Я добирался до этого места очень долго. Когда я вышел из дома, со мной были друзья и родные беспокоились обо мне. Ведь это так долго и опасно идти туда, куда никогда не ходит и никогда не ходил ни один автобус, не летают самолёты и невозможно проехать машиной! Я странствовал много лет и потерял в пути всех друзей, они вернулись домой и прокляли меня – это место, куда мы шли невозможно было найти. Я перестал получать весточки из дома, меня забыли. Хорошая одежда, в которой я вышел, давно износилась и теперь на мне была одежда из мешковины – я смог купить только это когда совсем закончились деньги. Любой путешественник делает запас пищи, у меня этот запас состоял из нескольких сухарей да кожаной фляги с водой. Но я был счастлив потому что теперь стоял возле высокой горы, склоны которой были покрыты пылью, а вершина пряталась за облаками. И когда они немного расходились, я видел что там, вверху есть сооружение, похожее на перевёрнутую чашу.
И тогда я начал восхождение. Облака нечасто защищали меня от палящего солнца, я упал и разодрал свои простенькие штаны на колене. Но кровь быстро запеклась и рана не успела забиться пылью. Я мог бы остановиться и подождать до ночи, но не стал, потому что ночью чаша бы исчезла. Она была здесь только для меня и только в этот день. Мой дорожный посох полетел вниз – я уже почти пришёл и идти дальше мне он только мешал.
Когда я к закату оказался на вершине, чаша всё ещё была там. Это было небольшое сооружение, казавшееся целиком высеченным из серого шершавого камня. И этот свет был очень тёплым – скорее всего солнечные лучи нагрели камень за время моего восхождения, лишь обрамление входа дышало прохладой.
И я вошёл внутрь. Здесь было пусто и маленький лучик света пробивался с крыши в самый центр круглой площадки, которая возвышалась над полом. Я знал что мне нужно встать на это возвышение и сделал шаг. И когда лучик упал на меня, я услышал голос: он доносился отовсюду. Это была женщина, но я не мог определить её возраста. Она казалась мне и маленькой девочкой, и зрелой, мудрой женщиной. Она говорила мне:
- здравствуй. Ты долго путешествовал и всё таки нашёл меня. Я знаю что ты готов был умереть в своём искании и теперь я открылась тебе, потому что почувствовала что я для тебя дороже того, что ты считал собой столь долгое время.
- да. Я пришёл поэтому, - ответил я, - но совсем не жалею что потерял всё что было. Тем более, теперь я знаю что ты есть. То, во что я верил и для чего жил это последнее время – правда. И эта правда мне дороже всего на свете.
- ты говоришь что я самое дорогое, что у тебя есть, но ты и сам знаешь что мне ничего не стоит отвергнуть тебя и сделать нищим. Никто никогда тебя не полюбит, а ты сам будешь мучаться от того что любишь всех.
- пусть так. Но я готов и к этому. Единственное что я знаю о любви, так это то что никто не сможет полюбить никого если ты сама этого не позволишь. Никто не любит тебя. Но лишь видя твоё отражение можно полюбить. Ты можешь заставить ненавидеть, но без тебя невозможно испытывать чувства. Но ты ничего не чувствуешь.
- но как тогда я могу заставлять других делать то чего сама не умею?
- это в твоей природе – ты дух и у тебя нет сердца.
- ты прав, но там где есть я – появляется сердце и появляются чувства.
- теперь я знаю что это так. Поэтому отныне я не буду мучаться. Сердце живёт тобой, но ты так непредсказуема и испытываешь меня на каждом шагу, что тебя можно было бы либо любить за это, либо ненавидеть. Но я не испытываю этих чувств к тебе. Теперь я знаю что ты такая и не можешь быть другой. Ты открываешь тайны.
- ты забываешь что я привела тебя сюда. До тебя были и после тебя будут приходящие. Это тот дар, который я преподношу тем кто действительно готов его получить. Это дар велик, и я открываюсь в нём. Разве это не любовь?
- да. Теперь я вижу как я ошибался! Ты можешь любить и любишь тех, кто сможет отказаться от себя. А тех, кто держатся за всё что у них есть ты жестоко наказываешь страшной игрой. Но ведь эта любовь не безусловна, её можно только завоевать своей кровью …
- теперь ты точно понимаешь. Ко мне нельзя прийти без слёз и потерь. Но ты теперь свободен от них и от всего. Твой дом везде, там где ты. И твоя любовь всегда с тобой, она там где ты. Она никогда не иссякнет, не будет искать выгоды, а будет лишь милосердствовать там где это возможно. И это будет твоё счастье. А те, кто не готовы дать свои слёзы и расстаться с собой погибнут в страшной игре. И не потому что я не люблю их, а лишь потому что даже получив дар они будут держаться за своё и вскоре растратят всё на тление.
- теперь я понял что милосердие должно быть не безрассудочным. И я знаю что ты действительно любишь всех нас!
- теперь ты понял. А сейчас, возвращайся туда где тебя ждут и помни что с этих пор я всегда с тобой не как судья, но как друг.