Не все девушки ангелы
Через дорогу с шумом пролетела пара уток. В ветвях придорожных деревьев робко начинается перекличка пернатого населения. Неспешно, сам не зная для чего, переползает полотно шоссе закончивший охотничью смену еж. С востока светлеет, правда без фейерверка, бесцветно и почти незаметно.
Что это было?
Валерий Столыпин
Просто всё отложили до лучших времен:
Вот оденется в пурпур и золото клен,
Вот волна поцелует босые ступни,
Вот наступят лучистые снежные дни
Вот омоет жасмин дождевая вода,
Вот скворцы прилетят, и тогда, и тогда…
Лариса Миллер
– Мне с тобой очень хорошо. Наверно, втюрилась, как майская кошка. Только знаешь, внутри меня живет кто-то, заставляющий чувствовать неудовлетворенность, даже утерю. Ему, или ей, всегда неуютно и одиноко, он боится остаться ни с чем, требует постоянно искать и пробовать, все, чего не было прежде. Мне кажется, он сильнее меня. Думаешь, я сумасшедшая? Я тебя обнимаю, а он долбит, как дятел: а если это ошибка, наша с тобой встреча, впереди столько впечатляющего и неожиданного? Отчего так неспокойно? Оставь меня. Совсем. Зачем я тебе? Может, понемногу успокоюсь.
– Не шути так со мной. Зачем? Ты же видишь, я люблю тебя.
Цыганская порча
[700x465]
Дом для любимой
Зина, Зиночка, Зинуля
Валерий Столыпин
Зина, Зиночка, еще совсем недавно, он называл ее только так. Иногда, Зинуля. Теперь, только Зинка, с добавлением эпитета, тварь или сука, да ударит, походя, не разбирая куда. Подай, принеси, живей. Сдохла, что ли, кобыла? Кто, она, теперь? Рабыня, прислуга, наложница? Не все ли равно, если обращается с ней так законный супруг.
Зинка, сидит на крашеной табуретке за накрытым в горнице столом. Судя по интерьеру на столе, праздник или гульбище в самом разгаре. Женщина, одета в домашнее ситцевое платье в мелкий синий цветочек, чистенькое, но изрядно застиранное. Простоволосая, со свалявшимися прядями некогда черных, теперь выцветших, ломких и тусклых волос. Ее руки, ладонями вверх, безвольно лежат на коленях. Лицо, не выражает ничего, пустое и серое, как и глаза, отчего-то ставшие блеклыми, безжизненными. Она помнит, как плескался в них васильковый цвет, словно июньское небо, отражающееся в лесном озере. Была, ох, была, Зинка, первой красавицей на деревне. Косы носила, блестящие, черные, толщиной в обхват запястья.
Мечты, сбываются
Валерий Столыпин
Родилась, Люся, в семье, третьей. Были уже сестра, Татьяна, брат, Иван. Отец, круглые сутки баранку крутил на лесовозе, по накатным бревенчатым лежневкам вывозил из тайги многометровые бревна. Мать, за всех остальных: жена, хозяйка, телятница на ферме, опять же нянька и кормилица. Начинает свой день с уборки стойл, где содержатся три коровы, телята, овцы и свиньи. Потом, кормежка животины. Дальше, коров подоить, дров наносить, затопить печь, завтрак сготовить. Еще детишек разбудить, покормить всю команду, младшей, Люське, походя, титьку, в рот сунуть, воды с реки наносить, ведер тридцать - сорок…
И табе, такэ будэ!
Валерий Столыпин
Бабушка Ирина, сидит в раскаленной духотой комнате, не двигаясь. Одета она, вполне по-зимнему, в шерстяной свитер, вязаную шапочку и катаные валенки.
В комнате есть телевизор, на столе лежит стопка книг, но она погружена в себя, не обращает внимание на внешний мир. Видимо, путешествует во времени. Со стариками это часто происходит.
Жизнь, по большей части, прожита, основная и главная, запечатленная памятью, покоится внутри. Воспоминания становятся живыми, проходя перед мысленным взором цветными картинками, звуковыми галлюцинациями, вызывают ощущение присутствия и участия. Нередко, Ирина Сергеевна, силится вспомнить вкус или запах, запавший в душу во времена детства или юности. Такие, родные, ароматы, всегда привязаны к определенным событиям.
Сбережения
Провокация
Валерий Столыпин
Время неумолимо стремится обогнать мою жизнь. Путает события, заставляя носиться кругами и петлями, загибает края, пытаясь завязать их в хитрый экзотический узел, перепрыгивает через даты и сезоны года, возвращая к началу чего-то незавершенного ранее. Наверно у всех так. Планируешь симметричный узор, а выходит абстракция невнятная по содержания и форме, можно сказать пятно, клякса, но с элементами различимого контура. И только.
