Бывает ведь такое - выйдет чиновник на пенсию, переедет в деревенскую глушь с женой, начнёт столярничать для собственного удовольствия, а по вечерам почитывать в кресле у окна классические детективы - Конан-Дойля, Кристи... А потом возьмёт и сам напишет, лет уже в 70 от роду свой первый роман, детективный, конечно. И переведут его на 20 языков, и станет автор знаменитым-знаменитым... Сказка, конечно. Но вот случилось же так... И появился на свет роман - "Загадай число" - первый среди книг бывшего рекламного руководителя.

Такой же, как автор, ушедший от большого круговорота жизни в глубинку пенсионер - Дэвид Гурни, бывший следователь. Автор и его герой родились в одном и том же Бронксе, учились в одном колледже, работали в одном городе. Но, говорят, сходство на этом заканчивается. И замечательно, наверное. Потому что если бы автор писал про самого себя, дело ограничилось бы одной книгой - большинство людей одну книгу вполне могут написать, но вот вторую - только писатель. Джон Вердон - отличный мастер детективного жанра.

В романе "Загадай число" бывший следователь сталкивается с загадкой, которую вряд ли кто сходу возьмётся объяснить - как случилось, что убитый человек, которому убийца до этого предложил загадать трёхзначное число, это число загадал и ему его тут же практически сразу назвали - число находилось в запечатанном конверте в руках у загадавшего. Фокус! Но как он был выполнен? Почему следы, ведущие с места убийства, обрываются прямо в заснеженном поле? Зачем преступник убил жертву? Что их связывало? Какой прошлый проступок жертвы мог привести к её гибели?

Написано очень хорошо, интрига лихо закручена. Вычислить злыдня заранее читателю возможно, но сложно, хотя подозреваемых кот наплакал. Очень нестандартное преступление. В отличие от маньяка, которые, какими бы умными ни были, но всегда оказываются дегенератами дурного пошиба со скверным прошлым. Однако, преступление у него реально состряпано с умом.

Единственный недостаток романа - это то, что умница Гурни, крайне сообразительный и толковый детектив, иногда безбожно, хотя и недолго, тупит. Подумав, я решила, что, возможно, автор это устроил нарочно - чтобы читатель не чувствовал себя дураком, а кое-что угадывал вперёд талантливого следователя. :))))

Однозначно собираюсь прочитать остальное со временем.

Прочитала нашумевший роман китайца Лю Цысиня, лауреата премии Хьюго, признавшей "Задачу трёх тел" лучшим фантастическим романом года. Начиналось скучненько, с хунвейбинов, и как они учёных третировали в разгар Культурной революции. Что нам их китайские хунвейбины? У нас своих отморозков хватало... Однако, сюжет медленно и неумолимо продвигался через дебри китайской внутренней политики к извечным вопросам бытия, неоднократно менял направление, и автор такого наворотил, что маманигарюй - никто ещё до такого не додумывался. Я бы, конечно, могла намекнуть, но лучше уж вы сами, потому что на редкость оригинальная вещь, и лучше без спойлеров, чтобы на чистое сознание легло. Очень издалека напоминает айтматовское "И дольше века длится день...", но только по стилю изложения, а сами фантастические фишки просто потрясающие.

Обещают, что в этом году фильм выйдет по книге. Так лучше сперва почитайте. Это не самая лучшая вещь для экранизации. В происходящее надо постепенно въезжать, а в кино так не получится.

Да, и у книги есть два продолжения, все три романа составляют трилогию "Память о прошлом Земли".

ЗЫ. Будете качать, не читайте анонсы - в них полсюжета наспойлерено...

Один из старых романов Стивена Кинга, написанный им под псевдонимом Ричард Бахман ещё в 1977 году, рассказывает об убийстве двух учителей школьником и захвате им своих одноклассников в заложники. С 2007-го года переиздания прекратились по личной просьбе автора, который, кроме того, изъял из продажи весь тираж романа за свой счёт, в связи с ростом насилия в школах и потому, что при одном таком, идентичном описанному в романе преступлению, террорист был якобы вдохновлён книгой. Кинг очень суров к себе, ибо в книге персонаж описан столь отвратительным, что вдохновиться его образом мог бы, имхо, только полный отморозок. Но автор взял на себя ответственность, которой, кстати, не всем писателям хватает...

