[359x205]
Автор Валера_Столыпин,




Но сколько б пятниц не было в неделе,
где б не пересекались параллели –
когда из всех примет всего одна
пророчит счастье – битая посуда,
резонно полагая, что отсюда
спасение тем лучше, чем скорей,
душа, поймав за хвост попутный ветер,
холодного прощанья не заметит
последнего из многих октябрей.

Ксения Хохлова

Обстоятельства размеренной, устоявшейся семейной жизни тридцатипятилетнего Виктора Тарханова который год подряд диктовали особые условия романтических встреч с Дашенькой, дружба с которой давно и прочно переросла в откровенные интимные отношения.

Встречались изобретательные любовники в поездах дальнего следования.

Билеты заказывали заранее в обе стороны. Туда – на ранний утренний рейс, обратно выезжали после обеда, чтобы вечером, к приезду семей от стариков, быть дома, успев нейтрализовать азартное воодушевление, многократно усиленное страхом разоблачения, и пряные ароматы запретной любви.

Сценарии поездок, и отказа сопровождать семьи, тщательно продумывали.

Четыре-пять часов в отдельном купе туда, каждый раз в ином направлении, чтобы разнообразить букет впечатлений от пикантного во всех отношениях приключения; неспешная прогулка по памятным местам, шикарный обед в ресторане города прибытия, и посадка на обратный рейс.

Дома старательно смывали с себя следы интимного соприкосновения, до новой встречи успевали надеть личину семейного благополучия, лёгкой сентиментальной влюблённости в детей и супругов, вжиться в роль ревностных хранителей семейного очага.

Свидания эти случались довольно редко, но регулярно.

Любовники за время разлуки (виделись часто, так как жили по соседству, дружили семьями, но старательно напускали на себя сдержанное равнодушие, чтобы не разрушить тайну встреч) успевали нагулять непомерный интимный аппетит.

Желания и сил бесконечно сливаться в экстазе под мерный стук колёс, невольно диктующий ритм единения, хватало с лихвой на всю обратную дорогу, а послевкусия, способствующего пылкости романтического воображения, до следующей увлекательной новеллы, условия для которой должны были сформироваться и вызреть, дабы не вызвать у супругов подозрений.

Удивительным было то, что Виктор никак не мог привыкнуть к неловкому девичьему смущению Даши, несмотря на солидный семейный стаж обоих, а она немедленно впадала в сладкую восторженную эйфорию, стоило лишь посмотреть другу в глаза.

Трепетная робость подруги буквально за секунды воспламеняла его страсть, а она начинала мощно фонтанировать эмоциями и соками под напором воспалённой впечатлительности.

Виктор обожал интимный запах своей девочки (право на ласки с которой, не без основания считал законным), без примеси парфюмерии и косметики, сходил с ума от тонкой прозрачности кожи, сквозь которую видна была ускоренная пульсация насыщенной гормонами счастья крови.

Женщина была осведомлена об этой его слабости, потому в экзотический рейс отправлялась абсолютно естественной, что не совсем привычно: муж любил насыщенные цветочные ароматы и яркие краски, чему она предпочитала безоговорочно подчиняться.

Флиртовать, насыщать пространство общения витаминами страсти, любовники начинали с телефонных звонков.

На вокзал (на всякий случай) добирались отдельно: Виктор с пересадками на метро, Даша на такси через продуктовый магазин. Расслаблялись, лишь закрывшись в купе.

– Любимая, – с придыханием шептал Виктор, нежно прижимая сладкую добычу к груди.
Женщина с ходу начинала дрожать.
– Ну-ну, не волнуйся так, пусть вагончик тронется. Сдадим билеты, получим бельё и тогда…

Дашенька успокаивалась, чинно усаживалась на полку, старательно делая вид, что с попутчиком незнакома. Но процесс самообольщения был запущен. Давление влечения не выдерживало размеренного течения в тихих берегах насыщенной гормонами крови.

– Мы в середине вагона, Витенька! Десять минут в нашем распоряжении. Поцелуй меня, Тарханов, немедленно!
– Сядь, не мельтеши. Сам из штанов выпрыгиваю… но терплю. Нас ждёт незабываемое приключение. Думай о хорошем. Нет, лучше не думай, дыши глубже. У меня конфеты ментоловые есть, термоядерные. Чётко оттягивает. Пососи…

Дашенка стойкостью любовника не обладала. Она уже обильно мироточила, готова была немедленно преклонить колени в поисках любовного нектара. Впечатлительная натура, разогретая до точки кипения, нуждалась в немедленных действиях, а он, павлин, распустивший перья, с похабными намёками сдерживал начало любовного марафона.

