Пол вагона устлан линолиумом, поскрипывающим под ногами. Вокзал просачивался через открытое окошко громкими фразами электронно-женского оповестителя. Пахло перегаром и сосисками. Мимо кто-то постоянно пролетал, норовя задеть сумкой и кольнуть зонтиком. Состав скоро отправится.

Я решил съездить под Тамбов на пару дней. Заодно и увидеться с одним из своих старых приятелей.

Когда поезд трогается, всегда ощущаешь странный толчок в области живота, как будто твои кишки кто-то пнул. Но чувство приятное. Я не видел, кто ехал со мной в одном купе, и не слышал, о чём они говорили. Вернее, слышал, но поток их слов был будто на другой волне, буро-серым потоком пролетал мимо ушей.

Я взял с собой лишь маленькую сумочку, в которой лежало немного денег, паспорт, какие-то бумажки и сотовый телефон с его зарядным устройством. Телефон я выключил.

Недавно умер мой друг. Он родился под Тамбовом, но учился и был найден мёртвым от передозировки в Москве, поэтому его тело увезли, а все, кто хотел с ним попрощаться, должны были ехать следом. Каким-то необъяснимым негласным образом, никто, кроме меня, из Москвы не поехал его провожать. А ведь раньше почти всегда было наоборот. Может, дело в том, что началось лето и никто не хотел начинать свои каникулы с похорон. Или в том, что мёртвым он был не так популярен.

Солнце светило ярко и неустанно, это мешало мне смотреть в окно. Завтра рано утром я буду на месте. Как раз в день похорон.

Не советовал бы вам покупать что-нибудь в поездах. Гадость страшная. Но я всё равно уже не ел ничего около трёх суток.

Разговоры соседей мешали мне ни о чём не думать, поэтому почти всё время поездки я провёл стоя у окна в коридоре.

Спать я не мог. Просто лежал и смотрел в потолок.

Утром на платформе воздух был холодным, а туман просачивался даже в привокзальную будку. Шаги гулко отдавались эхом. К моему счастью, несколько поодаль стоящих сонных такси ожидали приезжих.

"Отвезите меня в какой-нибудь здешний парк".

Таксист кивнул, зевнул, и повернул ключ.

Поездка обошлась в копейки. Я сидел на скамье в парке и рассматривал памятник какому-то бородатому человеку. Заучивал его профиль. Вглядывался в туман. Похороны назначены в 2 часа дня.

Вскоре появились голуби. Я пожалел, что не взял с собой семечек.

Вскоре появились люди. Я пожалел, что не убрался пораньше.

Начинало теплеть, и я гулял по улицам городка. Вокруг так спокойно и медленно. Асфальт сер и шершав, улицы примитивны и клонированны.

Я просто передвигал ногами, то левой, то правой, когда наконец начал думать хоть о чём-то. Я вспомнил своего друга. Вспомнил, как его жадность и самолюбивость иногда выводили меня из себя. Вспомнил, как он любил смеяться надо мной. Вспомнил, насколько он был общительней меня, интересней меня. Вспомнил, что его гораздо больше, чем меня, любили девушки. Я был его "оттеняющим" другом. Я был нужен ему, чтобы, в сравнении со мной, он казался ещё лучше. Это моё паломничество напоминает какую-то трагедию, которую ломает тень при смерти своего хозяина. Но и у трупов есть тень. Неподвижная. И это-то ломает всё сравнение - ведь мысли у меня всё же появились, хоть я ничего и не чувствовал. Я шёл по обочине дороги, почти радуясь вновь обретённой возможности размышлять.

Около часа дня я поймал такси и поехал на кладбище. Свежевыкопанную яму я нашёл почти сразу.

Его мать не могла сдержать слёз. Отца на похоронах не было - наверное, опять ушёл в запой.

Там были только роственники и его тамошние друзья. Они меня не знали, и всех, кроме его матери, я видел в первый раз. И в последний.

Остаток дня я провёл на крыше какой-то пятиэтажки. За семь часов скурил пачки три сигарет. Мысли опять куда-то пропали, я чувствовал себя набивной игрушкой. Снизу вышагивали люди и медленно тащились автомобили.

Начинало темнеть.

Я спустился с крыши. И направился на восток.

Вскоре я вышел в пригород. По обочинам дороги синели поля, нелепо оставленные обрастать сорняками. Я направился вглубь поля. Трава шелестела под ногами, луна была полной и освещала верхушки деревьев, видневшихся вдали. В сердце что-то укололо. Я сел на траву и достал телефон. Ветра не было, издалека доносился лай собак, трещали сверчки. Сотовый пикнул и засветился. Я закрыл глаза, но синее пятно по форме экранчика мобильника витало в темноте. Вскоре оно пропало и я медленно открыл глаза.

Я быстро пишу sms'ки. Но не сегодня и не сейчас. Я несколько раз перечитал входящие сообщения, но ничего ценного не извлёк. И начал новое.

"На самом деле мне жаль, что ты умер. Надеюсь, там тебя тоже будут все любить."

И стёр. Ну кому я пошлю эту sms?

Я разглядывал полустёртые кнопочки. Подсветка каждые десять секунд отключалась, но я включал её снова. Начал другую sms.

"Я поехал на похороны друга. Скоро вернусь. Не волнуйся."

Но передумал отсылать. Мама всё равно будет волноваться. Ещё и сильнее.

Звёзды ярко горели. И казались такими близкими. Небо могло упасть на меня. Раздавить своей незыблемостью, своей мощью. Показать пример того, как коротка человеческая жизнь по сравнению с небесной неизменностью, лунными фазами, звёздными символами.

Я написал другую sms:

"Тёплота мягкости твоего обьятия. Тогда от неожиданности я не мог осознать всей его значимости, но теперь понимаю, что это было самое приятное ощущение в жизни. Ты подошла сзади, когда я сидел на кресле и писал домашнее задание, и просто вдруг обняла меня, помнишь? Спасибо. В серые дождливые вечера я буду вспоминать об этом с благоговением. Это конечно глупо. Давай встречаться".

И отправил. А потом передумал, но было поздно. Это навлекло на меня две минуты безумного хохота, так что я чуть не задохнулся.

Ноги затекли. Я вернулся на два километра назад по дороге и купил банку кофе в круглосуточном магазине.

Небо...такое красивое. Луна...такая яркая. Что бы ни случилось.

Нет. Не пойду на встречу с приятелем. Лучше поеду домой.

Я поймал попутную машину и доехал до вокзала.

Очень хотелось спать.