В книге отвратителен, кстати, не только террорист, а почти все его одноклассники, за исключением одного-единственного разумного, против которого в конце концов выступает весь класс. И хотя роман читается как очень даже реалистический, он является притчей, ведь не может американское общество быть безумным на полную катушку, когда детишки изгаляются и выделываются рядом с трупами своих учителей, пусть и нелюбимых. Где-то, очень даже близко, роман напомнил "Повелителя мух" Голдинга, где опять же - на пару нормальных детей была толпа безумцев и тех, кто принял их сторону из соображений собственной выгоды и безопасности.

Прочитала запоем. Жаль, что роман изъяли из печати. Таким образом, Кингу скоро придётся и с трилогией "Мистер Мерседес" расправиться, ибо число безумцев, врезающихся на машине в толпу ничего не подозревающих людей, тоже, к сожалению, не уменьшается.

За последние 15 лет я успел воспользоваться карточками разных банках. Вот уже несколько лет моей основной является карта Рокетбанка. Сейчас постараюсь объяснить свой выбор и надеюсь, что вы тоже станете обладателями карт этого банка.
Дальше!

Немного несвоевременно, но я медленно читаю. :)))

«Больших Новогодних книг» существует несколько. Возможно, это книжки-«однофамильцы», а, может, это альманах, который выходит не один год – этого мне узнать не удалось. Тот вариант, который прочла я, начинается со сказки Андерсена «Девочка со спичками» и имеет подзаголовок «15 историй под Новый Год и Рождество». Вполне достойное издание, включающее в себя святочные истории, написанные нашими и зарубежными классиками.

Сказку Андерсена, наверное, все знают. С ней перекликается история Достоевского «Мальчик у Христа на ёлке». Когда я их перечитывала, у меня возникла мысль, что, наверное, история смерти ребёнка от холода в сочельник имеет под собой не только благородную, хотя и прагматическую цель – заставить читателя в праздничные дни заметить тех, кому в жизни не так повезло и кто воспринимает Рождество исключительно духовно, ибо нет иной возможности его отметить, кроме как полюбоваться на радость других людей. Но это также напоминание о том, что этот праздник по сути своей – о рождении Ребёнка, который родился, как нищий, в хлеву, и часто в жизни Своей земной не знал, где главу приклонить. Каждый страдающий от нужды, жестокого обращения или болезни ребёнок в Рождество – это Христос, которого нужно обогреть, защитить, исцелить.

Есть в этом сборнике и повествование Диккенса под названием «Рождественская песнь в прозе», и если вам она не знакома, то вы сможете узнать историю прототипа утёнка дядюшки Скруджа из знаменитого мультсериала. Скряга с иссохшим сердцем Скрудж в Рождество получает от своего умершего компаньона подарок – встречу с тремя духами, которые показывают Скруджу разные сцены из его жизни и превращают скупердяя в самого отзывчивого и добродетельного из людей. Немного жутковатая сказка, но со счастливым концом.

Разумеется, какой новогодний сборник может обойтись без сказки Гофмана «Щелкунчик и мышиный король», которую, наверное, представлять особой нужды нет.

Есть здесь также знаменитая «Ночь перед Рождеством» Гоголя, несколько историй Лескова, Куприна, Чехова, Горького и Зощенко. Очень симпатичное издание.

17-я книга «Плоского мира», 5-я – о волшебнике-недоучке Ринсвинде.

Анк-Морпоркский Незримый университет посылает в Агатовую империю Великого Волшебника. Невероятную честь для исполнения опасной для жизни и здоровья миссии предоставили бедолаге Ринсвинду, жизненная философия которого сводится к счастью у тихого мирного очага.

— Но ведь есть великие дела, за которые стоит отдать жизнь.
— Нет, нет таких дел! Потому что жизнь у тебя одна, а великих дел — как собак нерезаных.
— О боги, да как же можно жить с такой философией?
— Долго!

Конечно, Ринсвинд не хочет отправляться в путь. Но такова уж его несчастная судьба – оказываться в самой гуще невероятных событий.

