Холмистая местность была покрыта колючим темно-зеленым ковром. С утра выпал снег и кое-где виднелись белые его пятна. Лес шептался; были слышны всплески воды (видимо, неподалеку бежала река). Тигр, обходивший неспешной поступью свои владения, остановился. Взгляд его коснулся холма напротив, он вгляделся: там все было спокойно, ничего не нарушало привычного говора леса и его обитателей. Тигр направился в сторону от проселочной дороги; хотя сейчас она была размыта грязью и талым снегом, он чувствовал чужой запах. Этой тропой месяца два назад, когда было тепло, ходили люди. А там, где ходят люди, никогда не пойдет зверь. У него была своя дорога вдоль просеки, с которой, если понадобится, можно будет незаметно выслеживать незваных гостей.
Близится зима и животные, называемые людьми, больше не заходят в эту местность, так было всегда. Тигр знал, что страшнее разъяренной самки - хищницы, которая наброситься на него, отгоняя от детей, может быть только человек. Даже если он без ружья. Даже если он вне этих мест. Зверь настороженно прислушивался к шорохам и нюхал воздух. Ничего. Но чутье не обманывало — на рассвете он уловил чужой запах, такой, какой приносят люди. А потом потерял его. Возможно, люди прошли здесь не на двух лапах, как они обычно это делают, а сидя на звере, который всегда рычит и очень быстро бегает. Это не просто зверь, он будто камень, не издает своего запаха и в нем не бьется сердце, но по какой-то неведомой причине бежит и пускает гарь, какая бывает, когда что-то горит. Четыре его лапы крутятся вокруг своей оси, а бока его можно открыть и залезть внутрь. Странный зверь, называемый автомобилем, когда-то пугал, но теперь стало ясно, что никакой опасности, если к нему не подходить близко, он из себя не представляет.
Тигр спустился вниз с холма и остановился, приподняв переднюю лапу для следующего шага. Он замер; неожиданно ветер донес запах чужого. И даже не одного, их было несколько. Тигр стал всматриваться в землю, пытаясь найти след; он двинулся на север, откуда подул ветер. Спустя пару минут, он уловил запах человека так отчетливо, что нужно было срочно свернуть с дороги, чтобы не встретиться с людьми нос к носу. Пройти рядом, подойти сбоку и не выдать себя. Он побрел другой дорогой; уши его настороженно поднялись, хвост опустился к самой земле, чтобы лучше размыть следы. Он отходил на такое расстояние, чтобы только слегка улавливать запах двуногого зверя. Неожиданно рядом вспорхнула стая птиц и с криком вспарила в небо; тигр увидел, как за серыми деревьями колыхнулось что-то очень знакомое… ружье! Он увидел как блеснул его ствол и моментально бросился в противоположную сторону. Еще один зверь на двух лапах оказался с противоположной стороны и тигр повернул вправо; он отчетливо чувствовал, что был и третий, но найти его взглядом не успел; нужно было действовать, нужно было уходить. Раздался выстрел. Тигр напрягся всем своим существом, почувствовав запах пороха. Затем еще один и еще; порох туманом расстелился перед глазами. Хищник почувствовал, как рядом с правым его боком, касаясь шерсти, пролетела горячая пуля. Затем еще одна пронеслась чуть ли не у самого горла. Зверь кинулся в сторону густого леса; там можно будет укрыться. Тигр лапами касался грязной холодной земли, идя по засохшей траве. Воздух доносил множество запахов, но не было ветра. Ветер — это единственное его спасение сейчас; ветер его союзник, но все замерло и приходилось полагаться на собственное чутье. Тигр знал здесь все тропы, выбираемые людьми или те, по которым они могли бы пойти. Но эти люди охотились за ним, потому нужен был иной путь.
