В колонках играет - Korn - Did My Time

Клянусь.
То что я вам сейчас расскажу... О моём лучшем друге... История, не значащая абсолютно ничего для слушателя. История, в которой нет правды. Нет правосудия. История, в которой нет места совести и добропорядочности. Ни капли.
Здесь, где обломки кирпичных стен. Здесь, где бесконечная дымовая завеса и повсюду разбросаны гильзы...
Love Story, Killed.
Светлые волосы. Бледная кожа. Розовые соски. Шёлковое бельё. Всё это казалось призрачным и ненастоящим в окружении бетонных осколков, погнутых, выдернутых из земли столбов со знаками ограничения скорости, а также подёрнутой дымом мёртвой архитектуры. Окруженная солдатами, девчонка, несмотря на то, что с ней делали, как будто светилась внутренним светом и казалось единственным живым существом на несколько миль вокруг. Один солдат, закончив своё мерзкое дело, натягивал штаны. Настала очередь следующего. Третий держал ей руки, но это, впрочем, было уже ни к чему - её силы уже давно иссякли.
Щелчок! Один упал замертво, кровью забрызгав ногу девочки. Через мгновение и второй солдат уже заливал пыльный асфальт тёмной жидкостью, струившейся из-под шлема.
...Потому что это история о грёбаном солдате, который, точно рыба, способная выжить только лишь в воде, имел возможность выжить лишь на поле боя. Если бы это было комиксом, получился бы жутко дерьмовый, аморальный комикс. Комикс, унижающий достоинство всякого, кто его прочтёт. Но для меня это - бесценная сказка о воспоминаниях моего лучшего друга...
Солдаты погибали один за другим, так и не успевая понять, с какой же крыши стреляли.
...То, что я вам сейчас расскажу - это ретроспекция о моём лучшем друге и обо мне. Это не красивая ретроспекция. Если честно, она раздражает всех, кто её слышал. А причина тому то, что эта история имеет место на грёбаной войне.
"Ещё...пять выстрелов..." - мой друг лежал на самой высокой точке разрушенного отеля, накрывшись плащом от дождя. Когда он произнёс это, из его рта вырвалось облачко пара.
Спуститься с крыши десятиэтажного здания, в котором нет электричества, а следовательно, лифты не работают, быстро не получится. Но моему другу спешить некуда. Лужи недовольно хлюпали под его армейскими сапогами. Он пришёл за пушками мёртвых солдат. "Не двигайся!" - услышал мой друг, нагибаясь за ружьём. Он замер. Дождь стучал по лужам. "Н..Не двигайся.." - повторилось снова, и мой друг повернул голову назад, в направление голоса. "О...Привет." - сказал он девочке. Её одежда вымокла, волосы чёрными блестящими ленточками неровно спадали на лицо. Она стояла, направив дуло ружья на моего лучшего друга, нелепо зажав приклад подмышкой. "Э...Привет. Я сказала тебе не двигаться." Мой друг улыбнулся. "Ты не сможешь выстрелить если не снимешь предохранитель, знаешь ли." Девочка недоуменно поглядела на оружие у себя в руках. "Какой из них?" - спросила она. "Вот этот. И вообще, если ты хотела пристрелить меня, тебе бы лучше стоило сделать это незаметно" - посоветовал он, продолжая собирать ружья. "Ой..." - прошептала девчонка, опустив голову. "Я тоже хотел тебя встретить" - сказал мой друг, высыпая патроны из только что подобранного ружья. Девочка смотрела на это большими глазами, не понимая, зачем он выбрасывал пули. "Мне аммуниция не нужна. Просто мне скучно тут одному, поэтому я коллекционирую ружья." - объяснил он. "Мм..что ты имел ввиду, когда сказал, что тоже хотел меня встретить?" - спросила девчонка, наблюдая за действиями моего лучшего друга. Он обернулся. "Хочешь подняться ко мне?.. И... дать мне заняться сексом с тобой?" - серьёзно спросил он. Девочка шмыгнула носом, её глаза наполнились слезами. "Можно...Можно я убью тебя прямо сейчас?" - тихо спросила она, ткнув пушку в спину моему другу. "Ах да, ты ведь голодна, не так ли?" - как будто вдруг опомнившись, сказал солдат, глядя на девочку. Не дожидаясь ответа, он продолжил: "У меня есть куча еды, так что пошли!.. Да, и эту пушку с собой захвати."
