Автор Unico_Unicornio,



Я читала (и не дочитала) роман Ялома "Проблема Спинозы", который откровенно слаб, ибо автор не знает тему, и это сводит на нет гипотетические достоинства произведения. Но я почувствовала писательский потенциал у автора и решила дать ему ещё шанс. И не пожалела.

Роман "Лжец на кушетке" хорош, тема автору не просто знакома, он в ней варился всю свою сознательную жизнь - основная профессия Ялома - психиатрия, в которой он достиг немалых успехов. Главные герои книги могли бы оказаться его сослуживцами. Это два психотерапевта: молодой и постарше, его куратор. И у обоих в головах свои тараканы, которые не делают их ничуть прозорливей других людей. Мало того, коллизия романа строится на том, как пациенты водят за нос своих психотерапевтов, обманывают, лохотронят, разводят на деньгу, используют в своих низменных интересах, а те и в ус не дуют, только радуются прогрессу в лечении своих больных. Однако, даже в случае явного троллинга, на который, казалось бы, не должен попасться ни один разумный человек, а они попадаются, случается маленькое чудо, и коварный тролль в юбке замечает за собой изменения, в которых вовсе не был заинтересован. Но так случается не всегда.

У автора хороший слог. Однако, то, что он психотерапевт, повлияло на него, и поэтому даже самые никчемные персонажи общаются между собой и мыслят с психотерапевтическим уклоном. Поначалу слегка раздражает, потом привыкаешь.

Но вот как матёрого волчару-психотерапевта разводил профессиональный мошенник - это описано замечательно. Наблюдать за его потугами справиться с неприятной ситуацией было очень смешно, хотя, конечно, для персонажа ничего весёлого в этом не было. Но и непоправимого тоже. Вроде как, парадокс, но ведь известно, что и умный человек может быть при всём при том весьма простодушен, и развести его можно, как лоха.

В общем, очень и очень неплохо. И тема интересная и необычная.

Автор Марат_Валеев,

Никифор Хотькин в воскресенье копал погреб. Жена его, Ангелина, давно просила это сделать, так как домашний подпол не вмещал всех припасов, заготавливаемых семейством Хотькиных со своего огорода на зиму. И вот наконец погожим июньским днем Никифор расчистил в углу своего двора прямоугольный квадрат два на два метра – хватит на столько, решил он, - и упорно копал без перерыва уже часа три. У него не было вредной привычки дымить, и потому Никифор обходился без перекуров. Почва была не то чтобы очень твердой, но довольно плотной, супесь, перемежаемая суглинком, и пришлось знатно попыхтеть, поочередно прибегая то к штыковой, то к совковой лопате.

К обеду Никифор был в яме уже почти грудь, а по периметру будущего погреба высилась желто-бурая насыпь. Не без труда выбравшись наружу, Никифор совковой лопатой пооткидывал выброшенную им из ямы землю подальше, чтобы не начала осыпаться вниз, и пошел обедать. Дети, два брата-погодка десяти и одиннадцати лет, где-то еще носились по деревне или купались со сверстниками в пруду, и Никифор поел куриной лапши, а затем и саму остывшую куру с женой на пару. Попив компоту и полежав минут с двадцать на диване под умиротворяющее бормотание висящего на стене радиоприемника, Никифор не стал засыпать, а вновь решительно направился к погребу. Он хотел сегодня покончить с земляными работами, ну а в понедельник, после работы - Хотькин был отделенческим завхозом, - можно уже приступать и к обустройству подземного стратегического семейного овощехранилища.

Солнце припекало все жарче, и Никифор снял с себя рубашку и, поигрывая мускулами под блестящей от пота кожей, продолжил копать. Он рассчитывал углубиться метра на два с небольшим, чтобы побольше места было и для закутков с картофелем и морковью, свеклой, да и для полок с соленьями. Пришлось еще раз выбираться наружу по предусмотрительно захваченной лестнице, чтобы подальше отодвинуть накиданный на бровку будущего погреба грунт. Приходила посмотреть на его работу жена, похвалила за усердие, сказала, что пожарит на ужин его любимой картошки со шкварками. Прибегали вернувшиеся с улицы любопытные сынишки, просились помочь, но Хотькин отправил их домой.
Читать далее...

«хлеб наш насущный
даждь нам днесь», ИХ

      Честно признаюсь, первый десяток я плохо помню, вернее не помню совсем..
Да и было их конешно не десяток, а вельми поболе.. Но отдельно не вспомнить никого, размытый ряд лиц.. незначительных, прямо скажем, лиц, неотложывшыхся, незапомненных.
Да я и сам-то честно говоря, был тогда на подхвате, на вторых ролях у тогдашнего главного исполнителя.. Чисто технической была тогда моя роль..
Вот второй десяток - уже што-то, уже лица, уже фамилии, уже положения ..
И тогдашний главный исполнитель в их числе. Я, ставшы взамен главным исполнителем, и его препроводил в числе прочих..
Со всеми подобающими почестями. Не придерешься.
Третий, четвертый десяток - ну, ето все моменты уже относительно недавнего прошлого.. А фигуры какие, а положение, а звания!..
А дворцы у моря, а яхты, а виллы зарубежные!.. И такая излучаемая уверенность, што их власть, и их деньги, могут абсолютно все!
Некоторые и у шырокой публики на виду и на слуху могли быть, немногие впрочем, такие люди обычно всегда в тени. Но я-то хорошо их помню всех, как при жызни, в пору триумфов, тшеславия, зависти и лести окружающих; так и после, уже смиренных, уже ни на што не расчитывающих .. Но тем не менее и в последний путь снаряжонных по наивысшему разряду.. Это уже семья, любовницы, холуи.. Уровень их круга обязывает.. Все оплачено. Не помогли их деньги продлить земное существование, скорее наоборот, но зато уж обставить Последний Путь - ооо.. по 88-ому левелу.. - а это уж мы - фирма "Последний Путь"..
Обеспечение, снаряжение, сопровождение - эксклюзив. И другие услуги, как завершающие, так и предваряющие.
Да, так и о себе. Глава фирмы "Последний Путь", сокращенно ПэПэ, откуда и устоявшееся неформальное поименование меня. Я не в претензии.
Всем кто в состоянии оплатить - можно обращаться.

