Отпуск оставил неосмысленное пока послевкусие. В нем были Красноярск и Питер, три семьи и трое детей. И такое для меня удовольствие становиться свидетельницей нескольких мгновений жизни своих друзей!
Вот Гоша (1,5 года) взял ложку, смотрел-смотрел и сказал вдруг: "Ло-ка". Кажется, сам удивился. А я удивилась тому, как это много для отдельного полуторогодовалого человека - попробовать на вкус новое слово. Я и забыла, что после меня есть жизнь. Она начинается, развивается. И дети, которые идут за мной и совсем-таки независимо от меня, видят много из того, что для меня стало привычным, впервые. Вот буквально впервые. Это открытие другого района города, новой книги, новых слов, новых людей, собственных черт характера...
При мне Гоша стал улыбаться как-то... по-особому. Родители все причитали: "Не было у него такой улыбки! Не нравится она мне". Стали наблюдать. Выяснилось, что Гоша всегда улыбался им в ответ на что-то. А увидел нового человека и стал улыбаться... первым, не-в-ответ, понимаете? Он и им так улыбался, но в самые первые дни жизни, а потом их завоевывать уже не надо. А представляете, какая революция внутри него произошла, чтобы начать улыбаться новому человеку первым?
И хватает ему этих своих "на-на-на", "ко-ко" и "ааааааа!" (это он кошек последним обзывает), чтобы открывать мир и себя без боязни.
А после были годовалая Аленыч и пятилетняя Мария (диалог с мамой: - Марусь! - Мам, "Мария", пожалуйста...). С Аленычем как-то диалог не сложился. А вот с Марией минут двадцать по пути с дачи до дома поедали сосиски, машины и дома.
- А сосиску с этот дом ты съешь?
- Ну, если не одна... и за несколько месяцев...
- А с этот?
- Нет, он слишком большой.
- А с этот?
- Он еще больше, чем тот, который я не смогла съесть. Значит и этот не съем.
И вдруг Мария постепенно начала... сравнивать. А вы понимаете, что значит для ребенка представить вместа дома сосиску и сравнить ее с большей сосиской, скажем? Вот и я не понимаю. А Мария поняла, что значит и тот дом я не съем, а вот этот - съем, он меньше.
Все это напомнило мне о том, что дети не знают и не могут знать того, что для меня раздражающая рутина. И в словах моих для них открытия, и в поступках. Удивительно, что после меня чья-то жизнь только начинается. И так беспрерывно. Разве не чудо?