– Дверь закрой… у меня сейчас сердце выпрыгнет. Какого чёрта мы стоим!
– Разве ты не заметила, Дашенька, мы едем.
Виктор выглянул в проход, – скоро проводница заглянет к нам. Крепись.
– Ага, подходи – не скупись, покупай живопись.

Даша откинулась назад, сладострастно изогнулась, издав стон разбуженного сладострастия, который невозможно ни с чем перепутать, с силой сжала бёдра, оглаживая набухающую желанием грудь.

В это момент в купе ворвалась с наклеенной на лицо лукавой улыбкой проводница, – вам плохо, дамочка?

– Напротив, очень хорошо!
– Постараюсь не беспокоить.
– Будьте любезны. Надеюсь, двадцать долларов хватит, чтобы оградить нас от излишнего любопытства!
– Вполне. Бельё сразу возьмёте?
– Пожалуй, да. И не надо так нагло улыбаться. Мы взрослые люди. Имеем право.
– Бесспорно, милочка! Приятно провести время. Минут за двадцать до вашей станции постучу. Вот так, – хитрюга наклеила на себя официальное лицо и настучала мотивчик, – молодой человек, следуйте за мной. Выдам вам новенькие комплекты, чтобы не испортить вам праздник.
– Мы бы хотели… вам ведь заплачено. Оставьте ради бога непристойные намёки. Мы люди добропорядочные, интеллигентные.
– Я что… я ничё. Молчу себе в тряпочку. Трахайтесь на здоровье. Мне-то что.
– Сударыня, я бы попросил… не провоцировать скандал. Это моя супруга. Как вам не стыдно издеваться над деликатными чувствами!
– Ваше бельё, Виктор Леонидович. Визиточкой не поделитесь? Страсть как люблю беседовать с интеллигентными мужчинами в тёплой интимной обстановке.
– За кого вы меня принимаете!
– Конечно же, за потомственного интеллигента. Не волнуйтесь так. Секс – дело добровольное.
– Возмутительно!
– Вот, минералочки попейте. Идите уже, вас ждут великие дела. Больше не побеспокою.
– Эй, – крикнула стюардесса с бейджиком, на котором значилось “Юдина Ефросинья”, вдогонку, – чай принести?
– Как ещё объяснить, что мы ни в чём не нуждаемся!
– Слава богу, любитесь на здоровье. Наш коллектив – лучший на данном направлении. Комфорт гарантируем.

Тарханова трясло. Руки-ноги дрожали, пресс предательски напрягся, краска возмущения залила алым пламенем кожу, глаз начал дёргаться.