Автор Дионмарк,



«Мне не интересно, ни с кем не тесно… Отойди, не стой со мной, я злой, я больной. Я хочу съ…ться, чтобы потеряться, Отойди, не стой со мной, я злой, я больной…» Найк Борзов

Михаил весь в поту сидел на лавке и зло смотрел в экран смартфона, только что он получил жёсткий выговор от начальника. Самое неприятное в этом разговоре было одно, хотелось во весь голос выкрикнуть шефу, что он бессердечный козёл, а получилось только заискивающее блеяние и жалкое поддакивание. Сорвалась сделка на несколько миллионов, и Михаил на встрече с потенциальным покупателем был не виноват в этом провале. От слова - совсем не виноват! В момент подписания договора позвонила жена клиента и сообщила об автомобильной аварии, где погибли мать и отец оного. Покупатель весь побледнел, схватился за сердце и свалился без сознания. Как говорится – когда пришла беда, отворяй ворота. Пришлось вызывать «скорую», делать искусственное дыхание «рот в рот» и массаж сердца до прибытия медперсонала – совсем не на такое завершение вечера Михаил сегодня рассчитывал. Шёлковая рубашка за пятьсот долларов промокла насквозь и разошлась на спине, костюм в тёмных разводах от пролитого гранатового сока, которым они охлаждались за столом во время встречи в ресторане.

– Держи, бро, похмелись! – под ноги упала сторублёвая купюра, рядом прошаркал парень, особо не всматриваясь в сидящего.
– Урод! – тихо пробубнил Михаил, неужели не видно по одежде, что он не из «этих»?
– Расселся, бессовестный, – старушечка в аккуратных очочках остановилась перед лавкой и со злобой посмотрела на него, – молодой человек, как вам не стыдно! Тут дети ходють а вы тут пьяный… куда мир катится?!
– Не пьяный я! – психанул Михаил, резко вскакивая с лавки.
– Батюшки мои! – испугалась бабушка и быстро засеменила по своим делам, настороженно оглядываясь на молодого человека. Тот, слегка пошатываясь, стал искать что-то в кармане.
– Блядь, блядь… – портмоне, в котором лежали двадцать тысяч и с десяток кредитных карт, куда-то делся. Видимо в этой суете в ресторане он выпал на пол, вернуться бы, но вряд ли отдадут – народ такой, не честный «на руку». Миша с горечью сплюнул и пошёл к машине, припаркованной метрах в двухстах, у более-менее свободного бордюра. Сегодня солнышко ярко и весело светило на небе, но увы, настроение было пасмурное и тревожное. И только сейчас он увидел знак запрета парковки в том месте, где его «мазда» по идее должна была бы стоять. – Нее, реально? – сам себе задал вопрос, на который он уже знал ответ. То этих служителей закона не дождёшься, когда надо, а когда идёт «чёрная полоса» - они тут как тут. Ехать в офис совсем не хотелось, что-то объяснять шефу бессмысленно, и так уже «наобъяснялся» по телефону. Открыв приложение в смартфоне, Михаил вызвал такси по местоположению.
Читать далее...

Автор Дэйв_Макара,


" Здравствуйте!
Меня зовут Курт. Курт Мангенштаймлер. Я, в общем-то, из Австрии. И дед у меня из Австрии. А вот отец, к сожалению для Австрии, не из Австрии. А вовсе даже и наоборот - мой отец беженец из Восточной Европы, еще точнее - из Азии. Он - этнический немец странной страны, произносить название которой без ошибки, лично я научился не сразу. Дед - не научился вовсе, а мама... Мама, после посещения его исторической родины, научилась готовить совершенно фантастические штуки, ругаться непереводимыми словами и шпынять папочку, что этот идиот совершенно не приспособлен к любому виду бизнеса, кроме как "работать на дядю", хотя свободной земли - от заката и до рассвета!
Не смотря на всю их ругань, до самого моего похищения жили они счастливо и дружно. Когда потоп мигрантов захлестнул евросоюз и на улицах нашего города появились визгливые, горластые, гордоносые, нигде не работающие и жгуче-черные "униженные и оскорбленные", щеголяющие в кожаных курточках, которые я себе не мог позволить купить, работая в местном супермаркете, папа взял маму в охапку и, собрав совет трех наших семей, поставил условие - или мы возвращаемся на его родину все вместе, или...
Дядя Фриц, почесав начавшую седеть и лысеть - одновременно - макушку, поправил портупею на поясе и проголосовал за переезд.
Тетя Марта и ее второй муж Гертруда, не долго поплакав, присоединились к общему решению, про себя рассудив, что лицензированные врач-стоматолог и врач-гинеколог совершенно точно найдут себе работу в любой стране!

Дядя Фриц, обещавший меня со временем устроить в пожарные, тетя Марта и Гертруда, прочившие мне великое будущее в качестве ветеринара, мама и папа - особенно папа, с его странной любовью к космосу - считали, что я лишь зря прозябаю за кассой в нашем супермаркете и переезд даст мне необходимый толчок к развитию, собрались в полгода.
Благо, что вещизмом наша семья отродясь не страдала, а местный падре Августус (папа отчего-то называл его "попом", за что был неоднократно изгнан из кирхи) только и успел, что помахать нам в след, вытирая скупую, мужскую слезу и сжимая в кармане ключ от маминого "фольксвагена", который папа умудрился разбить в аккурат в вечер, перед отъездом.
Где и как он это умудрился сделать, папа молчал, как рыба об лед, но падре Августус, отчего-то, папу обнял и расцеловал так, словно папа сделал нечто совершенно необыкновенное.
Во Франкфурте, на пересадке, меня прихватил приступ аппендицита и, вместо того, чтобы с удобством располагаться на сиденьях "Боинга 757", мне пришлось располагаться сперва на кресле-каталке, потом - на каталке просто, а потом...
Читать далее...

