История одних выборов

А ТЕПЕРЬ У КАЛИТКИ РУЦКОГО
УЖ ДАВНЕНЬКО НИКТО НЕ СТОИТ

Паникеры от прессы пророчат народное восстание в городе Курске по случаю снятия с предвыборной гонки курского губернатора Александра Руцкого. А где паника - там и мы.
С утра в городе Курске я упорно пытался найти человека, у которого бы при слове «Руцкой» озарялось лицо и губы молвили бы в ответ: «Честность! Свобода! Надежда!» Увы, - только кислые лики... . Лишь один вахтер в гостинице признался, что, пожалуй, голосовал бы за Руцкого по такой простой логике: его команда уже наворовала досыта, особняки, катера, джипы понакупила, а вот сейчас придут голь-коммунисты и начнут обворовывать сызнова...
Ну, вахтер..., что с него взять? Лицо политически слабограмотное. Только к вечеру мне повезло отыскать настоящего руцкиста. То был родной тесть Александра Руцкого, он же заместитель губернатора и начальник общественной приемной - Попов Анатолий Васильевич.
- Где сторонники губернатора? Где народ? Где волнения? Почему пуста площадь?! - задал я тестю вопрос в свете тех мрачных событий на Курщине.
- Мы не хотим насилия, - отвечал тесть, - мы изо всех сил сдерживаем людей. Ведь если они выйдут, начнут все крушить, ломать, камни кидать... вы этого хотите?
- Но разве средь ваших сторонников нету психически здоровых, интеллигентных, которые бы вышли не витрины ломать, а защитить поруганного губернатора «шершавым языком плаката»? Где они?
- Есть у нас приличные, искренние люди. Вон, депутат Молокоедов, который в знак протеста вспорол себе ножом живот и сейчас в больнице...
(С этим человеком мы еще познакомимся)
- Ваши недруги утверждают, что Руцкой обобрал, обескровил, обесчестил народ, устраивал пьяные оргии с применением военной авиации, рассыпающей с неба миллионы алых роз...
- Не правда! - отвечал тесть, - когда Александр Владимирович отмечал свои 50 лет, просто над его дачей решили пролететь друзья и сбросить букет цветов. Вы же знаете, как уважают Руцкого военные летчики.
Интересно, где были эти друзья, когда тот же Руцкой метался по углам пылающего Белого дама и взывал к ним по рации прилететь побомбить Кремль? Зато какую бомбу сбросил Руцкому на дачу некий высокий холуй, приказавший осыпать Руцких цветами. Ведь теперь в Курске всюду пишут об этой истории да с утра до вечера крутят хит «Миллион алых роз», прививая курянам патологическое отвращение к губернатору.
- По статистике Руцкой вывел область из нищих аж на восьмое место! - с гордостью рассказал мне тесть и велел принести статистику.
- Но разве можно верить областной статистике, - вопрошал я, - если ею командует родной сват Руцкого?
Но Анатолий Васильевич стал убеждать, что, мол, хоть он и сват, и родственник, но человек честный.
- Но почему Руцкой оказался в такой опале?
- Его все предали, - пояснил тесть, - и в первую очередь те, которые лезли фотографироваться с Руцким, а потом из этих фото делали рекламные плакаты и пролезали во власть. Народ видит: ага! Этого Руцкой по плечу похлопал, значит надо его выбирать!
- Почему же Руцкой столь не разборчив во связях? Почему фотографируется с кем попало?
- Да нет! - Отвечал тесть, - они же как делали: Руцкой, например, выступает на митинге, руками машет, а какая-то сволочь ловит момент и ему под взмах плечо подставляет, другой в этот миг щелкает, потом показывают народу фальшивку. Предатели! Подхалимы!
Вот взять нашего мэра Мальцева. Раньше он был главным слесарем, канализацию чистил, а потом решил в мэры пойти, но кто бы его без Руцкого выбрал? И вот я однажды выхожу ночью во двор своего дома, что такое? За калиткой кто-то тихо скулит и трясется весь..., глянь, - а это Мальцев трясется. Ты что тут, говорю, пошли в дом. А он - нет, у меня, говорит, через три дня выборы, а я так боюсь, так боюсь, что не пройду... Вы, говорит, попросите за меня Александра Владимировича, пусть он поможет... Ну, завтра Александр Владимирович по телевизору призвал народ за Мальцева, и того, конечно, выбрали. А потом выяснилось, что у нового мэра образования нет. Он восемнадцать лет в технологическом учился и все на второй год оставляли. Александр Владимирович опять же в институт позвонил, попросил, и Мальцеву диплом выписали. А теперь этот Мальцев обливает губернатора грязью!

