- Протяни руку и дотронься.
- Зачем? – настороженно смотрю в глаза и пытаюсь уловить каждое их мерцание.
- Протяни и всё сама поймёшь.
Нахмурив брови, медленно протягиваю руку и с предельной осторожностью прикасаюсь к ЭТОМУ. Оно пульсирует под моими пальцами, и потом я еще долго буду хранить ощущение его жизни на своих подушечках.
- Ну и как тебе?
- А оно всегда такое…живое?
- Всегда. Иногда, правда, оно словно впадает в оцепенение и тогда можно подумать, что оно больше не живет.
Он рассеянно смотрит вдаль, откидывает полу пальто и достает из кармана брюк пачку сигарет. Достает одну привычным движением, не глядя. Но тут рука его замирает. Какое-то время он стоит так вот неподвижно, словно остановился кадр в фильме, и плёнка перестала крутиться. После, словно опомнившись, он задумчиво зажигает сигарету и делает глубокий вдох.
- Тебе здесь нравится? – смотрит на меня, слегка прищурив левый глаз.
- Мне трудно ответить. С одной стороны, здесь всё абсолютно такое же, но я другой…Иногда мне кажется, что я всё ещё в своей реальности, но стоит к чему-то прикоснуться, что-то увидеть, как я тут же понимаю, что это уже совсем не то, что я видела и трогала раньше. Будто моё сознание уже мне не подвластно и само определяет, что и как ему чувствовать и понимать.
- А там тебе казалось, что твоё сознание тебе подвластно?
- Ну…Мне хотелось так думать.
Он едва заметно усмехнулся и снова стал совершенно серьезен. В его облике было что-то острое и холодное. Вот бывают круглые и теплые люди…Не по облику, а по ощущению. Так вот он был не таким. Он был каким-то угловатым. И все углы меньше 30 градусов.
Стало тянуть каким-то незнакомым телу холодом, и я выше подняла ворот свитера, зарылась в него лицом. Это был не такой холод, который вокруг. Это был холод, который проникал внутрь, обволакивал там всё какой-то пугающей стылостью…От него даже болели кости и кровь в венах будто замедлила свой ход.
- А что ценного было у тебя там? – спросил он неожиданно, посмотрев на меня как-то совсем иначе.
- Порой мне казалось, что там всё ценно. Порой казалось, что ценного нет ничего. И чем настойчивее я старалась сконцентрироваться на каком-то определённом образе мышления, тем чаще мир вокруг переворачивался, как песочные часы, и всё начиналось заново.
- Тебе было плохо там?
- Нет. Наверно, нет. Просто как-то…пусто. Да и то не всегда. Я до сих пор не понимаю, почему именно я теперь тут. Наверно, кому-то это было более необходимо.
- Ты правда так считаешь?
- Правда. Я не в о том положении, чтобы лукавить.
- Очень интересно, - в его глазах мелькнули какие-то электрические искорки и рассыпались по бледным и запавшим щекам
Не понятно было, чего ждём. Но совершенно ясно было, что стоим на месте не просто так, а в ожидании чего-то. Мне казалось, что задавать вопросы нельзя. Потому я молчала. Где-то высоко в небе, так похожем на знакомое мне небо, но в совершенно другом небе, кружила белокрылая птица. Она двигалась так медленно, что на какой-то момент мне почудилось, будто всё вокруг замирает, будто время растягивается и становится вязким, как патока. Пахло гудроном. Несмотря на то, что вокруг было только чистое природное пространство, пахло все-таки именно гудроном.
- У вас здесь и запахи неожиданно другие.
- Запахи? – он странно посмотрел на меня и ничего не ответил. Я отвернулась в сторону и решила окончательно молчать до тех пор, пока он сам меня о чём-нибудь не спросит. Но он молчал. Время бежало своим ходом, и было совершенно непонятно, сколько его уже утекло. Если здесь вообще существовало такое понятие, как время. Хотя, зачем оно тут? Это в моей реальности есть эта исполосованная когтями вечность, расслоившаяся на бесконечное количество тоненьких лоскутков, которые незаметно ускользают от понимания.
Когда я уже практически закрыла глаза от наползающей черной тенью усталости, он вдруг взял меня за руку и повёл по узкой, едва протоптанной зеленой тропинке.
И всё-таки пахло гудроном…
Его рука была сухой и тёплой. Почему-то вдруг захотелось ни за что её не отпускать. Захотелось всегда чувствовать лёгкую пульсацию её едва видных через кожу жилок.
- Не думай сейчас об этом. Тебе надо сосредоточиться.
- О чём об этом не думать?
- О моей руке не думай, - даже не обернулся и сказал это сухо и слегка устало.
Значит, и мысли мои здесь мне не принадлежат. Все они витают в воздухе, как плотное облако тумана. Их, наверно, даже практически можно потрогать.
