«Осколкам мира – II» посвящается

Он углубился в зеркало долгим испытующим взглядом. Продолговатое смуглое лицо, - безусловно, его лицо; широко посаженные миндалевидные глаза –
- его глаза… И все же из толщи стекла смотрел неизвестный. Существо без имени, родства, прошлого.
Таковы все в Доме. Встречаясь, они говорят о чем угодно, только не о себе.
Остров забвения из легенд? Тогда почему же не забыты философские концепции,
магические и математические формулы, аккорды баллад? И стихи…
«Кто я? – спрашивал себя Безымянный. – Гомункулус, в которого вложили все, что можно запомнить, кроме главного, касающегося его самого? Или все же человек – странный, безликий, не знающий себя?»
Еще вчера он был одним из многих, очень многих, таких разных и в то же время неуловимо похожих. Но сегодня…
Надевая единственный на его памяти и почему-то казавшийся близким и знакомым камзол, он нашел за пазухой клочок бумаги – записку:
«Родной мой! Я люблю тебя. Мне очень хорошо с тобой. Твоя колдунья».
Щемящей нежностью и теплотой поражали эти слова. Безымянный ни на миг не усомнился, что записка адресована ему. Значит, в исчезнувшем из памяти прошлом его любила женщина. Он представлял, что такое любовь, но теперь это понятие перестало быть абстракцией, приобрело смысл, несовместимый с нынешним существованием.
Безымянный начал медленно перебирать известных ему людей. Множество их жило в памяти, но не оказалось ни одного, о ком он мог бы сказать: мы с ним дружили, или были знакомы, или хотя бы мимолетно встречались. И конечно же, среди них он не нашел Колдуньи.
Зато явственно возникли запруженные толпами улицы, огромные войсковые колонны, внушительные дворцы и храмы, и его впервые повлекло в скрывающийся за оградой Дома мир. Никто не поинтересовался, куда и зачем он идет…
Солнце привычно пылало в зените, облака цвета бледного пепла дымились у горизонта. Но что за странные, похожие на плети растения? И почему так мертво кругом?
Безымянный быстро утомился и с трудом переставлял ноги. Белые волосы от пота стали серыми, глаза слезились. На поцарапанной коже проступили капли крови.
Наконец он достиг города. Город был пустынен, как и все вокруг. Мосты и тротуары поросли теми же колючками. Серой слизью покрылись останки мертвых домов. На превратившейся в гнусное болото брусчатке улиц виднелись обломки когда-то замерших там фургонов и карет.
И снова заработала память. Вот похожий на священника человек в сером с добрым, безгрешным лицом говорит о «Великой войне с силами Зла», о «гуманной силе зеркал, карающей лишь виновных»… Потом едва прошелестел женский голос: «Родной мой, я любила тебя, мне было очень хорошо с тобой…»

**********************

- Наша миссия закончена, - подвел черту Лютер.
- Думаешь, они справятся? – спросила Мария. – Узнав, что их цивилизация погибла…
- Теперь она воскрешена.
- Ты оптимист… Из пяти миллионов мы буквально по атому воссоздали десяток мужчин и женщин…
- И возвратили им жизнь, знания, память! Хотя строго говоря, это, скорее, работа для Лазаря и его компании, а никак не для нас.
- Вот именно что. Можно восстановить и привести в действие механизм памяти, однако я не верю, что то индивидуальное, что было в нем до разрушения, возможно восстановить, по крайней мере, нашими средствами. Среднестатистическое существо – еще не личность!
Лютер устало поднял капюшон.
- Все, что мы могли… Остальное зависит только от них. Как видишь, один уже преодолел шок. Уверен, они справятся…
- Все-таки жаль, что так случилось. Обычно ТАКОГО удается избежать.
- Обычно удается… - задумчиво проговорил Лютер, хлопая по холке крылатого коня. – Но к большому сожалению, дорогая моя, страховки от уродов у власти законы Мироздания не предусматривают. Господи, как я соскучился по Замку!

Автор: Даламар