5 оСтровОв иЛи оЧень ДлиНный рассКаз оо оДном пуТешЕствии
Четверг, 08 Сентября 2005 г. 14:46

День минус первый тире нулевой.

Мама сказала, что в такую стельку видела меня в последний раз, когда мне было 16 лет - я лопала блинчики с медом, сидя в пустой ванной, и читала Ницше.

День первый. Родос.

Стелька, которую я несколько замылила сном, пришла в тонус после щедрых домодедовских магазинчиков. Поэтому чувства, возникающие во всех органах, изрядно поперемешались, я и никак не могла вразуметь – хорошо я взлетела или мне плохо, нравится мне вся эта кутерьма или не нравится. В-общем, я пила и чушь несла, чтоб так ни хрена и не понять. Приземлились медленно и нудно, дополнили этот процесс абсолютно неадекватные таможенники неизвестных кровей, которые считали страницы в паспорте и не забывали каждым загнутым пальцем в носу поковыряться. Так как нас было все-таки не один, а пятеро, на последнем нашем товарище мы всей гурьбой хотели уже этих аборигенов интеллектуальных замочить по принципу любознательных киллеров-скальпистов.
Родос большой. Море синее. Мокрое. Жарко.
Я дорвалась до синевы, целовалась с ней, сильничала её, жадно заглатывая галлонами. Прозрачно ныряла в глубину и рассматривала через соленые кристаллики его песчаную суть. Легкое опьянение грамотно затирало ненужное, гипертрофируя интересное, делало ярче яркое.
Мимо коз. Вапще по-моему всё-таки «Мимокос». Это такая таверна, в которой мы с греческим китченом познакомились. Я поняла, что мне надо жить в этом «Мимо козы». Там горячий сыр и куча орегано, холодное пивко и вид на горы, плавно выводящий взор через хитросложенные каменные заборы и оливковые заросли к бескрайним диким пляжам Эгея.

Вечером мы напоролись на старый город Родоса. Ну или мне так показалось, может все остальные знали, куда идут. Узкие улочки, выложенные галькой, полумрак, первозданная фурнитура дверей и стен, ароматные ветки самшита под ногами, гарная баварская девка с косами в окне создавали ощущение нереальности эпохи нынешней. Создавали до тех пор, пока мы не вырулили на одну из главных артерий крепости. Там толпами кишел многоликий и многонациональный люд, скупая в антикварных лавках и попсовых палатках всё, что есть в Греции. Поблудив туда-сюда, мы окончательно потеряли рентованную машину и двинулись искать питийно-дансовые заведения.
Клубная жизнь не сложилась благодаря отсутствию клубов как таковых. То есть они там стопудово были, но в первый день съесть всех птичек удается только бормоглоту, и то только благодаря его извращенной фантазии. Поэтому мы раскололись на две кучки и уже вдвоем с дуру решили совершить пробег Фаритаки-Калатея ( последнее это не название магазина нижнего белья, это район в котором нас временно приютил Родос). Долго шлепали в гору. Хренак, и перед нами акрополь. То есть то, что от него осталось. Я его не ломала, честное слово! Вообще, нам похоже очень повезло, ибо узрели мы его глубокой ночью. Знатная штуковина. Я даже немножко потрепетала в мыслях о его возрасте. Прикоснулась рукой и зависла на минуту, а потом как подумала, что может в том месте, где я стою, Аполлон мочился или Нарцисс нарциссился, так сразу и развернулась. Еще пару мгновений я разрешила себе с ним потрепаться дистанционно, разглядывая самую вершину акрополя. Чего-то там попросила с Олимпа типа четырех колец, если уж пяти жалко, и удовлетворенно двинулась дальше, догоняя соратника по походу.

День второй. Все тот же Родос.