Пошёл снег. На зелёную сочную траву стали ложиться мягкие, словно пух, хлопья. Они медленно качались в воздухе маленькими облачками, а потом бесшумно опускались на землю.
- У вас летом бывает снег?
- У нас просто не бывает лета. Здесь нет никаких законов природы. Что-то случается, что-то не случается.
- А как же вы тогда живёте? Разве можно так жить, не зная, что будет дальше? Не зная, что будет сегодня, что будет всего лишь через секунду?
- А зачем тебе знать, что будет дальше? Зачем попадать в зависимость от каких-то внешних обстоятельств?
Я молчу. Всё это слишком странно, чтобы рассуждать. У меня в голове много аргументов, но мне кажется, что любое моё слово превратится в ничто, когда я его произнесу. Внутри что-то происходит. Будто там возник вакуум. Может, мне тут вообще невозможно жить? Но я же пока живу. Или это только пока?...
Тропинка, извиваясь тонкой змеёй между деревьев, привела нас к небольшому озеру в лесу. Вода в нём была черноё и непрозрачной. Очень походила на…Так вот откуда запах гудрона!
- Почему озеро пахнет гудроном? – поворачиваю к нему лицо и стараюсь заглянуть в глаза.
- Гудроном? А что это?
- Ты не знаешь, что такое гудрон?
- У нас здесь нет ничего такого, что называется гудроном.
Странно. Подхожу к озеру, чтобы рукой прикоснуться к этой вязкой черноте и понять, гудрон это или нет. Медленно протягиваю руку и чувствую, как она утопает в этом НЕЧТО. И это не гудрон…Это и не вода…Это вообще словно НИЧТО. Просто когда я погружаю туда свою руку, я чувствую, как рука перестаёт быть. Т.е. она вроде как и есть, но моё сознание теряет её из виду. Я уже не могу сказать, холодно ей или тепло, больно или приятно. Я не понимаю, где теперь моя рука. Заворожено вытягиваю руку обратно и долго смотрю на неё, пытаясь увидеть на ней…Что увидеть? Не знаю, но что-то непременно должно было с ней произойти. Но рука как рука. Всё чувствует и снова управляема сознанием. Только теперь чувствую на себе его взгляд. Всё это время он смотрел на меня, не отрываясь, и молчал.
- Ты какая-то необычная…
Я смущённо улыбаюсь и чувствую, как на щёках предательски загорается лёгкий румянец. Заметив это, он улыбается. Впервые за всё время в его глазах появилось какое-то странное, но вполне круглое выражение. Тёплое. Присев рядом со мной на корточки, он достаёт сигарету и прикуривает. Синеватый дым окутывает меня лёгким дурманом и проникает мне в лёгкие легко и незаметно. Я бы спросила, почему он курит, но как-то совершенно не хотелось говорить. Вокруг стояла такая наполненная тишина, что мой голос наверняка бы был в ней совершенно лишним.
- Тебе пора. – Его голос звучит странно, будто он говорит не то, что хочет.
- И что я должна сделать?
- Просто войди туда. Полностью. С головой.
- А можно сначала…
- Нет! – перебивает он меня. – Просто войди и всё. Ничего больше не надо.
Смотрю на него молча и не могу понять, что в его облике так странно греет душу. Может, он на кого-то похож? Хотя нет, я никогда прежде не видела ТАКОГО лица.
- Я буду скучать по тебе, - слабо улыбаюсь и чувствую, как голос наполняется незнакомыми мне прежде интонациями.
- Просто войди, - говорит они подходит ко мне вплотную. Долго смотрит мне в глаза и от этого у меня останавливается сердце. Не образно, а действительно останавливается. И больше не бьётся. Но я всё же продолжаю жить. Как он это делает?
К моей правой щеке прикоснулась его сухая рука с пульсирующими жилками…Он медленно провёл ею от виска к подбородку, и какая-то лёгкая рябь мелькнула в его чётко очерченных зрачках.
Я повернулась к нему спиной и стала медленно входить в озеро, чувствуя, как сначала мои ноги, а следом за ними и всё остальное тело перестаёт мне принадлежать. Страшно не хотелось делать последние шаги. Не хотелось уходить от него. Не хотелось исчезать, как исчезала моя рука. Но он сказал №Просто войди», значит, я должна просто войти. Глаза закрыла чёрная бархатная тьма, и всё исчезло…

Медленно вернулся на место потолок. Сделал последний виток и остановился. Рядом тихо, но очень навязчиво тикали часы – в этой реальности было время. Пахло горячим системным блоком и монотонно жужжал куллер. Я тяжело поднялась на кровати, нетвёрдой походкой подошла к зеркалу и посмотрела, как разрумянилась правая щека…От виска и до подбородка…