"Раньше писатели писали, а читатели читали. Теперь читатели пишут и не читает никто". Оскар Уайльд.

Часы пробили два ночи. Сквозь задернутые занавески пробивался лунный свет. В комнате стоял диван, на котором сейчас спал мужчина, письменный стол заваленный бумагами, старый деревянный стул и книжная полка. Вместо книг на полку были свалены какие-то вещи; тут же стояла миска со вчерашним супом и куриными костями; посреди комнаты мирно посапывала небольших размеров дворняжка.
Викси, так звали собаку, время от времени поднимала мордашку и поглядывала на человека. Убедившись, что он спит, она укладывалась обратно и продолжала моргать своими большими глазами.
Часы пробили 6 раз. Человек зашевелился, громко зевнул, потянулся и немного привстал. Викси, увидев что хозяин проснулся, подбежала к нему, поставив передние лапы на диван и преданно заглянула в глаза.
— Викси, я вижу ты меня очень любишь, особенно когда хочешь есть, — сказал человек, почесывая собаке ухо.
Мужчина поднялся, одел махровый халат и пошел на кухню. Поставил на газовую плиту чайник, налил в миску для собаки бульона и положил туда кусочек "докторской" колбаски, надел на нос очки и принялся читать. Он читал исписанные неровным почерком бумаги, время от времени хмурясь, иногда удивленно вглядываясь, порой почесывая лоб. Порывшись среди бумаг, салфеток, кухонного полотенца, заглянув под невымытую тарелку и отодвинув с засохим на дне кофе кружку, он наконец нашел шариковую ручку и начал что-то дописывать. Так он просидел час, потом неожиданно поднялся со стула, осмотрелся по сторонам и позвал собаку. Скользя лапами по линолеуму, Викси неслась на всех порах из комнаты, радостно лая и виляя хвостом.
— Прости, дорогая, совсем забыл что ты хочешь гулять… Работы много, понимаешь? Мне надо много работать. Еще больше чем сейчас. Иначе мы с тобой никогда не закончим.
Собака понимающе посмотрела на него и побежала к двери, скуля от радости.

Выдался солнечный день. Было уже начало ноября, а зима все не шла. Листья пожелтели, но еще не опали. Во дворе играли дети разных возрастов: малыши возились в песочнице, мальчишки-школьники гоняли мяч, девочки расчесывали кукол. На лавочке у подъезда примостилось несколько бабушек, и время от времени был слышен их старушечий голос: «Славик, не бегай, упадешь!» а временами, протяжное: «Ой, батюшки!».
Мужчина поздоровался со старушками и пошел по дороге ведущей в парк.
— Писателя нашего женить давно пора, — сказала одна из старушек.
— Да, он бедный, все пишет и пишет… а чего пишет-то? Никто не знает, — подхватила другая.
— Да, видно-то что-то хорошее, человек он добрый, только стеснительный очень. Вот и жены никогда не было, — вступила в разговор третья.
— Да когда ж ему? Он все в работе, поди вот-вот закончит писать и будем мы читать его книги про любовь… — вздохнула первая старушка.
— Так кто ж тебе сказал, что про любовь? Может он про войну пишет, про нас стариков…