Задачей было объехать весь остров вокруг, начиная с долины бабочек. По дороге к баттерфляям нас попутала маленькая домашняя винная фабрика, где добрая тормозная тетушка напоила нас сверхвеселым и не менее вкусным винищем, накормила виноградом и инжиром.
А бабочки оказались кидаловом, как в-общем то и все туристические места в мире. Ну почти. Антураж «долины» несколько впечатлил, ибо походил на мини натуральные парки Австралии, которые я видела на картинках в журнале «Вокруг света». Но вот с крылатыми красавицами у них явно случился форс-мажор. То ли они были мотыльками и просто дрыхли днем, то ли у них вообще не сезон или сиеста какая-то случилась – я увидела штук десять, и то после того, как один из нас перелез через ограждение и попрыгал в русле ручья. Тогда несколько коричневых листов вспорхнуло и лениво подергалось в воздухе. За этот варварский акт мы поплатились всей толпой, изрядно поругавшись с семейкой гринписовских немцев.
Еще на повестке дня стоял вопрос о купании на северном побережье, там по всем морским и мирским понятиям были самые большие волны. Исполнили. Очередная таверна накрыла нас лавиной октопусов, кальмаросов и креветкосов. Вкусно.
Дальше какая-то крепость. Часовня с низким сводом. Закат. Поразительно как Эгей жаден до солнца или наоборот, хрен его знает. Звезда погружалась где-то между горизонтом и всей видимой перспективой прямо на наших глазах. Большая и красная. В такие моменты понимаешь значимость нашего светила. Оно такое неопасное, видимое и мягкое, что хочется рукой дотянуться и помять, потыркать пальцем ему в бок, чтобы оно рассмеялось по-дурацки, как в слюнявых мультфильмах.

День третий. Велкам на борт!

С яхтами я уже дружила, но никогда больше одного дня. Теперь нам предстояло туда погрузиться и жить на ней целых семь дней. Когда отчалили, восторгу моему не было предела. Нам повезло - волны лупили в нос, и обосновавшись на палубе, мы купались в брызгах и пищали от счастья. Я сидела на самом носу яхты под парусом, крепко держалась за его основание и только, когда стало невыносимо холодно сползла к палубному столу. Морская болезнь накрыла всех по очереди, качка и правда была немаленькая. С непривычки нас швыряло из угла в угол и практически всем стало плохо. Я, как ни странно, этот эпизод выдержала весьма уверенно, ради интереса строгая помидоры на китчене в раскоряряку. Салат есть никто не стал, зато я приобрела в собственной голове статус храброго кока.
Море особенно волнительно только в центре путей между островами, около берегов яхта идет спокойно и разрешается кайфануть пейзажами и легким бризом. Но в первый вечер этот процесс особенно упоителен. Мы шли к берегу острова Сими в полном мраке – слева красный фонарик, справа – зеленый. Я стояла на бортике позади шкипера, размахивая в такт офигенской музыке тем, чем не держалась, и пялилась в небо. Бесконечность вселенной можно понять только в абсолютной темноте подмосковного леса или в открытом море. Я поняла дважды.
Бухта Сими – отдельная песня. Именно песня. Потому как встретила нас Марина (это у всех так яхтовый порт называется) голосами неимоверной силы и красоты, невиданными декорациями домиков, встроенных в скалы, и целой флотилией наикрасивейших лодок. Все выползли на нос, забыв на хрен все капризы вестибулярного аппарата, и застыли в немом созерцании. У меня защипало в носу, у всех наверное тоже, потому как не восхищать это не могло.
Оказывается, тут случился концерт. Причем самой популярной греческой эстрады. Ха! Сравнивать с нашим кремлевским дворцом это действо решился бы только искушенный продюсер, раскручивающий перевод Гоблина в келье глухого монаха. Слышать это надо, да и только – спеть, пожалуй, не смогу.
На этом острове я первый раз и заснула на яхте, на палубе, с Михиными в обнимку. Прям под мачтой, которая безжалостно прорезала луну. Пока более романтичных ночевок у меня не приключалось. Что же касается сновидений, так они даже при всем зашкаливающем недосыпе были такими, что херам Гримм надобно попылится без надобности на дальней полке.
Одно фигово – просыпаться на палубе очень жарко. И солнце светит в оба глаза. И в уши. И в рот. Но так прикольно!

День четвертый. Кос.