ПОЧЕМУ ПОЛЯКИ ЗА РУЦКОГО?
МОЖЕТ ОН И САМ ТОГО...?
На выходе из приемной меня познакомили с гладковыбритым дедом, очень похожим на пастора Шлага, - худым, высоким в поношенном сером пальто с клоком собачей шерсти, прилипшем на рукаве.
- Я Сигизмунд Пекарский, староста католической церкви, - тихо отрекомендовался дед и начал свой монолог, - принес письмо в защиту Руцкого, подписанное поляками. Мы русские поляки со сталинских времен и до прихода к власти Руцкого жили в постоянном страхе, уничижении. В тридцать седьмом нас загнали в лагеря, а когда выпустили, не давали работать, учиться. Был жуткий национализм. А Руцкой отменил национализм, и мы сразу получили работу, свободу. Александр Владимирович очень помог нашему храму.
- А может Руцкой сам поляк?! - подозрительно спросил я, - фамилия-то того...
- Нет-нет! - возразили в голос две секретарши.
- Упаси господи, - молвил староста, - русский он, русский... Он и за русских тоже. Если теперь скинут Руцкого, то Россия опять вернется в тридцать седьмой год, и мы опять начинаем бояться!
- Одного не понимаю, - прервал я, - зачем полякам страдать в ужасной России, когда рядом, вон, свободная, почти цивилизованная Польша?
- Не-ет, в Польше нас очень даже не любят, - возразил Сигизмунд Пекарский, - считают за русских. Наши поехали было жить в Польшу, но вернулись обратно.
- Боритесь! - Пожелал я старосте и отправился к без пяти минут новому губернатору Курщины - коммунисту Михайлову, он же депутат Государственной думы от КПРФ.
Листовки Михайлова не блещут оригинальностью, - скорее старым нафталиновым цинизмом: «Бесплатная медицина..., борьба с коррупцией, сокращение аппарата..., повышение зарплат, пенсий, пособий...». Зато, как рассказал мне тесть Руцкого, однажды в поезде по пьяному делу Михайлов очень даже поносил партию и говорил, что Зюганова пора менять! Так может, есть у него идея? Интересно, как видится этому человеку будущность Курщины?
Приемная Михайлова по адресу Красная площадь, дом 6, вход со двора. Едва я вошел в грязный, заблеванный подъезд приемной, как в ноздри ударило столь с детства знакомой вонью коммунизма. Немного поднявшись по разбитым ступеням, я остановился и решил дальше не рисковать, дабы не подхватить педикулез или чесотку. Будущность Курской области открылась моему взору во всей красе.

