Утро, не предвещавшее ничего особенного. Выхожу из дома, потом в трамвай, в метро. Еду, перечитывая "Норвежский лес" Харуки Мураками. Все, как обычно - люди, гул вагонов, духота и холод одновременно. Доезжаю до станции метро Кировский завод, выхожу из вагона поезда, закидывая сумку на плечо. Сначала вижу перед собой в конце станции милиционера, беззаботно читающего газету. На секунду задерживаюсь на нем взглядом, потом иду дальше, смотрю...и тут...Сначала показалось, что это просто какой-то мусор, а потом...Потом я поняла, что из-под черного плотного полиэтиленового пакета торчат ноги. Труп. Между мраморных серых колон вот это...Я обернулась на милиционера и уже старательнее вгляделась в его лицо. Было понятно, что стоит он тут именно затем, чтобы быть рядом с трупом, но лицо...Боже мой! Какая безмятежность! Я не говорю, что он должен стоять над трупом с прискорбным лицом, но на его лице явно не было и тени переживаний! Его СОВЕРШЕННО не трогало ТО, что лежало рядом с ним. Он просто читал, временами улыбаясь тому, что видит на страницах. Я не понимаю...Конечно, возможно, человек умер давно. Возможно, это просто какой-то бомж...Но ведь это был ЧЕЛОВЕК!!! И даже если бомж, хотя судя по ботинкам...Так! Хватит! Хватит снова и снова воскрешать в памяти эти ботинки!!!
Настроение испортилось. В душу закралось какое-то отвратительное чувство, царапающее меня изнутри острыми когтями. И даже не из-за вида трупа. Здесь как-то (сама не знаю почему) не пришло осознание того, что это реально. Как-то все как в тумане. И видела я издалека, и ничего кроме ботинок, собственно...Ботинки! Черт! Опять ботинки!!!
Сразу всплыло воспоминание, которое я уже 3 года прятала глубоко в своей памяти. Так глубоко, что уже практически и не помнила всего этого. А тут снова. Я вспомнила предыдущий раз, когда видела вот так мертвого человека. Видела не в "подходящей обстановке", а в нелепой реальности, в которую он никак не вписывался.
Это было где-то 3 года назад, когда я еще жила на Пионерской. Было солнечное весеннее утро, я шла на учебу. И вдруг поперек тротуара - он. И это было намного страшнее, чем те ботинки в метро. Этот человек лежал навзничь лицом вниз. На спине у него был одет рюкзак. Судя по расположению тела, он будто шел через газон к дороге и споткнулся об низенькое ограждение, отделяющее газон от тротуара. Руки его лежали вниз вдоль тела - он даже не успел их подставить, когда падал. Может, он был пьян, а может, просто совершенно не сработала реакция. Это было страшно. Рядом с ним не было милиции. Он лежал сам...и лишь голова его была накрыта грязной картонной коробкой, из под которой во все стороны растеклась лужа почти черной крови. Почему-то больше всего ужасало то, что он лежал лицом вниз. Сразу представлялось, как он зацепился ногой, как с широко раскрытыми лазами начал падать вниз...как с неестественным глухим звуком ударилась об асфальт голова, как хрустнул сломанный нос...
Лужа крови, впитавшись в серый тротуар, еще почти месяц резала мне по сердцу, т.к. ходить к остановке можно было только этой дорогой.
Как это противоестественно, когда смерть вот так внезапно и совершенно неожиданно врывается в твою жизнь. До этого где я видела мертвых? Сначала - похороны бабушки по маминой линии. Она улыбалась в гробу. И пусть мне будут говорить, что это мое детское искаженное впечатление, пусть мне говорят, что это бред, но она улыбалась. Уголки ее губ были тронуты едва уловимой улыбкой. Она прожила такую страшную, такую тяжелую жизнь и так жестоко мучилась перед смертью, что конец приняла, как великое благо. Она застыла в радости от того, что все кончилось. Она улыбалась...
А потом...Потом я была уже достаточно взрослой, когда умерла бабушка по папиной линии. Та, которая никогда не любила ни меня, ни моего брата. Та, которая была холодна ко мне и которой я боялась. И вот ее не стало. Слез, конечно, не было. И было стыдно, что нет никакого сожаления. Было стыдно, что мне не грустно. Просто какой-то гулкий степной ветер внутри...и все...Мы поехали с гробом на кладбище -Папа, Мама и я. Всего трое. На ее похороны больше никто не пришел. 2 молодых могильщика с равнодушным видом заканчивали раскапывать могилу, когда мы приехали, а когда закончили, сели рядом на скамеечке прикурить. Они с каким-то равнодушным интересом (?!) стали на нас смотреть. И вот тут было то, чего я не прокрутила в голове по пути. Мне как-то совершенно не пришло в голову, что покойника надо целовать на прощание в лоб. Первую бабушку мне провожать не позволили, меня не взяли на похороны, а тут...Я подошла к гробу и прикоснулась к ее лбу. Холодный, жесткий, как...заморженная курица. Стало дико стыдно за такую ассоциацию. Но больше ни с чем нельзя было сравнить это прикосновение. Я никак не могла поверить, что человеческая плоть может быть НАСТОЛЬКО холодной. И даже не потому, что это лоб, даже по коже чувствовалось, что она стала будто пропитанная льдом, потеряла эластичность и задубела. Хотелось приложить ладони к губам и отогреть их от ощущения смерти, но этого делать было нельзя. Нельзя...А лицо у нее было совсем чужое! Не ее лицо! Оно словно стало меньше и почему-то было слишком загримированно. Чересчур. И перекошено. И даже сквозь плотный слой грима было видно, что кожа уже не человеческого цвета. Желтая, похожая на воск.
А потом была Ольга...Именно Была...
А ведь кто-то гримирует трупы! Кто-то стоит над мертвыми и раскрашивает их лица...


[600x519]