд? Сначала рассчитайся за ссуду!» И сидят они в тех коттеджах, как под арестом. В Щербатовке этих коттеджей - не сосчитать, но в огромных хоромах пусто, угрюмо и пища самая примитивная, потому как здешний немец пасет каждую копейку, рассчитывая дом продать азербайджанцам, чеченцам, расквитаться с долгами и умчать в Германию, потому что немцу без настоящей работы столь же безрадостно, как чеченцу без партизанщины. Но для России ныне главная задача - любой кровью удержать чеченцев, а немцы пусть себе уезжают.
Чеченцы, примкнувшие к немецким поселкам, требуют к себе особого уважения. Едва я приехал в немецкий поселок Галки, следом примчался милицейский «УАЗик».
- Где тут чеченцы живут? - спрашивали опера.
И здешние женщины наперебой стали жаловаться мне и милиции, что чеченцы на их мужей с ножами кидаются по причине: «Вы почему нас не уважаете?!» «А вы их спросите, куда скот наш девается?!»
Прошлой ночью у чеченцев случилась стрельба. По версии южан кто-то впотьмах засадил из двустволки по их окнам. Но как после пояснили мне следователи - стреляли наоборот из чеченского дома через окна на улицу.
- Чем тут у нас лучше Азии? - рассуждает немецкая молодежь, - вот и учим язык у Клары Карловны. Чтобы приняли в Германию, надо сдать экзамен по языку. А жениться или замуж выходить надо здесь, потому что там мы второй сорт, и будут тамошняя жена или муж всю жизнь пилить: «Приехали, голодранцы, на все готовое!»
Клара Карловна Арзуманян, учительница немецкого, историк и патриот села Галки.
- Мы как прибыли сюда с мужем (он у меня армянин сосланный) из Узбекистана, так и решили - здесь наша родина! Красота, природа, Волга! Тут ведь где не копни, столько всякого исторического добра отыщется! В подвалах разрушенных домов то и дело находим всякую старинную утварь, монеты девятнадцатого и восемнадцатого веков. Особенно вешними водами много монет вымывает. До войны в Галках было около 400 немецких дворов. Старики вспоминают, вся деревня была в цветущих садах: виноградники, персики, яблони, груши. Народ жил богато. А когда выселяли, иные люди много чего попрятали, дабы не везти драгоценности в ссылку... Сама я в Германию не поеду, лично мне здесь благо, а вот молодежи негде себя найти. Такого ужаса, как в российской провинции, наверное, нигде в мире нету - в соседних деревнях взрослые пьют, и дети пьют вместе с ними. В школу пьяные приходят. Как с этим бороться? Гибнет, гибнет Россия, и никому до того дела нет!

«И ЖАЛЕЛ О ТОМ, ЧТО Я НЕ ЖЕНИХ...»
В городе Камышине местные журналистки из газеты «Диалог» познакомили меня с одной из первых красавиц, тридцатилетней девушкой Мариной, учительницей младших классов. Марина не скрывает мечты о замужестве, о шаловливых детях, но ей, как и тысячам камышанок, не везет в этом деле, потому что главное требование у Марины к избраннику практически невыполнимое - он должен быть не старше сорока, русским и непьющим. (Что-то вроде белого негра). Других требований у девушки нет, потому что трезвость мужчины, по мнению Марины, обязательно влечет за собой и ум, и честь, и совесть, и силу мужскую. Драма в том, что Марина в последние годы работает в комиссии по неблагополучным семьям, и насмотрелась такого, о чем в приличных компаниях говорить не принято. Всю боль своей работы Марина, ранимая и сентиментальная, вынашивает в себе и, как ей кажется, отпугивает относительно трезвых мужчин своей внутренней скорбью.
К тому же трезвых, но неженатых в Камышине просто нет, как просвещали меня всезнающие журналистки. Таких здесь ставят на учет с момента полового созревания, а с восемнадцати лет напрочь привязывают к определенной юбке и родственники жены отслеживают каждый его шаг.
По квартире у Марины мечется молодая страстная кошка с бешеными глазами. Она то и дело прыгает на меня, с диким мурявканьем.
- Весна! - вздыхает Марина, сгоняя кошку, - пьем таблетки, не помогает...
- А если просто родить для самой себя от приличного человека? - вдруг осеняет меня «гениальная идея». - Бывают же здесь, например, достойные командированные из столиц...
Но Марина идею не разделяет категорически.
