В плеере: Петр Ильич  Чайковский - Святки ("Времена года. Декабрь")

Марлен Дитрих знала Эрнеста Хемингуэя таким, каким его не знал никто. Они познакомились на корабле, идущем из Европы в Америку, на приеме, который давала Энн Уорнер, жена продюсера Джека Уорнера. Когда Дитрих вошла в зал, она заметила, что за столом сидит двенадцать человек. Будучи суеверной, актриса отказалась сесть за стол тринадцатой. Внезапно рядом со столом возникла могучая фигура Хемингуэя. Писатель сказал, что всё в порядке, можно садиться - он будет четырнадцатым. Тогда Дитрих не знала, кто этот большой мужчина, и спросила: «Кто вы?» После ужина Хемингуэй под руку проводил ее до дверей каюты. Так начался их роман.Отношения Дитрих и Хемингуэя были возвышенными, наполненными духовным смыслом. Это была дружба-любовь, не несущая никаких обязательств, надежд и требований. Об этом чувстве актриса вспоминала: «...любовь между Эрнестом Хемингуэем и мною была чистой, безграничной - такой, наверное, уже и не бывает в этом мире. Наша любовь продолжалась много, много лет, без надежды и желаний». Они редко имели возможность подолгу находиться в одном городе. То Эрнест был несвободен, то Марлен. Дитрих удивительным образом уважала права другой женщины и никогда не претендовала на мужчину в этом случае.

...Я был когда-то советским библиотечным ребенком, любил читать сентиментальные рассказы советского писателя Константина Паустовского.

Все мы тогда бредили Западом, русской культуры как бы стеснялись. Шла оттепель - первая духовная "перестройка". Однажды мне в руки попала моя детская книжка Паустовского - отшатнулся с краской стыда. И тут как раз - звонок Андрона Кончаловского: "Марлен Дитрих приехала! В Доме кино!"
Вечером у Дома кино на Воровского - не пробиться. Но - Андрон ведь сын баснописца! Сидим в партере. И вот - О н а. Узкое белое платье. Потрясающая фигура. Колье из сияющих бриллиантов. Запела! - чуть хрипловато, бесстрастно, как бы сверху - и чудовищно эротично!.. "Лили Марлен!" Мы лопались от священного восторга! Вот оно! Вот он - волшебный Запад! Зал ревел...
Напились мы тогда у Андрона - по-страшному. Орали, визжали - к черту Россию лапотную, - только Запад! Его изощренность, его раскрепощенность, его свобода! Проснулись днем, страстно продолжили восторги, и сил пойти вечером на второй концерт Марлен Дитрих уже не было.

[показать]

В 1970 году в Швейцарии хоронили Ремарка – великого писателя, автора «Триумфальной арки», «Трех товарищей» и «Жизни взаймы». Вдова, красивая пожилая женщина, прятала заплаканное лицо под густой вуалью. Тишину нарушали редкие всхлипывания. Вдруг, как во сне, по кладбищенской аллее медленно подъехал черный автомобиль, из него вышел курьер и протянул вдове огромный букет роз и карточку. Дама прочла визитку и нервно отбросила ее в кусты вместе в букетом. Какой-то репортер быстро поднял карточку и прочитал ее вслух: «Прощай, любимый. Марлен Дитрих».

Марлен Дитрих и Эрих Мария Ремарк.  Их роман был непродолжительным, но ярким, они оба не были ни первыми, ни последними, ни единственными друг у друга. Писатель мучился из-за непостоянства и холодности актрисы, но не переставал ею восхищаться. Марлен Дитрих вдохновила Ремарка на написание «Триумфальной арки» и стала прототипом главной героини романа. Эта любовь воплотилась и в другом романе – в письмах. Жена писателя Полетт Годдар уничтожила письма актрисы, но письма Ремарка сохранились. Недавно они были опубликованы и признаны «самым восхитительным любовным романом ХХ столетия».

Автор стихов: © Copyright: Ирина Расшивалова, 2022

В плеере: Ave Maria 

Летом 1926-го Москва встречала голливудских актеров Мэри Пикфорд и Дугласа Фэрбенкса. Цензура еще вольничала, в кинотеатрах крутили свежие зарубежные фильмы, и знаменитостей, прибывших на Белорусский вокзал, приветствовала чуть ли не 35-тысячная толпа. Гости желали «ознакомиться с опытом советского кинопроизводства», и их отвезли на первейшую тогда студию «Межрабпом-Русь». Там как раз снимался фильм из боярской жизни «Победа женщины», и Пикфорд презентовали кокошник главной героини. А кадры хроники визита звезд вошли в сделанную на той же студии картину «Поцелуй Мэри Пикфорд».

