Уважаемые читатели!

По причине несовершенства техники данные
заметки следует изучать в очередности –
снизу вверх.
Буду признателен Вам за отклики и за критику.
Автор.


30.

У ПИСАТЕЛЯ ВИКТОРА АСТАФЬЕВА

В том же городе Красноярске посчастливилось нынче мне отгостить в доме у одного из величайших писателей нашей эпохи, одного из «лучших друзей компартии» - самого Виктора Петровича Астафьева. И вот, примерно, какой разговор вышел у меня с Мастером.
- Виктор Петрович, я вот тут малость по России постранствовал. Поглядел на дурь, на разруху нашу, на спившийся наш народ, на губернаторов знатных, народных избранников, бандюками запуганных, - и не на шутку задумался: может мы, россияне, в самом деле такие тупые, что без сторонней помощи, без варягов, обречены на погибель верную? Может, напрасно мы коммунистов уволили? Осиротела без них Россия, саморазворовалась вся. Выжить ли русскому мужику без опеки компартии?
- А кто же, как не коммунисты, отучили народ жить своим умом, - отвечал Виктор Петрович. - Если партия столько лет мужика дрессировала на свой лад, приучила его тупо делать какую-то работенку за похлебку. А потом мужика, словно циркового медведя, отпустили на волю в тайгу. А он же ни охотиться не умеет, ни берлогу себе построить. Испытание волей, как показала практика, оно самое тяжкое. Но ведь не все же спиваются, и под забором мрут. Я вон тут как-то в деревне в магазин захожу: что такое?! Все чисто вымыто, цветочки, занавесочки, продавщички-девочки в чистых костюмчиках, трезвые, не матюгают меня, не огрызаются... Наоборот: «Извините, что желаете? Спасибо за покупку...» Да мне бы раньше такое в самом дурацком сне не приснилось. А вот оно свободное предпринимательство - частный магазин, борьба за клиента. Мало, конечно, таких идиллий, но они уже проявляются. Так что все это пройдет, хотя и не бескровно, конечно. Страна перебесится и оживет с помощью молодых. На молодежи нет коммунистической порчи. Они и поставят Россию на ноги.
- Может быть, прав был Маяковский, предлагая половину отечества снести, а другую половину отмыть? И сейчас есть такая жестокая идея, не мной проповедуемая, - пусть-де в наше суровое время отомрут те, кто не способен выжить, зато уцелевшие построят новую жизнь, счастливую.
- Это не правда, - рассудил Виктор Петрович, - что, мол, в тяжкие времена, благодаря голоду, войнам, чуме, компартии да прочей напасти очищались народы. Погибали, как правило, лучшие, более честные и благородные. Хитрецы и шкурники всегда уходили от войн, от трудовой повинности. В парткомах, в советах и прочих теплых местах отсиживались. А те, кто рвал жилы на стройках коммунизма, кто в голод делился с другими последним куском - погибали. Негодяи не только выживали, но и состояния на голоде делали. Тяжкое время выбивает самых порядочных и плодит негодяев. В результате к концу двадцатого века, мы стали качественно хуже, чем сто лет назад. Всюду обман, воровство, пьянство, наркотики. Иначе и быть не могло. Большинство из уцелевших, приняли правила партийной игры: двойная мораль, самоуничижение, полная атрофия чувства собственного достоинства. Возьмите этих говорунов от компартии. Хоть раз слышали, чтобы они какие-то духовные ценности человеческие проповедовали? Они понятия не имеют, что это такое. У них и теперь вся опора на дураков. Не будет дураков, рухнет и компартия.
- Но разве сейчас в наше лихолетье погибают не самые лучшие?
- Погибают. Но ныне еще больше гибнет и всякого жулья в криминальных разборках. Пройдет какое-то время, и эти жулики начнут соображать: ага, коммунизм кончился, люди под влиянием обстоятельств резко умнеют. А чтобы выжить среди умных и заработать капитал - тут хочешь, не хочешь, а надо учиться порядочности, иначе погибель.