- Детей должен воспитывать отец!
* * *
Но в самом начале я обещал вам поведать о настоящей большой любви, которая, по мнению одного из героев «Гранатового браслета» Александра Куприна, доступна лишь отдельно взятым гениям, то есть одному человеку из миллиона.
Первый раз Светлана влюбилась в далекой юности в скромного мальчика, но мама не позволила ей выйти замуж, поскольку он был кавказец. А воспитание в Камышине еще то, домостроевское. Другой жених маме понравился, но когда Светлана оказалась на сносях, муженек был замечен с известной в городе старой шалавой, и пришлось на нем ставить крест. Закончила Светлана медучилище, второй раз вышла замуж. Он был старше на 9 лет и прекрасный семьянин - гвоздь, там, забить, огород вскопать... Родился второй ребенок, и все бы отлично, но со временем Светлана почуяла, что супруг перестал умственно развиваться, поговорить стало не о чем, и она опять осталась одна. Поступила заочно на психологический, устроилась в воинскую часть, одела погоны. По вечерам в магазине уборщицей - не до женихов. И вдруг на ее пути появился статный одинокий и молодой полковник, куратор из округа, без пяти минут генерал. Он красиво ухаживал, предлагал при свидетелях стать женой, и подружки завыли от зависти.
- Я не могу объяснить, - вспоминает Светлана, - почему не пошла за него замуж? Красавец, орел, умница..., ну что еще надо бабе тридцати трех лет с двумя детьми в малюсенькой квартире и с мизерным жалованьем? Уж вроде бы согласиться, но вот какой-то внутренний голос... ну, не знаю, не знаю! И вот однажды привозят к нам новобранцев, все еще по гражданке одетые. Я иду мимо строя, не обращая внимания. Вдруг, что-то меня, как током подернуло, заставило посмотреть на строй, и тут я увидела эти глаза, это лицо! У меня чуть ноги не подкосились, - он! Земля закачалась, я поплыла куда-то. Командир роты что-то мне говорит, ничего не понимаю. Командир: «Что с тобой?!» - я очнулась, встряхнулась и дальше пошла. Ну, думаю, стыдоба-то какая, на мальчишку заклинило, и приказала себе забыться.... Три месяца я этого солдатика старалась не замечать, выдавливала его изнутри по капле, а он как будто вот в душу мне влез и ничем его оттуда не вышибешь. Потом он сам ко мне вдруг приходит: «Товарищ военврач, у меня вон там что-то внутри болит». Ну что, говорю, у тебя, наверно понос? Он покраснел, ушел. Через день явился: «Вот, что-то плечо болит». Стала осматривать, саму всю колотит и его колотит. Вдруг он мне говорит: «Товарищ военврач, я хочу вам сказать, что вы будете моей женой». Я кричу, рядовой, кругом! Выйди вон, и на танковый выстрел сюда не подходи! На губе сгною! Он ушел, я вся разрыдалась.
Скоро к Светлане явился полковник с букетом, и в который раз попросил ответа. Тут она и выложила знатному ухажеру, что до безумия влюблена в такого-то вот солдата, и если он, полковник, человек достойный, то не помешает ей выйти замуж.
Подавив оторопь и возложив цветы на кушетку, полковник сказал: «Ну что ж, выходите, а я покреплюсь! Видите, спокон, как пульс - покойника!» - и ушел в… генералы. А куда ему еще было идти?
После над Светланой смеялся и плакал весь гарнизон. Да что гарнизон, весь Камышин в 1998 году только и обсуждал это происшествие! Местная женская пресса подробно расписывала день свадьбы Светланы с солдатом Володей и восхищалась роскошным платьем невесты, обшитым понизу пышными розами из куриных перьев, окрашенных зеленкой.

ЖЕНСКАЯ ПРОЗА
Здесь я должен признаться, что всегда с упоением читаю провинциальные газеты, которые часто куда откровенней и даже талантливее столичных. А коли уж женщина-журналистка пишет про женское счастье..., то нам мужикам только стоит тому поучиться. Посему в продолжение с радостью уступлю фрагменты нашей истории коллегам из газеты «Диалог». Из серии очерков «НЕРАВНЫЙ БРАК» «...Невысокая, ладная, с точеной фигуркой, большими зелеными глазами и темно-золотыми волосами, Светлана на свои 33 не выглядит, хотя есть уже и предательские морщинки под глазами, и шея совсем не девичья, и взгляд такой устало-мудрый.