Все очень просто и понятно. Идем на остров Кос. Купаемся в бухте с абсолютно отсутствующим водным миром, кроме летающих гуппи, которые прошмыгнули прямо у меня перед носом. Совсем фигня : )
Тут наша лодка шла прямо в волну. За счет этого я серфенгировала на носу с амплитудой колебания метра три. Но мне казалось, что все десять, поэтому я визжала от страха. Можно было даже руки отпускать – настолько ровно яхта входила в воду. Янис, наш шкипер, научил меня пользоваться навигационными рейсшинами (на самом деле, хрен знает как они называются правильно – это я их так нарекла). Теперь я могу вымерять градус и чертить курс следования.
Кос – это второй по величине остров Южных Спорад после Родоса. Изрядно нас удивила гавань, которая была верхом системы парковки и благ цивилизации для немытых яхтсменов-дилетантов. По секрету сообщу, что сортир на яхте – одно из самых смешных мест в природе. На Косе родился Гиппократ, а столица, в которой мы и остановились, очень тусовая. Тут как раз мы впервые нормально поплясали и решили зависнуть на лишние сутки.
День пятый. Все тот же Кос.
На следующий день поехали исследовать этот кусок земли вглубь. Нашли на максимум коммерционизированный пляж под интернациональным названием Парадиз. Чего в нем такого райского я так и не поняла. Песка разве что много. Но ни одного Адама и даже завалящегося Геракла найдено не было. Доехали до тупикового мыса, понаслаждались разбиванием волн о скалы, просто расслабились наконец чуть-чуть. На обратной дороге нашли крепость рыцарей. Наверное, они всё-таки были мальтийскими. Чем я действительно благодарна этой стране, так это её умению сохранить всю красотищу сооружений в первозданном виде. То есть бродишь по развалинам и ощущение такое, что сам все откопал и нашел, что до тебя ни один бешеный турист не ступал своей кока-кольной лапой по этой античности или средневековщине. В крепости был туннель, кажется, можно было туда заползти. Но было слишком поздно – очередной закат мы опять проводили на одной из самых высоких точек острова. Замутили массовое вооружение оливками и разоружились ими друг в друга. За сим спешно удалились, дабы успеть на халявную помывку.
Вечер сложился незабываемым благодаря лаунж-кафе на берегу моря и громогласным рассуждениям «кто первый вылупился – баба или мужик». Затем мы свершили пешую прогулку ногами и ребята первый раз увидели толпу гарных саксонских девок и парней совершенно немыслимых размеров, абсолютной неприкрытости и не менее идиотского поведения. Удивились. Я нет. Я этой херни уже насмотрелась – меня даже не тошнит.

День шестой. Остров Нисирос.

Первый раз я проспала полпути в каюте. Тут вулкан. Это, похоже, самая маленькая гавань из тех, что пришлось нам увидеть за время всего путешествия, но зато самая живописная деревушка и самый греческий уклад.
Тут же у нас началась болезнь суши. Когда только на яхте чувствуешь себя как в своей тарелке, а на любой недвижимой местности начинает болтать. Особенно в замкнутых помещениях типа любимого сортира. Тут вапще трындец. Я хочу стать космонавтом!
До вулкана нас докатил колоритный аутичный таксист. Вокруг всё еле живое и сильный запах серы. Только ветер спасает. Заглянув в кратер, мы было решили и вовсе туда не соваться, потому как начало мутить от аромата, но потом привыкли и двинулись вниз. И опять нам повезло! Толпу разнокалиберных европейцев собрали в свинью и спешно эвакуировали под ахтунги по автобусам, поэтому в кратере мы бродили впятером. Желтые кристаллики, мягкая известь, все к ногам прилипает. Я руки обжигаю, дотрагиваясь до поверхности. Справа озерцо-лужица. Грязная вода кипит. Реально кипит! Шипит и дымит! Заглядываю в отверстие, пытаясь разглядеть сердце земли. Ни хрена не видно.
Обратно скатились пешком по серпантину, пугая рогатую скотину своим появлением. Трещали мирно о чем-то всю дорогу. Заснули быстро и спокойно, делать на этом островном вулкане или вулканическом острове больше нечего…

День седьмой. Остров Тилос.

