Мы сидим на холодном бетонном полу. Вокруг очень темно и сыро. Стен не видно. Мы сидим в кругу света. И еще одно – никакого ветра. Даже от ее дыхания. Оно совсем холодное. Впрочем, как и моё. Запахи тоже куда-то делись. Исчезли.
Ее волосы полностью закрывают и моё, и ее лицо. Если нас и увидят, то наши лица останутся скрытыми. Русые, почти рыжие волосы. Грязные и мятые. Как и я. Не знаю что на ней надето, но спина её голая и холодная. Из под бледной кожи торчат кости хребта. Я провожу по ним мокрой от пота рукой и немного согреваю ее. Она целует мой подбородок. Кров стекает по шее на мою и ее грудь. Она глотает кусок моей кожи. Из под потока крови торчит кость. Мой подбородок.
Моя очередь. Ее щека с родинкой. Целую. Хватаю зубами со всей силы. Сводит челюсти.
Сплевываю на пол то что осталось у меня во рту. Она немного постанывает. Моё лицо в нашей крови. Теперь ее левый глаз весь в крови. Кроме карей радужки. Она потеряла совсем немного кожи и крови.
Вздыхая она цепляется за мои губы. На верхей губе остается только пара царапин. Нижнюю я теряю навсегда. Теперь две раны разделяет только узкая полоска кожи. Я улыбаюсь. Облизываю верхнюю губу. Она не упускает случай и цепляется за него своими зубами… Stop!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Мой язык настолько длинный. Я теряю только маленький кусочек. Её руки с длинными ногтями рвут мои щеки оставляя красные борозды. Я поворачиваю ее голову и убрав окровавленные, слипшиеся волосы цепляюсь за ее ушко. Она стонет. Я снова забываюсь…
Мой язык все дальше проникает в ее ухо. В то что от него осталось. На языке кисло. Она снова не чистит уши. Нечистоплотное животное. Как и я. Мои руки стекают на ее грудь, срывая одежду. Я целую ее грудь чуть выше соска. Она хрипит. Во рту у меня снова ее часть. Кусочек ее кожи. Лоскуток живой материи. В рану на ее груди я запускаю два пальца с черными ногтями и тяну на себя. Она начинает кричать…
На мне совершенно нет одежды. По всему телу следы от укусов. Я лежу на полу. Прикасаюсь к своему лицу. Еще есть немного… В моей руке кусочки ее тела и клок русых волос. Ее нигде нет. Я поднимаю голову. Сидит в углу на корточках. Тоже обнаженная. Ее правая грудь лежит на колени. Вернее только кожа ее правой груди. Из дыры свисают сосуды. Они кровоточат. Мы кровоточим. Под ней растекается красно-желтая лужа.
Теперь я понимаю что в моей руке часть ее влагалища и один яичник. .И когда я успел оставить такой след на ее шее? Теперь там пузырится кровь. Она вся покрыта кровью. На лице улыбка. Она садится передо мной на колени и просит раздвинуть ноги. Я повинуюсь как и всякая послушная девочка. Над моим раздавшимся за девять месяцев животом ее обглоданное лицо. Она улыбается правой стороной лица. Левая отныне – вечный кровавый оскал. Ее руки входят в меня и охватывают моего не рожденного ребенка. Преждевременные роды…

Она стоит за мной и обнимает мой маленький животик. Я держу безногого малыша. Он уже не кричит. В маленькой, красной, смятой головке черные глаза бусинки.
Зажигается свет…

Мы не умрем.





Дима.