Ночью мне снится то, что я срываю обои в своей комнате - они отклеиваются на удивление легко; позже я стою в пустой комнате, косо поглядывая на рулоны цвета девственной травы и понимаю, что мне даже не придется штукатурить стены - бери клей да и клей себе.
По Фрейду свернутые рулоны выступают фаллическим символом, но я, привыкшая слушать своё подсознание, трактую всё с уклоном в другую сторону.
Хотя не без секса, да.

Я наконец-то добралась до нового альбома Алины Орловой (собственно, название поста тождественно песне, которая играет в колонках, пока я что-то пытаюсь сформулировать) - мне как человеку с музыкальным образованием соприкосновения пальцев с клавишами фо-но как рижский бальзам на душу, поэтому очень даже стоит.
В голове крутится старая добрая "Who gets your love", которую Марсель спустя несколько десятилетий превратил в незыблемую "это Останкино, это история, парень", а Ассаи спел про "в сердце как-то неровно от пятого кофе" и один из последних твиттов Ройтфельд про "Revenge is a confession of pain" - фраза, достойная быть эпиграфом многих книг, в том числе и моей, если я напишу её о человеке, о котором должна написать.

На кафедре мне говорят, что я повзрослела; С - что похорошела, и предлагает замуж; еще недавно экстраважный скромно молчит. Я смешиваю эмоции с расстояниями, словами и молчанием. И искренне верю, что совсем скоро в общем доступе у меня будет что угодно, кроме любви, потому что, во-первых, пора завязывать с граблями, а во-вторых, всё идет к тому, чтобы я завязала.

Опять ни черта не понятно, знаю. Кроме всего прочего С вчера сказал мне, что раньше я была, как на ладони, а теперь стала чрезмерно загадочной, но мне это чертовски идет. В свою очередь я освобождаюсь от условностей и внутренних кирпичей.

Прошлой осенью традиционно хотелось сдохнуть,
а в этой я скрещиваю пальчики.
О, да.