она читает нараспев




сохрани тебя господи
этот последний привет
ты читаешь его нараспев
как молитву

посидим помолчим

что на сердце
что пОд сердцем
чем оно успокоится
беспокойное доброе
вечное сердце твое

и все так же нескучно
как многие весны назад
высыпет сыпь малолетних
крикливых на улицы
дай им боже
что я не сумела тебе дать
или даже

дожить
долететь

в это лето
где руки мои
и не руки
крылатые призраки
успокоятся и
никогданикогданикогда

не приснюсь
тебе

чтож...
сумбур

Amen!




только любовь моя
голубем голодным да бесприютным
бродит по карнизу окна

боги мои
молюсь вам
пусть отражение его
будет спокойным и беспечальным

он сегодня
не ждет ни меня
ни памяти обо мне

пусть же ему
не будет ни беды ни памяти
Amen!

эта весна
говорят что она последняя
в нашей, то есть моей,
то есть его
истории

как знать

говорят что когда он
закрывает глаза
вы исчезаете
я исчезаю
и ничего больше не существует

говорят
что он выдумал нас
но я
верю ему

он говорит
что когда я закрываю глаза
даже вас
боги мои
не существует
сумбур

Слова...Ведь мало только слов...

Слова не умеют обнимать...

Но и без слов погибнешь, растворишься

В себе. А дальше только тьма...

Вот вы, зачем вы смеетесь?

Все у вас хорошо? Только так вы мне это

Доказываете? Идиоты...

На себя посмотрели бы лучше-

Как вы “живете”. У каждого счастье свое.

А дождь все идет и идет,

Уже вода проникает сквозь оконные рамы.

А солнца все нет. Да и будет ли?

Доверчивость-это плохо или нет?

Где-то в комьютер небесный

Закралась ошибка? Вирус?

Программа зацикливаеться, все

Идет по кругу.

Воздух наэлектризовываеться, кажеться-

Вот оно, близко. Но это просто

Молния. Она сверкнула и снова все тихо.

До следующей вспышки.

Кап-кап-кап-один и тот же звук.

Nostromo_1977

а-н-т-и-с-у-и-ц-и-д-н-о-е




не лететь никогда, знай, что бездна только обманет,
обещая сиянье внизу за семью этажами,
говорит : навсегда оставь эту гребаную германию,
смотри, как на крыше тысячи уже руки разжали,

как плакали тетки, кровь с асфальта скоблили,
еще один глупый такой, молоденький, сгинул,
правда , что к таким могилам не носят лилий,
что такой рекорд не нужен никакому гиннесу,

только выпьют спирт за тебя санитары вечером,
девочка со двора будет всю жизнь видеть кошмары,
вот она какая, оказывается, жизнь вечная,
вот оно как, погляди, по-черному то кумарит

порода людей-самоубийц, господи, гессе,
сколько степных волков умирали степными волчатами,
сколько в последние секунды жизнь твоя весит,
почему, когда надо было кричать, они промолчали
сумбур

я не танцую. какая разница?
Escape

Я не танцую. Какая разница? Я улыбаюсь. Руки свинцом. Чтобы тебя разглядеть внимательно надо смотреть им всем прямо в лицо. Я поддалась злому демону, надо же. Я не танцую. Льдинкой в бокале. С глазами закрытыми, слушая музыку, с каждой нотой-глотком умираю. Она не заметила, что резкость выдохов не для нее, для тебя. Ну и что же? Разве еще существует разница? Разве еще существует? О, боже... Я не танцую. Праздник закончился. И, как всегда, не случилось чуда. Под каблуками хрустит и крошится снег. Это самое тихое утро...
сумбур

ита


Любовная лирика -остановка
Точка в пути
Или
Отправная точка
Или
Очередная несостыковка
Идея
Лопнувшая как почка
Или
Имя, которое любишь...