Хищник знал, что бежать — значит выдать себя; значит неразборчиво идти по ломающимся веткам, оставлять глубокие следы. Он шел осторожно, хотя и быстрым шагом. И с каждым новым метром, нужно было идти медленнее, чтобы запутать след и не привести людей к месту, где он расположится для отдыха. Что-то било в виски: «быстрее! быстрее!», но здравый разум велел поступать иначе. Пройдя некоторое время, тигр остановился и принюхался, уловив легкий ветерок. Преследователей не было слышно. Значит они остались позади, есть время, чтобы собраться с мыслями и обдумать, куда идти. Лапами чувствовался холодный снег с песком. Но вот что-то горячее упало на землю мелкими каплями. Тигр втянул воздух ноздрями и почувствовал запах свежей крови. На лапы с груди стекала его кровь. Он был ранен. Когда его окружили со всех сторон, он думал куда отходить; не придав значения обжигающей боли внутри. Но сейчас он почувствовал как внутри него, задев кость, сидит пуля. Боль свела дыхание и сердце забилось быстрее. Теперь уйти незамеченным будет сложнее, но он должен идти дальше. Тигр пошел в самую глубь леса и с каждым его шагом, тело казалось ему все тяжелее. Шерсть на груди и передних лапах намокла от непрестанно бегущей крови, сердце колотилось все сильнее и казалось, что оно так громко стучало, что его стук разносился по всему лесу. Тигр даже остановился и оглянулся назад — не услышали ли его биение люди? Голова болела, лапы с каждым шагом подчинялись все меньше. Зверь видел перед собой стволы деревьев, но с каждым разом их очертания становились все размытей. Он остановился, чтобы перевести дыхание и старался упираться на задние лапы, чтобы не так сильно чувствовать боль. Он стоял так, неподвижный, раненый, уставший, пытаясь набрать в легкие свежего воздуха. Порыв ветра донес запах людей. Он был еле уловим, значит люди еще достаточно далеко, но и все же — значит они идут по следу. Тигр собрался с силами и пошел вперед. Нужно только перейти гору, спуститься к реке, а там — спасение. Он переплывет реку, даже раненый справится с ее течением, а вот людям понадобится несколько часов чтобы перейти ее. Он уже видел, как они делали это в прошлом году — доставали большое приспособление, садились в него и гребли палками. Если у них есть на чем перебраться, это займет как минимум полчаса, а если нет, то они пойдут в обход и это займет часа два. Но до реки было еще далеко, а сил становилось все меньше. Тигр шел, уже не чувствуя лап и горячая кровь больше не обжигала, внутри все заледенело, как бывает, когда выпьешь много холодной воды со льдом. Зрение его подводило: если неподалеку появится человек, то он не сможет его разглядеть, пока тот не подойдет слишком близко. Боль сводила скулы и зверь громко и тяжело выдыхал воздух. Спускался вечер, слегка дотрагиваясь синевой верхушек деревьев. Повеяло прохладой, предвещавшей сумерки. Осенью темнело рано, особенно здесь, в лесной глуши. Облака серели, а птицы, парящие в выси казались маленькими черными точками. Хищник не ел уже два дня; до этого он обглодал останки кабана, припрятав немного мяса в земле к востоку от места, где его настигли люди. Но возвращаться туда было нельзя, да и сил на то, чтобы дойти не хватало. Он в таком случае охотился, весь день или два выслеживая жертву, но сейчас он был без сил и любой, даже самый слабый кабан мог с легкостью уйти от него. Тигр время от времени останавливался, нюхая воздух и улавливая запах людей. Значит останавливаться нельзя — они идут по следу. И тигр шел вперед. Вечер коснулся уже самой земли, когда он остановился, чтобы передохнуть. Опустился на землю всем телом и вытянул вперед лапы. Зализывая рану, он тянулся к груди, слюнявил переднюю лапу и тер ею раненое место. Он облизывал нос и прижимал его к груди, пытаясь получше достать разорванную кожу.
Мелкими застывшими каплями нависли звезды. Тигр слышал как бьется его сердце, теперь оно билось ровно и медленно, даже очень медленно. Слабость завладела его телом и он опустил морду на передние лапы. Теперь подняться он был больше не в силах. Осталось только спуститься к реке и перейти ее, но он не видел ничего перед собой, а дышать было очень больно. Все, что ему сейчас хотелось — это лежать и не шевелиться. И он лежал, смотря вокруг большими глазами, которые светились в темноте зеленым огнем. В них отражался лес и река, и казалось, они наполнились ее водами. В их блеске горели звезды, а потом звезды потекли ручьем по мягком шерсти, коснувшись усов. Тигр почувствовал, как теплые капли из глаз побежали вниз; он понял, до реки ему не дойти. Глаза его заволокло теплой водой от напряжения и можно было подумать, что он плачет. Возможно, он бы мог собраться с силами и добраться до реки. Возможно, он даже смог бы ее переплыть. Но больше всего ему хотелось, и он чувствовал это всем телом от носа до кончика хвоста, быть здесь, на своей земле, на своей горе, выбранной им много лет назад; с которой открывался вид на колючий ковер леса, расстелившийся темно-зеленым полотном.
Люди — самые странные животные из всех живущих. Они приходят сюда, в чужие владения, идут по тропам, которые сами себе выбирают. И лес разрешает им ходить там, где они хотят. Но если бы на этот холм пришел другой тигр, разве стал бы он разгуливать так свободно? Ему бы пришлось отвоевывать территорию или убраться с этого холма навсегда. Разве напал на людей зверь, когда они пустили огонь из ружья? Разве нужна им эта земля? Ведь они не живут здесь и, как правило, даже не приходят дважды. И если отдать им этот холм, разве они не придут потом на другой?…
Тигр почувствовал запах гари и жженых веток. Люди уже совсем близко, они развели костер на ночь. Значит можно еще немного здесь отдохнуть.
И он лежал так долгое время, не шевелясь, пока веки его не отяжелели и не закрылись.

И если так нужна людям эта земля, то пусть она будет их: и этот холм, и лес, и река, и вялая трава, и мягкий снег, выпавший ранним утром.
* * *
Уссурийских тигров на планете осталось не более 300 особей.