Они поднимались на десятый этаж. Я был немного удивлён. С того самого времени, когда он остался на поле сражения один, с того самого времени, когда он поклялся вести военные действия в этом городе наедине с самим лишь собой, это был первый раз, когда я услышал, что мой лучший друг с кем-то разговаривал. Конечно, ведь все кто нам встречался за это время были либо врагами, либо становились безмолвными трупами к тому моменту, когда мы успевали добежать до них.
"Ага, то есть город, в котором ты жила, был спалён дотла, и ты сама убежала сюда?" - спрашивал мой друг, поднимаясь вверх по лестнице. "Мой брат...и мои родители...и мой дедушка тоже..." - хныкала девчонка, стараясь не отставать. "Блин, тяжело небось было - твой город в семядесяти километрах отсюда! Ещё один этаж."
"А вот и моё место обитания! Четырёхкомнатный особняк с залом, гостиной, кухней и пентхаузом. В мирное время за всё это пришлось бы отвалить сотни две, не меньше." Девочка остановилась, не имея сил оторвать взгляд от пола. Весь пол гостиной ровными рядами усеивали ружья разных моделей и калибров. Чистые, чёрные, в полумраке гостиной они манили загадочным мерцанием. "Все эти пушки...Ты их...М...Ну, ты понял..." - пробубнила девчонка, огибая взором стройные оружейные колонны. "Да. Я их все отполировал. Всё равно заняться нечем." "Нет, я имела ввиду..."
"Вот, угощайся" - сказал мой лучший друг, доставая из тумбочки сникерсы, чипсы, конфеты, шоколадки. Девочка старалась есть как можно тише, но всё равно, чуть ли не давясь, набивала рот сладостями. Мой друг сидел рядом, читая журнал. Её волосы уже высохли, а она всё никак не могла наесться. Как вдруг... "Могу ли я?.." - мой друг резко оказался позади девчонки, медленно расстёгивая её рубашку обеими руками. Девочка помотала головой и произнесла что-то невнятное. "Ой, да не беспокойся, мы можем делать это, пока ты ешь." - прошептал солдат, запуская руки ей под рубашку. Девчонка опять промычала, на этот раз значительно громче. И вскрикнула. "Вау, женская грудь такая мягкая!" - девочка в ответ лишь стонала. "А ты уже довольно большая" "Нет, подожди.." - наконец ответила она, видимо, прожевав. "Раздвинь ноги чуть-чуть" - его правая рука опустилась ей в трусики. "Нет, подожди... ты не можешь..." - тихо отвечала девочка, силясь отодвинуть его руку. "Ты очень милая." "Нет, остановись! Прекрати пожалуйста!" Он опустил своё лицо меж её ног, одной рукой продолжая лапать грудь. На глазах девочки вновь показались слёзы. "Нет...Не надо..."
Вдруг мой друг остановился и резко встал, схватив пушку. "Что...Что случилось?" - спросила девчонка, застёгивая рубашку обратно. "Шшшш. Тише" - прошептал солдат - "оставим это на потом."
Он прислонился к стенке и замер. "Молись." - сказал он. Девочка сглотнула и вжалась в пол. Мой друг двинулся к выходу. "Можно я пойду с тобой? Мне...м...страшно." - спросила девчонка, глядя на него. "Если тебе страшно, возьми одну из этих палок." "Палки?" - не поняла девочка. Мой друг указал на пол - "Ни в одной из них нет патронов. Ружья без аммуниции - просто палки." Девочка подняла одну. "Но, по крайней мере, они могут служить амулетами удачи."