Главную роль в обоих фильмах играла Анель Судакевич. Она задержалась в кино всего на шесть лет, но слава была головокружительной. Красавице с зеленоватыми глазами поклонялись, в ее честь называли дочерей. Сын Анель Алексеевны, известный художник Борис Мессерер, вспоминает: «То, как она двигалась, как говорила, как общалась с людьми, ее манера вести себя, одеваться, улыбаться, идти по улице, здороваться со знакомыми — во всем этом явственно ощущалось самосознание своей красоты. Когда мама заходила в какой-либо магазин, ко мне подходили разные люди и спрашивали, правда ли, что это известная актриса Анель Судакевич, хотя все это происходило намного позже пика ее славы и выхода ее фильмов».

Карьера Судакевич прервалась с приходом звукового кино. Но она, похоже, никогда об этом не жалела и о прошлом вспоминала редко. Анель Алексеевна была замужем за балетным танцовщиком Асафом Мессерером и всегда ощущала свою принадлежность к знаменитому артистическому клану. Но развелась с ним еще до войны и замуж больше не выходила. Тот же Борис Мессерер говорит, что главным в характере его мамы было желание независимости. К счастью, талантов ей было отпущено с избытком.

Темноволосая, все еще красивая женщина с голубыми глазами, одетая в скромный дорожный костюм, нерешительно взяла лист бумаги и ручку. Рука чуть подрагивала, но она нашла в себе силы и написала: "Таков свирепый закон любви. Он гласит: если ты стар - ты не прав и ты побежден. Если ты молод - ты прав и ты побеждаешь..."

Это горько было осознавать, но она была побеждена. Наталья Васильевна Крандиевская-Толстая, которой в 1935 году исполнилось сорок семь лет, только узнала о том, что у мужа появилась молоденькая любовница и между ними все серьезно.

Нелепость ситуации заключалась в том, что Наталья сама познакомила Алексея Николаевича Толстого с миловидной барышней, приятельницей ее сыновей, Людмилой Баршевой. Нанятая секретаршей Людмила через две недели окончательно утвердилась в сердце Толстого. Брак Натальи и Толстого потерпел крах после двадцати лет совместной жизни.

 

Маленькая Туся Крандиевская

...Наташа Крандиевская, по-домашнему Туся, родилась в Москве в 1888 году в семье журналиста и издателя Василия Крандиевского и писательницы Анастасии Тарховой. Наташа была вторым ребенком в семье.

Туся начала писать стихи в восемь лет. В три­надцать она уже печаталась в московских журналах. Первая ее публикация в журнале "Муравей" подписана Туся Крандиевская.

 

 

В этой истории была и любовь, и самопожертвование и исковерканные судьбы. Завершилась она 13 мая 1956 года, а обстоятельства финала были засекречены и долго оставались государственной тайной.

...Конец двадцатых годов. СССР. Москва. Молодая актриса Ангелина Степанова юна, изящна, смешлива. Она выходит замуж за мхатовского режиссера Николая Горчакова.

Узнав об этом, мудрый Немирович-Данченко задумчиво заметил молодой актрисе, столкнувшись с ней в театральных коридорах: "Что ж... Для начала неплохо!"

Юная Ангелина Степанова

Николай Михайлович Горчаков старше Ангелины на семь лет, он прекрасный, заботливый и добрый человек, но он так опекал молодую жену, что порой казался ей невыносимым.

И все же их союз не распался бы так скоро, если бы в коммуналку Горчакова и Степановой в Кривоарбатском переулке в 1928 году однажды бы не зашел приятель Владимир Масс и не привел с собой друга, Николая Робертовича Эрдмана и его жену, танцовщицу мюзик-холла Дину (Надежду) Воронцову.

Само изящество и пластика, неощутимо лёгкий вес…
Так не хватало сердцу праздника, и вдруг – он падает с небес!

Нас кружит день, и ночь не радует, всё – мимоходом, всё – быстрей,
А он не кружится, он падает в объятья жёлтых фонарей.

Лукавым взглядом из-под чёлочки сверкну фонарному лучу
И так привычно контур ёлочки, как в давнем детстве, протопчу.

Взметнусь, подобно лёгкой тени я и опрокинусь с высоты
В восторг свободного падения и в радость сбывшейся мечты.

Лети, душа моя нетленная! Где твой приют? В каком краю?
…Одна, как посреди вселенной, я посреди площади стою.

Тут лип изысканная графика и времени неслышный бег…
Так не хватало сердцу праздника –  вот он, праздник – первый снег!

