65.

ПРОКАТИЛСЯ Я ПО БАМУ, ПОВИДАЛ ЛЮБОВЬ И ДРАМУ

(Продолжение)


От Таксимо на запад в пьяном поезде типа «бич» я уснул крепким сном. Но очнулся от криков на какой-то станции в районе Северомуйска, глянул в грязное окно, и мне показалось, что разъяренная толпа грабит стоящий рядом пассажирский поезд «Москва-Тында». Под оглушительный мат из вагонов летели какие-то ящики, мешки, коробки и еще черт-те что.
- Задержите поезд! - орала некая здоровенная бандерша. - Леня, б..., дай машинисту еще пару стольников, пусть подавится, на х.., но чтобы стоял три минуты!
- Товар привезли, - пояснила сидевшая напротив меня очередная попутчица. И после поведала, что все частные станционные магазинчики, типа: «Светлана», «Ольга», «Тамара», «Марина» и т. п. питаются от московских поездов. Проводники закупают в Москве водку, пиво и прочее-прочее, а на маленьких станциях за две минуты должны успеть разгрузиться и посчитать деньги. Поэтому столько ору и суматохи.
Попутчица сама работает проводницей на БАМе за три-четыре тысячи в месяц. Муж - слесарь в депо, получает максимум до пяти, а всякий товар и продукт здесь на 30-50 процентов дороже, чем в той же Москве.
- В чем счастье? Да какое там, на х…, счастье…? - разговорилась попутчица. - Так, лишь бы выжить, да тетей на ноги поставить. А что муж? Жлоб и скотина, ничего в нем духовного. Давно бы бросила, да переехать некуда.
На вопрос: что есть духовное? - попутчица томно заулыбалась и вспомнила случай десятилетней давности, когда она ездила проводницей в Москву. Тогда на нее, молодую, красивую, всем сердцем запал один импозантный мужчина. Он говорил ей много нежных, красивых слов, которых не знают на БАМе, называл «солнышком лесным» и приглашал посетить его московскую квартиру. Но она не согласилась. А вечером, когда ей уезжать обратно, мужчина приехал на Ярославский вокзал, подарил девушке букет цветов и бутылку водки со своим собственным портретом на этикетке.
- С тех пор, - совсем уж разоткровенничалась она, - мы ни разу не виделись, но все эти годы я тайно живу для этого мужчины. И рубашки мужнины стираю для него, и обеды варю для него, и детей рожаю - все для него, и никогда ни с кем не изменяю ему... .
А поезд петлял по крутым серпантинам огромных сопок. Где-то под нами проходило одно из гигантских сооружений века - пятнадцатикилометровый Северомуйский туннель. Его пробивали аж 26 лет, потому что геологи грубо ошиблись и проходчики, пожертвовав двумя десятками жизней, то и дело пробивались на подземные скальные реки. Туннель укоротил БАМ на 55 километров, но пассажирские по нему не пойдут, слишком опасно. Зато грузовых - не жалко.

НА ВЕРШИНЕ ГОЛОЙ СОПКИ
РАЗДЕВАЮТ ДОГОЛА...