Хотя, впрочем, какая разница?
Когда все это - система
И мало ли что - случается
И как от всего противно!
Ведь жизнь- не простая схема,
а лирика - декоративна! -

Игрушка беременных сучек
-вторая неделя запоев-
уставших от жалких случек
и трахающих плейбоев
рожающих через месяц
обрубок с шестью глазами
и воющих над могилой
скользящими голосами
сумбур

Предчувствия и страхи 2

Все страхи и
муки предчувствий
Склонившись над унитазом
Выблевать -

Отшатнуться

Услышать -
- Ах, как неприлично
И условно - неэротично
И вот на столько не тянет
на - любовную лирику.
Пожалуй,
пора вернуться к
привычному панегирику
Обо-жа-емо-му
Мужчине


Да пусть он катится к черту!!!!!!!!!!
сумбур

почему никто не изъявляет желание вступить в сообщество?:)
сумбур

овечье



у иоганна себастьяна стеклянно натянулись струны
овца ступает златорунно в попоне алого сафьяна
по гулким улицам стокгольма свыкаясь с мыслью об утратах
здесь никому не будет больно,
здесь никому не будет больно

вот перед ней супермеркато свои распахивает двери
и словно по равнинам прерий стремясь к гармонии квадрата
она идёт шатаясь пьяно, ломая вечный треугольник
здесь никому не будет больно
здесь никому не будет больно

у иоганна себастьяна…
да что ей, право, этот циник!
забросив грусть на антресоли и улыбаясь виновато
она опять его покинет, она уходит постоянно,
оставив за собой пустыню

здесь никому не будет больно
сумбур

сколько бы я ни шла к тебе - все не ко времени...



сколько бы я ни шла к тебе - все не ко времени;
и тупики, в которые можно уткнуться лбом.
а ты лежишь без одежды где-то на том
берегу, который чуют мои олени.

в песке, который больше похож на пыль
назойливостью - оставляешь свой след змеи
и кожу, которую заменили
на нитки цветов, и запах ее - полынь.

сколько бы я ни гнала стада, под вечер
они все равно замерзают у мертвой речки;
так и стоят - как человеки,
в спины друг другу; давят тебе на плечи.

ты утоляешь жажду эту несладким зеленым чаем,
я принимаю роды - по шесть волчат.
у тебя над головой птицы кричат.
и я как последний моряк - мечтаю услышать чаек.

сколько бы я ни смотрела, одним взглядом
горизонт с места не сдвинешь что твой багаж.
и можно смело врастать в этот пейзаж,
пропуская тебя вперед; и не представляя себя рядом.
сумбур

Раздвинула ноги сурово. Эпизод 2.



Проходите, беременная, раздевайтесь, что значит "откуда узнала"?
Я акушер-гинеколог со стажем, а не просто бомжиха с вокзала.
Ваша фамилия Розенштуцер? Нет? – Cтранно... Чего в дверях встали?
Шли и кабинетом ошиблись? Психотерапевта искали?

Ну, не волнуйтесь тогда, временно не беременная.
Тест в аптеке брали? Фальшивый, будьте уверены.
А что побледнели? Вот, возьмите про СПИД брошюру,
Вы точно не Розенштуцер? – Где ж эта беременная дура?

Давайте гляну? Бесплатно, знаете, в Москве какие цены сейчас?
Вставить зеркало – пятихатка, вынуть обратно – тысяча.
Слушайте, раз уж вы здесь, простынку повесить помогите,
А то жалуются – первый этаж, видно всё в лучшем виде.

На тюль нам денег не дали, надо было сориентироваться.
Во! Занавеска. В красный горошек. Не все пятна отстирываются.
А вы совсем молоденькая, мать-то в курсе? Хотите, я ей сообщу?
Я изучала, как с убитыми горем родными вести себя надо врачу.

Так что могу и с вашими, чтобы не волновались слишком...
Мы тут осваиваем смежные специальности, читаем умные книжки.
Психотерапевт-то у нас один, он же невролог, главврач и мой муж.
Сутками здесь пропадает, а в доме полгода как сломан душ.

А здесь не больница – сумасшедший дом, крыша вон протекла намедни.
Психотерапевта назначили главным – дескать, свихнется последним.
Город деньги жмотит, а случись что: "Помогите, будьте бобры!"
Шутка такая. Бобры давно сдохли, нажравшись местной коры.