        Храм Иоанна Богослова в селе Красное Новой Москвы имеет интересную историю до октябрьского переворота, и об этом рассказано во многих источниках, но о том, что происходило там в 1990-е годы, когда тот храм вновь открылся (в нём был дом культуры, спортзал, типография и даже жилые помещения), нам расскажет художник-живописец Анна Ягужинская, проработавшая там 8 лет при самом первом настоятеле.

- Здравствуй, Анна, не терпится услышать твой рассказ о том времени, когда ты работала художником при храме Иоанна Богослова в селе Красное Новой Москвы. Расскажи нам, пожалуйста, о том, с чего вся эта твоя эпопея начиналась.

- Здравствуй, Ари. Очень рада твоему интересу к тому сложному периоду жизни храма Иоанна Богослова в селе Красное тогда ещё - Московской области, Подольского района, а теперь уже - Москвы, хоть и "новой". Это случилось в 1992-м году, когда я пришла на 1-й курс Московского Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного Университета. В ПСТГУ были  знающие, интеллигентные преподаватели, сильные специалисты, профессора, мне очень нравилось там учиться, и было там много интересного. Училась я там 6 лет – с 1992-го по 1998-й годы.

- А почему ты выбрала именно этот вуз?

- Всё просто, Ари. Я могла бы изрядно покритиковать институт Сурикова, но не буду, потому что даже если бы мне бы удалось его закончить, то я бы там получила… образование, а, вот, в ПСТГУ я получила… профессию! Это важно, но дело не только в этом. Вуз для верующих, православных людей, а я верую и задумала расписать храм, а в те годы они массово восстанавливались из руин, поэтому и решила там научиться монументальной живописи (фреске), а церковь я уже присмотрела.

- Анна, а как ты попала на работу в эту церковь?

- В 1991-м году друзья привели меня в сельский храм, где я познакомилась со священником, Михаилом Дмитриевичем Тараном, который и стал потом моим работодателем и непосредственным начальством. Оказалось, что он ещё и учился со мной в одном вузе. Прежде, чем брать меня, слишком юную, на работу, этот священник советовался со знающими людьми, а те сказали, что мои работы, которые они видели, достойные, и рекомендовали ему взять меня на работу, и тот принял меня на должность художника в свой храм. Так я стала работать в церкви Святаго Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова в селе Красное Новой Москвы. Читать далее

Автор Evdoksya

Знаю, что многие наши российские писатели увлекались арабской прозой и поэзией. Что же такого привлекло их у арабских писателей? Ответ на этот вопрос я искала, используя свои возможности. Накупила  книги Имама Аш- Шафии, Абу-ль-Аля аль Маарри, Абу Нувас, Омар ибн Аби Рабина, но мне казалось все не то. Я честно, не знала где искать, не знала имен писателей и поэтов, но зная как красиво умеют арабы излагать свои мысли я понимала, что настоящая литература есть. Я покупала книги, но все они оказывались по типу Омара Хаяма. И вот мой не читающий муж называет мне имя Таха Хусейн. Я быстренько заказала книгу. 

В книге оказалось две повести. Автобиографические хроники "Дни" состоящие из 3-х частей. В них Таха Хусейн рассказывает о себе в третьем лице.  Слепой мальчик из провинции Египта, участь которого лишь стать чтецом Корана. Но мальчик слишком любознателен, он прилежный ученик, и впоследствии он учится  в Каире, а потом и во Франции. Я заинтересовалась, ведь мальчик слеп. Мое материнское сердце дрогнуло и я начала читать. Читала я, читала и спрашиваю себя: "А тебе точно нравится, то что ты читаешь?"  Честно. Нет. Совсем.  И я перелистываю на повесть "Зов горлицы" 

И вот оно, то что я так искала! Я нашла! О боже, как это красиво, какой поэтичный язык, какие красивые описания чувств, какая глубина!

Я сфотографировала начало повести. Я не смогу это все перепечатать сюда.

Читать далее...

Автор rotmistr1980,




Августовская жара внесла свою лепту в военные действия между турками и сербами и вот уже сутки в раскинувшимся на берегу Дуная полевом госпитале где работали русские волонтёры было тихо. Ни криков раненых, ни молитв священника, отпускающего грехи умирающим.

Забавно жестикулируя перед собеседниками рукой с дымящейся папиросой, будто выступая на сцене театра, Ковригин произнёс:

- И вот мужики, из вагона на перрон спускается, да нет, скорее выплывает, зеленоглазое небесное создание в шляпке с белыми перьями, в кружевном жабо. А в ушках, в ушках золотые серёжки с голубыми камешками!

Санитары, большей частью взрослые мужики возрастом прилично за сорок, улыбались в усы посмеиваясь над балаболом, но других развлечений в госпитале всё равно не было, чего ж не послушать.

- Я конечно сразу в поклоне к ней кидаюсь, расшаркиваюсь: «Мадам, мадемуазель, неужели вы из самого Петербурга! Таких симпатичных медсестёр у нас ещё не было! Ну кроме Галины Евстафьевны, конечно, а Лизка то мне даже и саквояжа не дала. Говорит: «Сама понесу…»

Замершая позади волонтёра старшая медсестра – высокая, статная брюнетка лет сорока, с серыми глазами, в белой блузе с закатанными рукавами и в шерстяной серой юбке до щиколоток с разрезом, одним своим видом заставила санитаров быстро разбежаться по рабочим местам. Уж больно крутого нрава была Белявская.