КАК РУЦКОЙ ПЫТАЛСЯ ЗАКОЗЛИТЬ
ГЕНЕРАЛА ФСБ СУРЖИКОВА
Виктор Петрович Суржиков, крестьянский сын, родился на Курщине в 1947 году. Профессиональный чекист. Недавно - известный факт - командуя волгоградским УФСБ, разгромил волгоградское подполье чеченских террористов, готовивших взрывы по городам России. Ныне - как кричат заголовки курских газет - «Родина-мать позвала его с Мамаева кургана в курскую зону бедствия!».
- Виктор Петрович, - зачем идете вы в губернаторы? - задал я генералу вопрос.
- Иду спасать область от этой чумы, которая называется - Руцкой Александр Владимирович. Это первое. Ну а второе - выводить вместе с народом область из того болота, в котором она погрязла.
- Есть мнение, что вы не по своей воле, а по приказу из Центра, чтобы свалить ненавистного Кремлю Руцкого?
- Нет, меня попросили куряне, сами приехали в Волгоград и сказали, Петрович, возвращайся и наведи порядок!
- И как же вы собираетесь навести порядок?
- С приходом Руцкого у нас расцвела невиданная ранее коррупция. Сам губернатор окружил себя криминальными фигурами, превратился в главного пахана области.
- Вы будете подбирать себе новых людей, но где гарантия, что и к вам тихой сапой не подлезут в заместители воры?
- Есть такая угроза! Но я намерен подбирать людей трижды проверенных и не связанных с бизнесом. Мухи отдельно, компот отдельно.
- Виктор Петрович, вот вы производите впечатление человека честного, но не ужели вам, дослужившемуся до таких высот никогда не приходилось вступать в сделки с совестью: покрывать, предавать, брать, давать?
- По большому счету - нет, по мелочам приходилось. Звонил, например, в такой-то институт и хлопотал за иного деревенского паренька, у которого нет денег на взятки.
- И что, это самый чудовищный грех вашей жизни?
- Были и другие грехи, но я о них не скажу.
- Покайтесь, Виктор Петрович!
- А! Однажды я ударил женщину, вот этого себе никогда не прощу... А так я просто старался нигде и ни в чем не мараться. Например, тот же Руцкой как-то мне говорит: «Ну что у тебя за машина? На какой развалине ты ездишь?» А у меня тогда был «уазик» старенький. «А хочешь, - говорит, - пересесть на джип»? Конечно, хочу! «Так, вот, - говорит, - возьми ключи и владей!». Я не понял, это ж сколько такая машина стоит?! Откуда мне денег взять? А Руцкой говорит: «Не ломай голову, садись и езди!». Ну, я, естественно, отказался от такого подарочка.
- Отказались потому что побоялись Закона или совесть не приняла?
- А не то и не другое. Все это, знаете, называется проституцией. Есть проституция женская, есть мужская. Так вот Руцкой подводил меня под мужскую своей подачкой. Многих он так использовал, многие и его использовали.
- Вот меня всегда волновало, Виктор Петрович, откуда берутся такие правильные люди, как вы?
- Я еще в тринадцать лет прочитал библию, и эта книга меня очень поразила. Не поверите, но всю жизнь стараюсь жить по библейским законам: и когда в комсомоле работал, и когда в партии состоял...

