Приветик всем!!! кто зайдёт сюдда поздоровайтесь просто пока))
[596x558]

Приветик всем))
я хочу поблогодорить
тех кто мне симпы поставил!
ПАСИБОЧКИ ВАМ ВСЕМ!!!"
чмак вас)))
может и сим набирётся большое с такими
друзьями посиб!!)))

Щяс всем обьясню почему у меня много анти просто я с подругой посорилась ана мне поставила анти и всем друзьям сказала! но я надеюсь что я ккак нибуть набиру симп больше!

Приветик))
как делишки???
что деаете??
я вот музон слушаю и аватары кому
хочу делаю!
А ВЫ???

Приветик плиз или пожалуста ставти мне все кто зайдёт на днев и поставте аенти плиз и в коментарих напишите вот или держи ок???
чмок))

Все мы знаем, что представляет собой авторское "я" в классических рассказах Хармса. Оно может быть двух типов. Во-первых - это безликий повествователь-наблюдатель, лишенный эмоций и качеств и лишь иногда морализирующий ("Вываливающиеся старухи", "Случаи" и др.). Во-вторых - так называемый автор-персонаж, провокационно похожий на прочих персонажей-"недочеловеков" ("Меня называют капуцином...", "Я поднял пыль...").
Существует, однако группа текстов, с которыми дело обстоит иначе. Это главным образом несколько неоконченных рассказов, очевидно, относящихся к середине или второй половине 30-х годов. В них авторское "я" либо отсутствует, либо сведено к специфической роли "я" сочинительского, отсылающего нас к традиции классической, прежде всего русской классической литературы. Функции "сочинительского я" сводятся к тому, чтобы апеллировать к читателю, соглашаться или отказываться сообщить те или иные подробности, уверять или сомневаться в достоверности излагаемых событий, указывать на мнимые источники повествования и т.п. В устах Хармса это звучит довольно странно, так как в большинстве случаев единственным читателем, к которому он мог апеллировать, был он сам 1. Другой особенностью является присутствие так называемого "лирического героя", описываемого в третьем лице. Есть и другие общие черты, позволяющие выделить указанные тексты в особую группу: в них нет характерного протоколирования стремительно разворачивающихся брутальных событий, вместо этого - попытки подробного описания внешности, привычек, ничем не примечательных поступков одного человека, весьма похожего на самого автора. Например:
1. Семья Апраксиных состояла из четырех членов: глава семейства Федор Игнатьевич Апраксин, его жена Серафима Петровна Апраксина, сестра жены Антонина Петровна Кутенина и дальний родственник Федора Игнатьевича Семен Семенович Кэкс. (...) Главным героем этого небольшого рассказа будет именно этот Семен Семенович, а потому разрешите описать его наружность и характер. 3. Семен Семенович был франт. Он был всегда гладко выбрит и хорошо подстрижен. Галстук был всегда выглажен и хорошо завязан. Семен Семенович не носил длинных брюк, а ходил всегда в "гольфах", потому что, как уверял Семен Семенович, гольфы не так мнутся и их не надо часто утюжить. Для стиля к гольфам, Семен Семенович курил трубку и потому на улицах его звали американцем 2.
(На этом рассказ обрывается.)
Еще один набросок:
Квартира состояла из двух комнат и кухни. В одной комнате жил Николай Робертович Смит, а в другой Иван Игнатьевич Петров.
Обыкновенно Петров заходил к Смиту и у них начиналась беседа. Говорили о разных вещах, иногда рассказывали друг другу о прошлом, но больше говорил Петров. Смит в это время курил и что-нибудь делал, либо чистил свои ногти, либо разбирал старые письма, либо мешал кочергой в печке. Петров ходил всегда в коричневом пиджаке, и концы галстука болтались у него во все стороны. Смит был аккуратен; ходил он в коротких клетчатых штанах и носил крахмальные воротнички.
И этот рассказ также обрывается, не успев начаться. Следующий текст еще более примечателен:
К одному из домов, расположенных на одной из обыкновенных ленинградских улиц, подошел обыкновенный с виду молодой человек, в обыкновенном черном, двубортном пиджаке, простом, синем, вязаном гастуке и маленькой фетровой шапочке коричневого цвета. Ничего особенного в этом молодом человеке не было, разве только то, что плечи его были немного узки, а ноги немного длинны, да курил он не папиросу, а трубку; и даже девицы стоявшие под воротней сказали ему вслед: "тоже американец!" Но молодой человек сделал вид, что не слыхал этого замечания, и спокойно вошел в подъезд (...) он подошел к двери, на которой висела бумажка, а на бумажке было написано жирными печатными буквами: "Яков Иванович Yитон". Буквы были нарисованы черной тушью, очень тщательно, но расположены были криво. И слово Yитон начиналось не с буквы Ф, а с Yиты, которая была похожа на колесо с одной перекладиной. (...) Из квартиры послышался визгливый лай, но когда молодой человек вошел в прихожую к нему подбежали две маленькие собачки, и ткнувшись носами в его ноги, замолчали и весело убежали по коридору. Молодой человек молча прошел в свою комнату, на дверях которой было так же написано: "Яков Иванович Yитон". Молодой человек закрыл за собой дверь, повесил шляпу на крюк и сел в кресло возле стола. Немного погодя он закурил трубку и принялся читать какую-то книгу. Потом он сел за стол, на котором лежали записные книжки и листы чистой бумаги, стояли высокая лампа с зеленом абажуром, подносик с различными чернильницами, хрустальный стакан с карандашами и перьями и круглая, деревянная пепельница. Так, ничего не делая, он просидел за столом часа три и даже по лицу не было видно, чтобы он о чем-нибудь думал. (...)
На другой день Яков Иванович проснулся в 10 часов. Рядом с кроватью, на стуле стоял телефон и звонил. Яков Иванович снял трубку.
- Я слушаю, - сказал Яков Иванович. - Здравствуйте Вера Никитична. Спасибо, Читать далее...

Вопросы должны вполне относиться к содержанию статьи, исчерпывать его, не превышать сил дитяти и соответствовать степени его развития. Так, вначале вопросы должны быть таковы, чтобы дитя могло отвечать на них, только обративши вопрос в ответную форму и прибавив одно, много два или три слова. Чем далее идет ученье, тем вопросы могут быть короче, а ответы длиннее и сложнее. Уменье давать вопросы и постепенно усиливать сложность и трудность ответов есть одна из главнейших и необходимейших педагогических привычек. Усвоить эту привычку из книги, конечно, невозможно, тем более что всякий преподаватель может выработать свои собственные приемы, которые уже потому хороши, что самостоятельны. А потому, не вдаваясь в подробное изложение приемов чтения, я изложу здесь порядок одного урока, нисколько не настаивая на его непреложности. Возьмем для образца чтение первой статейки во второй части, под заглавием: «В школе».
Наставник начинает свой урок беседой, выспрашивая у целого класса, что дети делали на прошедшем уроке, и ведет всю беседу к тому, чтобы в ответах детей вышла почти та статейка, которую им предстоит читать. Затем следует чтение, непрерываемое объяснениями, потому что все необходимое уже объяснено в предварительной беседе. Чтение идет так: сначала читает один ученик несколько предложений (вся статья состоит из коротеньких предложений), потом второй продолжает там, где остановится первый, и т. д., затем еще два или три ученика прочитывают всю статейку вполне. За чтением, при котором наставник добивается возможной ясности произношения, следуют вопросы такого рода: Кто бывает в классе? Где сидит учитель? Где сидят ученики? Что стоит возле учителя? Чем пишут на классной доске? Какие доски лежат перед учениками? и т. д. Когда на предлагаемые вопросы все ученики класса отвечают правильно, громко и быстро, тогда наставник может комбинировать свои вопросы так: Где сидит учитель и где ученики? Что стоит возле учителя? и что лежит перед учениками на скамьях? Чем пишут на классной доске и чем на грифельной? и т. д.
После этого ученики могут уже без вопросов повторить всю прочитанную статью.
Затем следуют сравнения того, что делается в описанной книжной школе, с тем, что делается в школе действительной, где находится ученик. Из этого сравнения в голове дитяти возникает ясное представление как действительности, его окружающей, так и прочитанной статьи.
Письменные упражнения состоят в том, что учитель пишет на доске несколько вопросов, уже разрешенных детьми изустно; а ученики пишут ответы на эти вопросы и почти без ошибок, потому что не только статья, но и самое начертание слов еще свежо в их памяти и укоренилось в ней повторением *. (* Вообще письменные задачи должны быть таковы, чтобы при выполнении их ученик мог вовсе не ошибаться или весьма мало. Исправление многочисленных ошибок берет много времени и приносит мало пользы, часто только раздражает наставника и учеников. Должно вести дело так, чтоб ошибки по возможности предупреждались, а не исправлялись.)
То же самое относится и к следующим статьям: Классная доска, Грифельная доска, Наш класс, Дома, Каков наш дом? Как строят дома? Наша семья, Пища и питье, Хлеб и т. д.
Вот, например, вопросы на статейку «Стол и стул» (стр. 131). Кто делает столы? Из чего их делают? Какие части стола? Какие доски бывают у столов? Кто и из чего делает стулья? Части стула? Какие бывают сидения у стульев? Чем стул отличается от табурета, от скамьи, от кресла? Что есть у стула, чего нет у стола? Что есть у стола, чего нет у стула? Для чего употребляется стол и для чего стул? Затем следуют вопросы о различии и сходстве между книжными столом и стулом и действительными, находящимися в классе, с наглядного изучения которых начался урок. Наконец, идут письменные упражнения, извлеченные из урока.
Обращу внимание наставников на статейки о животных, каковы: Вишка, Васька, Мышка, Лошадка, Коровка, Козел и другие. Если кому-нибудь такие описания животных покажутся слишком поверхностными, то пусть он вспомнит, что книга эта написана для восьмилетних детей. Довольно, если ребенок в этом возрасте может усвоить два, три, много четыре признака, наиболее кидающиеся в глаза. За полнотой и оконченностью здесь гнаться нечего: они придут со временем.
При каждом удобном случае следует вспомнить прочитанное; так, например, при статейке «Дома» следует вспомнить статейку «В школе»; прочтя статью «Васька», следует сравнить, насколько это возможно, кошку с собакой, потом корову с лошадью и т. д. Почти возле каждой деловой статейки есть стихотворение или рассказ, а иногда два и три, толкующие о том же предмете. Это, во-первых, для того, что сознательно прочитанная деловая статейка избавляет наставника от необходимости толковать о предмете рассказа или стихотворения; а во-вторых, для того, чтобы дать наставнику время и возможность обозреть один и тот же предмет с разных сторон. Для удобства размещения картинок в книге, часто рассказ или стихи предшествуют деловой статейке, к которой они относятся: но при Читать далее...