– Витенька, что с тобой, на тебе лица нет. Иди в тамбур, подыши воздухом. Постелю быстренько и позову. Эй, Витенька, ты меня слышишь, родненький! У меня Феназепам есть, проглоти таблеточку.
– Не надо, Дашенька, само пройдёт.
– Не спорь, не для того мы затевали это путешествие, чтобы играть в поддавки… со здоровьем. Давление бы надо померить. Господи, пульс-то какой! Приляг. Вот… сейчас застелю и начну реанимировать. На салфетку, флейту протри. Случилось-то что?
– Нас рассекретили. Эта хабалка…
– Бес с ней. У них своя свадьба, у нас своя. Таблетку глотай. Вот так, молодец. Теперь штаны стягивай. Что тут у нас так воинственно топорщится! Сладенький мой. Вот мы его. Чистенький, крепенький… мой. Никому тебя не отдам. Отошёл? Тогда и я разденусь. Ну, как… я ли не пава!
– Даш, давай просто полежим.
– С женой належишься. Не для того мама ягодку растила, чтобы нектар всуе пропадал. Расслабься. Вот, а ты боялся! Стоит соколик, не шелохнётся. Ну-ка присядь, ноги пошире. Потрогай вот здесь, глубже… не стесняйся. Любо-то как!
– Ты ли это, Дашенька! Стеснительная всегда была, от поцелуев краснела.
– Взрослею. На себя оглянись. Волос седой видел? По-мол-чи… замри, ущипни за сосок. Сильнее, золотко, скоро финиш. Э-э-э-х-х-х, любый ты мой! Не сторонись, у меня спираль. Эликсир этот – лучшее средство от старости. Не шевелись, пусть как следует рассосётся. Любовь на радость нам дана, Витюша. Мы с тобой самые счастливые.
– Когда в купе уединяемся. А на самом деле? Может нам того… окончательно объединить усилия?
– Глупости говоришь, касатик. Жить надо настоящим, а оно у нас фантастически интересное. Много видел пар, кому удалось родственную душу встретить. Пусть не сразу. Ошибок успели наделать. Но, то ничего. Главное для нас на данном этапе жизни – соблюдать инкогнито.
– А она, Ефросинья Юдина, с одного взгляда нас расшифровала. Трахайтесь, говорит, голубки, на здоровье.
– Ну и что с того!
– Дайте, говорит, Виктор Леонидович, свою визитку, я вам позвоню… для интимного разговора.
– О, баба, таких – одна на миллион. Дал?
– Чего!
– Визитку.
– Дашенька… разве я похож на блудливого кобеля?
– Ты… ты – нет. Это я тебя совращаю. Сучка не схочет – кобель не вскочит, так?
– Глупости говоришь, у нас же любовь.
– С женой тоже? А я со своим после наших рандевушек ложусь, ножки к потолку задираю, чтобы не сомневался, что я целомудренна и верна, оргазмы реалистично имитирую, даже сама порой верю, что трижды кончила. Запуталась – люблю, не люблю… хрен его знает, Витюша. Не мы любовные треугольники изобрели… не мы! Давай не будем копаться в дерьме. Игорь – мой муж. Единственный. Нет у меня повода предавать его. Да и тебе он друг. От добра – добра не ищут. Мы ведь развлекаться отправились, так! В чём дело? Вот она я перед тобой… в наряде первобытной Евы… голая, беззащитная, готовая на всё… для тебя. Пользуйся, касатик. О дурном не помышляй. Разводов и дележа имущества не будет. Договорились!?

– Да… наверно, да. Я тебя люблю!
– Докажи!
– Как?
– Думай, экспериментируй, старайся. Любовь – титанический труд. Знаешь, о чём я сейчас подумала, а ведь я своего Игорька на самом деле люблю. Он – моё первое серьёзное чувство. Первая свадьба – тоже с ним. Конечно, в нём нет твоей силы, твоего лихого безрассудства, готовности в доску разбиться, чтобы удовлетворить, но и ревности нет, агрессии. Наверно зажрались мы с тобой, пресытились, оттого и нос воротим о самых родных.
– Хочешь расстаться?
– Думаю! Поздно нам с тобой Боржоми пить, попой об попу стучать. Ты – моя фантомная душа, мечта идиотки. Оторвать не могу, ибо больно. Слёзы изводят, думы гадкие, потом с миром начинаю прощаться. Сначала не всерьёз, понарошку, потом свыкаюсь. Есть-пить забываею. Если продолжить это развлечение – раздумаю дышать. Пробовала. Не дано курице соколом летать! Зря ты этот разговор затеял. К парадоксальному решению подтолкнул. Давай прекратим бодаться, пока не поссорились. Отдохнул чуток – впрягайся. Горю вся от желания. Всего тебя хочу внутри чувствовать… всего-всего! И будь что будет!

– Сладенькая моя, мокренькая!
– Стой, дай передохнуть. Вот же ты молотобоец! Укатали Сивку крутые горки. Семь раз… я считала. Рекорд. Так нас до станции назначения не хватит. Замертво свалимся. Пить будешь? Чай с лимоном, минералка, компот.
– От коньячка не отказался бы.
– Обедню не порть. Коньячок дома будешь кушать. От этой дряни сила сначала прибывает, а потом бац… на полшестого. У нас с тобой безалкогольная свадьба, любимый. О-о, просыпается наш грибочек. Пора, мой друг, пора! Туда, где за тучей белеет гора, туда, где синеют морские края, туда, где гуляем лишь ветер… да я!.. Хорошо-то как!
– С чего тебя на лирику потянуло?
– Жизнь люблю, Тарханов! Какой-то ты не такой сегодня… как всегда. Чем тебя бесноватая тётка напугала, всё рассказал или утаил чего? Я ведь не станок, Витюша, душа живая. Для механического счастья много чего хитроумного изобрели. Зайди в магазин для взрослых – поинтересуйся. Где твой оптимизм, где живое тепло, вдохновение, искра создателя, где! Или удумал чего! Расстаться готов?