- Знаешь что Степан… - поправив очки на носу бросила она из-за чего стоящий к ней спиной мужчина испуганно втянул голову в плечи. - Слюни подбери и за работу! Вон старик Новокович снова раненых привез!

По петляющей между заросшими подсолнухами холмами дороге и правда ехали две телеги заполненные лежащими внутри вповалку четниками, сербов в форме в последнее время привозили всё меньше. Регулярная армия была рассеяна турками или уничтожена.

- Лизка, Машка, Ленка, Глафира Петровна ко мне! Готовимся принять раненных! – принялась привычно отдавать приказания Белявская распахивая створки главной палатки служащей в полевом госпитале операционной. – Виталий, Степан вы сортируете! И смотрите мне чтобы не как в последний раз – в госпитале не должно пахнуть гнильём, а то головы всем поотрываю!

Только спустя семь часов, когда давно уже стемнело и звёзды щедро усыпали небосклон, медсёстры и санитары смогли передохнуть.

- Только один богу душу отдал! – осушив глиняную кружку с водой довольно сообщил Хлебников – старший санитар раньше служивший бригадиром у грузчиков речного порта в Астрахани. - Потрудились на славу!

- Ещё двое на подходе. Вон у мальчонки-то с которым Воронова мучается рана загноилась и жар его к утру убьёт, - возразил Садыков - поручик в отставке, вытягивая больную ногу на лавке. – Да и старый партизан с осколком в голове тоже.

- Так Виталий Ильич, на всё воля господа! – вторил Хлебникову Тыквин – исполнительный, трудолюбивый мужичок с большой головой на тонкой шее самостоятельно добравшийся до Болгарии и Сербии аж из Рязани.

- Хватит мне тут религиозную пропаганду разводить! – тщательно вытерев окровавленные руки влажной тряпкой Белявская грозно посмотрела на своих подопечных. – Нам главное сделать всё что в наших силах чтобы люди выжили! И бог тут ни при чём. Сейчас жизни пациентов в наших руках, не в его. Быстренько ещё раз пробежались по раненым и проверили кто как, - повернувшись к пожилой женщине в старомодном чепце, она добавила: - Глафира Петровна, тому что без руки воду не давать, у него ранение в живот.

Седой как лунь священник отец Фёдор на заявления старшей медсестры ничего не возразил. Только грустно улыбнулся. Галину он знал давно и спорить с ней было бессмысленно, ведь она вон даже его превратила в мастера на все руки. И перевязать и кровь остановить он в случае необходимости мог не хуже любого санитара.

Сама же старшая медсестра присела на краешек скамейки и задрав штанину внимательно взглянула на ногу Садыкова.

- По-моему всё хорошо, Виталий Ильич. Заживает.

- Чего уж тут хорошего, Галина Евстафьевна, не видать мне больше армии как своих ушей, - с горькой иронией ответил тот.

- Зато живой. Радуйся.

- Спорное утверждение. Скоро наши в войну с турками втянутся, а мне и помочь серьёзно нечем.
Читать далее...

Автор Занудкин



Привет! Я Хрустальный Стакан. Нас шесть братьев-близнецов. Есть ещё младшие братья, тоже близнецы: Фужеры Для Шампанского. Так же, у нас есть шесть сестёр, Водочных Стопочек.

Папа – Водочный Кувшин, мама – Большая Ваза-Салатница. Кроме того, с нами живут две мамины младшие сестры – Лодочки-Селёдочницы и два брата: Стопочки-Сапожки, они чуть старше нас.

Вот такие мы разные, но дружные.

Наше появление у наших Хозяев вызвано трагедией. Давно, когда они были совсем ещё молодыми, пришли к ним зачем-то Гости. Нет бы сидели , пили, ели, захотелось им сплясать. Квартира была маленькой, дом старым. Поэтому, стеклянная полка в старом Серванте, на которой стоял недорогой такой, Сервиз Из Синего стекла, рухнула. Побилось почти всё, лишь уцелели шесть Стопок Зелёного Стекла. Они-то и поведали нам об этой ужасе. Глупые Гости тут же стали кричать, что это к счастью. Вот, не понимаю Людей!

Серванту был тут же назначен виноватым, при переезде, Хозяйка за бесценок продала его своей Подруге. В новую же квартиру поставили, по современной моде, целую Мебельную Стенку. Провинившиеся Гости на новоселье подарили нас – Большой Хрустальный Сервиз (так зовут нашу семью). Там мы и заняли почётное место: в средней части с задней зеркальной стенкой. Места было предостаточно, и стояли мы вольготно, но, вскоре нас уплотнили. На самый низ поселили какие-то Тарелки и Блюдца с Чашками, затем ещё один сервиз добавился, так что, мы стали жить почти все на средней полке. Жуть, какая теснота! Увы, с Хозяевами не поспоришь, а с виновниками, в смысле, нежданными соседями, мы вообще, не разговариваем.

Вскоре, нашим Хозяевам дали благоустроенную большую квартиру, и, как мы не переживали, перебрались все в полной сохранности: нас перенесли на руках. Даже, Фаянсовый Сервиз удостоился такой чести.

Гости приходить стали чаще, так как места больше, чем у других. Вот тут-то и начались наши беды.
Читать далее...

Автор Игорь Маранин brombenzol,


Глава 22. За древней каменной стеной


Мусса очнулась в незнакомом месте: она лежала на огромной фосфоресцирующей черепахе. От затейливых узоров на панцире исходил свет, растворяя окружающую мглу, как молоко растворяет тёмный травяной чай. Сквозь дымчатое стекло сумрака высоко в небе виднелась Матушка, и, судя по её положению, день был уже иной.