Без денег сюда ни кого не заманишь, тем более – специалистов.
Видели мальчиков-санитаров? Все - истинные гомосексуалисты.
Косят от армии, мы им диагноз: "Поздравляем, вы – педераст,
А вот ваша швабра и обязанность доблестно зачищать унитаз".

Надоело? Сбежал? Уехал? В военкомат идёт сообщение:
"Медицина достигла громадных успехов! Достигнуто выздоровление!
У больного Петрова эрекция на медсестру Н., тридцать лет трудовой стаж,
Считаем педераста к службе годным, если поймаете – он ваш".

Вот так и живем, знала б французский, сказала бы: "Се ля ви".
А вы в том возрасте, когда кажется, что не хватает только любви?
Кто отец-то, знаете? Ах да, я забыла, к мужу у вас номерок...
Он патологоанатома сейчас замещает, так что спускайтесь в морг.

Где беременная Розенштуцер? Таскает ведь на работе шпалы.
Ей рожать, а она ни ухом, ни рылом, как будто воды местной мало.
У нас ведь, знаете, тут снова трое мёртвеньких родились.
Это всё комбинат, очистных нету, вот и пьём всю эту слизь.

А всё потому что комбинат наш сильно градообразующий.
А я всем жить мешаю, пишу в газеты – градостерилизующий.
Как-то голодовку объявила и ночью приковалась к трубе.
Заодно, думаю, и похудею, раз такой поворот в судьбе.

С утра началось - крик, матюги! Угрожали мне, гады.
Психотерапевта привозили – забыли, что мы с ним женаты.
Все городские начальники бегали, как мальчишки,
Потом понесли меня к Главному, вместе с куском задвижки.

Стол у него – хоть танцуй, говорит: "В следующей пятилетке
Такие очистные отгрохаем, у воды будет вкус конфетки!"
Отлично, говорю, подождём, иди, рапортуй-докладывай,
А я пока младенцев трупики буду на стол тебе складывать.

А беременные знают, но не уезжают, хотя каждой даю совет.
И воду пьют эту чёртову, на минеральную денег нет.
Каждая надеется на лучшее, что ей-то уж повезёт,
А мне не привыкнуть, хоть мучаюсь с этим не первый год.

А комбинат спускает, что хочет, в водопроводные трубы.
Зато легко с тараканами, брызнешь водой - и трупы...

Заболтала я вас, ступайте, девушка, в морг, лечите стресс.
Муж вам поможет, он доктор хороший и вроде с утра был трезв.
сумбур

спаси и помилуй



От удачи небывалой пьяные,
мы идём с тобой домой ямами.
Переулками идём. Кочками.
А терпенье у судьбы кончилось.
Занавешено окно шторами,
поделив пятно окна поровну.
И качается внутри лампочка.
У порога котик ждёт лапочка.
Пролетает ночь, спешить нужно ей,
потому что я жена мужняя.
сумбур

Партизанка




На термометре держится минус неделями кряду,
И к огням фонарей снеговые летят мотыльки –
Так погода низводит весну до простого обряда
Выпекания круглых изделий из блинной муки.
Но весна пробирается тайно по солнечным тропкам,
Выставляет пикеты цветочниц у станций метро,
Рассыпает листовки-лучи по бетонным коробкам,
Соблазняет неведомой прелестью теплых ветров.
У нее аромат с легкой ноткой лимона и дыни,
Пара туфель на шпильках, у осени взятых взаймы, –
И, мне кажется, цвет ее платья пролесково-синий
Входит в моду, назло безупречным нарядам зимы.
сумбур

Детское


Буду ребенком.
Не самым лучшим.
Тем, что капризно стучит по стенке,
Плачет ночами,
Не любит кашу,
Но, если вдруг обдерет коленку,
Громко смеется.
А что? Забавно.
Все остальное мое ведь цело,
И карамелька в кармане тает,
Словно актер,
В первый раз на сцене.

Да, и еще - не хочу собаку,
Мы бы с ней не поделили тапки,
Комнату,
И уголок на кресле,
Где иногда угощают сладким.