Все во дворе знали этого тихого человека с собакой и звали его «наш писатель». Но кроме того, что он жил с собакой и что-то писал, ничего более не знали. Вот уже несколько лет он работал над одним произведением, которое на днях должен был закончить. И никто не сомневался, что это будет что-то хорошее и простое — может роман о большой любви, или мемуары…
Час спустя, мужчина с собакой шел домой по той же тропинке, держа Викси за поводок.
— Хороший сегодня день, бабушки, — сказал писатель.
— Хороший, сынок, хороший… — залепетали бабушки.
Мужчина поднялся на пятый этаж, открыл дверь квартиры, снял с собаки ошейник, разулся и прошел в кухню. Там он вскипятил чайник, налил себе большую кружку чаю, достал с полки булку с маком и принялся дальше что-то неразборчиво писать. Викси улеглась у него под ногами, засунула свой нос в передние лапы и засопела.
За окном начинало темнеть, а наш писатель все так же сидел, склонившись над бумагами. Чай в кружке давно остыл, а булочка лежала на прежнем месте.
Мужчина, сняв очки, устало потер глаза и зевнул. Встал, посмотрел на собачью миску, и, убедившись, что там еще есть еда, направился в комнату. Викси пошла за ним. Мужчина поискал в вещах на книжной полке шерстяной платок, закутался в него и уселся на диван. Придвинув поближе настольную лампу, он нащупал под подушкой книгу Антона Павловича Чехова и принялся читать.
Часы пробили два ночи. Мужчина дочитал последний лист книги и отложил ее в сторону. Он посмотрел на Викси, собака спала на полу посреди комнаты. Он подумал, что нет у него никого роднее вот этой дворняжки. И еще, что когда он закончит свою книгу, Викси больше не придется есть бесвкусный говяжий суп. Он получит так много денег, что сможет каждый день покупать ей настоящую еду, которая сейчас продается в магазине в цветных упаковках. Да, они с Викси никогда не растанутся, им больше никто не нужен… Думая о своем будущем, писатель все не мог уснуть. Он нащупал в темноте баночку со снатворным и высыпал несколько таблеток в ладонь. Во сне он что-то говорил кому-то невидимому, иногда размахивая руками. Викси удивленно поднимала морду; но убедившись, что с хозяином все в порядке, опускала ее на передние лапы и иногда хлопала своими большими собачьими глазами.
Настал новый день. Писатель проснулся, потянулся, зевнул. Собака как всегда уже кружила возле него и преданно смотрела в глаза. Хозяин, потрепав свою любимицу за ухо, направился на кухню и поставил на плиту чайник. Потом решил что прежде чем выпить чаю, он прогуляется и позвал Викси.
На улице он поздоровался с бабушками на скамеечке и направился знакомой дорогой в парк. На улице дул пронизывающий холодный ветер, небо заволокло тучами. Собирался дождь. Дав собаке немного побегать, писатель направился обратно. Когда он подошел к подъезду, на лавочке и во дворе уже никого не было. Зайдя в квартиру, он снял старые ботинки, на которых сейчас налипла грязь и пошел на кухню. Налил себе чаю, подогрел немного супа себе и Викси. Пошел дождь.
— Хорошо, что мы дома, Викси, — сказал он.
Викси завиляла хвостом и улеглась у него в ногах. Прихлебывая чай, писатель стал вслух читать написанное, водя пальцем по бумаге.
— Викси, тебе нравится десятая глава?
Собака молчала.
— Я тоже думаю, надо еще подправить…
И писатель стал подправлять.
Так он просидел какое-то время. За окном все еще шел дождь.
Писатель немного проголодался и вспомнив, что в холодильнике имеется баночка грибочков, достал ее и поставил перед собой. Наколов гриб на вилку, причмокивая глотнул, затем взял еще один и незаметно съел всю банку.
— Ну, на сегодня хватит, — сказал писатель и пошел в комнату. Викси поплелась за ним. Дождь все не кончался. Писатель лег на диван, закутался в одеяло и подумал о том, что когда он получит гонорар, обязательно купит своей любимице коврик, и она будет спать на нем холодными зимними вечерами. Он будет сидеть за столом и писать роман. И чувствовать сопение собаки. На плите вскипит чайник…
Писатель все еще думал, представляя будущее, когда стрелки часов подошли к 2-30 ночи. Он поднялся, нашел баночку со снотворным и заглотнул горсть таблеток. Ему нужно было обязательно выспаться, мысли путались, а встать надо с восходом солнца, чтобы сегодня закончить книгу. Через пару минут он заснул.
Зато собаке не спалось. Ее что-то сильно беспокоило, она скулила, подходила к хозяину, прислушивалась к его ровному дыханию и снова ложилась на место. Потом, не в силах побороть беспокойство, вновь вставала, ставила передние лапы на диван и лизала лицо писателя. Он немного постонал и перевернулся на другой бок. Собака улеглась на диван, рядом с ним и вопросительно подняла морду. Хозяин ее не согнал, как он обычно это делал, а положил свою тяжелую руку на собачью спину и засопел. Викси негромко поскулила и уткнулась своим мокрым носом ему в шею.
Часы пробили восемь утра. Собака не шевелилась, только еле слышно протяжно и жалостливо скулила. Она положила лапы на шею хозяину и пыталась его согреть (он всегда мерз, даже летом). Хозяин не просыпался. Настал день. Солнце пробивалось сквозь закрытые занавески. Викси стала скулить громче и жалобнее и время от времени прислушивалась к дыханию хозяина. Хозяин не дышал. Она положила свою морду ему на лицо и засопела. Писатель больше не проснулся.

Участковый сказал, что мужчина с 53-й умер от большого количества снотворного. Со временем, квартиру его продали какой-то молодой паре. Иногда, старушки во дворе вспоминали о писателе с собакой. Говорили, что он был талантлив, хотя никто никогда не читал его книг. Говорили, что он был хорошим добрым человеком, немного замкнутым, но несомненно умным. Говорили, что его собака все время сидит у его могилы. Кто-то пытался ее приручить и даже забрал домой, но она убежала и ее снова видели у могилы писателя. Кто-то пытался ее покормить, но она не ела. И на девятый день она пропала. Говорят, что наш писатель забрал ее с собой в рай.