– С тобой… никогда! Проще от детей отказаться.
– Забудь. Не звери мы, человеки, Тарханов. Внуков хочу нянчить, мужа каждый вечер ублажать, потому, что есть, за что. Тебя любить, если сил хватит.
– Правильно ли это!?
– Не задумывайся пока. Не дано нам судьбу править, даже если в монашество подадимся. Грешники мы, надо этот факт осознать и принять. С превеликим почтением к тем, кто позволил нам на свет явиться. Хватит с нас на сегодня умных речей, дай от тебя силой напитаться.
– Всё-таки с коньячком было бы легче расслабиться.
– Так ведь я не запрещаю. Коньяк, так коньяк. Знала, что захочешь, взяла. Я тоже глотну. Но сначала скачки. Проигравший прибирает в купе. И оплачивает поляну в ресторане. В развлекательной программе экскурсия на теплоходе… через два часа. Справишься?
– Куда мне, ты ведь дышать перестанешь, а пощады не попросишь.
– То-то, Тарханов. Рассудительный ты мужчина, за что и люблю. Вот здесь, вот здесь поцелуй, за ухом. И не торопись, всё равно проиграл. Займись всерьёз моей нижней чакрой, сакральной. Знаешь, как её йоги зовут? Свадхистана, сладкая обитель. Смотри – досуха не выхлебай. Предлагаю для полноты впечатлений шестьдесят девятую позицию. Ты мне, я – тебе. А Рита, между прочим, тебя по-настоящему любит. Научись ценить. Ты ведь не случайно её выбрал, любил, я права?

– Откуда ты знаешь?
– Не знаю, откуда. Слишком много вопросов, тебе не кажется! Получил задание – выполняй. Ой! Языком работай, не зубами. Экий ты неловкий, Тарханов. Я ещё одного родить мечтаю. От тебя… но жизнь, увы – не сказка. Это печальный факт. Приходится быть реалисткой. Завтра же пойду в женскую консультацию – пусть спираль извлекут. Время слишком быстро бежит. Того и гляди старухой стану.
– Как же я!?
– Пост, дружочек, ещё никому не вредил. Будешь силу копить. Или не будешь… жена у тебя, Витюша – чистое золото. Презентуй ей мою долю удовольствия. Уверяю – тебе понравится. Всё, что получает избыток внимания, генерирует творческий потенциал.
– Вот это всё… это, о чём ты сейчас… всерьёз что ли!?
– Сам-то как думаешь? Сколько верёвочке ни виться – конец неизбежен. Пообещай, что не забудешь, изменять не станешь. Не думала, что приму такое решение, сам меня к нему подтолкнул. Когда последствий испугался.

– (((!

– Я действительно всерьёз. Ты для меня, как живая вода. Прижмусь, силушкой молодецкой напитаюсь, и снова живая. Нельзя нам друг без друга. И вместе… вместе тоже нельзя.
– Вконец ты меня, Даша, запутала.
– И себя… себя тоже. Не отвлекайся, Тарханов, скоро Фроська, проводница, явится, а мы самый важный забег закончить никак не можем.
– Бельё сдаём, голубки, готовимся к выходу!
– Слышал, Витя, к выходу. Из пике. А ведь я ни о чём не жалею. Спасибо, Тарханов, помог ты мне правильное решение принять. Праведную жизнь начнём завтра. А сегодня можем позволить себе всё, потому что изображать из себя святых как-то неловко с нашим солидным стажем запретных развлечений.
– Не поверишь, Даша, мне уже ничего не хочется. Такое ощущение, что я шарик, в котором проковыряли малюсенькую дырочку. Веселящий газ улетучился... давай купим билеты на ближайший рейс. Я так устал.
– Пожалуй, это правильно. Позорное прошлое нет смысла искупать, его нужно зачёркивать, менять: вот так, Тарханов, одним движением руки. Р-раз... и нет билетиков на обратную дорогу. Новые купим. Я куплю. В разные купе. Не грусти, любимый, так будет правильно. Не мигают, слезятся от ветра безнадёжные карие вишни. Возвращаться – плохая примета. Я тебя никогда не увижу. И качнётся бессмысленной высью пара фраз, залетевших отсюда: "Я тебя никогда не забуду. Я тебя никогда не увижу". Помнишь, мы с тобой на премьере были… рок-опера "Юнона и Авось". Трагическая любовь. Но ведь мы не такие, да! Я не буду ждать тебя тридцать пять лет. Я теперь точно знаю, почему мы расстаёмся.
Прости, так будет правильно!

https://author.today/work/258693