Вот уже третье поколение в нашей семье по женской линии передается дух странствий. Моя бабушка уехала из деревни учиться в город, за три часа езды от дома. Потом ее занесло на Урал и уже оттуда на Камчатку.
Мама оставила дом в семнадцать и отправилась на учебу во Владивосток. Это было уже в трех часах полета на самолете.
Я в пятнадцать отправилась в Калугу. Семь тысяч километров от любимого города. Семь дней поездом или семь часов полета.
Иногда я думаю, что если эта тенденция сохранится, то мои дети улетят на Луну. Или в Австралию, что немногим ближе.
Родовой дух странствий. Или родовое проклятье?

Когда я приехала сюда, я знала, что это ненадолго, временно. Я жила, не стараясь зацепиться, чтобы потом было проще уехать, не оглядываясь. Собрать чемоданы и забыть. Не получилось. Два полных года и… Появились любимые места, улицы, с которыми меня многое связывает. А главное, появились люди. Особенно дорогие люди, которых я не хочу терять. Город перестал быть чужим.

И вот теперь, собираясь на встречу с городом, в который я когда-то без памяти влюбилась, с городом, о котором я мечтала, я почему-то не прыгаю от счастья. И не потому, что мои чувства к нему ослабели. Нет! Просто здесь, в маленьком городе, недалеко от Москвы, я оставляю кусочек себя. Важный кусочек. Такой же, как когда-то я оставила в родном Владивостоке. Чуть более колючий, чем тот, что остался в Омахе.

Я остаюсь здесь еще на год. Осенью я выгружу чемоданы на знакомом вокзале и начну обратный отсчет. Но злости и разочарования, в том, что я «теряю» здесь еще год не будет.