Так было не всегда. Поначалу все шло гладко, красиво, ярко, необычно и до чертиков выразительно... пока в крови зашкаливала химия, все было впервые и вновь.
Это правда была настоящая любовь, когда крышу сносит напрочь, события выстраиваются отдельно от сознания, сами по себе. Такое воспринимается не сразу, по прошествии времени. Оно пролетело, иссякло, опустошило вдохновение, заставив посмотреть на холст судьбы другими глазами.
Доверяй, но проверяй
Валерий Столыпин
Прочитал однажды книжку по психологии, где объясняют, что любой человек, если желает объяснить или ответить на вопрос отчего и почему происходит так-то и так, рассказывает на самом деле о себе, как он поступает в такой ситуации, почему, зачем... именно сам. Я и задал вопрос, жене, черт возьми, — почему женщины изменяют? И что же я услышал... мамочки — имена персонажей были разнообразные, ситуаций вагон, причин измен - море, а реальных случаев... Сижу и думаю: пора разводиться? И вообще - что это было, отягощенность личным опытом или женская осведомленность во всем, что касаемо интриги и отношений полов?
Доченька
Валерий Столыпин
В старенькой кухоньке малогабаритной квартирки ветхой пятиэтажки сидит за столом при свете стеариновой свечки Степанида Егоровна, семидесятилетняя пенсионерка. Одета чистенько, но во все сильно поношенное: на пенсию не разгуляешься, а тут еще внук... Несмотря на поздний час, не спится ей. В глазах стоят слезы, они не льются, просто зависли пеленой, размывая и без того расплывающиеся в сумеречном свете предметы, колышущиеся от мерцания язычка пламени. Тошнехонько.
Судьба, изначально, с раннего детства ее не сильно привечала. Сначала война... Тогда она была еще пигалица. Папка ушел на фронт в самом начале, в числе первых и сгинул, не успев толком повоевать: эшелон разбомбили еще в пути следования. Может, остался кто живой, только семье о том неведомо. Позже, когда война закончилась, ездила мамка в те края, пыталась хоть чего-то узнать о своем муже, возвратилась ни с чем. Очевидцы кое что рассказали о том налете: авиации было просто тьма, утюжили все без разбора: составы, станции, поселки. Похоронная команда неделю трупы свозила к санитарному захоронению. Посторонних близко не подпускали. Сохранилось ли чего из личных вещей погибших неведомо. Немцы тогда лавиной наступали, все делалось второпях, кое-как. Не сыскала, мамка, следов мужа. С тем и воротилась.
Компромисс
Читаю, уже не первый раз, книжку Рафаэлло Джованьоли о Спартаке, но, если честно, больше делаю вид, что занимаюсь чтением. Лиза -подшивку журнала " Юность " за прошлый год. Читать любим обо, только сейчас это не главное. Внешне мы спокойны, хотя совсем недавно бушевали небывалые страсти, родившиеся, как обычно бывает, из ничего. Точнее, повод, конечно, был. Только на него не стоило обращать столь пристальное внимание. Однако срыв в штопор произошел. Теперь сидим, прилежно показываем друг другу свое фи. Догадываюсь, но совсем не знаю, что на самом деле творится в этой миленькой головке, обрамленной слегка завивающимися пушистыми волосиками.
Люблю! Люблю! Люблю!
У мальчишек в его возрасте чисто мужские интересы, лишь изредка бывает дружба с девчонками. Димке с мальчиками было не интересно, даже скучно. То ли дело Вика... У нее такое воображение, может часами рассказывать. Обо всем. Димка внимал и умилялся.
Учителя, правда, смотрели довольно косо. И ладно. Подумаешь! Димка же не указывает, чем им заниматься.
Иван, раствор!
Тесно. Неудобно. Какой уж тут уют. Решили чего-нибудь прикупить. Набрали газет с объявлениями и каждый вечер втроем, с бабушкой, изучают. А вот это, и еще, тут дом хороший, но земли мало. Все дорогущее и у черта на куличках. Но хочется. Просто зудит в мозгах необходимость хоть слегка, чуточку улучшить объем занимаемого пространства, изменить быт, сделать его уютнее, комфортнее. Так ведь и до скандалов недалеко, когда неустроенность, теснота, скученность. У каждого человека должно быть личное пространство, а его нет. Ни помечтать, ни почитать... Да что там, даже спать приходится вповалку.
Попрошайка
Купи яблык, кому сказал!
Чуть не промазал
Генкин братишка вернулся из армии. Дембель. Счастье.
Мамка не знает куда сыночка усадить, чем потчевать. Мечет на стол все подряд и сырым и вареным: разносолы, деликатесы.
Пока Витя служил, Генка подрос, с девчонками женихаться принялся, ружьишко прикупил, на охоту ходит. Решил братишку порадовать, сводить куропаток пострелять. К весне их к городу тьма сколько подтянулись, стадами топчутся. Только не ленись, всегда несколько птиц добудешь.