ПОДВИГ ДЕПУТАТА
Молокоедов Вячеслав Александрович - тот самый, что вонзил себе в живот острый кухонный нож в знак протеста на решение суда отстранить Руцкого от выборов - депутат второго созыва Курчатовского района. Баллотировался в губернаторы Курской области вместе с Руцким еще в 1996 году. Занял третье место. И если бы тогда не та ура-реклама Руцкого и еще ряд мелких нюансов, то и быть бы сегодня Молокоедову губернатором Курщины.
Я отыскал Вячеслава Александровича в обычной народной больнице. Его мужественное лицо, испещренное шрамами, говорило о судьбе незаурядной и романтической. Попросил Вячеслава Александровича рассказать о себе и своем подвиге.
- Я родился в тюрьме 5 декабря 1951 года, - начал Вячеслав Александрович, где отбывала срок моя матушка по известной 58 статье. Девка она, сказывают, была молодая, здоровая. Отказалась лечь с секретарем парткома, вот ей и прописали антисоветчину. А уж потом в мордовский лагерях, чтобы облегчить свою участь, она специально дала охраннику. Все ж таки с ребенком-то на руках там полегче жилось. Ну а когда я родился, через год матушка и померла. Вот я и пошел по детдомам. Парнем был толковым. Знаете, сколько раз меня хотели усыновить...?! Однажды даже директор детдома, Некрасова, хотела меня в семью забрать! Да-а. Но, вот, как-то просто не получалось. А так я всегда в лидерах ходил. И когда мы, детдомовские, шли родительских бить, то я всегда первый!
Ну а потом, что... армия, БАМ, Афганистан, тюрьма. Я в Афганистане против войны выступил, мне и влепили пять лет по надуманной статье. А вышел я на свободу и решил, что теперь буду жить только по Закону. Вот за это меня народ и ценит.
- Скажите, Руцкой как-то оценил ваш поступок? Прислал цветы? Фрукты? Телеграмму?
- Приходил его друг, мэр Курчатова, и он мне сказал: «Держись!». А Потом ведь я нож-то в себя вонзил вовсе не из-за Руцкого, а из-за того, что был нарушен Закон. Если бы они сняли Руцкого раньше, чем за сутки, то я бы просто вывел на площадь народ. А тут уже нельзя выводить, потому как по Закону за сутки запрещена всякая агитация! Вот мне и не оставалось ничего делать, как порешить себя, чтобы привлечь внимание, пусть ценой собственной жизни. Почему я не погиб? Дочь помешала. Я когда всаживал в себя нож, она за руку ухватилась, и лезвие до конца не вошло, только печень немного задело...
- Но вы, Вячеслав Александрович, надо полагать на этом не остановитесь, - спросил я, - и потом доведете дело до конца?
- Нет, я больше на самоубийство не пойду, - рассудил мой собеседник, если первый раз убиваешь себя - это трагедия, а во второй раз - это уже фарс.

А МУЖИК-ТО НАШ, МАЗАХИСТ,
ОПЯТЬ МЕЧТАЕТ НАСТУПИТЬ НА ГРАБЛИ
В селе Митрофаново я специально выискивал для разговора людей зажиточных и работящих, дабы пощупать их умонастроения. И эти работящие ошарашили меня тем, что все собираются голосовать за коммуниста, фамилию которого не сразу могли вспомнить.
- А потому что при коммунистах был порядок. А сейчас что? Землю дали, мы ее обрабатываем, овощи выращиваем, мясо выращиваем, а продавать куда? В Москве все рынки азербайджанские. Все отдаем азербайджанцам за копейки, так уж лучше на коммунистов работать, чем на этих...
- Мужики, - чешу я в раздумьях тыкву, - почему же вы сами-то не можете объединиться человек в пятьдесят, да захватить какой-то московский рынок? Ведь вы ж на своей земле, вас куда больше.
- Мы по другому устроены, - отвечают они философски, - мы, русские, разобщены. Нету у нас такого, чтобы Вася горой за Петю, Петя душой за Вову... Нету, вот и весь сказ! И не агитируйте нас, вот и вам и всем на зло проголосуем за коммунистов...
* * *
В канун моего отъезда из города Курска, здесь произошло еще одно знаковое событие. Во второй половине дня к подъезду УФСБ по Курской области подошла молодая ядреная баба. Нервно выкурив сигаретку и подморгнув часовому, баба вдруг начала раздеваться. Сбросив последние трусы и оставшись в одних туфлях, она принялась петь и отплясывать. Оцепеневшие от ужаса чекисты глазели на бабу минут пятнадцать, не понимая, что делать? Затем решили вызвать телерепортеров, дабы заснять факт не применения насилия к обнаженной плясунье со стороны органов безопасности.
Репортеры отсняли бабу во всей срамоте и после весь вечер крутили ее зловещую пляску в теленовостях. Большинство курян приняли это, как знак новой беды, как черное знамение грядущих и скорых потрясений!

PS. На выборах губернатора Курской области победил коммунист Михайлов.