Вика была очень взволнована предстоящим свиданием с Андреем. Это было не первое их свидание, но они не виделись почти два месяца, и поэтому Вике очень хотелось быть привлекательной и сексапильной. Внешностью природа не обделила ее. Светловолосая, с длинными локонами, спадающими на плечи, голубыми глазами и неплохо сложенной фигурой она была предметом восхищения и желания многих мужчин. Для ее 23 лет она уже любила хорошо и со вкусом одеваться. Она носила чулки на кружевном поясе, комбинации, обожала черный цвет белья. Вика знала, что Андрей тоже это все любил и поэтому в тот день надела свое самое лучшее. Венчало наряд великолепное платье из черного бархата целиком расстегивающееся спереди. Вика была почти готова, как вдруг раздался звонок в дверь. "Странно, еще рано, а Андрей очень пунктуален. Кто бы это мог быть?" Вика подошла к двери. "Кто там?" "Вас зовут Вика?" "Да" "Откройте, милиция". Вика открыла дверь. Там стоял симпатичный молодой человек в форме сержанта милиции. "Я имею основание для вашего ареста" - сказал он, проходя без приглашения в дверь и показывая свое удостоверение. "Встаньте лицом к стене и поместите руки на нее". Вика на мгновенье потеряла дар речи. Паника охватила ее и она начале мелко дрожать. "Боже мой, что я сделала?" "Поместите ваши руки на стену" -повторил он. Видя, что Вика продолжает в замешательстве стоять, он развернул ее за плечи лицом к стене и поместил ее руки на нее. Своей ногой он проник между ее ногами и сильным движением заставил ее развести их в стороны. Вика почувствовала, что ее поза очень неуклюжа и унизительна. "Пожалуйста, скажите мне, почему вы делаете это со мной? В чем я провинилась?" -снова попробовала спросить она. Он игнорировал ее вопросы. "Я вынужден обыскать вас. - сказал он. Поскольку я мужчина, я постараюсь сделать это в наиболее простой форме" Тело Вики непроизвольно напряглось, поскольку она почувствовала его прикосновение у себя на груди. Руки мужчины бегло ощупали ее, скользнули вниз по животу до талии, затем в стороны и вверх до подмышек. Затем они снова поместились на талию и поползли вниз. Тело Вики напряглось еще больше, потому что она почувствовала его прикосновение под своим платьем. Руки скользнули вначале вокруг левого бедра, затем правого. "Пожалуйста, не трогайте меня"- просила она, потому что чувствовала, как его рука скользила по ее промежности. Вике казалось, что прошла вечность пока он не убрал свои руки из под ее платья. Она почувствовала некоторое облегчение. Теперь, возможно, ей все таки удастся разобраться в том положении, в котором она оказалась, и исправить это недоразумение. То, что она услышала в следующий миг повергло ее в смятение. "Я должен вас доставить в отделение. В ваших интересах не сопротивляться, когда я буду надевать на Вас наручники". НАРУЧНИКИ! "О нет, пожалуйста, только не это!"- ее голос начал срываться с дрожания на всхлипывание. Но разжалобить его было просто невозможно. "Поместите вашу левую руку за спину" - командовал он. "О, пожалуйста..." - кричала Вика, повинуясь его приказу. Ее тело снова напряглось, когда она почувствовала холодную сталь наручника, охватившего ее запястие, Раздался щелчок механизма блокировки. "Пожалуйста правую руку" "Нет, умоляю вас..."- вновь пыталась протестовать Вика сознавая, что в скованном состоянии, она будет полностью в его власти и не сможет оказать хоть какое-нибудь сопротивление его действиям. Ни слова не говоря, сержант схватил свободную руку Вики и резко завел ее за спину и вверх. Тело Вики прогнулось глубоко вперед. В этой позе она вынуждена была оставаться пока милиционер защелкивал манжету наручника на запястье ее второй руки. "О..."- стонала она, когда он продолжал закрывать механизм блокировки. Вся эта ситуация, ее нелепая и унизительная поза, скованные за спиной руки, ощущение, что ее подвергли насилию, будто она преступница, так угнетала ее, что она уже не могла сдержать слез. "Пожалуйста, - молила она, -вы не можете вести меня в таком виде! Только не в наручниках! Я пойду сама! Я не буду бежать. Я обещаю! Что подумают соседи!" "Я выполняю приказ. Вы арестованы в подозрении хищения и укрытии капсулы новейшего лекарства из испытательной лаборатории"- был ответ. Сержант повел ее к своему автомобилю. При этом, он не выпустил скованные запястья Вики из своих рук и по дороге держал их так высоко, так что ей пришлось идти в полусогнутом положении. Длинные черные локоны Вики свесились вниз и раскачивались в такт ее движению. Идти было ужасно неудобно, но еще ужаснее было осознавать свое унижение и ощущать на себе взгляды соседей, среди которых было много мужчин . Сержант подвел Вику к автомобилю, одной рукой распахнул заднюю дверцу и втолкнул ее в салон. Вика скорее просто упала на сиденье, чем села. Скованные за спиной руки не позволяли ее расправить платье. Оно подмялось, обнажив стройные бедра и кружевные резинки чулок. На водительском месте сидел еще один мужчина, видимо старший по званию. Тот который арестовал Вику, обошел автомашину и сел рядом с ней... Машина Читать далее...

Возможно, мой рассказ о наших родах будет немного длинным, но я писала не только для Вас, но и для себя тоже , так как хочется запомнить каждое мгновение этого великого события на всю жизнь, хотя они и были достаточно тяжелыми.

Итак, утром в четверг 1 августа 2003 г. примерно в 5,30 утра я почувствовала слабые схватки (до даты ровно в 40 недель не хватало 2 дня), но радоваться было еще рано, потому как подобное явление наблюдалось уже на протяжении последних нескольких дней. Но, тем не менее, я, как и раньше, принялась считать продолжительность схваток и интервалы между ними. Конечно, стоит отметить, что на этот раз они были новыми по ощущениям.

В 6,30 я разбудила мужа и обрадовала, что, видимо, сегодня произойдет это долгожданное событие, и теперь мы вместе начали считать схватки, параллельно завтракая и обсуждая наши дальнейшие действия. До обеда мы спокойно провели время, просто отдыхая и готовясь морально к последующему действу. Схватки были достаточно слабыми, но с какими-то претендующими на регулярность перерывами. Порою у нас возникали мысли, что вообще все затухнет. Примерно с обеда схватки стали более болезненные, и Рома делал мне обезболивающий массаж, который на тот момент приносил значительное облегчение. Нас не насторожило, что схватки идут так долго и практически не прогрессируют, так как на курсах нам говорили, что первая стадия родов может продолжаться несколько дней, поэтому мы пока оставались дома, ожидая пока схватки станут сильнее и интервал между ними сократится. Чачам с 3 дня ситуация не изменилась, подумать только, а ведь я с утра думала, что к этому времени уже рожу, как я ошибалась .

Я начала немножко нервничать и переживать, еще раньше у меня возникло желание узнать, есть ли все-таки раскрытие и насколько мы уже продвинулись, но ехать куда-либо было еще рано, а теперь я не на шутку запереживала, тем более, что стала немного уставать уже и попросила мужу связаться с доктором и начала собираться. Позвонив доктору и обговорив ситуацию, мы решили ждать еще немного дома (доктор предположил, что схватки могут не прогрессировать, в этом случае в больницу ехать не надо, но если они будут продолжаться, и интервал между ними будет 4 минуты, тогда и надо будет выдвигаться в больницу). Мне очень не хотелось, чтобы все закончилось на полпути. Но к нашей великой радости к 18,30 схватки достигли нужного интервала, и мы поехали в больницу.

Я еще ничего не написала относительно нашего настроения до этого момента. Было очень волнительно и радостно, как будто скоро мы должны были получить нас самый лучший подарок в жизни.

Мы решили рожать в роддоме №40. Но выбирали мы не больницу, а врача, с которым предварительно (на 34 неделе) имели очень продолжительную (1,5 часа) беседу по вопросам родовспоможения и вообще его взгляде на роды. Наши с ним взгляды почти по всем вопросам совпали, и мы верили, что все будет именно так, как мы планировали. Мы очень благодарны нашему врачу за то, что он был так внимателен ко всем нашим вопросам, терпелив и вообще чисто по-человечески очень нам понравился.