"Это хорошее место" - сказал мой друг, продвигаясь к своему укрытию. "Много потенциальных жертв собираются вокруг этого здания." "Людям нравится собираться вместе с другими людьми." - сказал он, заряжая пушку. "Даже если они знают, что больше здесь никого нет."
"Они близко." - сказал мой друг, укрываясь плащом - "Да, между прочим, это был первый раз, когда я так возбудился, за долгое время." "Напомнило мне о том времени, когда я впервые смотрел порнушку с друзьями, ещё до армии" - продолжал он, устраиваясь поудобнее. "Девочка убегает, но её всё-таки поймали, она не может оказать сопротивления, и её просьбы ни к чему не приводят." Девчонка, держа оружие обеими руками, недоуменно слушала. "Её повалили на землю, силой раздвинули ноги... и знаешь... я не мог этого выдержать." Её глаза опять наполнились слезами. "Так ты... ты... Ты наблюдал за мной? С самого начала?" "Да. Я не герой из комиксов. Если бы я начинал стрелять до того, как тебя насиловали, они бы обнаружили, где я прячусь и убили бы меня, и тогда тебя бы всё равно изнасиловали и прикончили." Мой друг прокашлялся. "Перед тем, как трахаться, парни сообразительны и чувствительны к переменам в воздухе. Но они полностью тупеют, как только запихивают эту штуку. К тому же, твои стоны были необходимы для того, чтобы заглушить шум, который мог издать я."
Глотая слёзы, девчонка нацелилась на тело, лежащее под плащом на краю крыши. "В этот раз... Я хотел, чтобы ты выжила. Неважно, какой потрёпаной ты могла стать... Интересно, почему?.." Её руки тряслись. "Я правда хотел убить тебя вместе с ними, чтобы тебе не пришлось жить в боли...Интересно, почему?.."
Я мог понять, почему мой лучший друг не убил эту девочку. Я был с ним с того самого момента, как он стал солдатом. Я единственный, кто может понять почему.
Ударила молния. И вместе с ней упал оземь один из солдат, стоявших неподалёку от отеля. "Ещё...четыре выстрела..." - прошептал мой друг, глядя в оптический прицел. Прицел остановился на голове следующего солдата, и... Рядом раздались выстрелы! Мой друг удивлённо поднял голову. Девочка стреляла вниз по врагу, но не справившись с отдачей, отлетела назад. "Блин, вот дура! Дерьмо, видимо она притащила с собой одно заряженное!" - прошипел мой друг про себя. "Как ты можешь так сильно отлетать от отдачи М-16?" - спросил он и подумал что девочки, видимо, невероятно лёгкие. "Дерьмо, я двух пропустил...Нам лучше пока отсюда не уходить. Кто бы ни двинулся, сразу проиграет..." Она прицелилась. "Идиотка, неотрегулированная пушка ни во что не попадёт. И девочка, которую отбрасывает назад от отдачи, уж точно ни во что не попадёт." Огонь, вырывающийся из дула, освещал её лицо, заставляя слезинки, сползающие по щекам, ярко блистать. Мой друг удивлённо смотрел на это, не в силах открыть рот. На этот раз отдача не отбрасывала её. Девчонка всё стреляла и стреляла, а её глаза постепенно заполнялись безумием. "Хватит! Прекрати!" - крикнул мой лучший друг, подбегая к ней. Но она продолжала стрелять и плакать.
Выстрелы были слышны в каждом углу улицы, пока наконец не прекратились.
Она лежала, обняв моего друга, и тряслась, не переставая хныкать.
Капал дождь.
"Ну как, успокоилась?" - теперь она беззвучно сидела рядом, опустив голову. "Прости...Каждый начинает немного сходить с ума, когда стреляет в человека первый раз." Мой друг посмотрел на небо. "В такие моменты лучше оставаться на месте. Так всегда - тот, кто двинется, тот умрёт. Посмотри на этот дождь, прислушайся к шуму грозы, и ты не сможешь точно определить, где находится парень, который в тебя стрелял. Профессионалов, которые смогли бы, уже не осталось." Девочка повернулась к нему. "А как насчёт тебя? Разве ты не профессионал?" "Я? Да ни хрена." "Но когда ты стреляешь...твои глаза...они как будто наполняются счастьем..." Мой друг ошеломлённо посмотрел на девочку.