В Северомуйске примкнул я к большой и веселой компании московских журналистов, прибывших сюда по зову МПС воспевать конец стройки тоннеля.
Журналисты приехали, понятное дело, не поститься, и еще одна веселая бессонная ночь отпылала ярким таежным костром.
А утром железнодорожные власти погрузили нас, очумелых, в автобусы, куда-то долго везли, после на самой вершине сопки, выставили на воздух и всем велели раздеться до трусов - и мужчинам, и женщинам. Взамен одежд мы получили кальсоны, белые рубахи, болотные сапоги, портянки, робы, фуфайки, каски. Глупые бабы, хоть и с высшим образованием, одевали кальсоны ширинками назад, провоцируя похмельных мужчин на низменное остроумие. Далее предстояло спуститься на глубину триста метров во чрево сопки. «От группы не отставать! Потерявшихся в нашем тоннеле обычно находят на дне Байкала!». Эта гигантская чертова нора со множеством разных отводов, лазов, перемычек не сулит заблудшему ничего доброго. Жуткий мрак и отовсюду свист воды, рвущейся сквозь щели в граните. Под ногами бурлящий поток по колено и выше. Нас везут на маленьком тепловозике по утопленным рельсам. В тупике буровая монстр-машина с жутким скрежетом сверлит гранит. Потолок в этом месте еще не укреплен и с него свисают опасные каменные глыбы. Не так давно одна такая весом в три тонны упала на рабочего. Ему было всего 24 года...
Двое молодых ребят Юрий Сополев и Алексей Голубев подобно былинному комсомольцу Корчагину, обливаясь потом и грунтовыми водами, долбят ломами под опалубку.
- Мужики! - стараюсь на них не дышать вчерашним, - как оно для молодого-то организма? Воздух спертый, радиация высокая...
- Да ладно, чо, вон старики всю жизнь в тоннели, - не жалуются, а мы чо...? - и продолжают долбать породу.
- Дас ист фантастишь! - восторгается чернявая журналисточка с «НТВ», видно сопоставляя трудовой накал этих сильных парней с героями-самцами из любимого порнофильма.
Знакомлюсь с уже не юными: Муратом Нурмухановым, Виктором Гаценко, Станиславом Рыбко.
- Ну и на кой вам, свободным людям, сдался этот каторжный труд?
- Специальность у нас такая – проходчики! - горделиво поясняют старики. - Смолоду, как кроты из-под земли не вылезаем, и здесь уже кто полтора, кто два десятка лет. Закончим Северомуйский, снимемся с семьями вместе, и на Тайшет. Там свой тоннель.
- А на пенсии где жить собираетесь?
- Проходчики долго не живут! - отвечали они с подчеркнутым достоинством.
В памяти воскресает Некрасовская «Железная дорога»:

Труд этот, Ваня, был страшно громаден,
Не по плечу одному.
В мире есть царь, этот царь беспощаден,
Голод - названье ему.
Он-то согнал сюда массы народные,
Многие в страшной борьбе,
К жизни воззвав эти дебри бесплодные,
Гроб обрели здесь себе.