Когда мы приехали в роддом, нас встретил наш доктор и проводил в родовую, в которой стояла кровать для родов (мягкая и очень удобная), инкубатор, столик для ляльки и крохотная железная табуретка – именно на этой табуретке Роме пришлось провести всю ночь, очень мне было его жаль). Доктор осмотрел меня и оказалось, что у меня почти никакого раскрытия нет (всего лишь 1,5 пальца) – мы очень расстроились, я даже всплакнула, ведь это означало, что все еще впереди, а сил на самом деле уже было маловато и моральных, и физических. Было принято решение ждать часа 3, если раскрытия дальше не будет, то, возможно, надо будет остановить эти ложные схватки (а именно такими они бы и оказались) и поехать домой, если же пойдет все хорошо, то будем стимулироваться и рожать. Итак, я дала себе установку – что нужно родить в этот раз и ничего никуда не откладывать и рожать самой, так как стимулироваться тоже не хотелось вовсе. И в 23 часа, после осмотра, оказалось, что прогресс есть и раскрытие уже 3 пальца. Мы с облегчением выдохнули и кинулись звонить родителям, потому как ранее успели уже их напугать…

Итак время шло, 12.30 – снова осмотр, прогресса опять нет, прошу обезболивание (хотя зарекалась, что не буду ничего использовать, болевой порог у меня высокий, вообще-то я боль хорошо переношу по жизни, но роды стали переломным моментом, вернее, их длительность)

Ндааааа…… Сейчас уже слабо помнится, но все было очень тяжело, схватки были очень болезненные и частые, все это усугублялось тем, что я очень устала уже и терпеть уже было очень трудно. Ромашка пытался делать мне массаж, но он уже не помогал совсем, хотелось, чтоб никто не трогал. Однако помощь мужа была неоценимой во всем остальном: моральная поддержка, поднимание/опускание спинки кровати, хождение за доктором, подавание воды, да и простой присутствие рядом в такие тяжелые моменты. Я всегда буду ему благодарна, что он был со мной рядом в те минуты. Мужу Читать далее...

Всем привет, спасибо, что зашли ко мне на страничку.
Предисловие. Я очень нервный, тревожный, мнительный человек по натуре. И очень щепетильно-обстоятельный. И потому ленивый, как ни парадоксально - предпочитаю за дело не браться, потому что если уж взялась, то надо делать КАК СЛЕДУЕТ. И поэтому вот написала очень длинный рассказ о своих родах. А здесь помещаю с некоторыми купюрами и сокращениями.
Все герои истории существуют реально и здравствуют поныне

В понедельник, 3 ноября 2003, в 5 утра я проснулась от болей в животе. Они походили на до того регулярно появляющиеся у меня сокращения (с 18 недели), только те были безболезненные, а эти длились дольше, больно было немного (спать не удавалось, во всяком случае), и периодичность была 5-12 минут между ними. До этого вечером я погладила все детские вещи, которые у меня были приготовлены, и списала все на усталость, поэтому пыталась по-прежнему спать. Но мне не удалось. В 7 утра я разбудила Андрея и потребовала вести меня в ванную бриться (мне ужасно не хотелось, чтоб меня брили в больнице). Он спросонок ничего не понял и спросил, почему именно сегодня. В результате только к 8 утра он сообразил, что у меня что-то похожее на схватки, был одновременно рад и взволнован, отправил работу к черту, я собралась, и мы пошли в больницу пешком. Тогда был первый день мороза, -15, мы замерзли, пока шли. В больнице, поскольку я уже там успела полежать в 32-35 недель, меня узнала акушерка в приемном отделении и начала прикалываться, что «неужели уже?». Осматривал весьма циничный мужчина, в тот момент бывший в дурном настроении. В его дежурство рожать не хотелось. Осмотр оказался весьма болезненным, но боли после него не участились, как я ожидала. Андрей побыл со мной немного, забрал вещи и одежду и ушел домой. А я осталась.
Поскольку я знала, что нельзя есть и пить, я так и терпела до самого обеда. Познакомилась с соседками по палате, всего 6 человек, одна из которых потом была моей соседкой в роддоме. Врач меня почему-то все не смотрела, а есть хотелось сильно, и боли не менялись. В час принесли обед (еду в окружной больнице разносят по палатам), и я, в отсутствие дальнейших инструкций, поела от души. Даже помню, что был суп - щи, гречка с печенью и салат из морской капусты. И компот. В два часа дня (а обед в час) я сама, не вытерпев, зашла в ординаторскую и спросила, кто мой врач. Так и не помню, как ее звали, да и наблюдала она меня только день – приятная женщина средних лет. Она спросила, неужели меня все еще не осматривали, была удивлена, потом переспросила, не я ли с болями, и наконец, отправила меня в смотровую. Там, проверив раскрытие (которое с утра не увеличилось, к моему сожалению – я ведь надеялась, что сильнее эти боли станут ненамного, и что у меня болевой порог позволит достойно все вытерпеть), она велела мне на всякий случай больше не есть сегодня и сказала, что именно со мной будут делать.
Я была расстроена отсутствием динамики, пошла и легла в палате. Боли не усиливались и не учащались. Иногда их не было по полчаса. Пришла окулист и сказала, что противопоказаний к потужному периоду не видит.
День прошел в метаниях. Животик у меня, и без того маленький, куда-то совсем ужался, как будто ребеночек в нем свернулся в самый тугой клубок. Соседки по палате демонстрировали полный упадок сил и пессимизм. В палате тихо работал телевизор, было морозно и, кажется пасмурно. Мне поставили капельницу «для питания ребенка», вечером пришел Фроловский, спросил, как дела, помял живот и велел поставить мне простое снотворное. Оно подействовало, тем более что ночь до того я спала мало, а когда его действие кончилось – так же в 5 утра – я опять лежала и думала, прислушиваясь к почти не меняющимся болям.
BuikoN2 янв 2005, 19:52
В 6 утра я сдала мочу, кровь из пальца и вены. В 9 пришли с осмотром, меня опять позвали в смотровую. Раскрытие было 2 с половиной, то есть практически не увеличилось. Мне поставили какой-то укол «для подготовки шейки матки», потом собрался консилиум, и наконец, мне вынесли приговор: на очистительную клизму. Это означало, что отправляют в родильное.
Сумки с собой брать было нельзя, поэтому я переложила самые необходимые вещи в пакет. Позвонила Андрею, маме. Сама клизма оказалась вовсе не ужасной, неприятно было только в начале, а потом даже не заметила, как во мне оказалось 2 литра воды. Я даже могла походить немного, прежде чем выпустить их назад. Акушерка Оля, которая сделала мне клизму, приободрила меня, что «сегодня родите», и попросила не занимать долго уборную в том кабинете, где делали клизму. Я посидела в уборной, погуляла по коридору, потом просто вернулась в палату, забрала вещи (на мое место ту же определили новую поступившую), и меня повели в лифт, на 3 этаж. Оттуда с моим любимым пузом я уже не вернусь, я это понимала очень хорошо.
Меня привели в дородовую палату. Там было очень чистенько, две кушетки, шкаф с медикаментами, мониторы. На одной кушетке уже явно мучилась девушка. К ней был прикреплен монитор и катетер. Мне Читать далее...

Наши американцы наверняка могут представить себе мой суеверный ужас, когда я поняла, что у нас есть неполных три дня на осмотр Города и при этом на участие в конференции с очень тугим расписание (с 8.30 утра каждый день сплошь до торжественных ужинов по вечерам).

Однако суеверно поужасаться мне не дали. И человеком, остановившим меня на пути послушного выбора Пепси… ой, то есть конференции и вечерних беспомощных попыток что-то посмотреть, была O.S.: "Отставить", -- сказала O.S. и взяла инициативу в свои руки.

Лирическое отступление:
...Вообще у меня есть странное чувство, что в какой-то определенный момент муза дальних странствий ушибла меня своим фирменным знаком - я не знаю, что это за предмет, конкретно - то ли тележная оглобля, то ли она мне раскрошенный и измельченный авиабилет в утренний кофе подсыпала. Количество самолетных перелетов, встреч и проводов в аэропортах, гонок на такси и прочих передвижений за последний год случилось столько, что стало хотеться каких-то совсем простых радостей. Своего самолета. Личного пилота. Маленький черный лимузин. Личного шофера. Небольшой о двух вагонах темнозеленый или белый с золотом поезд. Личных машиниста и кочегара. В общем, таких вот незамысловатых житейских мелочей. Но, как говорится, чтобы все это иметь, надо хорошо учиться. Что и приходится делать.

:Конец лирического отступления.

Сан-Франциско исторгал из себя самые разнообразные звуки: начинался он с пожилого Грустного Пьеро с его лиловыми неграми, притонами и целованием в этом городе пальцев, при ходьбе вдоль и поперек его холмов он ритмизировал шаг "Мальчиками с пляжа" и их вечнозеленым хитом "California Dreaming" и повсюду медленно свинговал под "I lost my heart in San Francisco". Сочетаясь с музыкой синусоидирующих мимо конвёртиблов, магазинчиков Чайна-Тауна, дудочкой китайца возле "пяти маек за 11 долларов", игрой пожилого японца на зеленом листочке на манер губной гармоники уже, напротив, в Японском Городе, эта музыка своим апофеозом выбрала стэнфордских летне-морских цикад, а также скрипочку и голос питерских "Ночных Снайперов", которые совершенно непонятным образом вписались в ночной бег Сашинькиного друга "XAKEPa" от Стэнфорда к холмам Твинпикс.

Говорить о конференции хочется, но неуместно, посему тут у нас будет ссылочка. Вашу непокорную слугу хотели порвать на части, но она, сделав свой "айопенинг" доклад, с наглым видом ушла в калифорнийский ранний вечер и вернулась к самой раздаче китайских слонов только на следующий (последний) день, где и получила свои два килограмма визиток и три килограмма китайского сифуда на заключительном приеме. Было хорошо. Конференцию принимал иезуитский институт при Тихоокеанском центре, люди были изумительные, доклады офигительные, разбор полетов недетский, уровень понимания запредельный.

О наших людях.