– Удача — мое второе имя, – буркнул Ринсвинд. – А первое, кстати, «Не».

Агатовая империя находится на Противовесном континенте. Волшебникам Анк-Морпорка известно о ней немного. Зато глазами варваров она удивительно напоминает наш Китай, историю и политику которого, кстати, пародирует вся книга:

— Странная, проклятая страна, — произнес он. — Ты слышал, что империю окружает стена?
— Чтобы... э-э... не могли войти... эти, гм, варвары?..
— О да, очень мудрый способ защиты, — саркастически усмехнулся Коэн. — Вроде как приезжаем мы туда, смотрим: ба! — да тут двадцатифутовая стена, поедем-ка мы лучше обратно подобру-поздорову, ну и что, что три тысячи миль, все равно лучше убраться, чем взять и наделать лестниц из сосны, которая тут на каждом углу растет. Нет! Стенку они построили для того, чтобы никто не мог выйти!

В Агатовой империи Ринсвинда, м-м-м-м, ну можно сказать, поджидает непобедимая, но слишком интеллигентная для активных боевых действий Красная Армия, которая вознамерилась свергнуть императора. Лидер Красной Армии с полувзгляда понимает, какой из Ринсвинда волшебник, но всё равно не прочь использовать его в своих целях в роли боевого красного знамени.

— Все крестьяне верят в неминуемое явление Великого Волшебника, — сказала она. — Но, как говорит великий философ Лай Тинь Видль, «ожидая могучего коня, ты способен отыскать копыта даже у муравья».

Одновременно с Ринсвиндом и Красной Армией, против Агатовой империи выступают семеро стариков-варваров (один из которых прикован к инвалидной коляске). Старики назвали себя красиво – «Серебряная Орда». Но они и вправду очень-очень древние.

— Коэн, они все глубокие старики.
— Они сливки варварского сообщества!
— Коэн, они уже сыр.

Люди они необразованные (все, кроме профессора Спасли), некультурные и порой весьма циничные.

— А я однажды съел человека. Во время осады, вот так вот.
— Что, в самом деле съел?
— Не целиком, только ногу.
— Это ужасно!
— Да нет, с горчицей нормально.

Как вы думаете, кто должен победить: три огромных армии или семеро стариков с мечами? Ринсвинд думает, как все нормальные люди. Но, разумеется, в Красной Армии и сами варвары полагают, иначе:

— Когда семеро людей выходят на битву с войском в сто тысяч раз больше, исход может быть только один, — сообщил Двацветок.
— Верно. Я очень рад, что ты это понимаешь.
— Эти семеро победят, — закончил Двацветок. — Они должны победить. Иначе это будет означать, что в нашем мире что-то разладилось.

Ну, кто на самом деле победил и как, вы узнаете из книги, название которой восходит к древнему проклятию: «Чтоб тебе жить в интересные времена».

Сначала у меня чтение не очень заладилось, но потом окунулась, и честно скажу, давненько ничто так не веселило и не вызывало приступы смеха. Даже у самого Пратчетта не в каждой книге встретишь столько остроумных и весёлых шуток.

Имхо, сильно переоценённая книга Кадзуо Исигуры (и уж никак не лучший роман года, хотя, может, 2005-й был для литераторов не слишком плодотворным и выбирать было не из чего?), альтернативная антиутопия, спекулятивная фантастика.

Впору припомнить «не верю» Станиславского. И дело даже не в том, какое социальное извращение вошло в норму в конце 20 века после альтернативных 50-х (собственно, спойлерить не хочется, ибо автор суть дела завуалировал, правда, не очень искусно), а в том, что рассказ-воспоминание, который ведётся от лица тридцатилетней женщины, не выглядит достоверным. Потому что девочки, девушки и женщины, как бы их специфически ни воспитывали, мыслят и чувствуют иначе – видно, что писал мужчина, который примеряет на себя чужую шкурку. Отношения между персонажами тоже ненатуральны, особенно много вопросов вызывает образ Мадам, абсолютно недораскрытый. (Почему она смотрела на героев с отвращением, как на тараканов? Просто по прихоти автора, который хотел напустить тумана и поставить всё с ног на голову?)