* * *
Люди на БАМе спасаются только неистовою работой. И здесь в Северомуйске почти все выращивают овощ на вечной мерзлоте. Плодородную почву таскают мешками от дальних сопок. Строят теплицы. Воровства, если верить на слово, - нет.
Зато есть на БАМе обычаи, кои нам, западным россиянам, постичь непросто. Выходят, например, утром хозяева из дому, глянь, на калитке висит кукан с куропатками или с рыбой. Такие же «подарки судьбы» развешаны на соседских калитках. Это значит, кто-то из поселковых вернулся с удачной охоты или с рыбалки. Кто - не важно. Много их в бамовских поселках мужиков неленивых промыслом занимаются.
- Я вот когда тем летом к брательнику в Питер прилетел с нашими таежными дарами природы, - рассказывал мне в Северомуйске проходчик Тихомиров Валерий, - ну и, дай, думаю, по нашему обычаю былых моих соседей-стоматологов порадую. Привязал ночью к их двери большого соленого сига... А утром, что ты думаешь? На лестнице милиция! ФСБ! Врачи! Пожарники! Соседке плохо! Сосед в панике! Всех пинками, взашей во двор выгнали - «Бомба! Бомба!», саперов с овчарками запустили. А я и сам-то спросонья да с бодуна только потом допер, что это они мою рыбину приехали «разминировать»... Она у меня в фольге да в мешке под косяк подвешена! Ой, ну выдали мне потом, конечно. Спасибо, хоть не привлекли за террор. Тундра ты, говорят, бестолковая! Это тебе не БАМ, это же Питер, криминальная столица России!
А ты спрашиваешь: зачем это мы тут в глуши живем и почто в города не едем? Да народ-то на большой земле совсем озверел. Все от всех только ждут ножа в спину. А на БАМе пока что - человек человеку друг.
А вот еще случай был. Володька наш Епишев на родину в Волгоград летал. Хотел, говорит, какой-то бабе помочь на вокзале сумку нести. А Володька, ведь он все молча делает. Такая при нем натура. Только дотронулся, значит, а баба как завизжит: «Грабют! Грабют!». Ну, правда, у Володьки и рожа - медведи разбегаются, да тут еще выпил малость так... В общем, полдня он в ментовке сидел. За доброту свою. У нас-то Володьку все знают: кому дров наколоть, кому земли от сопок натаскать, это он завсегда молчком сделает, денег в жизнь не возьмет, ну от угощения, конечно же, не откажется. Это святое! А на материк Володьке нельзя с его добротой. У него там в три дня дружки все деньги обобрали. Он щедрый, разве не даст? Потом телеграмму прислал, ну мы ему на билет и собрали.
* * *
Чудной на БАМе народ. Причудливая природа, которую, как везде в России, почему-то сравнивают со швейцарской, хоть и никто из местных эту Швейцарию во сне не видал. Но, правду сказать, красоты такие, что словом не выразишь. Жаль, что турист наш российский об этом не знает, не ведает. С тех пор как в стране объявили свободу, иные туристами уж полмира объехали, а за уральским хребтом ни разу не побывали. «А чо мы там не видали в этой Сибири…?!».
Тут ничего не попишешь - гены. Ведь 88% россиян родились и живут по западную сторону Урала. Для них слова «Сибирь», «каторга» да «ГУЛАГ» - близнецы-братья. И чем богаче становится человек, тем более пугающе звучит для него «Сибирь». Только этим я могу объяснить такое непочтение наших господ и турфирм к землям сибирским и дальневосточным.
* * *
Прошу мужиков познакомить меня с кем-то из охотников. Едем к Владимиру Ульянову. Владимир проходчик. Отгулы и отпуск проводит в тайге. У него свой участок за тридцать километров с избушкой-зимовьем.
- Ты как, Володя, с собакой охотишься?
- Да не-е, собака дура. Она только зверей пугает.
- А как же один в избушке в тайге ночью не боишься?
- А чо, кого там бояться-то?
- Так ведь сколько у вас тут в тайге народу погибло: кто заблудился, кого медведь задрал. Поди привидения, духи какие по ночам шастают? Снежные человеки?
- Не-е! Главное ни о чем таком не думать и не настраивать себя на страхи. Я вот спать ложусь, сначала тишину слушаю. А тишина оглушительная. Вдруг... что-то в ногах зашуршало! Ага, мышка в сене забегала, что тут страшного? Вдруг... кто-то в дверь поскребся! Ага, мишка пришел, ничего особенного, поскребет и уйдет... Ну, бывает, когда задремлешь, и вроде как кто в окно постучит... Выйдешь на улицу: «Кто тут?!» - а никого нету. Может и дух-призрак какой. А чо мне его бояться? Что я ему худого сделал? Здесь, правда, есть один заядлый охотник. Из тайги редко выходит, вот ему бывает что чудится. То, говорит, две Луны в небе видел, то по крыше зимовья человек ходит, медведем съеденный...
- У нас, правда, недавно реальный случай был, - вступает в разговор водитель Сергей, - случай трагический и удивительный. Вот есть поверье, что можно человеку убить девять медведей, но никак не больше. Пойдешь на десятого, десятый обязательно тебя завалит. Так вот, дедок один, медвежатник опытный, девятерых мишек здесь уложил. Предупреждали его: не ходи на десятого! Нет, не послушал. Отправился, обычным делом капкан поставил. Попалась медведица и... каким-то чудом из капкана вырвалась. Потом много времени-то прошло. Они идут по тайге пятеро мужиков. Медведица учуяла дедка в этой группе и за ними. Долго брела, выжидала, пока он от коллектива оторвется. Другие отрывались - не трогала. А стоило деду чуток отстать, как она тут же его завалила. Убили медведицу, но деда спасти уж не смогли. Спросите любого в поселке, подтвердят.
- Ребята, это выгодное дело - охота?
- Да какое там? Больше для души.
- Вы все люди приезжие, а так любите свою северомуйскую глухомань. За что?
- Ну, это ж надо пожить, чтоб понять-то. Наверно любой человек, в каком бы он месте не пожил, начинает то место любить. Потому что нащупывает с этой землей энергетическую связь. Он пьет здесь воду, ест здешние овощи, грибы, ягоды. Вот и все это подсознательно роднит человека с местом. У нас с начала развала многие уехали, а потом давай обратно возвращаться, даже те, которые на большой земле хорошо устроились. Иные рассказывали: услышу, говорит, просто слово «БАМ», - и все заклокотало внутри, разволновало... А здесь же на БАМе земля безлюдная, сиротливая, потому она особенно цепко людей притягивает.
* * *
Снова едем по Северомуйску. Кое-где прямо у калиток домов стоят могильные памятники.
- Сергей, неужели прямо здесь на улицах и хоронят?
- Нет, это просто памятники, а кладбище на сопке у нас стоит. Большо-ое!
- Так народ-то все молодой, неужели так помирают?
- По всей трассе кладбища. БАМ - он больших жертв требует.
Вот уж воистину:
Прямо дороженька, насыпи узкие,
Столбики, рельсы, мосты...
А по бокам-то все косточки русские,
Сколько их, знаешь ли ты?
- Здесь же вдоль всей трассы, - убеждает прессу бамовское начальство, - любой металл, включая золото, под ногами лежит! Голыми руками бери. И топливо завозить не надо. Антрацит на поверхности, газ хлещет фонтанами на сто метров. Мы его подожгли, чтобы воздух не отравлять. Вы напишите, чтоб Кремль дал нам льготы, и мы здесь такие заводы подымем!
Ха-ха! Нашли куда обращаться! Кремль уж десяток лет трех бандитов в Чечне застрелить не может, а тут еще БАМ какой-то…? Наливай, начальник, и я тебе скажу так, будь я директором БАМа, пригласил бы сюда умных японцев, покумекали бы совместно на тему: что делать? Не патриотично? Тогда извини...