***

O.S. - это нечто среднее между озорным Томом Сойером, очаровательной Бекки Тэтчер, солнечным зайчиком, человеком, которого ты всю жизнь хотел бы иметь своим другом, и маленькой (в смысле очень молодой) пилотессы Формулы-1. Лихость, с которой она водит машину, при этом ведя остроумный и душевный разговор, постоянно оглядываясь, жестикулируя, успокаивая беспокоящегося по этому поводу мужа и объясняя достопримечательности - это сказка. То, что она сама придумала, куда конкретно нас повес/зти, то, что они с супругом вытащили нас в волшебный испанский Стэнфорд, в котором скульптур Родена не меньше, чем студентов, то как она скоординировали эту встречу с цейтнотными нами и тремя остальными членами силиконового крыла, заставляет меня еще и еще раз испытывать приливы огромной нежности и благодарности. O.S., дорогая ты наша, видит осеннее торонтовское небо, мы еще встретимся!

Наша встреча с Сашинькой достойна отдельного абзаца. Сходка происходила путем перезвона по мобилам. Мы чувствовали себя шпионами, идущими на явку. И вот, когда над Стэнфордским кампусом таинственный колокол пробил вечернюю зорю, из перспективы прямой, как стрела, аллеи появился высокий человек в белом и сказал O.S. "Hi!". Мы отвечали на автопилоте и по-английски. После чего все вдруг осознали, что Hi-итянином был Сашинька!
О! Этот Сашинька! Остроумный и спокойный, доброжелательный и внимательный, знающий и такой свой, Боже мой, какой же свой!!!
Московское крыло! Если Сашинька приедет зимой в Первопрестольную, есть предложение… Новый Год отметить вместе. Как? А? Нехилое предложеньице?




К тому времени Золотые Ворота, (Сан-Францискская Красная площадь), мегалитический срез ствола секвойи, вид через залив на Город были отсмотрены, Бэй Бридж был об'охан за свое сходство с Голден Гэйтом и неимоверность (когда смотришь в ту сторону из Города, впечатление, что пролеты Бэй Бриджа висят почти на уровне небоскребьих крыш), красный открытый конвертибл с номером "BLYAAA" невдалеке от Российского консульства сфотографирован, растительностью налюбовано, воздухом Стэнфорда надышано, на Алькатрас посмотрено, и оставалось только потрогать Роденовских людей, изуверски Читать далее...

5 оСтровОв иЛи оЧень ДлиНный рассКаз оо оДном пуТешЕствии
Четверг, 08 Сентября 2005 г. 14:46

День минус первый тире нулевой.

Мама сказала, что в такую стельку видела меня в последний раз, когда мне было 16 лет - я лопала блинчики с медом, сидя в пустой ванной, и читала Ницше.

День первый. Родос.

Стелька, которую я несколько замылила сном, пришла в тонус после щедрых домодедовских магазинчиков. Поэтому чувства, возникающие во всех органах, изрядно поперемешались, я и никак не могла вразуметь – хорошо я взлетела или мне плохо, нравится мне вся эта кутерьма или не нравится. В-общем, я пила и чушь несла, чтоб так ни хрена и не понять. Приземлились медленно и нудно, дополнили этот процесс абсолютно неадекватные таможенники неизвестных кровей, которые считали страницы в паспорте и не забывали каждым загнутым пальцем в носу поковыряться. Так как нас было все-таки не один, а пятеро, на последнем нашем товарище мы всей гурьбой хотели уже этих аборигенов интеллектуальных замочить по принципу любознательных киллеров-скальпистов.
Родос большой. Море синее. Мокрое. Жарко.
Я дорвалась до синевы, целовалась с ней, сильничала её, жадно заглатывая галлонами. Прозрачно ныряла в глубину и рассматривала через соленые кристаллики его песчаную суть. Легкое опьянение грамотно затирало ненужное, гипертрофируя интересное, делало ярче яркое.
Мимо коз. Вапще по-моему всё-таки «Мимокос». Это такая таверна, в которой мы с греческим китченом познакомились. Я поняла, что мне надо жить в этом «Мимо козы». Там горячий сыр и куча орегано, холодное пивко и вид на горы, плавно выводящий взор через хитросложенные каменные заборы и оливковые заросли к бескрайним диким пляжам Эгея.

Вечером мы напоролись на старый город Родоса. Ну или мне так показалось, может все остальные знали, куда идут. Узкие улочки, выложенные галькой, полумрак, первозданная фурнитура дверей и стен, ароматные ветки самшита под ногами, гарная баварская девка с косами в окне создавали ощущение нереальности эпохи нынешней. Создавали до тех пор, пока мы не вырулили на одну из главных артерий крепости. Там толпами кишел многоликий и многонациональный люд, скупая в антикварных лавках и попсовых палатках всё, что есть в Греции. Поблудив туда-сюда, мы окончательно потеряли рентованную машину и двинулись искать питийно-дансовые заведения.
Клубная жизнь не сложилась благодаря отсутствию клубов как таковых. То есть они там стопудово были, но в первый день съесть всех птичек удается только бормоглоту, и то только благодаря его извращенной фантазии. Поэтому мы раскололись на две кучки и уже вдвоем с дуру решили совершить пробег Фаритаки-Калатея ( последнее это не название магазина нижнего белья, это район в котором нас временно приютил Родос). Долго шлепали в гору. Хренак, и перед нами акрополь. То есть то, что от него осталось. Я его не ломала, честное слово! Вообще, нам похоже очень повезло, ибо узрели мы его глубокой ночью. Знатная штуковина. Я даже немножко потрепетала в мыслях о его возрасте. Прикоснулась рукой и зависла на минуту, а потом как подумала, что может в том месте, где я стою, Аполлон мочился или Нарцисс нарциссился, так сразу и развернулась. Еще пару мгновений я разрешила себе с ним потрепаться дистанционно, разглядывая самую вершину акрополя. Чего-то там попросила с Олимпа типа четырех колец, если уж пяти жалко, и удовлетворенно двинулась дальше, догоняя соратника по походу.

День второй. Все тот же Родос.

Задачей было объехать весь остров вокруг, начиная с долины бабочек. По дороге к баттерфляям нас попутала маленькая домашняя винная фабрика, где добрая тормозная тетушка напоила нас сверхвеселым и не менее вкусным винищем, накормила виноградом и инжиром.
А бабочки оказались кидаловом, как в-общем то и все туристические места в мире. Ну почти. Антураж «долины» несколько впечатлил, ибо походил на мини натуральные парки Австралии, которые я видела на картинках в журнале «Вокруг света». Но вот с крылатыми красавицами у них явно случился форс-мажор. То ли они были мотыльками и просто дрыхли днем, то ли у них вообще не сезон или сиеста какая-то случилась – я увидела штук десять, и то после того, как один из нас перелез через ограждение и попрыгал в русле ручья. Тогда несколько коричневых листов вспорхнуло и лениво подергалось в воздухе. За этот варварский акт мы поплатились всей толпой, изрядно поругавшись с семейкой гринписовских немцев.
Еще на повестке дня стоял вопрос о купании на северном побережье, там по всем морским и мирским понятиям были самые большие волны. Исполнили. Очередная таверна накрыла нас лавиной октопусов, кальмаросов и креветкосов. Вкусно.
Дальше какая-то крепость. Часовня с низким сводом. Закат. Поразительно как Эгей жаден до солнца или наоборот, хрен его знает. Звезда погружалась где-то между горизонтом и всей видимой перспективой прямо на наших глазах. Большая и красная. В такие моменты понимаешь значимость нашего светила. Оно такое неопасное, видимое и мягкое, что хочется рукой дотянуться и помять, Читать далее...