“Где Маур? – с тревогой подумала Мусса. – Где я?”.
Маура рядом не было. Черепаха спала, и Мусса на мгновение попала в её сны, полные морской воды и покоя. Животному снились бескрайние поля планктона, аппетитные гребневики, стаи молодых рыбок и неповоротливые крабы с нежным белым мясом. Фонбора так и не поняла: это к ней ненадолго вернулись прежние способности или черепашьи сны столь сильно фонили, что задели сознание?

Позади возвышалась каменная стена, похожая на ту, что Мусса видела вчера с моря. Возможно, стена была той же, только с обратной стороны. Впереди начинались джунгли – непроходимая чаща деревьев с острыми шипами вместо листьев. Незнакомый лес поражал с первого взгляда: перед Муссой не было ни одного знакомого дерева! Пожалуй, опытный ботаник ещё мог бы установить, от каких деревьев произошли игольчатые стволы, пронзающие насквозь небо, но и он наверняка застыл бы в недоумении перед растениями, чей ствол вырастал из земли метров на пять, загибался и снова уходил в землю. Или перед фиолетовыми шарами–каракатицами, лишёнными корней и медленно ползающими в поисках плодородной почвы. В свете панциря были видны чёрные паучьи сети, натянутые меж стволов, и бледно-жёлтые лианы, похожие на толстые корабельные канаты. Джунгли молчали: не было слышно птичьего гомона, столь привычного Фонборе по экспедициям на север.
“Как я сюда попала? – подумала Мусса. – Где все остальные?”.
– Эй, – позвала она. – Тут есть кто-нибудь?
Внезапный порыв ветра растрепал ей волосы и принёс из джунглей голос, похожий на шёпот, шорох и свист одновременно:
– Ты очнулась!
– Кто здесь? – Фонбора с испугом вглядывалась в колючие тёмные заросли, но они надежно прятали в сумраке того, кто ей ответил.
– Здравствуй, сестра! – глухо прошелестели джунгли.
– Тор? – неуверенно произнесла женщина. – Что с твоим голосом? Почему ты прячешься?
Читать далее...

Автор Григорий_Родственников,





ПРОЛОГ

Когда-то Сан Саныч не верил в сказки. Всегда считал себя человеком разумным и практичным. Даже ребёнком поднял на смех родителей, когда те предложили написать письмо Деду Морозу. Как же ошибался. Вон он, самый настоящий Мороз, в шубе и валенках развалился в кресле, и грызёт лёд крепкими зубами. Хруст такой стоит, что у самого зубы ломит.

— Мороз Иванович, — укоризненно покачал головой Сан Саныч, — у вас в номере свой холодильник имеется. Зачем вы постоянно опустошаете морозильник на ресепшен?
Красноносый дед отложил в сторону пустую тарелку, поднялся и буркнул:
— Жадный ты, Саша. Фигу ты у меня получишь подарок на Новый Год.
Усмехнувшись вслед недовольному сказочному персонажу, Сан Саныч неторопливо помешивал ложечкой чай и поглядывал на монитор, на котором пульсировали зелёные точки. Это были будущие постояльцы отеля «Пристань звёздного скитальца».
Название Сан Санычу не нравилось. Он считал его излишне длинным и бестолковым. «При чём здесь скитальцы? — ворчал хозяин отеля. — Не успели появиться — их уже обратно отсылают. И почему «Звёздного»? Как будто тут сплошь инопланетяне. Что-то там, наверху, не продумали».
— Первый меньше, чем через час пожалует, — вслух сказал управляющий. — Хорошо бы человек, а не монстр…

Во вселенной множество точек, где пересекается время и пространство. Открываются порталы, и существа из разных миров переносятся в чуждые для них условия. Как это происходит и почему — не волновало Сан Саныча, он был лишь чиновником, в обязанности которого входило принять «гостя», проиндексировать, временно разместить и сообщить в координационный центр. Приедут специально обученные люди и отправят бедолагу обратно в его родной мир. Вот такая служба спасения «потеряшек». Работа Сан Санычу Мезенцеву нравилась, тем более, что за неё неплохо платили. Единственно, что немного расстраивало, так это отсутствие дельных помощников, с которыми можно было запросто поболтать, обсудить новости, да и чего греха таить, пропустить рюмочку — другую втайне от начальства. Нет, в отеле Сан Саныч был не один. В заведении находились ещё двое. Мэри — высокая улыбчивая блондинка с роскошной фигурой, выполняющая обязанности официантки и уборщицы, и бармен по прозвищу Флинт — мужичок с ухоженной рыжей бородкой и хитрыми глазками, постоянно разгуливающий в костюме моряка начала 18 века. При случае, конечно, можно было «почесать язык» и с ними, но Сан Саныч старался избегать этого. И дело вовсе не в заносчивости или чувстве превосходства над подчиненными. Мэри и Флинт были киборгами. Внешне совершенно не отличимые от живых людей. Но Сан Саныч знал правду и это его изрядно расстраивало.
«Неужели начальство не могло раскошелиться всего на две вакансии? Как было бы замечательно и уютно работать с живыми людьми» Впрочем, Сан Саныч гнал от себя минутные слабости и крепко держался за свою работу. Тем более что уже давно придумал для себя дополнительный источник дохода. Каждому пришельцу Мезенцев предлагал рассказать интересную историю, от которой будет зависеть комфортность проживания в Отеле. И историй этих была масса. «Потеряшки» не разочаровывали. Сан Саныч все их записывал, а потом издавал отдельным томом. Спрос был бешеный. На настоящий момент предприимчивый чиновник готовил к выпуску тридцатый том.
Зеленая точка на мониторе быстро увеличивалась в размерах.
Кого же на этот раз засосало в нашу чёрную дыру?...
Читать далее...