А что мы сюда поперлись, я и не знаю. Но он того стоил. Прикатили мы в самый солнцепек и естественно пытались перебежками добраться до захода в море. Жарища неимоверная, градусов 30 в тени – но тени очень мало, на солнце – как в кратере все 80.
Потом посмотрели – здесь монастырь, почти на самой вершине горы на другой стороне острова. Автобус Фредди честное слово. Сначала было не совсем страшно, но когда я пересела на сторону, с которой был виден много метровый или даже километровый обрыв, стало страшно совсем. Бесстрашный водитель поддавал жару, видимо руководствовался пословицей про быструю езду и русских. Монастырь маленький и опять первозданный. Нас накормили орехами, оставшимися после недавнего венчания, и обрекли жениться и замуж выходить. Я в эти байки верю не больше, чем в отсутствие Деда Мороза, поэтом с радостью слопала. Павлины там бегали как курицы обыкновенные, только хвосты не распускали и петухов не соблазняли. Обратно опять полупешком, обрывая на ходу инжир. Пытались миндаль откопать, а вместо миндаля нажрались какой-то гадости типа акации.
Шкипер подцуропил нам вечернее развлечение в виде рыбного ресторана и клубного выезда в горную заброшенную деревню. Я наклюкалась коньяка в процессе сумрачного погружения в море и мне было охренительно весело.
Заброшенная деревня тоже где-то под луной, то есть на горе. В скалы врубленная как будто. Каждое окно светится, мерещатся призраки. Инсталлированный танцпол, часовня на заднем плане настоящая. Жутко, но как-то очень грамотно жутко. Там уже часа в три ночи, снова под звездами, я плясала босиком техно-сиртаки, аккустирующее в галактику. Исчезали прожекторы, пересекаясь со светом луны. Мучался стробоскоп, выискивая в руинах тени покинувших дома людей. А я плясала самозабвенно…

День восьмой. Опять Сими.

Первое знакомство с антиукачивающим средством. Волны огромные. Идем под парусом, Янис серьезный насупленно штурвалит. Мы на него поглядываем, пытаясь по нему прочитать, насколько опасен сейчас наш путь. Но он только улыбается сквозь усы иногда, не отпуская руль. Дельфинов все также нет.
Де жа вю своеобразное. Только время суток поменяли и музыкальное сопровождение не включили. Выпили много кофе и много говорили о людях. О женщинах.

День девятый. Родос.

Я опять проспала в каюте. Больше перед нами не было цели, да и качало теперь всегда и везде. Хотелось перестать быть управляемым парусами ихтиандром и оказаться Колоссом Родосским о двух бронзовых ногах, прочно прикрученных к земле. По приданию он стоял где-то тут, но никто не знает, где точно. Никаких доказательств. На то оно и чудо.
Сухопутные бродилки по крепости и старому городу. Ужин прощальный со шкипером и его женой. Он называл меня Зветкой. Не получалось по-другому. Ничего лучше мы не придумали, как обсудить с этой достопочтенной семьей интернациональную продажность баб.
Последняя ночь на яхте в Марине. Перед этим танцевание практически на пару. Не принято, что ли, в Греции забавляться дэнсингом?

День десятый. Цивилизация.

Мы спокойно распластались на травяном газоне отеля в мечтах об ужине. Играли в карты на полшишечки. Иногда очень бывает приятно ощутить себя окруженным благами цивилизации.

День одиннадцатый. Итого.

Я проснулась от писка будильника. Сначала я долго соображала, на каком я острове. Потом – где моя палуба и мои звезды. Потом силилась вспомнить – а не сон ли? Встала, вышла на балкон. Шторм. Сильно волнуется глубокое синее. Может потому, что я уезжаю? Почему всегда так печально уезжать? Ведь я вроде домой ехала.
Вот и в самолете – рядом со мной нежность. Сзади - безразличие. Справа – дружба. Впереди – страсть. Я сижу одна и думаю обо всем понемножку. Немножко понимать начинаю. Что именно – только это еще не понимаю.
Недаром Греция рожала философов наверное...