Длинная летняя ночь
>
- Ладно, Володя, Валентин сейчас уедет, а мы с Ленкой вечером к тебе придем, как хорошо сказала Людмила, на предмет ебли семьями.
- Ты Валентина повезешь?
- Нет, я пешком пройдусь.
- Зайди, будешь проходить. Мои девки очень просили, чтоб ты с ними попрощался. И что они в тебе нашли?
- Как что? Мужчину в самом соку, как сказал Карлсон с крыши.
Володя ушел. Мы с Костей вышли в сад. Из кухни выглянула Лена в распахнутом халатике, так что был виден темненький треугольничек и иногда высовывались соски...
- Садитесь под яблоней. Там накрыто. Я вам сейчас овсянку дам.
Под яблоней стоял столик, накрытый белой скатертью, с двумя приборами на нем, и два стула.
- А Лена где сядет? - Я дернулся в дом за стулом.
- Да не дергайся ты. Она больше всего хочет посидеть на твоей палке. Ей уже невтерпеж. Видел, как она Володьке пизду подставляла.
Мы сели за столиком тет-а-тет. Лена принесла нам маленькие тарелочки каши, и стала с третьей стороны столика, слегка прогнувшись и отставив попку. Я со своего места мог полностью видеть одну ее грудь, которая призывно колыхалась, и темненький треугольничек между ног. Свободной рукой я осторожно залез Лене под халатик, положил руку на ближайшую ко мне половинку. Лена удовлетворенно крутнула попкой.
- Спасибо, милый.
Я осторожно спустился ниже и засунул пальчик внутрь Лены. Она быстренько завертела попкой.
- Можно я у тебя на коленках посижу?
- Сейчас я чай допью... А ты пока инструмент достань.
Лена тут же нырнула головкой под стол расстегивать мне ширинку. Ее кругленькая попка элегантно возвышалась над столом, поскольку коротенький халат сполз на талию. Костя не удержался и звонко шлепнул.
- Действительно, невтерпеж бабе.
Я взял Лену за талию, повернул попкой к себе и осадил на вынутый инструмент. Затем задрал и снял через голову ее халатик. Она голенькая сидела за столиком перед мужем и счастливо улыбалась. Я взял ее одной рукой за сиськи, а другой между ног и начал интенсивно вращать своей палкой внутри Лены. Она тоже завертелась.
- Костя, вынимай свою палку, я сейчас спущу и тебе ее передам.
Костя сел на низенькую скамеечку и стал ждать передачи эстафеты.
Когда я спустил, Ленка еще продолжала вертеться. Тогда я взял эстафету снизу за ляжки, поднес к Косте и насадил ее лицом к нему на его рабочий инструмент. Лена прижалась к мужу, а он взял ее двумя руками за зад и стал натягивать. Чтоб не пачкать штанов, я дал Ленке облизать свой инструмент. Она впилась в него, как доильный аппарат.
Когда Костя, наконец, спустил, мы осторожно перенесли Лену на кровать и голенькой положили на спину. Мне пора было уже уходить. Я потрогал Лену за сосочки, осторожно провел по нижним губкам и крепко поцеловал, сильно помяв груди и лобок.
- Леночка, спасибо за прекрасный вечер, в постели ты незабываема. Спасибо.
- Спасибо, мальчики. Меня впервые трахнули за одну ночь четыре мужика. И сколько раз... Я думала, со мной такого уже никогда не будет. Спасибо, мальчики! Особенно тебе, Валюша! Ты так хорошо меня завел с этими трусиками. Когда ты сказал "конечно, снимать", я так захотела, что чуть сознание не потеряла. Хотелось тебе все показать. И Косте спасибо. Когда он приказал "снимай трусы", я поняла, что он тоже хочет показывать меня друзьям. А когда я задрала юбку... Все - вы могли делать со мной, что хотели.
- Валь, помнишь, на силикатстроме у нас был конь Мальчик?
- Костя, мы подумали об одном и том же. Конечно, помню. Хорошо бы для полного эффекта положить Леночку не только под мальчиков, но и под Мальчика. Но сейчас коня найти трудно. Ладно, ребята, я пошел. К сожалению, Леночка, я смогу трахнуть тебя только через год. Так что до свидания через год.
По дороге я зашел, как и обещал, к Володе. Он встретил меня у ворот.
- Поднимайся на второй этаж, там тебя подарочек ждет.
На втором этаже стояла большая, наверно, "трехспальная" кровать, в которой лежала улыбающаяся Людмила со студентками.
- Ты мечтал о дочке с мамой в одной постели? Получай!
Я содрал с них одеяло, все они были голенькими.
- Становитесь попками вверх в одну линию!
Они послушно встали. В Валюшу и Настю я влил без проблем, но кончить в Людмилу уже не смог. Она, как опытная и знающая жизнь женщина, не обиделась...
- За тобой должок. Во вторник мы с Настей будем в Москве. Ждем тебя в своей постели. Лучше с друзьями.
И они отпустили меня на электричку.

Конец

Красивые, длинные волосы. детективный рассказ.



Это дело было поручено майору Семенову. Женя стажировался у него третью неделю, и постепенно до него стало доходить, что служба в милиции, пусть даже в уголовном розыске, это совсем не то, что он думал или то, что показывают по телевизору. Никаких погонь, перестрелок, интересных допросов. Только сплошная рутина. И еще горы бумаги. За эти дни курсант четвертого курса Школы Милиции исписал столько бумаги, сколько ему не удалось за все годы учебы. Он вообще не любил писать, а тут из него явно решили сделать писателя. А Семенов и вовсе оказался занудливым дядькой, который придирался к каждой запятой. А так вообще-то он был неплохим мужиком и к курсанту относился даже с некоторой теплотой. Жене вообще повезло, что его направили в уголовку. Мало кому такое выпадает. Но пока ничего интересного в его нахождении здесь не было. До этого дня.

Все началось после утренней планерки, когда всех сотрудников, следователей и оперативников вызвал к себе в кабинет полковник и устроил грандиозный разнос. Было отчего. В республике орудовал маньяк, слухи про которого уже начали просачиваться к журналистам, а дело как стояло на мертвой точке, так на нем и стоит. И женщины гибнут. Пять человек за неделю. Еще немного и в городе начнется паника.

Вот тогда это дело и передали Семенову. Тот принял его с большой неохотой, и все посмотрели на него с сочувствием. Попахивало целой стаей глухарей. Кроме опергруппы. Ребята поняли, что теперь их собачья жизнь и вовсе превратится в ад. Никто не умел так гонять людей, как Семенов.

Сам майор молча взял дело, которое уже успело превратиться в гору распухших папок, нацепил на нос очки и тут же погрузился в него, ничего не слыша и не видя. Так и сидел до конца планерки.

Сначала Женя огорчился, решив, что теперь у него точно отвалятся руки от писанины, но потом он вдруг ясно понял, что вот оно начинается настоящее дело.

Веселость с него слетела сразу, как только ему объяснили в чем дело. Пять убитых женщин, из которых четыре были самым жестоким образом обезглавлены.

- Странное дело, - сказал Семенов, когда они вернулись с планерки в свой кабинет, - первую свою жертву убийца обрил наголо. Что-то мне ни разу доводилось слышать ничего подобного.

Женя покрутил пальцем у виска:

- Маньяк. У них всегда самые неожиданные фантазии.

- Это точно, - вздохнул Семенов.

А дальше стало еще интереснее. Они вдвоем поехали и осмотрели все пять мест, в которых произошли убийства. И все они были у дороги.

- Маньяк наш на машине, - сказал Семенов.

- Значит не бедный, - удивился Женя. - Чего ж ему не хватает? А женщины конечно же проститутки?

- Нет. Обыкновенные женщины. Трех из них уже опознали. Вполне приличные дамы. У одной даже дети есть. Еще двух опознают ни сегодня, завтра.

В кабинете они оба зарылись в дела. Изредка делились впечатлениями. Со стороны было похоже, что они сидят в библиотеке. Семенов дал Жене три женские фотографии.

- Убитые? - спросил Женя.

Семенов кивнул:

- Да. Только здесь они еще живы. Мы взяли у родственников. Посмотри на них внимательно. Видишь сходство?

Женя долго рассматривал женщин. Они были совершенно разными. Все трое. Сходства никакого. Он разочарованно признался:

- Не вижу.

- У всех троих очень длинные и красивые волосы. Сейчас это встречается не слишком часто. Бабы все больше коротко стригутся. Шампунь экономят. К тому же, если принять во внимание тот факт, что первая жертва была обрита, можно сделать вывод...

- Маньяк убивает женщин только с длинными волосами! - обрадовано закончил вместо Семенова Женя. - Его возбуждают именно такие женщины. Это уже зацепка.

- Зацепка, - согласился Семенов.

Они работали три дня без перерыва. По шестнадцать часов в сутки. Оперативники сбились с ног, выполняя задания Семенова. Папки с делом становились все толще и толще, полковник звонил каждые три часа и интересовался, как идет дело, но никаких следов преступника, пока найти не удавалось. А на четвертый день был найден еще один женский труп. Тоже без головы. По городу уже носились слухи. Чебоксарцы ходили по улицам с озабоченными и тревожными лицами. По радио пришлось обратиться к гражданам и предупредить их о том, что в городе появился маньяк, и надо всем вести себя осторожнее и ни в коем случае не садиться в частные машины.

Полковник был вне себя от гнева. Семенов стоял и при всех выслушивал громкие упреки в свой адрес.

- Николай Георгиевич, - только и сказал он, - людей не хватает.

- А где я их тебе найду? Где? Работай с тем, что есть.

После обеда Семенов посмотрел на Женю и сказал:

- Иди-ка ты братец отдыхать.

- Да я не устал, - попробовал возразить тот.

- Отставить пререкаться, стажер. Кому сказано, иди Читать далее...

Длинный скучный рассказ про мой первый семестр в Swinburne University of Technology.

Как вообще я попал в университет на старости лет? Ну, во-первых я работал на складе и чувствовал, что если ситуация с работой для меня не исправится через короткое время, то я начну терять квалификацию. Во-вторых, в газете, где публикуют объявления о работе в IT, также публикуют рекламу различных образовательных учреждений в этой сфере. Ну и в-третьих, в той рекламе, на которую я обратил внимание, было специально указано, что с этого года оплачивать Postgraduate курсы можно используя схему государственного кредитования. Схема очень удобная – сразу платить ничего не нужно, кредит беспроцентный, а выплаты по кредиту будут автоматически вычитаться у тебя из заработной платы (при условии, что она превышает некий минимум, около $23 тыс. в год). Так что для начала я решил сходить на Information Evening. Там рассказывали, конечно, про университет – какой он хороший и про обилие программ обучения. Меня интересовали Postgraduate программы, по окончании которых присваивается Master’s Degree. Такая программа выглядит следующим образом: условие для поступления – Bachelor’s Degree или его эквивалент, срок обучения – один год на дневной, или full-time, форме обучения и два года на вечерней, или part-time. Более конкретно это означает, что программа состоит из 8 предметов и будет 4 семестра (мне нужна вечерняя форма обучения), в течение каждого семестра берется 2 предмета. Каждый предмет преподается один раз в неделю, 4 часа. То есть загрузка составляет 8 часов в неделю. В принципе, можно брать и больше и меньше двух предметов в семестр. Предметы нужно выбирать из списка, причем несколько (скажем, 3) нужно выбирать из небольшого списка обязательных предметов, т.н. core knowledge, а остальные – из гораздо более обширного списка предметов по выбору. Подать документы не просто, а очень просто – нужно заполнить форму, приложить свой диплом, а также свидетельство того, что он не ниже австралийского Bachelor’s Degree в случае, если диплом получен не в Австралии, а также приложить свое резюме. Все это я послал по почте и через некоторое время получил ответ, в котором меня уведомили, что оин рады предложить мне место. Также они прислали форму-заявку на предоставление кредита и еще мне нужно было внести депозит в размере $200, который впоследствии будет засчитан как часть оплаты образования. Вообще, депозиты здесь очень популярны – это как бы залог того, что ты не откажешься от сделки, а если откажешься – то твой депозит будет компенсацией за это. Например, когда ты выбрал машину и поехал в банк за чеком, с тебя попросят депозит. Если ты передумал, то депозит компенсирует продавцу то, что в течение оговоренного времени эта машина считалась проданной и, возможно, он упустил другого потенциального покупателя. Вот с университетом также. Да, общая стоимость курса составляет $8800 – по 1100 за предмет.