Автор nemoes,



Старая история. Тогда мы только открыли для себя Тайланд и круче ничего и вообразить-то было себе нельзя. А тут все хором начинают нахваливать Бали, что в Индонезии. Мол, не Тайланд, но даже в чем-то лучше. Скажу сразу — не впечатлило. И тусовка неинтересная и вообще как-то… Если в Тае сервис умеренно-навязчивый (предлагают один раз и, не увидев заинтересованности, идут себе дальше), то на Бали использовалась его агрессивно-интерактивная версия, которая предполагала длительный двусторонний процесс.

Лежишь на пляже, а к тебе уже очередь:

«Мистер, купи Роллекс, всего сто долларов и только для тебя. Не? А два Роллекса за сто? А за пятьдесят? Мистер, тебе повезло: два Роллекса за двадцать! Хорошо, за пять! Мистер, купи, дома детям есть нечего. Понимаешь, мистер…»

А за ним терпеливо стоит барышня, ждет, когда он с часами закончит, чтоб столь же настойчиво предлагать тебе массаж, пока ты здесь на пляже валяешься.

Поэтому каждый «незанятый» турист там воспринимался с недоумением — по мнению местных он должен что-то покупать, ехать на такси, получать массаж или наслаждаться сексом.

И вот, иду я по улице, гуляю. Проезжающие мимо таксисты призывно сигналят, барышни не менее призывно машут ручкой. И тут слышу сзади достаточно резкий окрик. Оборачиваюсь — там какая-то тетка квадратной комплекции что-то мне кричит и руками машет.

Кто был в странах Азии, тот знает, что возраст местных женщин определить можно только приблизительно. Барышня в двадцать пять лет выглядит так же, как и в пятнадцать. В сорок пять — так же, как и в тридцать.

Но этой женщине было явно за сорок пять при всех скидках на возраст.

Короче, ничего интересного, я отвернулся и пошел дальше. Ну покричала и замолчала. Но я услышал, как сзади завелся скутер и буквально через минуту тетка уже хватала меня за руку и кричала что-то вроде «Массаз — массаз — гууууд». Я молча вырвал руку и пошел дальше. Тут только скажи слово, потом не отвяжешься!

Но тетка оказалась весьма настойчивой — быстро нагнала меня и снова схватила за руку с теми же воплями. Я, не останавливаясь, опять вырвал руку. Она резко газанула, и… проехала мимо! Ну и хорошо, значит, сделала правильный вывод!

А тетка действительно сделала кое-какие выводы на мой счет, но совсем не те, которых можно было ожидать. Проехав вперед шагов на десять, она заехала на тротуар, припарковала скутер и решительно направилась ко мне. Мотоциклетный шлем на голове придавал ей пугающе-безжалостный вид.

Я, совершенно сбитый с толку, остановился и тупо смотрел, как она приближается размашистым шагом. Подойдя, она схватила меня за промежность и раздраженно закричала: «Массаз! Гуууд!» Мол, не простой массаж я тебе предлагаю, дебил, можешь наслаждаться мной по полной!

Вокруг люди ходят, машины ездят, а меня прямо на тротуаре за мошонку держат, как блудливого мужа. Весь английский у меня из головы вылетел, я чисто по-русски растеряно спросил: «Тетя, ну ты чего?!»



https://author.today/u/nemoes

Автор Maxfactor72,


Глава 7. Старинное оружие



Мне снилось, что я иду по ледяной пустыне. Навстречу дует пронизывающий до костей ветер. В лицо впиваются ледяные иглы – их тысячи, миллионы. Но я их не чувствую: кожа онемела от холода. Наверное, на лице у меня будут язвы.
Мороз обжигает легкие: каждый вдох дается с трудом, несмотря на снежную маску. Белизна снежной равнины слепит глаза, однообразие пейзажа сводит с ума. Я иду, с трудом переставляя ноги, обхожу снежные наносы в рост человека.
Холод пробирается под одежду, руки и ноги слабеют. Невыносимые страдания. Зачем я здесь? Почему я в какой-то старинной меховой одежде? Я не могу найти ответ. Там, посреди снежной равнины, какая-то цель. И цель эта очень велика и желанна.
Отдыхаю несколько минут возле тороса, снимаю перчатки, растираю обмороженные руки и ноги, торопливо глотаю замерзшую гадость из фляги и снова в путь. Ветер не утихает, но я все равно иду. Силы оставляют меня, я падаю лицом в снег. Странно, больше я не мерзну. Наверное, организм перестал бороться с холодом. Приподнимаю голову, в последний раз хочу посмотреть на небо и просыпаюсь. В кабине уже светло: над пустыней взошло солнце.
Зато холод стоит жуткий: ручной регулятор температуры выкручен почти на минимум.
Я включил автоматику, и через пару минут в кабине стало тепло. Ничего удивительного, что мне снилась ледяная равнина. Но, как ни странно, сон освежил меня. Я вновь был готов действовать.
Мушкетон лежал у меня на коленях. Оружие грубое и, вместе с тем, изящное: ложа украшена позолоченной резьбой, а расширяющийся к дульному срезу ствол –оскаленными черепами, запутавшимися в узоре из листьев. Очень симпатичная «пушка».
Меня подстегивал зуд исследователя. Я решил испытать мушкет: у меня же есть регенератор-синтезатор, а, значит, проблем с порохом и пулями не будет. Можно действовать.
Но сначала я сунул мушкетон в камеру регенератора-синтезатора. Прибор вывалил мне кучу цифр. Да, мушкетон – всего лишь реплика, старинного оружия. У него даже замок не кремневый, а новый, капсюльный. И все же это реплика, современная не мне, а колонистам. Какой-то любитель пронес его на борт «Крана».
Читать далее...