Мне вот часто вопрос задают: «Почему ты так худо пишешь о своем народе с нелюбовью и с ненавистью?» Да все это не так. Люблю я свой народ и сострадаю ему. Да и сам-то я кто, не из народа что ли? Не с Луны ж прилетел. Но есть у нашего народа черты, которые я не терплю. Почему он сам это терпит? Чем ведь народишко наш гордится - вот, босые ходили! Вот, картошку мерзлую ели! А зачем, спрашивается, босые ходили, почему картошку мерзлую ели? Потому что товарищам верили, на великую цель горбатились. Одурачивать себя позволяли. Вот это наше российское простодушие - самое губительное для народа. У нас любой проходимец может объявить себя экстрасенсом, спасителем, может просто умным назваться и кто-то за ним пойдет и деньги ему понесет. Вот эта рабская психология и животный трепет перед начальством - они просто комичны. Был такой случай, мне в свое время один наш мужик рассказывал, Стрельцов Федор Романович. Вскоре после войны дело было. У них на Косинском алмазодобывающем участке однажды в бараке между алмазниками и леспромхозовскими жуткая драка случилась. Алмазники-то хорошо жили по тем понятиям, а леспромхозовские-то, чо... мало зарабатывали. Девки, понятно, за алмазниками бегали. Ну и драка случилась... А этот Стрельцов где-то там поблизости конюхом работал. Вот идет такое побоище, стенка на стенку, смертоубийство! Народишко озверел, обезумел в ярости, за ножи, топоры схватился... А этот Стрельцов услышал крики, визг бабий да и бегом в барак. А там кости трещат, железо звенит, такие бугаи машутся! А Федор Романович-то, чо - росточком маленький, голосок у него тоненький. Но важно, что был он в кителе своем артиллерийском, да при медалях еще. И вот он, значит, в барак как ворвался, сапожоночком топ! Шапчонку свою о пол ёп! Шинельку распахнул, чтобы китель выставить, да как закричит во всю мочь: «А ну, мать вашу, перемать! Кто здесь главный?! Кто главный, спрашиваю?!» - и все! Драка тут же и прекратилась... Все по углам расползлись, рассыпались. Почему? Потому что он задал русскому человеку самый страшный для него вопрос: кто главный? Они на ножи перли, смерти не боялись, а тут вот сразу генетический ужас сработал.
Вот эта наша безропотность перед начальством, она позволяет директорам работяг обирать и что попало творить. Вон у театра после спектакля на остановке тысяча человек стоят, полтора часа на морозе автобусы ждут. Простатит примораживают. Автобусов нету и нету. Зачем, спрашивается, стоите, зачем мерзнете? В любой цивилизованной стране в таком случае берут по кирпичу да идут бить окна городской мэрии. Поэтому там все работает, все налажено.
- Виктор Петрович, а что мыслите вы о месте поэта, писателя, журналиста в рабочем строю? Есть какая-то польза народу от тружеников пера?
- Я вот недавно задумался и впервые для себя осознал: работа-то наша писательская - греховная. Есть главная мораль, от Бога идущая, - Евангелие, Библия - вечные постулаты. А мы переиначиваем, искажаем эти постулаты на свой манер. Неумело, коряво подменяем слово Божие навязыванием каких-то своих личных моралей. Другой бы человек Библию почитал, ума набрался, а он сколько времени теряет, мою, например, писанину перелопачивает. Вон уж несколько чудаков позвонили «Виктор Петрович, все ваши пятнадцать томов прочитали!». Это ж сколько я умов нагрузил! От созерцания истинных ценностей отвлек!
- Ну вы уж и скажете, Виктор Петрович! Да разве осилит человек Библию, не прочитав ранее ту же «Царь-рыбу» и другие толковые книжки? Вы же не проповедуете дьявольщину в отличие от некоторых.
- Нет-нет, вы меня не переубедите. Непроизвольно и я дьявольщину проповедую. Где-то, скажем, поторопился, - и проскочила дьявольщина. Брак он в любой работе на руку дьяволу, а в нашей тем более. Но даже если и стараешься изо всех сил, все равно эта подмена мыслей, подмена чувств..., словом - все это дело греховное.
- А еще говорят, что писатель от Бога...
- От Бога-то он от Бога, так ведь нарушает он эту истину, отсебятину прет. Если бы он писал по Божьим законам, то может и воздействие слова было бы больше на людей. А воздействие это очень уж мизерно. Причем люди чаще дурному слову верят и подчиняются. Вот и задумаешься порой: а нужна ли кому вообще твоя работа? Зачем жизнь прожил? И нет на то вразумительного ответа.
А ваше журналистское дело еще более суетно. Но это мое личное мнение, я его не навязываю. Я сам в газете работал. Раньше, конечно, от журналиста много ума не требовалось. Пиши там о накале соцсоревнования, о трудовой вахте... И, главное, поменьше со своими раздумьями суйся. Но и тогда талантливые журналисты о себе еще как заявляли.. Особенно ваши вон: Инна Руденко, Ярослав Голованов, Бочаров... Давили их всяко, а они все равно трезвые мысли, суждения людям несли. Теперь можно все. Думать разрешено открыто. Я вот теперь завидую журналистам. Так бы и сам поработал. Казалось бы журналисты сейчас начнут сеять что-то доброе, вечное. Но, к сожалению, журналисты, как и весь народ наш, пользуются свободой им данной неумело, неуклюже и неохотно. Они куда повели: криминал, распутство, чернуха, маньяки там разные... Почему о добром, о людях хороших почти не пишут? А потому что написать о добре, о человеке хорошем, да так, чтобы всем интересно было - тут нужен талант. Да к тому же и сам журналист должен быть хоть немножко хорошим человеком. А если он бездарь, - идет в прокуратуру, берет уголовное дело и без всяких напрягов ума переписывает с наслаждением, как там семеро бабу пытали. Тут и думать ничего не надо, и обыватель с интересом проглотит. И не понимает тот журналист, что потом отвечать ему перед Богом за свое черное художество. И не только журналисту, а всякому, кто мыслит себя художником, берется других поучать - придется ответ держать.