Еще мне нужно было выбрать предметы, которые я хочу изучать и списаться с так называемым Program Manager – он должен был на это дело посмотреть и одобрить, либо порекомендовать мне другие варианты, если мой выбор покажется ему странным или непоследовательным. Не показался.

Собственно, после этого можно было приступать к учебе. Начало семестра было 25 февраля, если не ошибаюсь. Занятия проходят с 17.30 до 21.30, первые два часа лекция, вторые – практическое или лабораторное занятие.

Отдельно нужно рассказать о системе, по которой выставляется оценка за предмет. Это делается довольно сложным образом. Как правило, она складывается из оценок за несколько работ (assignments), которые выполняются в течение семестра, плюс оценки за итоговый экзамен. Например, в семестре нужно выполнить две работы, первая приносит 20% итоговой оценки, вторая 30% и итоговый экзамен приносит еще 50%. Конечно, факт выполнения работы не означает, что за нее будет поставлено 20%. Недостаточно хорошая работа будет оценена, скажем, в 10 или 15%. Может быть и еще сложнее. Скажем, внутри одной большой работы может отдельно оцениваться дизайн проекта – например, 40% оценки за всю работу, и отдельно – написание кода, остальные 60%.

Как правило, для того чтобы сдать предмет, нужно получить итоговую оценку не менее 50%, что в общем-то немного. Для того, чтобы хорошо выполненные работы в течение семестра не приводили к сдаче «автоматом», добавляется еще одно условие – итоговый экзамен тоже должен быть сдан не менее, чем на 50%.

Задания бывают групповые и индивидуальные. Это не играет никакой роли при выставлении оценки, просто большое задание дается одно на несколько человек, а небольшое – индивидуально. Для сдачи задания устанавливается крайний срок – due date. Работы сдаются в конвертах в специальный ящик, по типу почтового. Он опустошается ежедневно в 8.30 утра, поэтому крайний срок обычно устанавливается как «понедельник, Х марта, 8.30». За каждый просроченный день полагаются штрафные санкции, если преподаватель предварительно не дал добро на отсрочку.

Лекционный Читать далее...

Приветствую всех.

История длинная, хоть и поучительная. Заключение в конце, мудрых и/или нетерпеливых, а также Виктора прошу туда ;)

Решил вот раз время появилось и на форуме про травмы в том числе колена заговорили поделиться смешным в конце концов (к счастью) опытом лечения подозрений на растяжение надколенных связок. Сам не анатом, а компутерщик, так что в терминологии не силен.

Началось все с того, что кривыми путями пришел на этот сайт, затем купил книгу "Йога: исскуство коммуникации", ну и помаленьку начал практиковать, исполнившись сознания собственной глупости и неопытности в данном вопросе.

Проблем сразу встало навалом не только из-за того, что неопытный, а еще и потому, что являюсь крайне редким (судя по книге ;)) индивидом с врожденной гипомобильностью суставов (никуда не тянусь и никак не сгибаюсь). Даже в детстве, помню, лет в 6, не мог в пашимотанасану согнуться - тренеру чтоб я пальцами достал до носков приходилось на меня садиться, и то, через боль. Обошлось без травм.

Негибкость моя в особенности проявлялась в районе сгибателя бедра (мышца такая) - то ли он слишком короткий генетически ;), то ли еще что, но именно из-за него не шли ни паш-на (ощущения при тупом угле 100 град), ни халасана, ни иные связанные с растяжением этой части тела асаны - и колена. Тем не менее успешно разработал свой стиль выполнения всего этого. Это подтверждается тем, что всего лишь через месяц-полтора общего времени занятий (не каждый день, растянулись на 4 месяца) я теперь могу хоть с утра без разминки при прямых ногах коснуться ладонями пола, чего не мог даже в глубоком детстве даже приблизительно.

Сорвался на вирасане. Мягко говоря, простенькой позе. Негибкость такой степени не описывалась в книге даже близко (ощущения появлялись при остром угле градусов в 80), моя прекрасная память :) вспомнила строчку из книги про то как Айенгар рассуждал про то что есть два типа боли - один нормальный, не ведущий к травмам, другой плохой. Решил при всем этом попробовать не являются ли ощущения такого типа первым типом, и подложив все-таки валик между ногами и задом пытался так сидеть. Поначалу в принципе все ничего, а потом началась в обычной жизни при сгибании колен на углы более 30% неострая боль. Плюнул на такое исполнение, про вирасану забыл, через неделю прошло. Подождав для верности еще недельки две, решил начать более мягкую практику. Угол был уже градусов 20-25, с утолщенным валиком. Через какое-то время опять то же. Опять подождал, прошло. Память опять подсказала строчку о геометрически возрастающем времени заживления травм связок, серьезно напугав меня ;) Пропуская повторяющиеся этапы смягчения практики, дошел до того, что начал практику при сгибании ног на тупой угол 130 градусов лежа на спине, дабы снять с связок нагрузку. И все равно начанало болеть! Последний срыв был этой осенью, ближе к концу. Теперь боль при сгибании на угол больше 30% не проходила вообще, т.е. я не мог сгибать ногу без боли на даже средние углы. Практически, подумал я сам, в расцвете лет инвалидом стал, с хроническим воспалением связок! Лечило время - максимальный угол стабильно и линейно увеличивался если за определенный промежуток времени ни разу не сгибал ногу больше критического угла. Компрессы из фигалгеля и индовазина увеличивали кривизну графика угол/время раза в 1.5 (ускоряли заживление). Тем не менее всегда рано или поздно срывал. Ну представьте себе, что даже на белом друге нормально не устроишься. Ясно дело срывалось.

Теперь плюнул на все, пошел к травматологам и хирургам. В общем, все ничего не нашли. Ногу сгибали почти до острого угла в 20% (больно, но терпел), заставляли вертеть по-всякому... Теперь-то я знаю, что это они проверяли связки ;) и если б они были повреждены, то я бы ногу так никогда не согнул! Но вот одна хирургичка убедившись в том, что связки не повреждены, все равно сказала мне их лечить как лечил. Да еще компрессы с димексидом прописала. А димексид - убойная вещь, чтоб вы знали! В принципе, проникает сквозь кожу и выжигает под ней все живое ;) Приложив на 3 минуты 2-3 раза пропитанную им вату на любой фурункул, тот исчезает в течение 1-2 дней. Последнее мое достижение с этой отравой ;) - вывел непонятный подкожно-воспалительный участок 1.5х1.5 см, раз в 2 года выскакивавший у меня на внешней стороне левого плеча, с каждым разом поднимавшися на 3 см выше. Через 2 года посмотрю, навечно или нет ;) Но припарки им на колене давали только отрицательный результат - угол уменьшался. Прекратил подобные припарки, пошел к другому хирургу. И вот когда он уже в который раз сказал "все известные науке связки у вас в порядке", хоть и ему было непонятно что у меня такое, когда и на рентгене колен все выглядело прекрасно, тут я уже подумал сам. Пришел к выводу что это отнюдь не растяжение и не воспаление связок, по всем имеющимся признакам. А после того как я подумал еще немного и вправил за 10 секунд оба сустава на место и колено сразу начало сгибаться до 30% острого угла, я практически убедился Читать далее...