Город дышал холодной ночью. Запуганный и полумёртвый.
"Я не профессионал. Профессионалы - это те ребята, которые умирают первыми, и таким образом становятся выше всего этого. Ребята, которые верят всем сердцем, что всё ещё не хотят умирать, что хотят жить."
Дождь тихо стучал по разрушенным бетонным конструкциям, по балкам, по пустынным улицам, скорбно постукивал по крышам смятых автомобилей и глухих зданий.
"Не понимаю...Только я выжил. Весь отряд превратился в прах, а я всё ещё здесь. Я не понимаю. Иногда я думаю, что это наказание свыше. За то, что я не смог защитить девушку, которую любил. В любом случае, я одинок уже давно."
"А что насчёт неё?" - спросила девочка, с глупым видом тыча пальцем в винтовку моего лучшего друга. "Оо, это реально мощная пушка. Это винтовка 64-т. Была разработана очень давно и, вероятно, должна уже находиться в музее. Тем из нас, кто присоединился к эскадре чуть позже, всем достались такие. Я верил, что это были самые лучшие пушки." - говорил он, роясь в кармане. "Люди, у которых были новые ружья...все умерли." "Вот,"- сказал солдат, вынимая из кармана пулю и показывая её девчонке - "это мой лучший друг." Девочка разглядывала патрон. "Когда мне выдали аммуницию первый раз в жизни, я вынул одну пулю и положил себе в карман. Я подумал...что эта штука будет защищать мою жизнь." Он закрыл глаза. "Позже я понял, что это сможет защищать мою жизнь только в обмен на жизни других. У меня осталось четыре патрона. Каждый раз, когда я выстреливаю, я чувствую, как медленно становлюсь опять человеком. Когда я выстрелю своего лучшего друга, что лежит сейчас у меня в кармане... Я смогу... Вернуться домой."
Дождь всё не прекращал.
Девочка вдруг прижалась к моему другу. И его рука почти автоматически потянулась а её трусикам.
Среди этих развалин...начало зарождаться что тёплое...Нет. Горячее.
"Тебе нравится...заниматься этим?"
"Я бы сказала..нет. Не очень. Но когда я делаю это, мне не нужно думать о чём-нибудь ещё."
"Тебе приятно?"
"Мне жёстко...и больно."
"Это...приятно?"
"Нет. Ужасно неприятно."
"Прости...но мне очень приятно. Прости..."
"Старшеклассники в клубе...заставляли меня...Они снимали меня на видео...А затем...Я должна была делать то, что они мне велят...заставляли меня делать множество "дел"...Ужасно унизительных "дел"..."
Она была сверху... и целовала его...
"У меня не было пути назад. И так... и так... так много раз. А у меня даже не было смелости умереть."
...
Утро. Солнечный свет заливался сквозь дыру в крыше. Мой лучший друг даже немного запаниковал. Он никогда не засыпал так глубоко с того времени, как пришёл на войну. Дождь прекратился и, получив чересчур преувеличенный доклад от трусливых патрульных солдат, весь вражеский отряд отправился на поиски нас. Осталось четыре выстрела. Впервые, мой друг почувствовал беспокойство по поводу слишком малого оставшегося у него количества аммуниции. Несмотря ни на что, он продолжал верить в то, что чем меньше у него патронов, тем он ближе к освобождению от этой грёбаной войны. И если считать с самого начала, сегодня он впервые промахнулся.
Он пожалел, что стрелял в спешке. Теперь его страх смерти превратился в нечто несомненное, непоколебимое. Мой друг напрягся. Пот стекал по его лицу. Его как будто била лихорадка. Он приготовился ко второму выстрелу, но враг заметил его. Оставалось ещё три выстрела. Как будто в контраст к эмоциям моего друга, я чувствовал себя на высоте. Это была возвышенность, раскрывающая вопросы о значении моего рождения.