...а потом бешеным ураганом ворвалась в ее жизнь любовь... Мальчик-солдат был высоким, широкоплечим и смотрел своими синими глазами-озерами удивленно и волнующе... Когда этот мальчик, юный и несмелый, первый раз поцеловал умудренную опытом красавицу Светку, то у нее из-под ног словно ушла земля...
-Ты у меня первая и единственная, - шептал ей Володя, - а она верила этому мальчику и была счастлива, как никогда. Воинская часть - это как деревня, новости и сплетни распространяются с удивительной скоростью. Свету вызывали к командиру, стыдили, а ей все равно было, счастье перевешивало все обиды... она ездила к Володе на полигон, они бродили по степи и целовались как ненормальные... «Доброжелатели» написали Володиной маме письмо на Кубань - соблазнила, мол, вашего сына развратная старуха. Но мама у Володи особенная, чуткая. Сын у нее единственный, и она так хотела ему счастья... А командиры чего только Володе не говорили - и старая она, и страшная, а родит - станет толстая, обрюзгшая, и сколько вокруг девочек нецелованных, а он б... себе нашел...
- Нас так много судили и обсуждали, что просто уже нет сил про это слушать, - говорят молодожены, - да, разница в пятнадцать лет, но если мы не можем друг без друга...
Володя всерьез решил усыновить Светланиных детей. И хотя со старшим у них разница в возрасте всего 4 года, мальчишки не против.
- Свет, а не боишься, что муж тебя разлюбит, ты ведь становишься старше, а он взрослеет? - спросила я напоследок.
- Я очень-очень за собой слежу, - улыбнулась она. - Зарядка, холодный душ, кремы. Это мы еще посмотрим, кто скорее состарится!»
* * *
И если в столицах подобные очерки покажутся наивными, то в глубинке их поливают слезами. Потому как любят здесь по старинке, со вздохами и страданиями, что в столицах уже утрачено.
* * *
После свадьбы случилось вот что. Приходит однажды утром Светлана в часть, а мужа-то нету... Володину роту ночью отправили в Чечню. И Светлана бросилась вдогонку без копейки денег. На вокзале продала таксистам золотое кольцо за сто рублей и поездом до Волгограда. Там с боем прорвалась на совет к самым большим генералам, не по уставу бухнулась в ноги и разразилась своим отчаяньем. Генералы сперва охренели, потом накричали: «Какой дурак выдумал баб в армию призывать!» «Поедет в Чечню твой боец, и точка!» Да только один молодой, но влиятельный генерал, недавний полковник (тот самый не состоявшийся Светин жених), сказал, что не надо этого парня в Чечню, и Владимира завернули обратно.
Четыре года прошло. В их двухкомнатной квартирке родился третий ребенок, а когда меня познакомили со Светой, она уж ждала четвертого. Ее Володя работает на всех работах: грузчиком, продавцом, шофером..., получает до трех тысяч рублей, но денег, понятно, не хватает.
- Экономим, - поясняет она. - Одежды сама всем шью, по городу пешком хожу, на рынке торгуюсь. Но бывает, как вдруг приспеет - надо мужа увидеть, аж сил нету - прыгаю в такси за пятьдесят рублей и к нему на работу. Где-то в подсобке обнимаемся с ним, целуемся... ой, как я счастлива! И за что мне такое?! А как выйду я от него вся влюбленная, окрыленная, так мужики на меня прямо шеи сворачивают, хоть и беременная. Машина затормозит: «Эй, дэвушка, садыс покатаца!» А Володя как выскочит: «Тебе что от моей жены надо?!» - «Извыны, брат, у тэбя такая жена, что моя машина сама останавливаеца!»
Иногда он так на работе с мешками умается, что еле-еле до кровати. А я глажу на него и говорю, ты зачем себя так изводишь? Парни в твои 22 года еще вовсю за девками бегают. А он говорит: «Я однолюб и мне кроме тебя ни на кого и смотреть не охота...» А когда я в больнице помирала от малярии, встать не могла, он за мной, извините, гигиенически ухаживал. Я глядела на себя в зеркало, вся синяя, распухшая..., как ему со мной не противно? А он ночами у кровати сидит, плачет, руки целует: «Только не умирай!»
...Бывало, приду поздно вечером со второй работы, после отмывки заблеванных подъездов, а он мне очередное стихотворение сочинил:

Я счастливым таким еще не был
И про то никому не скажу,
Лишь в глаза твои, будто в небо,
Чуть мечтательно погляжу.