Привет всем! Как и обещала, рассказываю про мою поездку интеррейлом (InterRail). Для тех, кто не знает, есть такая система в Европе. Покупаешь билет InterRail, выбираешь зону и ездишь по ней с этим билетом. Билет действует до месяца, в зависимости от зоны. Зоны поделены хитро. Я уже точно не помню, но вроде Франция и Испания в разных зонах, а в Испанию иначе не попадешь с севера, кроме как через Францию...Этот билет действует на всех поездах, но все на самом деле сложней. Где-то надо доплачивать. Поездка эта оказалась возможной для меня, так как я жила в Норвегии, и когда вышло Шенгенское соглашение и Норвегия вошла в Шенгенскую зону, стало возможным ездить по всем Шенгенским странам без дополнительных виз. В другие страны (Англия, например) мы не поехали именно по этой причине. Ездила я с подругой. Наш маршрут был: Норвегия-Швеция-Германия-Франция-Испания-Италия-Германия-Швеция-Норвегия. Поездка заняла 2 недели (в июне). Билет стоил 200 евро. Мы подробно спланировали весь маршрут и расписание. Есть такой сайт www.bahn.de хотя он и немецкий, но там расписания всех поездов по Европе, на разных языках. Быстрый поиск. Так вот мы заранее выбрали на каких поездах ехать, распечатали расписания и в путь.
Норвегия
Поехали мы из Норвегии. Вообще у них железная дорога идет до середины Норвегии (примерно до широты Питера), а дальше нет. Но на севере, там где ближе всего до границы со Швецией, есть железная дорога от города Нарвик и в горы и далее в Швецию. А так норги на самолетах летают. Ну или по морю. Поговаривают о строительстве железной дороги на севере страны, чтобы соединить Тромсе с Мурманском и дальше с Архангельском, говорят, почему, мол, в России есть на севере, а у них нет. Но пока разговоры. Хотя у них горы, проблема..Так вот мы из Нарвика поехали прямым поездом в Швецию. Билет InterRail купили там же в Нарвике, до Стокгольма нам выдали билет с указанием мест, без доплаты. Вагоны похожи на наши купейные, но в купе 6 человек, на третей полке спят тоже. Она ниже, чем в наших поездах, там как и на остальных местах, освещение, полочки итд..Матрасы не стелят, полки мягкие, подушечки берут с нижней полки, где днем они прикрепляются на стенку (чтоб мягче спине было). 3 таких подушки по стене, 3 сидячих места. Сбоку лестница складная..Как мы поняли верхние полки самые блатные..Нам всегда продавали их, а многие в пути спрашивали, как вам удается их купить, многим не удавалось. Плюс в том, что залез наверх, и мимл тебя никто не ползает больше..Под столом подвешеныодноразовые пакеты под мусор, потом уборщицы отрывают наполненный пакет и все, открываешь следующий. Расстояния не такие длинные, одного пакеты хватает на купе, так что не возникало вопроса, куда мусор выкинуть, хотя можно оторвать, поставить на пол, наполнять следующий. Спальные вагоны в других странах примерно такого же типа, где-то дизайн посовременней. В супер поездах, где раковины в купе итд мы не ездили, не приходилось..
Так вот ехали мы в полупустом поезде, днем сели, наутро приехали в Стокгольм. Граница Норвегии и Швеции высоко в горах. Обалденный вид, поезд едет высоко в горах вдоль фьюрда, по обрыву. Супер. Где-то через час смотрим, выехали, лето, жарко, зелень, а тут снег. Не сразу дошло на какой высоте. По северу Швеции так и ехали в горах, проезжая разные станции.
Швеция.
Утром проснулись и наблюдали из окна пейзажи, похожие на русские (в отличие от норвежских). Также приятно было видеть промышленные гиганты, после провинциальной Норвегии. Приехали в Стокгольм. На вокзале оставили рюкзаки в камере хранения и пошли гулять. Ночевать не собирались, так как хотели скорей выехать из Скандинавии и попасть в остальные страны. У нас ведь всего 2 недели было, а Скандинавия рядом, в другой раз можно было съездить. Погуляв полдня по Стокгольму мы поехали в Данию и оттуда, не ночуя, собирались дальше в Германию. Вообще есть прямой поезд из Копенгагена в Германию, но нам надо было ночевать в Копенгагене, а мы решили ехать с пересадками, чтобы уторм быть в Германии. Выбрали сложный путь и приключения...Из Стокгольма поехали в сидячем вагоне, сиденья лицом друг к другу, стол посередине, газеты, помню, выдавали. Билет дополнительно не требовался..
Дания
Вечером около 9 мы были в Копенгагене. Было у нас часа 2 на прогулку. А дальше нужно было ехать часа 2 до маленького городка Roedbyhavn, откуда шел паром в Puttgarten.что на берегу Германии. В том поезде мы также не доплачивали. Там мы заснули обе, и обе за минуту до выхода одновременно проснулись, посмотрели друг на друга, затем на часы, и бежать к выходу. Помню, вышли, видим двое таксистов, мужчина и женщина, мы спрашиваем, где паром. Они не понимают, какой паром, тут и моря нет..Мы им, ну как нет мы в Германию поедем. Они, ааа, так это другой город рядом, вон поезд стоит бегите. Мы бегом. Оказывается надо было там пересесть на другой поезд, а мы его чуть не пропустили. Приехали туда уже ночью, пришли на вокзал ждать парома. Там касса закрыта, хотя кассиры там были, одна женщина на Читать далее...

Вот подошло и мое время рассказать о родах. Я бы сказала, что почти дорожные роды. Но об этом чуть позже. А пока для тех, кому некогда, лень или просто не интересно скажу кратко. Родила я как и в прошлый раз в ПДР, а точнее 6 февраля 2005 года, девочку Екатерину весом 3350гр и ростом 50 см, по шкале Апгар 9/9. Это кратко о том, что получилось по истечении 9 месяцев беременности.
Ниже последует долгий рассказ о "коротких" родах. Думаю особенно полезен и интересен будет тем, кто ожидает своего второго малыша, и задается массой вопросов, какими они могут быть. Да какими угодно, и в том числе как мои.
Для начала вам предоставляется долгий экскурс в историю. Кому не интересно переходите к разделу "Сами роды". Прежде, чем начать повествование, хотелось бы вернуться немного назад, а точнее на полтора года. Тогда я родила так и не поняв, что со мной произошло. Приехав на очередной осмотр к врачу, мне сообщили радостную новость, что я рожаю. Хотя я и до последнего в это не верили, т.к не ощущала ни боли, ни напряжения живота и ничего такого, что обычно описывают. Но доверилась своему врачу и осталась в роддоме. Три с половиной часа маялась в догадках, кто же из нас прав. А вот потом… У меня лопнул пузырь отошли воды и в ту же секунду свет в моих глазах стал меркнуть. Я не могла понять, что со мной происходит. Болело все с невообразимой силой. Мне поставили датчик снимающий показания схваток. Он выдавал "веселый" результат – шла сплошная схватка "бешеной" силы. Мне тут же предложили эпидурал, на что я с радостью согласилась. После этого в течении 4 часов произошло почти полное раскрытие. За два часа до потуг убрали эпидуралку, но тем не менее я потуг так и не почувствовала и пришлось рожать на схватках. Все закончилось просто замечательно. Но у меня в душе остался осадок, что я так и не поняла, а что же такое роды? Как выглядят схватки и что такое потуги. Если кто знает меня и помнит, как я тут паниковала и просила рассказать уже рожавших, что такое роды, как они начинаются и т.д., а все прикалывались – типа не я Даньку рожала… Все боялась снова пропустить начало, а еще больше боялась не успеть в роддом (мои чувства меня почти не обманули).
Так вот, неудовлетворенная первыми родами, я решила все повторить. Это конечно являлось не основной причиной появления на свет мой дочурки, но очень весомой.

Как все начиналось.
И вот в очередной раз я делаю тест, убеждаюсь в наличии двух полосок, мирно поселяюсь в "Февралятах" и начинаю ждать. Беременность проходила достаточно тяжело (первой я просто не заметила). В начале меня мучил токсикоз, не такой уж сильный, но вытягивал из меня силы и убивал радость ожидания второго малыша. Прошел токсикоз и через пару недель навалилась новая беда в виде непрерывной мигрени почти в течении двух месяцев. Потом месяц непонятной тошноты. А где-то с 7-го месяца напала бессонница к которой в дальнейшем добавилась сильнейшая изжога и грыжа пищевода. Я не могла выпить даже пол стакана воды, т.к. все тут же вместе с желудочным соком выплескивалось наружу. В общем я порядком устала от всех этих напастей и с нетерпением ждала ПДР.
Много слышала о том, что вторые детки как правило рождаются раньше. Поэтому я морально готова была родить в последних числах января. Потянулись долгие две недели ожидания. Дипрессия накрывала меня с каждым днем все сильнее и сильнее. Силы меня оставляли и я готова была просить стимуляцию, что бы побыстрей родить. Каюсь, что даже не думала тогда о дочке, надо ли ей рождаться, хочет ли она этого. Но я тогда ХОТЕЛА. И вот мы медленно, но верно доходили до ПДР.
Сами роды.
6 февраля в 10 утра я посетила своего врача, после чего мне было дано заключение, что мы готовы к родам и до 9-го родим. Я ужасно не хотела рожать 7-го в понедельник (ну это уже мои личные бзики). Врач согласился со мной и очень ждал меня 8-го, плюс тогда было его дежурство. Шестого он тоже был на посту, но ни кто не мог даже предположить, что скоро все закончится. Вернулась домой я в 11 часов дня, порадовала папу, что нам клятвенно обещали родиться до 9-го. В 12 часов должна была приехать моя мама, чтобы остаться со старшеньким, пока я буду загорать в роддоме. Она переступила порог нашего дома ровно в назначенное время, чем очень порадовала меня, т.к за пять минут до этого я почувствовала первую боль внизу живота. Даже не то что боль, а очень странные ощущения, отдающие по диагонали в прямую кишку. В 12:30 я отметила периодичность, но посчитала, что рано еще засекать время. Ближе к 13 часам я поняла, что пора. Выяснила, что схватки идут по 30 сек, с промежутком в полторы минуты. С радостью в голосе позвонила врачу и сказала, что видимо нам все же придется встретиться сегодня еще раз. Для него это оказалось неожиданным поворотом (да и для меня тоже). Для начала он предложил выпить но-шпу и понаблюдать еще часик. Если все останется в том же состоянии или усилятся боли, то звонить ему и выезжать. Мы посчитали, что у нас еще время пообедать и отметить мамин приезд. Сели за стол, я успела Читать далее...