НА БАЙКАЛЕ ОСОБИСТЫ ОБЕЗВРЕДИЛИ МЕНЯ
Случилось так, что после бессонных дорожных передряг я почувствовал адскую головную боль, и дежурная врач по ДОЛБу на станции Новый Уоян порядком ужаснулась моему предъинфарктному - на 190 - давлению. Надо срочно в Северобайкальск, сделать укол. Машинист грузового словно чуял беду, никак не хотел брать, и только из сострадания к умирающему посадил в последний момент в заднюю кабину. На подъезде к Северобайкальску я увидел потрясающие красоты Байкал-озера и высунул в форточку фотоаппарат. Вдруг услышал страшную матерщину и увидел, как прямо за электровозом бросилась вдогонку здоровенная (как и все тут) бабища железнодорожница, махая страшными кулаками в чей-то адрес? Мне сказывали, что у диких племен Забайкалья существует поверье: если на ходу поцеловать электровоз, то это принесет счастье в охоте и личной жизни. «Не уж-то и наши столь одичали в этих широтах?» - только успел я подумать, как поезд вошел в черный туннель. А на станции Северобайкальск меня встретил наряд милиции:
- Почему вы фотографировали туннель? Охранница вас заметила.
«Не знал, не видел, журналист...» - было неубедительно. Меня передали офицерам ФСБ. Те, спасибо, поверили на слово, что туннель я не снимал и, прочитав назидание, отпустили с миром. Врачи уколи в задницу, полегчало. И тут я от души порадовался за наши спецслужбы. Помню, накануне Второй чеченской войны я снимал укрепления печально известного логова ваххабитов - селения Карамахи. Потом предлагал задаром отснятую пленку руководству ФСБ в Махачкале. Пленка их ничуть не заинтересовала, и меня не пустили даже за порог этого заведения. А ведь сколько потом полегло наших при штурме той незнакомой крепости! И вот, на тебе, какой-то паршивый туннелишко, давно отснятый на множество открыток и календарей... . Выходит, что даже фээсбэшников эта война отрезвила и кое-чему научила.