 

Автор стихов: © Copyright: Тамара Кошевая, 2012

В плеере: Eldar Mansurov "Heyat Bagishla Mene"

Родители будущей Богоматери – Иоаким и Анна – жили в Назарете. Супруги очень долгое время – вплоть до глубокой зрелости – не имели детей, что было причиной их тяжелейших страданий, так как, согласно тогдашнему иудейскому мировоззрению, бездетность считалась позором и расплатой за дурное, а поскольку семья жила благочестиво, многие думали, что есть некие тайные грехи, за которые их карает Всевышний. Иоакиму даже препятствовали приносить жертвы в храме, считая, что он неугоден Богу, так как не принес потомства для израильского народа. Однако, несмотря на социальное неодобрение и даже презрение, супруги не сетовали на судьбу. Иоаким к тому же помнил, что многие праведники прошлого (как, например, Авраам) тоже до преклонных лет не имели детей, но потом – по их вере и молитвам – они становились родителями.

Супруги дали обет: если у них родится ребенок, они посвятят его служению Богу. Их дочь Мария, будущая Матерь Божия, родилась по прошествии пятидесяти лет супружеской жизни Иоакима и Анны. Ее рождение предварило явление Ангела каждому из супругов, когда они, каждый по отдельности, молились о своем потомстве. Иоаким, считая себя самым грешным из людей, после того как священник Рувим не позволил бездетному мужу принести жертву Богу в храме в Иерусалиме, решил не возвращаться домой, а поселился в пустынном месте и молился. Его жена, узнав об этом, также – в посте и молитве – просила о возможности стать матерью. Иоакиму явился ангел, который сказал, что Бог внял его молитвам. Анне ангел сказал, что о ее потомстве будут говорить во всем мире.

В Священном Писании содержится немного сведений о Богородице. В Ветхом Завете есть небольшие фрагменты, прообразы, которые символически рассказывают о Ее спасительной миссии. В Новом Завете всего несколько эпизодов связаны с именем Богородицы и все они относятся уже ко взрослому периоду Ее жизни.

 Часы пробили полночь... Полумрак наполнил комнату зловещими тенями. Немолодой мужчина, сгорбившись, сидел у окна, бережно сжимая в руках фотографию, с которой на него смотрела миловидная женщина.

     Сквозь сумрак он вглядывался в ее лицо и, осторожно гладя фото, чуть слышно шептал:"Любимая... Фея моя сероглазая..." Мысли его были в прошлом, настолько далеком, что он спрашивал себя - а было ли все это..?

   ( Несколько лет назад…)

     Нудно моросил осенний дождь. Влажная пелена окутывала перрон и здание вокзала провинциального городка. Редкие встречающие зыбкими тенями просматривались сквозь полог осенней мути. Высокий пожилой мужчина с огромным букетом белых роз нервно курил, посматривая на станционные часы. Приближалось время прибытия скорого поезда.
     "Успеет ли она..? А может передумала в последнюю минуту...", - с волнением думал он.
     Голос дежурной размеренно сообщил:"Скорый поезд... стоянка одна минута..." Сердце последний раз сжалось и замерло.

     Мягко тормозя, поезд остановился. Раздался шум открывающихся дверей. Приезжих было немного. Моложавая женщина, растерянно озираясь, ищуще оглядывала платформу. Он решительно направился в ее сторону. Увидев такие знакомые серые глаза с застывшей навсегда в них грустью, он облегченно вздохнул: приехала… наконец-то…  Бережно обняв ее за плечи, он осторожно снял ее дорожную сумку и, зарывшись лицом в воротник, ощутил легкий запах ее духов. Ему показалось, с их последней встречи прошла целая вечность.  Напряжение спало,  и два немолодых человека, тесно прижавшись друг к другу, пошли к выходу в город, где бурлила вечерне-ночная суматошная жизнь.

В 1903 году Романовы дали последний в истории императорской России грандиозный костюмированный бал, посвященный основателю императорской династии Михаилу Федоровичу. 290 лет Династии еще не подозревающей о том, что пройдет без малого 15 лет и трагически канет в историю одна из Великих монархий Европы. А тогда было весело, шумно интересно…

Это был самый роскошный в истории семьи Романовых костюмированный бал - маскарад 13 (26) февраля 1903 года. Но следует заметить, что это был не первый и не последний бал в царской России. Самый последний бал состоялся годом позже – в 1904 году. Предшественником бала 1903 года стал бал в стиле «à la russe», устроенный двадцатью годами ранее, в январе 1883 года, Великим князем Владимиром Александровичем и его супругой в их собственном дворце в Санкт-Петербурге. Это было время правления Императора Александра III, который был ярым русофилом и приверженцем идеи русского национализма. Но балы, особенно маскарады, Александр III не любил и за все время его правления в Зимнем дворце не состоялось ни одного бала, что, впрочем, не мешало членам царской семьи устраивать их в собственных резиденциях. 