[308x461]
Автор Valentina_Polnova,

Часы на вокзале Андермаунт привлекали к себе внимание горожан и гостей Эдвардбурга ничуть не меньше, чем роскошные, начищенные до блеска, извергающие клубы пара гиганты, пробирающиеся сквозь исполинский горный массив из равнинной части страны к побережью. Полуденное представление собирало вокруг часов не только туристов, но и местных жителей. Возле часов назначали встречи и свидания. И всё ради того, чтобы посмотреть, как трёхметровый циферблат в виде осеннего леса сбрасывал золотистую листву и покрывался морозным серебром инея. Затем иней «таял», и циферблат опутывался изумрудной зеленью, расцветал рубинами, топазами и аметистами. А с двенадцатым ударом скрытых от глаз колоколов лес на часах вновь становился золотым.
Но пассажирам, спешащим на поезд не до увлекательных представлений. Топот копыт не умолкал ни на секунду. Надо было успеть найти носильщика, погрузить все чемоданы и отпустить дилижанс, возничий которого нетерпеливо посматривал на часы, спеша уступить место следующим, чтобы не создавать помех движению. Суетливый поток людей на платформе отправления тоже не давал возможности расслабиться. Протяжный свист отбывающих поездов и белёсая пелена пара, вырывающаяся из-под колёс, порой заставляли вздрагивать детей и особо впечатлительных барышень, а резкий запах смеси прогорающего в топках угля и раскалённого металла вызывал неприятие даже у самых стойких джентльменов.
Читать далее...

Автор Борис Богданов bbg,

Часть вторая. Тина
Год 3055-й
Глава 13. Откуда что известно…



Помни, что жизнь не стоит на месте и всё меняется. Оружейники изобретают новое оружие, сновидцы глубже заглядывают в память, и скоро от них не будет защиты. Научи питомцев учиться. Умы их должны быть открыты новому. Открыты даже тогда, когда всё существо их противится. Возможно, когда-нибудь это защитит их от сновидцев. Или не защитит, но всё равно, научи их учиться.
Орден Механиков. Наставление для Наставников, Том 2, статья 14. Отрывок

Горячечный шёпот, звуки поцелуев.
Тихий смех, быстрое дыхание.
Сегодня Небесный Кот явился днём. Он без удивления и любопытства наблюдал за юной парой, что сплелась на моховых подушках. Он видел это много раз, что ему чужие любовные игры? Но небо безоблачно, и нечем прикрыть глаза...
– Кавур сказал, завтра последний переход, – говорила Тина. – Не хочу расставаться. Ты будешь меня помнить?
– Я всегда буду рядом, – отзывался Трижа. – Мы договоримся... Я возьму тебя в жёны... Фа Лой говорил: семья – это хорошо, это не так подозрительно.
– Ты думаешь?
– Конечно! – с жаром отвечал юноша. – Неужели ты не помнишь?
Фа Лой никогда такого не говорил, Тина могла поклясться. «Вы все одиночки», – так говорил Фа Лой. «Семья – это слабость, а вы должны быть сильными», – Фа Лой говорил так, а не иначе. Трижа её успокаивал, и Тина была благодарна ему за этот обман. Но, может быть, он и сам в это верил?
– Хорошо, но вдруг... – Тина, приподнявшись на локте, заглядывала любовнику в глаза. – Если нас разлучат, ты будешь меня помнить?
– Обязательно, разве можно тебя забыть? – удивлялся Трижа. – Только нас не разлучат. Я договорюсь, я обещаю тебе, я точно договорюсь!
– Да, конечно договоришься, конечно!
Как же Тине хотелось в это верить! Но... Юные женщины мудрее юных мужчин, так уж устроен мир.
Их любовь была настолько пылкой, что огненная Птица Ра грелась в её лучах, забыв на время вражду с Небесным Котом. О чём думала, о чём вспоминала она? Впрочем, какое краткоживущим людям дело до воспоминаний небожителей?
Налюбиться, утолить жажду друг в друге, да только возможно ли это, когда знаешь, что счастья остались часы?
Но они старались. О, как они старались!
***
Читать далее...

Автор Леха_Ильин,


Тьма, я не твой


Джунгли тянутся сплошной стеной по краям тропинки и смыкаются над головой. Испытание тьмой прошли семьдесят четыре из сотни, которая неделю назад вышла из кочевья и ушла в туннель богов. Теперь рассыпавшимся группками по пять-десять человек бойцам предстоит испытание кровью - найти людей Злого Неба, убить и выпить их крови, смешанной с травами. Выпить крови, заснуть, и во сне шаман подскажет, куда идти, чтобы Четыре Силы провели своего нового воина в родные пустоши.

До сих пор жутко при воспоминании о переходе в бесконечной земляной кишке, где отошедший от шамана на полсотни шагов бесследно исчезал. Где, казалось, исчезало время, а тени сплетались на стенах в непристойный танец. Но тот, кто не пройдет Тьму – не человек. Он недостоин шанса положить голову человека Злого Неба перед алтарями Трех Сил, чтобы они могли выбрать. Он не сможет положить вторую на алтарь Отца Болезней за своих будущих детей, а значит, ему и нет смысла зачинать их. Да ни одна женщина не подпустит такого близко к себе. Говорят, раньше возвращались шесть или семь десятков из сотни, но в последние годы их становилось все меньше и меньше. Из последней сотни, уходившей два месяца назад, вернулось только семеро, а опытные воины все более неохотно стали уходить в рейды и только шептались про лесных демонов. Шаман ругал их за трусость и говорил, что эти демоны всего лишь люди. Но опытнейшие воины, взявшие не один десяток жизней, только отмалчивались и говорили потом, что не может человек так скрываться в джунглях. Хорошо, что с нашим десятком идет ученица шамана, уж она-то этих демонов учует за лигу, а то и дальше. И не они будут нас расстреливать из засады, а мы их. Главное, убить хоть одного, чтобы его голова досталась именно мне. Вон Джубе положил голову демона перед алтарем сладострастия, и теперь ни одна женщина кочевья ему отказать не может...