Сладкое все же - вот смысл жизни,
И ничего, что помногу - вредно.
Если захочется -
Значит можно,
Втихую, ночью, под теплым пледом.

Или еще вот на даче - вишня,
Целое дерево спелых ягод!
И ведь ничье! - заберусь к верхушке,
Будет мое.
Может, даже на год.

А упаду - посмеюсь привычно,
И зашагаю на встречу к звездам...
Дверь на чердак.
Карамель в кармане.

Буду ребенком.
Устала - взрослой...
сумбур

Трамвай.


Убит телефон и кончается чай
И деньги как мамонты канули в Лету,
Карету, карету… беда невзначай
С чужого плеча. Помоги, сигарета.
На улице солнце кобылою ржет,
И ветер холодный, но пахнет весною.
Известно, спасенным останется тот,
Кто жил, не задумываясь о покое.
Знакомый до рвоты четвертый маршрут,
Сегодня трамваи идут до могилы?
И рельсы веревками к горлу ползут,
Но мама велела не брать ее мыло.
«Послать бы все на хуй», да эти слова
Рифмуются плохо и только со «страхом»,
И, вроде бы, с «прахом». Болит голова,
И хочется выпить. Послать бы все на хуй.
И хочется крысой бежать с корабля,
Встав левою лапой на тысячекратно
Проверенный путь от себя до себя…
«Кондуктор, а можно поехать обратно?».
сумбур

8-903-149-99??



на волну
на твою
настроиться..
на войну
натравлю…
…нас троица
уродившихся этим временем -
ты и я, и еще терпение.

новых простыней волны стелятся:
я с другим, да и ты, не вериться,
что бы дома одна над книжкою…
но тебя никому не вышколить.

с октября по хлопок столешницы,
я не грешник и ты не грешница,
но закурим – беседа спорится.

мы не пара, увы…
нас троица.

сумбур

~ по кругу... ~ по жизни... ~ по вселенной... ~
Каракашан



Добрынка. Страница семнадцать. Звонок:
- Привет, ты давал объявление в omen?
- Давал.
- Ты красивый?
- Читал между сток?
- Да нет.
- Симпатичный?
- Не знаю.
- Ты скромен.
- Возможно.
- Тебе нужен друг?
- Да.
- Я Саша.
- Я тоже.
- Приятно.
- Взаимно.
- Ты думаешь всё не всерьез? Ерунда?
- Не знаю. Но как-то нелепо, наивно.
- Работаешь?
- Нет.
- В институте?
- Студент.
- В каком?
- Это важно?
- Не знаю.
- Я тоже.
- Ты хочешь увидеться? … Да? … Нет? Ну что ты молчишь? Ну, ты хочешь?
- А можно?
…

Вокзал Павелецкий. Вторая глава.
И снова звонок: неузнанки, приветы.
- Давай полшестого?
- Навряд ли.
- Тогда… давай через два, у ворот Моссовета.
- Давай.
- Ты придешь?
- Не клянусь.
- А без «не»?
- Послушай, тебе я не должен?
- Не должен.
- Какие вопросы?
И вздох в тишине.
- Придешь?
- Обещаю. Мне скучно.
- Мне тоже.
Увиделись. Странно. По пиву. Молчок.
- Впервые?
- Отнюдь.
- Уже было?
- Попытка?
- А сколько тебе?
- 25.
- Старичок!
Искра по зрачкам, и впервые… улыбка.
…

Таганская. Тридцать вторая. Сюжет.
Предутренний кофе и сон колоколен.
- Понравилось?
- «да» будет больше чем «нет».
- Ты этого ждал?
- Не скажу, что доволен.
- А мне даже очень.
- Серьёзно?
- Ну да.
- С чего?
- У тебя обалденное тело.
- Возможно.
- Какие «возможно», балда?
- А ты всё с красивыми? Не надоело?
- А разве от этого можно устать?
- А разве нельзя?
- Ну и как, посоветуй?
И жажда продолжит устало кусать
Зубами одну на двоих сигарету.
…