Как родилась идея бала, с кем обсуждалась и кто ее автор?

Об этом известно из дневников последнего директора Императорских театров Владимира Аркадьевича Теляковского: «…11 января 1903 (29 декабря 1902) министр мне также сообщил по секрету еще о желании Императрицы устроить последний Эрмитажный спектакль в виде костюмированного русского бала. Мысль эта явилась за завтраком, на котором присутствовал Павел Васильевич Жуковский, который, между прочим, сказал, что Император Петр Великий был враг России и уничтожил все русское, как-то бороды, костюмы и т.д. Этим мнением был обижен барон (Прим. Владимир Борисович Фредерикс) и стал за завтраком защищать нововведения Петра I, говоря, что если бы мы теперь все были одеты в русские костюмы, то походили бы на китайцев, посольства которых, приезжая в своих национальных костюмах, возбуждают в Европе смех. Жуковский же доказывал Государю и Императрице, что национальные русские костюмы много художественнее наших фраков и шитых придворных мундиров. Императрица и пожелала видеть эти костюмы национальные на балу во дворце. Барон мне сказал, что, вероятно, обратятся ко мне по поводу рисунков костюмов, ибо обо мне упоминали. То же мне подтвердил и граф Бенкендорф, к которому я заезжал после Министра, чтобы поговорить об Эрмитажных спектаклях. Решение этого вопроса пока отложено, колебание происходит из-за большого расхода для приглашенных».

Ещё вчера ноябрьский листок
Последний , тихо с дерева упавший ,
Он притаился , и у моих ног
Казался будто путником уставшим .

И вот сегодня первый зимний день
Шагнул легко , без капельки сомненья ,
Чтобы зимы таинственная сень
Под снегом берегла свои владенья .

В объятья декабря пустился снег .
Кружится хороводом белых точек ,
Ложится он на гладь озёр и рек ,
И на последний высохший листочек .

Так здравствуй, первый день моей зимы !
Тебя я снова с радостью встречаю .
В круговороте зимней кутерьмы

Тридцатилетнее правление императора Российского Николая I ознаменовалось небывалым подъемом русской культуры. Государь держал руку на пульсе всей культурной жизни России. Монарх содействовал публикации Полного собрания русских летописей, сочинений А.С.Пушкина, Н.В.Гоголя, А.С.Грибоедова и других русских писателей, поощрял творчество К.П.Брюллова, О.А.Кипренского, А.А.Иванова и других художников, продвигал оперы М.И.Глинки на сцену императорского театра.

Непростые отношения сложились у царя с М.Ю.Лермонтовым. Хотя поэт и принадлежал к древнему русскому дворянскому роду Столыпиных, он был всего лишь одним из подданных властителя империи, первейшим долгом которого было почитание Бога и служение царю и Отечеству.

Однако, Николай I проявил не просто заинтересованность, но и оставил отзыв о романе "Герой нашего времени" и  персонажах - поручике Печорине и штабс-капитане Максиме Максимыче. Роман, опубликованный весной 1840г. тиражом 1000 экземпляров, был тепло принят общественностью и вызвал восторженные отклики В.Г.Белинского, Н.В.Гоголя и других литераторов. Николай I не разделял восторгов публики. 

В июне 1840г. Николай I с супругой посетили маленький курортный городок Германии Бад-Эмс,знаменитый своими минеральными источниками. Неотложные дела позвали царя в Россию, а Александра Федоровна осталась в Эмсе. Николай в сопровождении Бенкендорфа и Орлова сел на пароход "Богатырь" и отправился в Петергоф. С собой венценосец захватил подаренные ему две книжки романа "Герой нашего времени". Читал его царь в течение всей поездки и по ходу прочтения излагал свои мысли о нем в письме к жене.

[показать]

Устал от одиночества ноябрь, в своей печали всеми  нелюбимый,
ветрами и судьбой всегда гонимый, как брошенный командою корабль.

Пришёл в положенный природой срок, но зачеркнул воспоминанья лета,
ну что поделать - в нём не много света, и от того он вечно одинок.

В нём сырость, серость и всегда печаль, с холодными и долгими дождями,
и вдохновеньем, залитым слезами, а мне его сейчас немножко жаль...

Беспомощен и грустен его взгляд, от серости своей слегка  неловко,
не знает масок, лжи он и уловок, ни в чём ни перед кем не виноват!

Вздохнул ноябрь тихонько невзначай, ему бы солнышка сейчас в ладошках,
вниманья и тепла совсем немножко... И чтобы кто-нибудь позвал на чай...

Стихи: © Copyright: Светлана Пугач, 2010

В плеере: Lars Roos — Sorry Seems To Be The Hardest Word