Вот в России закон об отмене смертной казни приняли. С одной стороны хорошо - пора бы уж нам учиться милосердию. А чему нас учит кровавый кинематограф: убивать, насиловать, ненавидеть... Так может сначала надо принять закон об отмене смертной казни да насилия на экране? Ведь не было раньше такого садизма и в таких размерах, как это сейчас творится. Хотя и народ с жестокой самой войны пришел, с «фашистским синдромом», как бы теперь сказали. А поглядите на выходки этих нынешних бандюков - кровь в жилах стынет. Вот и задумаешься: надо ли таким скотам жизнь сохранять?
И тут поделился я с писателем своим, каким ни есть, умозрением относительно смертной казни:
- Мне так мыслится, Виктор Петрович, если казнить преступника, то его злой дух все равно вселится в другого человека. А в неволе иной злодей может искренне осознать свой грех, раскаяться - и таким образом тот преступник сам казнит в себе беса. Не в этом ли праведность наказания?
- Кстати сказать, - отвечал Виктор Петрович, - которые сидят пожизненно в Вологодской-то области на Белом озере, четыреста человек, - многие из них сами для себя смертной казни требуют. Не столько, говорят, им физически мучительно, сколь тяжко душевно все это переживать.
- Может это как раз та, сидящая в них бесовская сила через расстрел на волю просится, чтобы скорей в другие тела вселиться?
- Да кто ж их знает? - пожал плечами Виктор Петрович. - Только не очень-то верю я в эти зэковские раскаяния. В эти обращения к Богу. Сейчас в любую тюрьму загляни - все они верующие, все на свои иконы молятся. Фарисейство все это. Опять же в одной из вологодских тюрем я тут побывал. Разговаривал с неким зэком, у него общий срок был сто двадцать лет, и руки уже одной нету, отстрелили при побеге. Вот он тоже, значит, богомол, праведник этакий. В школу рабочей молодежи записался при зоне. Все, говорит, осознал! Раскаиваюсь! А начальник режима, опытный такой мужик со стажем, после мне и говорит: знаю я, Виктор Петрович, эти зэковские исповедальни, - если начинает усердно на иконы молиться да каяться, значит к побегу, сука, готовится!
В одной тюрьме восемьсот пятьдесят рыл сидят. Послушаешь - все ни за что сели. Все невиновные. А дела почитаешь, ну ублюдки ублюдками! В один зал их собрали, я говорю: ну чо вот вы тут, хари уголовные, так вашу мать, сидите? Зачем сидите?! Вас восемьсот пятьдесят рыл, что вы тут собрались? Вон там на воле сколько баб молодых, неугомонных, в одиночестве маются! А вы тут, лосяры здоровые, сидите, друг дружку пялите! «А не за что, говорят, сидим, Виктор Петрович! По несправедливости засадили!».
Большинство и впрямь даже не понимают за что сидят. Ну, подумаешь, бабу в подворотне ограбили, - так сама виновата, зачем шубу дорогую одела?! Ну, подумаешь, какого-то там козла ножом пырнули, так на то он и козел, чтобы его пырять!
Вот неосознанность своих поступков, своего характера, свойственные коммунистам, они перешли к нашему народу. Вон коммунисты сейчас, они ни за что не отвечают, они никаких грехов не имеют, никого не губили, голодом не держали, колхозы не обирали. Вот она уголовно-коммунистическая психология. Однако новое время хорошо людей учит. Уже нет того стадного мышления, которым так ловко управляли разные вожаки.
Я вон прошлой осенью в Овсянке печку растапливаю, о чем-то своем думаю, но в пол-уха слышу телевизор орет: «Заберу, мать-перемать, жидов в могилу вместе с собой!» - и все такое. Ну, думаю, галлюцинации у меня слуховые что ли? Глянь, а там Макашов этот, очередной спаситель России, весь дурдом вывел на площадь, призывает к походу. Нет, паря, такие спасители нам не нужны. Такие дубы безмозглые и жестокие подстать Макашову, Илюхину у нас уже были. И вот снова это быдло страной управлять лезет. Это что - опять лагеря, опять расстрелы? Еще автор «Очарованного странника» - Николай Лесков, в свое время писал, - «Из русского человека, как из дерева - либо дубина, либо икона». Есть у нас замечательные люди, с которых иконы писать, а иные только на дубины годятся. И эти дубины всегда с толком использовали для битья своего же народа. Но со времен Лескова кое-что изменилось. И кто там за Макашовым-Илюхиным побежал? Да никто! Может две-три сотни припадочных со всей огромной Москвы. Большинство-то ведь осудили и осмеяли. Значит умнеет Россия... и это радует. Значит выживем!