Один мёртв. Осталось два выстрела.
Прямой в голову. Остался один выстрел..!
Мой лучший друг автоматически, почти инстинктивно потянулся к своему нагрудному карману, и взял свой амулет удачи, свой последний патрон, в руку. Хорошо, мой друг, теперь вставь его в камеру, положи палец на курок, И СПУСТИ ЕГО!
...
...
Мой лучший друг...не сделал того, на что я так надеялся. Вместо этого, зажав меня в ладони, подавляемый собственным голосом, он... заплакал. Он лежал на бетонном полу и плакал. Плакал от страха.
Всё в порядке. Я...могу понять, что он чувствует. Снайперы всегда плачут, пока никто не видит. Одни. Его единственные друзья - его винтовка и аммуниция. Кто угодно почувствует страх... или печаль, при мысли о возможности потерять своего друга. Мы оба, с того самого момента, как попали на войну, чувствовали одиночество, находящееся за гранью воображения. И вместе, мы боролись с этим одиночеством. Никто не поймёт. Кроме меня.
В светящемся дверном проходе появилась девочка. Она несла с собой винтовку и аммуницию, сыпавшуюся у неё из рук.
"Это...вот...Было у ребят, которых ты только что пристрелил. Я и... и патроны с собой захватила." Она смотрела на моего друга из-под шлема, который, видимо, тоже только что с кого-то сняла. "Вот, теперь ты снова можешь стрелять. Снова можешь убить много-много людей." Он смотрел на неё, а из его глаз всё ещё текли слёзы. Она открыла рот и выронила пушку. "Что за... Какого хрена? Ты не можешь этого сделать! Я не позволю тебе! Ты не можешь вот так просто уйти с этой войны!" - кричала она, глотая слёзы. "Болтаешь всякую чепуху о своей мечте... Как меня это бесит! Так глубоко погрязнуть в этом... Сожалей, как подобает! А потом страдай! Страдай и умри, ты, грёбаный ублюдок!"
Мой лучший друг улыбнулся.
И сделал это последний раз в жизни. Двойная очередь разнесла его голову на мелкие кусочки.
Лицо девочки вмиг оказалось забрызганным кровью. "Что вы делаете?" - кричала она двум солдатам, стоявшим позади неё и продолжавшим стрелять в моего друга. "ЧТО ВЫ ДЕЛАЕТЕ!?" Она замерла в шоке.
То, что я собираюсь рассказать вам сейчас, это то, что произошло после уже описанных мной событий. Это раздражает даже больше чем то, что я вам уже рассказал. Ужасно раздражающая и отвратительная история. В которой нет ни правды, ни правосудия, ни морали, ни совести. История, в которой нет ни унции значимости. Так вот. Мой друг уже умер. Но так как в него были всажены более чем двадцать четыре патрона, он превратился в разорванное месиво. Девочка побежала к нему, чтобы собрать его мозги, которые были разбросаны повсюду. Она была подстрелена в ногу, изнасилована, и убита.
Далее. Один из двух солдат, убивших моего друга, умер на следующий день от болезни, а второй вскоре покончил жизнь самоубийством.
Почему они убивали?
Почему были убиты?
Всё это не связано.
Всё это не стоит того, чтобы над этим думали.
Просто мерзкая, раздражающая, отвратительная история.
В которой не было любви.
Тот факт, что я так никогда ине был использован, как оружие, и был оставлен валяться на полу, чтобы проржаветЬ, очень меня печалит.
Между мной и моим другом были отношения, схожие с дружескими. Я не знаю, было ли это дружбой, но сейчас это не имеет никакого значения.
Я - пуля .308 NATO. Бесполезный кусок металла, созданный для того, чтобы убивать людей, но так и не получивший возможность сделать это. В тот день, когда мой лучший друг умер, война окончилась и для меня.
Сегодня, дайте мне наконец быть вместе с ним, упиваться воспоминаниями, похожими на дружбу и любовь, проливать слёзы, и сгнивать вместе.
30.04.2007