ПЬЯНИЦЫ УЖАСНЫЕ - ДОБРЫЕ ВНУТРИ
В скором поезде «Северобайкальск - Красноярск» встретил добрейшей души проводницу Качаеву Тамару Егоровну. Одна на весь вагон, она всю ночь убиралась за пьяными лесозаготовителями. Те нажрались, как свиньи, до утра блевали, плевали, гадили.
- Всех сдам в милицию! - кричала Тамара Егоровна, при этом ни разу не матюгнувшись. А после мне поясняла. - Да как их сдашь? Они же все при деньгах едут, милиция их оберет до копейки, а дома у них ведь семьи, дети голодные. Они месяцами на лесоповале вкалывают, одичали, естественно. А работяги - они не злобные, никого не обидят.
- Дай водки, мать!
- Иди отсюда, иди! – захлопнула она дверь купе. - А что делать? Инженером на «оборонке» работала, сократили. Но вы не думайте, среди них и нормальные бывают, не пьющие. А сколько едут обманутых! Тут же закон - тайга. Набирают на лесоповалы простачков из всей России, денег больших обещают, а через полгода - пошел вон! Ты, говорят, больше проел, чем заработал. Купят ему плацкартный до Красноярска, и до свидания. Зимой парня везла, худой, как скелет, а руки... страшно смотреть... до костей обморожены... - по щекам проводницы потекли слезы. - Он вполз на верхнюю полку, и лежит, и лежит. «Чего, спрашиваю, не поешь ничего?» - «Не хочу» - «А деньги-то у тебя есть?» - Он заплакал: «Обманули, говорит, не заплатили». Так с ложки его и кормила. Ой, как вспомню эти руки! Куда он теперь без них? А ведь жена у него, ребенок... .
- Мать! Ну в каком вагоне водку-то продают?!
* * *
«... Вот ты хоть и корреспондент, хоть и с бородой, а ни хрена в жизни не понимаешь! Говоришь: «Русский мужик! Русский мужик! Работать не может, не чо не умеет!» - А вот у нас случай был, Леха, скажи? Значит эти, японцы долбанные, какую-то там новую тачку изобрели, типа «Тойота-супер», ну и решили ее по нашим дорогам попробовать. И там, на перевале посреди ночи у них чо-то, типа, сломалось. Они туды-сюды... тыр-пыр - не заводится! Три часа мудохались – бесполезно! И вдруг едет один мужичок наш на стареньком «москвичонке». Остановился, под капот к ним залез: «Ну! - говорит, - чо вы тут наворочали-то, раскосые?!». Взял он там два гвоздя, проволоку, чего-то там, типа, вставил, примотал, лишнее выбросил, ну как у нас обычно... р-раз, и мотор завелся! Так они вааще обалдели! Номера у того мужичка запомнили. Через месяц опять к нам приезжают. Мужика отыскали и говорят ему, дескать, ты, Василий Петрович, нам такое усовершенство придумал, что у нас бы ни один инженер до того не додумался! А потому, говорят, хрен ли тебе тут на БАМе делать? Поехали к нам в Японию, будешь у нас на фирме, типа, главным конструктором работать. Во! Мы, говорят, сразу дадим тебе, типа, квартиру со всеми удобствами и зарплату там, типа..., тысяча долларов в месяц!
А мужик-то подумал и говорит: «Не-е, раскосые! Я Родину на доллары не меняю! Мне и у себя хорошо! А вы, говорит, если чо, заезжайте, помогу, типа, посоветую». Леха, скажи корреспонденту? Лех, ну ты чо? Спишь, что ли, в натуре?».

«А СОЛОВЬИ ПОЮТ НАПЕРЕБОЙ
ПО ВСЕМ ЛЕСАМ СИБИРСКОЙ МАГИСТРАЛИ»

Но если судить в целом - то народ на БАМе очень даже добротный. Пусть пьющий и хамоватый, но до работы охоч, за редким исключением. Потому что без работы на БАМе, все равно что без пищи - долго не протянешь. Беда лишь в том, что труд их бессмысленный, потому как там, наверху, не хватает умных голов, чтобы поставить дело. И работают бамовцы, как тот стоящий на месте тепловоз - без толку прожигая силы, «заколебавшись, как русские». Но, благо, Россия страна богатая, и мы с вами, налогоплательщики, можем себе позволить БАМ убыточный содержать, потому как - что слышал я здесь много раз от больших начальников - этот БАМ есть наша гордость!
Но если меня вы спросите, хочу ли я опять проехать туристом по БАМу? - честно отвечу: хочу, хоть завтра же! Потому что природная красота тут такая, которой не найдете вы ни в каких «испаниях, турциях и канарах». Грибов и ягод здесь собирают кадушками, рыба таймень, сиг да хариус сама в руки прет. «А соловьи поют наперебой по всем лесам сибирской магистрали». И если найдется умная голова с расторопными руками, то она живо обогатится на бамовском туристическом бизнесе.
И даже не сомневайтесь, отправляйтесь самолетом до Нерюнгри, оттуда поездами (только не «бичом») через Тынду хоть до Братска, хоть до Красноярска. Это будет ваш самый незабываемый отпуск. Счастливого путешествия!