И снова вокзальное. Третья глава.
На курской странице неделя молчаний.
Звонок.
- Ты обижен?
- За что? За слова?
- А если?
- Да брось.
- Не скучаешь?
- Скучаю.
- Когда?
- Никогда.
- Я не верю.
- Не верь.
- Увидимся?
- Нет.
- Я хочу тебя.
Тихо… занервничала из квартиры дверь,
Боясь загораживать вход. Или выход?
- Звони. Передумаешь, сразу звони.
- Мне нужно подумать.
- Ок. Но не долго.
- Пришли фотографию.
- Не до возни.
- Пришли.
- Ты порвешь.
- Я поставлю на полку.
…

Вокзальная площадь. На сорок седьмой
Чужие квартиры, балконы и кухни.
- Надолго решил оставаться со мной?
- Надолго.
- А если все рухнет?
- Не рухнет.
- Ты раньше любил?
- Никогда.
- Почему?
- Вопрос риторический.
- Все же?
- Ты знаешь… Да я и сейчас не люблю.
- Не пойму.
- Плыву по течению.
- Зря. Недотянешь.
Синица черкнет голубой каравай
Не ночью, не утром – едва ли заметно.
- А, может, ко мне переедешь?
- Давай.
- Купи молока.
- Сигарет?
- Непременно.
…

Четвертая. Краткая. Мира проспект
наносит разметку на будни и судьбы.
- Читаешь?
- Стараюсь.
- Учёба?
- Конспект.
- Давай-ка по кофе?
- О, да, не уснуть бы.
- Экзамены скоро?
- Неделя.
- И всё?
- Увы.
- Не завалишь?
- Я буду стараться.
- А препод?
- Скотина.
- А не повезёт?
- 100 баксов.
- Не жалко?
- Придется расстаться.
И вроде бы гладко, и вроде легко
Молчать, понимая, что вроде бы рядом.
- Прочел?
- Издеваешься?
- Что, не легло?
- Поедем в кино?
- Надоело?
- Порядком.
...

Туман. Ни страниц, ни абзацев, ни строк.
Над Новословобской размытое утро,
Которым опять застрелился игрок,
И снова был «мизер», и снова немудро
Трефовая дама осталась жива;
Разряды по пальцам и по барабану.
Звонок:
- Почему не пришел ночевать?
- Ты бросишь меня?
- Объяснишь, я не стану.
- Я думаю в меру понятно без слов.
- И все-таки?
- Что? Ты не любишь догадки?
А голуби помнят, как мимо несло:
И вроде не трудно, и вроде бы гладко...
...

Вокзал. Середина уже позади.
И по-белорусски ступает нарядный
Московский апрель.
- Ты куда? Не ходи.
- Нужны сигареты.
- Потерпим.
- Навряд ли.
- Тогда и от кашля возьми что-нибудь.
- Сироп?
- Не люблю, ты же знаешь.
- Я скоро.
А ветер ночами кричит: «Не забудь
Как выглядит снег, обезумевший город!»
Куда там! Москва забывает про всё,
И времени раньше спешит оголиться.
- Смотри, этот город расцвёл.
- Как расцвёл?
- В толпе проплывают счастливые лица.
...

Сто двадцать вторая. Открыт зоопарк,
От клетки до клетки гуляют неспешно
Приезжие, местные и детвора.
- А может на юг?
- Ты так хочешь?
- Конечно.
- Не дешево.
- Можно занять.
- Не вопрос.
- А как на работе?
- Оформлю больничный.
- Побрейся.
- Не хочется.
- Ты же зарос.
- Не страшно.
- Не страшно, но и неприлично.
Порою мы сами не в курсе ветров,
Которыми бьем от души парусину;
И как в океане, снуём по метро,
Себя зачехлив, но… себя, а не спину.

...

