много лет тому назад видел я в автобусе одного рыбака. В плащ-палатке, в рыбацких сапогах, с зачехлённой удочкой, с кирпичной мордой. Он рассказывал одной из пассажирок про свои рыбацкие подвиги.
Женщина старательно отворачивалась к окну, но чувствовалось, что она давится от смеха. Весь автобус улыбался до ушей, но деликатно смех свой подавлял. Наконец, на очередной истории (что-то типа, как он выловил на удочку одного за другим стаю кашалотов) терпение у одного из пассажиров лопнуло, и он позволил себе что-то такое скептическое высказать.
По счастью, рыбаку как раз было выходить, только это обстоятельство и предотвратило кровопролитие. Но и с улицы, сквозь вагонное стекло рыбак на этого скептика-наглеца СМОТРЕЛ! Смотрел взглядом, которым смотрят на самого заклятого, кровного врага! Взглядом кровожадным и беспощадным. Взглядом, от которого кровь стынет в жилах, а коленки подгибаются и дрожат.
Каждый раз, когда я вспоминаю тот эпизод, я также вспоминаю одну из песен Вилли Токарева. Сейчас эту песню не вспоминают, а когда-то её напевала вся Москва, да, наверное, и весь Советский Союз!
Меня эта песня интересует ещё и тем, что она посвящена неудачнику. Неудачник, он и в хобби своём - неудачник!

Эх, хвост, чешуя...

Я увлекаюся спортивною рыбалкой:
Ловлю рыбешку в холод, дождь, жару и снег,
И не отвадить от рыбалки даже палкой,
Люблю ее я как спортсмен, как человек.

Эх, хвост, чешуя, не поймал я ничего.

Вчера поймал я три потрепанных гандона,
Они, унылые, висели на крючке.
Опять у бабы у своей просил пардона,
Что ничего я не принес в пустом мешке.

Эх, хвост, чешуя, не поймал я ничего.

А, тут, с друзьями на рыбалке так надрались,
Что побросали наши удочки в кусты.
А рыбы, подлые, как лошади смеялись,
Что наши ведра были к вечеру пусты.

Эх, хвост, чешуя, не поймал я ничего.

Однажды баба заказала мне сазана.
Как никогда вдруг натянулася блесна.
Со дна я вытащил живого партизана,
Не знал он, бедный, что закончилась война.

Эх, хвост, чешуя, не поймал я ничего.

А тут случайно я крючком поймал русалку.
Я это помню, это было как вчера.
Крючок я бросил, бросил леску, бросил палку,
А в результате я поймал лишь три пера.
Намедни я ловил с рассвета до рассвета.
Поймал мешок я красноперых окуней.
Пришел домой под утро, бабы дома нету,
А партизан, подлец, ушел, конечно, с ней.

Эх, хвост, чешуя, не поймал я ничего.

И как рыбак я был, наверно, невезучий.
Вы не поверите, но я не стану врать.
Заброшу к черту этот рыбный спорт вонючий,
Пойду туда, где учат в шахматы играть.

Эх, чтоб твою мать, буду в шахматы играть.
Эх, чтоб твою мать, буду в шахматы играть.