Дикий вопль – «Демоны!!!» и взрыв гранаты разорвали сладкие грезы молодого кочевника.
Читать далее...

История четырнадцатая

Об ушах, причёске и трудностях понимания

Сова ехидно заухала

Автор Кристиан_Бэд,


Её так бабушка назвала. Мы и слова-то такого не знали.

Кто не мечтал в детстве быть особенным? Чтобы имелось у него нечто такое, чего нет у других? И мы ужасно завидовали этой колченогой. Ведь у неё одной эта особенность была. Пусть непонятная нам, но та, что замечали взрослые. Ну мы и разозлились: «У-у, Колченогая!»

К ужину запахло жареной картошкой. Мы очень любили поджарки. Ведь в поджарках — карамелизуется сахар, а все дети — сладкоежки.

Сновали вокруг бабушки, глотали слюну... Но знали: пока свет не погаснет — ужина не видать. Еду сторожит страшная Тень-на-свету.

— Не ругайте тень, — предупредила бабушка. — Это она делает нас одинаковыми, а значит, сильными.

Та спросил:
— А что значит — колченогая? Не такая, как мы?
— Не такая, — согласилась бабушка.
— А положено — одинаково! — сердито крикнул Ра. — Нельзя, чтобы не как все!

Но бабушка сказала:
— Цыц! Жизнь не спрашивает, а смерть — равняет!

И мы прыснули в угол. И прямо-таки наткнулись на Колченогую.

Надо же, особенная нашлась! Все бегают ровно, а она выпендривается! Может, и Тени не побоится?

— Хочешь картошечки, Колченогая? — спросил Ка. — Вон там возьми!

Все замерли — поверит или нет?

А Колченогая послушно поковыляла на свет. Она же только вчера у нас объявилась. Может, даже и не слыхала про Тень!

Запах картошки стал нестерпимым. Так ли страшна тень, как о ней говорят взрослые?

А Колченогая всё ковыляла себе тихонько. И вдруг — два тёмных пятна появились над и под ней! Они были, как ловушка, капкан!

— Аааа..!



В ужасе дрожим и жмёмся друг к другу плотнее.

Но где же Колченогая?

— Вон она лежит, — бурчит Ны. — Тень не взяла её, только сделала плоской! Теперь про неё неделю судачить будут!

Выглядываем тихонько. Маленькое тельце распласталось там, где скоро пройдут ночные пути. Взрослые будут разглядывать его, дети станут шептаться.

Вот ведь повезло опять Колченогой!


https://author.today/work/2196

Автор Мак_Ар

Из чего складывается впечатление о городе? В первую очередь из эмоций, которые он оставил.

Читать далее...

[292x400]
Автор Валера_Столыпин,



У всех бывают слабости минуты,
такого разочарованья час,
когда душа в нас леденеет будто,
и память счастья
покидает нас.
Вероника Тушнова

– Мы такие разные, Милька, но такие родные, – с восторгом шептал Степан Кулешов на ушко любимой, чувственно прижимая к себе. Её, почти жену, на маленькой кухноньке собственной квартиры на окраине областного города, оставленной по завещанию папиной мамой.

Друзья, влюблённые, партнёры, сожители, жених и невеста. Любой из этих эпитетов описывает их отношения лишь частично.

Эти молодые люди, по сути – единое целое. Именно поэтому они здесь, в этой квартирке, которую старость бабушки превратила в развалины.

Для влюблённых же эта жилплощадь – истинный рай, где они счастливы, где всё-всё-всё решают сами, где начинается абсолютно новая жизнь, где им двоим можно всё. Даже то, чего нельзя.

– Ты мне дороже отца, дороже мамки. Как же я люблю тебя, милая моя Люсенька! Как же мне хо-ро-шо с тобой!

Эти двое любят друг друга чисто и искренне.

Иначе они не умеют.

Новая жизнь: волнительная, соблазнительно притягательная, чарующе таинственная, непредсказуемая, обещающая столько сладкого, пикантного и манящего, что дух захватывает.

Однако увлекательные приключения и романтические авантюры пришлось отложить до более благоприятных времён, ограничив новшества смелыми экспериментами в постели, короткими свиданиями вечерами и общением в выходные дни.

Нужно было настраивать быт, оплачивать расходы, искать себя и профессию, чтопохищало у возможности плодотворно общаться уйму времени.

Ребята ужасно уставали, но старались: карабкались, осваивали новые возможности, взрослели.

Вот только любовь… с ней что-то стало не так.

Влечение, восхищение близостью, осталось, а обожание слегка, пока не совсем, померкло.

Людмила стала замечать, что кроме Стёпки есть и другие привлекательные мужчины, гораздо интереснее, умнее и главное удачливее.

Пока Люся только подмечала, невольно, мимоходом, несоответствия ожиданий от совместной жизни и собственных желаний.

Бриллиантовая пыль с безграничных возможностей большого города, с того, чего хотелось на самом деле и что давалось в реальности, осыпалась потихоньку, поселяя неясные пока, но вполне определённого свойства мысли: а вот если бы…

Когда влюблённые покидали родительский кров, Стёпка был очарован не только девичьей привлекательностью и взаимными чувствами подружки: девушка отличалась нежностью, скромностью, мягкостью характера, обезоруживающей преданностью.

Он гордился Милькой, боготворил её.

Не удивительно, Степан вкалывал на двух работах одновременно, заочно учился, баловал любимую, если представлялась такая возможность.

Денег, увы, на всё не хватало.

Милька же резонно решила, что от работы не богатеют, а горбатеют, посему для начала пошла на курсы визажистов.

Профессия обещала, пусть и с чёрного хода, сближение с таинственным миром гламура и богатых клиентов.
Читать далее...