Ты меня позвала, словно песня,
Для которой не сложено слов,
Мы с тобой их придумаем вместе,
Это будут слова про любовь.
. . . . .
И Светлана ему отвечает той же лирикой:

Любимый, без тебя не мил весь этот мир,
Не нужно песен и стихов,
Лишь только звук твоих шагов.
Зачем мне неба синева -
Есть глаз бездонных глубина.
К чему нарядов облаченье -
Есть рук твоих прикосновенье.
Сокровища мне ни к чему,
Когда тебя я обниму...

- Светлана, а когда рожать-то? - спрашиваю счастливую поэтессу.
- Ой, - спохватилась она, - возможно даже сегодня, к вечеру...
И я осторожно проводил ее по ступенькам.
* * *
Семейное счастье в Камышине, как и всюду в России, явление редкое. По признанию девушек из редакции «Диалога» здесь жутко свирепствует импотенция, причина которой - пьянство. Но есть в городе один человек, который возвращает изношенным мужикам стопроцентно былую славу и является лучшим другом журналисток, это доктор-уролог - золотые руки - Юрий Маврин. «Думаете просто, заливаясь краской, выводить стыдящейся авторучкой слова «пенис», «эрекция»? - пишут девушки в своей газете. - Но только ради ваших израненных душ, дорогие мужчины, взялись мы за эту тему».
Еще недавно после подобных публикаций редакцию осаждали во гневе целомудренные старушки, но ради счастья своих земляков девушки подавили стыд и призвали мужчин по-Ленински «Лечиться! Лечиться! И лечиться!»
Сначала к доктору робко потянулись шестидесятилетние, а ныне и от тинэйджеров отбоя нету.
- Импотенция резко помолодела из-за наркомании, - поясняет уролог, - потому я и нарколог, и психиатр в одном лице.
* * *
Уже после беседы с урологом я не на шутку задумался: одно дело помогать мужикам, искалеченным социализмом и перестройкой, но надо ли возвращать потенцию молодым алкоголикам, наркоманам? Наверно сама Природа, лишая их возможности продолжения рода, оберегает себя от плохого потомства? С этим вопросом и пришел я к мэру города Камышина Льву Александровичу Алфёрову.
- Иногда мне хочется плакать, - признался мэр, - когда вижу этих детей в опустившихся пьяных семьях. А таких развелось у нас больше всякого критического предела!
И тут он представил мне такие картины, от которых волосы дыбом.
- А что я могу? Запретить им рожать? Не могу! Разговаривать - бесполезно! Дети больные, голодные... Привозим в эти семьи продовольственные пайки, а завтра они с этим питанием уже на рынке стоят! Будь моя воля, я бы этих несчастных детей с рождения в детдома отправлял, там хоть какое-то питание и воспитание... А при нынешней запущенности вопроса мы плодим по стране миллионы озлобленных потенциальных преступников. Вот официальная бумага: за последние пять лет только у нас по Волгоградской области добавилось более 114 000 преступников, впервые совершивших преступления! А в области 2,5 миллиона населения. И куда уже дальше?!
- Лев Александрович, а что если этим пьяным женщинам предложить стерилизацию за деньги? То есть, дама добровольно идет на операцию и после получает энную сумму себе на пропой?
Мэр внимательно посмотрел на меня.
- Понимаю, что негуманно, - продолжал я, - но иначе страна очень скоро вся деградирует... Поверьте, я столько проехал по России и столько насмотрелся на пьяный и детский ужас...
- Да может оно и гуманно, чем вот так мучить детей тех сызмальства? - пожал мэр плечами, - но прежде чем браться за такой опыт, надо поговорить со специалистами и обсудить этот вопрос в прессе. А с другой стороны надо поощрять роды в приличных семьях. Ведь правительство тратит огромные деньги на борьбу с преступностью, с беспризорностью, прочим злом, отрывая те деньги от молодых специалистов. А потому приличная молодежь не может создать семью. Она учительница, он врач, получают копейки. Вон сколько у нас поэтому хороших невест в Камышине засиделись в девках...
* * *
Конечно, пропащая женщина-алкоголичка и наркоманка пойдет на все, чтобы добыть деньги на зелье. Пойдет и на добровольную стерилизацию. Но на сколько это правильный путь спасения России, я сам до конца осмыслить пока не готов, и отсылаю эту идею к более ответственным господам.