В сумерки, проходя по базару в Яффе, я нечаянно поднял глаза и увидел тонкий серп луны. Закрывались в полумраке рядов лавочки, проносили от фонтана последние кувшины. Собаки, горбясь и сливаясь с темнотой внизу, подбирали остатки торга. Неожиданно дошла откуда-то нежная сладость цветущего дерева. Я поднял глаза и увидел в легком и прозрачном небе вихор пальмы, а над ним – острый, чистый, тонкий «лук Астарты».
На берегу, под городской стеной, тянуло теплым ветром с неоглядной мелкой зыби взморья. Чуть видные, мягко и красиво намазанные сизой мутью облака терялись на закате… «Сумерки, море, угол ханаанско-аравийских берегов…» – подумал я. Над стеной, в старом каменном домишке, зияет черная оконная дыра без стекол. Слышно, как там, в каморке без огня, укладываются спать и, плача, ссорятся дети. На западе, над лиловатой тьмой моря, склоняется покрасневший, меркнущий и теряющийся в небе полумесяц. И так пустынны сумерки над гаванью бесследно исчезнувшего с лица земли Ханаана, так все просто и бедно вокруг, точно я один в мире, у его безлюдного начала…
На другой день я покинул Яффу. Убирали трапы, вечерело. Жаркое солнце склонялось к золотому морю. Рейд стоял как зеркало, рифы обнажились, отдыхали, белые чайки, плававшие над кормой, казались огромными. В упор освещенная Яффа, громоздясь на холме перед нами, переливалась зеркальным отражением воды и вся была цвета банана. Задрожала, поворачиваясь, корма, забурлил винт – и Яффа тронулась. Но я не спускал с нее глаз до тех пор, пока она, все отдаляясь, не слилась, наконец, с песками на юге, фиолетовыми от голубой дымки воздуха и опускающегося солнца.
А потом я смотрел На Саронскую долину, вдоль которой мы шли на север. Все смутней и печальней становилась долина. Солнце погасло, и вода у берегов стала тяжелой, кубовой. Одиноким, затерянным казалось какое-то селеньице, далеко-далеко белевшее в сини равнины. Я смотрел и дивился безлюдности этого побережья. Вон где-то там, в устьях мелких рек, бегущих от Кармила, лежала Кесария. Некогда это был славный порт и город Ирода; теперь только пески, камни и колючий кустарник… И Так – по всему побережью.
С вечера было тепло и ясно. Палуба, испещренная легкими тенями снастей, блестела. В вышине, сквозь снасти, тепло сиял полумесяц. Но близился Ливан. На ночь я открыл в каюте иллюминатор – и после полуночи проснулся: стало прохладно, по темной каюте ходил сильный влажный ветер. Я заглянул в иллюминатор: и там была серая темь. Пахло морем. Ливан дышал мглою. Во мгле, как на краю земли, висели два мутных маячных огня. Дальний был красноватый. Я подумал: это Тир или Сидон. И мне стало жутко.
За Кесарией – следы Египта и Финикии. Во времена служения Астарте на месте Кесарии был какой-то большой ханаанский город, упоминаемый в надгробном заклятии царя Эзмунацара. Ранее, во времена поклонения «богу всепожирающего времени», крокодилу, был египетский Крокодилопос. И в песках, затянувших останки этих городов, и теперь еще находят разбитые сиениты, погребальные колодцы крокодилов…
В полночь мы прошли Кармил, горный мыс Ваала Громовержца. С Кармила иудейские пророки метали самые ярые проклятия язычеству. На Кармиле, в одной из пещер троглодитов, жил Илия, лютейший враг Ваала. Но жизнь на Кармиле, бывшем ипостасью Ваала, не прошла для Илии даром. Тысячи преданий слили его образ с образом солнечного бога: Илия был питаем вранами, повелевал громами и бурями, низводил огнь и дождь с неба, превращал в камни растения, заживо, как истый сын Солнца, вознесся к нему на пламенной колеснице. И все это сделал Кармил, на котором не было даже капищ, только каменные жертвенники, – Кармил, у подошвы которого Лемех убил одичавшего Каина, приняв его за зверя. Необозримое море, с трех сторон лежащее под Кармилом, бушует круглый год. И богослужения в монастыре кармелитов, стоящем теперь на Кармиле, принимают порой жуткое величие древних языческих богослужений. «Море заглушало голоса поющих и орган, – говорит один паломник. – Над горою стоял непрерывающийся гул – глас Божий, потрясающий пустыню и приводящий в содрогание горы…»
Качало у Кармила и нынче. Засыпая, я чувствовал, как темная каюта опускается и поднимается, слышал скрип переборок. Теперь было тихо. Кармил был уже далеко. Ровно, с однообразным плеском бежала вода вдоль борта, погруженного в сон и тьму парохода. Мы шли уже мимо «блудилищных гротов Астарты» и погребальных спэосов, мимо каменисто-песчаной полосы под волнистыми отрогами и скатами Ливана, – мимо самого Шеола, этого сплошного некрополя между Тиром и Сидоном. Когда-то от Тира до Сидона «можно было пройти под землею – по гробовым пещерам и колодцам». И как дерзко мешались когда-то с ними «гроты» Астарты! Ее поклонники и поклонницы чертили мистический знак треугольника даже на стенах спэосов. А Тир? Разве думал он о смерти, – он, «Сын Солнца и Моря, рожденный в веках баснословных, превзошедший все народы жаждой жизни, алкавший земель всего мира»?
И все же победила – смерть. «Тир, умолкший среди моря! Кую мзду Читать далее...

Открыв глаза, почему-то с особенной радостью увидал я нынче открытое окно своей холодной каменной комнаты. На аршин от окна – высокая желтоватая стена соседнего дома. Ранний солнечный свет золотит ее, заглядывает и ко мне. Где-то внизу по-деревенски блеет коза, где-то вверху раздаются звонкие голоса детей, собирающихся в школу. Вдали, на базарах, восторженно рыдает осел.
Холодно и на крыше, но ослепительное солнце, только что поднявшееся из-за Моавитских гор, над долинами, затопленными светлым паром, уже пригревает одежду, руки. Прян утренний запах тлеющего на очагах кизяка, его горячего дыма, выходящего из труб прозрачным, дрожащим. В тишине слышен плеск бурдюков, опускаемых из окон в зеленую воду водоема, еще полного густой тени; слышен зычный крик водоносов.: бегущих по крытым уличкам базаров, говор и дробный стук копыт на площади возле цитадели. Весело верезжат и носятся несметные стрижи над розово-желтой кровлей города, над ее опрокинутыми каменными и глиняными чашами, и вокруг черного купола Гроба. Жарко блещет полумесяц на великолепной мечети Омара, такой одинокий среди окрестной старины и бедности.
Стук копыт – это приводят лошадей для туристов и паломников европейцев. Европейцы живут по отелям, католическим и протестантским миссиям, осматривают святыни почтительно и спокойно. А говор – это говор русских мужиков и польских евреев, идущих плакать. Одни будут лить слезы у Гроба, другие – у Стены Плача, уцелевшей от храма Иеговы. Русские живут в скучных казенных корпусах Православного Общества за Западными воротами. А евреи ютятся в трущобах южного квартала и плачут у останков древнего Сиона, нарядившись в бархатные халаты и польские шапки из остистого меха, под которыми видны на затылках ермолки, а на висках огромные завитки.
Все те, что спешат к мечети Омара, Стене Плача или просто на базары, неминуемо должны пройти по улице Давида. В этом длинном каменном коридоре, уступами спускающемся под уклон, в этих тесных и пахучих рядах старого Востока течет непрерывная река – ослов, патеров, имамов, верблюдов, женщин, турецких солдат, бедуинов и паломников всех исповеданий. Своды, холсты и циновки делают его тенистым, но кое-где между ними видно яркое небо, пыльно-золотистыми столпами прорезывается солнце, и даже в тени чувствуешь, как быстро приближается жаркое палестинское утро. Вот серебром блеснули в этой живой солнечной полосе две белые женские фигуры, вот, напомнив Яффу, промелькнул в ней старик, курчаво-седой, черно-сизый, с толстыми губами, тонкими борцами и раскрытой грудью, под черным платком и в пастушеской пегой хламиде; вот ярко озаренный угол какого-то вросшего в землю дома, сложенного из обломков дикого камня и древнееврейского мрамора, с травой на карнизе – над входом в мясную лавку… Все сильнее и радостнее чувствуется близость к какому-то далекому радостному утру дней Иисуса…
Один из переулков налево весь состоит из лавок с крестиками и образками. Дальше калитка в каменной ограде, а за ней каменный двор, полный жаркого солнца, стиснутый стенами греческих и латинских подворий и самого храма. Мраморная паперть его занята торговцами, разложившими на ней все те же кипарисные и перламутровые крестики, четки и раковинки. И этот двор, храм – это-то и есть «Юдоль Мертвых». Некогда она лежала вне городских стен, была пустошью, служила для свалки нечистот и крестной казни. Потом стала величайшей святыней мира. И владели ею то Рим, поставивший над могилой распятого храм Венеры, то Византия, то Хозрой, то Омар, то Готфрид, то султаны Стамбула…
Фасад храма сер и тяжел. Входы его в больших глубоких сводах, украшенных обветшалыми барельефами.
Один грубо заложен камнями. Другой широко зияет темнотой, усеянной цветными огоньками лампад. Два старинных решетчатых окна во втором ярусе слишком малы, незаметны по сравнению с фасадом. И фасад кажется частью слепой крепостной стены. Толпой выходят русские мужики и бабы, оборачиваются, кланяются до земли и, встряхнув волосами, вздыхая и вытирая полами заплаканные глаза, идут бродить по базарам… Злорадно верезжат и черными стрелами носятся вокруг горячо нагретых стен стрижи… Снисходительно-ласково, притворно-сердито воркуют голуби на выступе карниза…
В портале, на широких нарах, курят, пристально глядя, на шахматы, турецкие солдаты. Дальше – сумрак первого притвора, и среди исполинских погребальных свечей, на низкой помосте, под балдахином, увешанным дорогими разноцветными лампадами, – желто-розовая плита: Камень Помазания. Налево – ротонда под колоссальным несведенным куполом, детски расписанным облаками, лазурью, ангелами. Посреди – часовня песочного мрамора, вся в блестящих окладах и горящих лампадах. У входа ее горят разноцветные свечи, перевитые сусальным золотом, выше роста человеческого… Вот он, этот жуткий Погребальный Вертеп, такой тесный, что в нем трудно повернуться, и настолько залитый светом, что в нем слепнешь и не сразу разглядишь у стены направо низкую лежаночку из мрамора! А к ней-то и текут со всего мира, ее-то и кропят Читать далее...