Не верится – сколько вокзалов! Тепло.
А здесь неуютно, прохладно, голимо.
Эх, сука ты, стрелочник-май, всем на зло
Пускать поезда только мимо да мимо.
И снова молчание. Он не пришел.
Звонок.
- Это ты?
- Это я.
- Ты откуда?
- Мне, кажется, я поступаю грешно.
- Ты раньше об этом не думал.
- Не думал.
- Один?
- Не один.
- Не придешь?
- Не приду.
- Я знаю его?
- Перестань.
Полминуты несутся навстречу в оконном ряду
Составы, перроны, винты, парашюты.
…

Весна. Оглавление. Читать далее...

(ложновато но мне понравилось)





In Spe…



Сильные... Выстоим. Большего нам не дано...
Право на слабость отвергла слепая гордыня.
Сотни дверей, но выходим, как раньше, в окно
Павших мирков, где от неба – погост да пустыня.

Чтоб воссоздать по последним минутам вчера,
Слабенький пульс высыхающей жизни планеты.
Да залатать звёздной нитью её вечера;...
Ветром ожившим будить и тревожить рассветы.

Нас, как обычно, последней надеждой теней,
В бой да в агонию,- в каждом отсеке сознанья.
Жизненной искоркой в храме душевных *свечей*
Для продолженья заветной программы,– дыханья.

Те, что вне времени, с плотью сольются земной,
Да изнутри исцеляя погибшие клетки
Код возрожденья, - вливанием крови чужой
В вены погасшей звезды, что отвергла таблетки.

Сильные... Выстоим. Большего нам не дано...
Видно, мы созданы жизнью являться по смерти.
Жидкое зеркало времени сгладит сукно,
Дабы вернуть русло памяти в бег круговерти.



PS. In Spe… - с надеждой в будущее /лат./

Меня вот странный сон посетил....Про созданий, которых посылают на уже, практически мёртвые планеты, чтоб они ценой себя, сливаясь с ней, её последним дыханьем, возрождали её;)...и главная фишка, это надпись на линии горизонта: чтоб уйти из этого мира, надо –проснуться. И я –проснулась.



© Fenix 86





сумбур

память воды.




Крылья потерять – полбеды. Ангелы сидят у пруда,
смотрятся в столетья воды, провожают вниз города…
Вырвано из круга лицо. Так бы и ревела ревмя,
но логичных нету концов, раз ты не жалеешь меня,
раз ты не желаешь никак в омуты нырять с головой.
В трубочку набитый табак остро пахнет горькой травой.
Ненавижу слово «прощай», круглым камнем выкину в пруд!
С мятой заварю тебе чай, пошепчу над ним что-нибудь,
раз уж память это – вода, да и та – течёт, не стоит,-
я теперь с тобой навсегда телом Ева, духом Лилит.

сумбур

Знаешь ли ты




Знаешь ли ты, что порой называют болью? -
той, что для глаз незрима и так чиста,
белой орлицы, в ладони еще не пойманной,
или фигуры, что ночью встает
с холста,
и озирается в комнате темной, простуженной,
что так поспешно покинули, не затворив окна...
знаешь ли ты, что порой происходит с душами
в час, когда город укутывает белизна?

Робкий соседский щенок вдруг проснется смелым:
"Мама, я больше не стану пить молока!"
а за его окном будет белым, белым...
белым раскрашивать улицы теплая чья-то рука...

и побежит он, безумный такой, безгрешный,
светлый, с пятном чернильным на целый лоб,
и упадет с разбегу в огромный, снежный,
но почему-то совсем не холодный, сугроб...

знаешь ли ты, что тогда расплескает красным,
и отзовется в сердце, кольнет ледяной иглой
так, что рука потянется за лекарством,
и содрогнутся губы безмолвно
"господи, боже мой..."

и, как гроза апрельская, дикий грохот
вспомнится ясно, перевернет весь дом.
Так на снегу умирает наивный кроха
и просыпается крепким, охотничьим псом.

Знаешь ли ты, что тогда называют болью? -
вИденье сквозь темноту тупика впереди
с очередным пробужденьем, со вкусом крови
мудрости сердца, что дико стучится
в груди...

Тише. Так много черного в серой тени.
Пальцы скользнули по голове щенка,
Нежно и так доверчиво...

С днем рожденья!
С новым твоим рожденьем,
и целый мир
у тебя в руках.

сумбур