Мир опять же уродливо антигуманен, как если бы во 2-ю Мировую победили немцы и исторические сородичи автора. Но и тогда сценарий развития общества строился бы совершенно иначе. Это просто какой-то высосанный из пальца мир, помесь фашизма с демократией.

Конечно, современное состояние общества, которое само по себе можно охарактеризовать как жуткую антиутопию, если глянуть на него взглядом людей не такого уж далёкого прошлого, тоже не особо симпатично и вызывает множество нареканий. Но если уж плодить альтернативные сущности, то с каким-то особым, глубоким, умыслом. А каков он в романе?

Доказать, что люди по природе равны, независимо от происхождения? Сказать, что можно выдумать любое отклонение для геноцида? Напомнить, что сами жертвы геноцида способны принимать модель общества, при которой они – жертвы? Но в этом нет ничего нового, что не было бы жёвано-пережёвано за последние десятилетия. Да и безоговорочное смирение с несправедливостью характерно как раз для восточного менталитета.

Короче, что бы в романе такого гениального критики ни увидели, для меня это прошло стороной. Хоть бы кто утопию для разнообразия сваял…

ЗЫ. А вот фильм по роману мог и ничего получиться - если не от первого лица хотя бы. Надо будет засмотреть, сняли уже.

ЗЗЗЫ. Справедливости ради, некоторых френдов впечатлило.

[показать]

Про кэшбэк на банковских картах сейчас знают практически все. А про кэшбэк-сервисы до сих пор многие не слышали. Или слышали краем уха и не используют возможности, которые они дают. А зря.
Дальше!

«10 негритят» (под таким названием роман существует в неохваченной эпидемией политкорректности здоровой части населения Земли) я, конечно, читала прежде, и не раз. Думаю, и вы тоже. Сюжет, во всяком случае, если не по книге, то по фильму Говорухина (самой точной экранизации), знаком каждому: 10 человек под разными предлогами были приглашены на загадочный и пустынный Негритянский остров, где начали после небольшой эмоциональной встряски, последовавшей во время их первого совместного обеда, друг за другом умирать. Роман (в вики жанровая характеристика – детективная новелла) увлекательный, прям жуть, у Кристи он вообще самый популярный, да и она сама считала его своим лучшим произведением. Ещё бы – самое натуральное идеальное убийство, где подозреваются все и все же оказываются жертвами. Не случайно сюжетная основа «негритят» стала корнем для раскидистого дерева детективных книг, фильмов, спектаклей, авторы которых последовательно заимствовали и так или иначе обыгрывали основную идею романа Кристи в своих произведениях.

После первого прочтения так явственно впивается в память разгадка произошедшего, что ничего нового в сюжете самих «негритят» уже не откроешь. Не удалишь ведь воспоминания. (А было бы здорово – стёр из памяти сюжет, а дальше читаешь и наслаждаешься по новой.) Возвращаться к роману я больше не собиралась. Но его начитал Игорь Князев, а это высший пилотаж аудиочтения: десять персонажей, у каждого свой голос и интонации, все паузы на своих местах - и я подумала, что на слух можно будет понять, в чём секрет притягательности романа. А то я в детективах всегда в именах путаюсь, ху из ху, запоминание имён – слабая черта моей памяти. А тут - не придётся мучиться и напрягать извилины, а полностью погрузиться в сюжет.

Так вот что я вам скажу, люди добрые. Кто убийца – очевидно с самых первых страниц. То есть все авторские подсказки направлены практически на одного человека. Мало того, подавляющее большинство гостей острова можно сразу же вычеркнуть в связи с их развёрнутыми флэшбэками и переживаниями по их поводу. Совершенно очевидно, кто убийца. И мотив, и социальные задатки, и возможность совершить преступление, и, главное, замечательное умение владеть вниманием и манипулировать аудиторией. И так же очевидно, кого убийца пытается под эти убийства подвести. Небольшой финт ушами, совершённый Кристи (спойлерить до конца уж не буду на случай, вдруг кто всё же не читал), и доверчивый читатель попадается на крючок… Но если бы до развязки вернулся к некоторым моментам в первых главах, то взять верное направление сумел бы. Хотя бы до финта ушами. А там – раздолье для размышлений.

Язык в романе простой, даже скупой, никаких лишних подробностей, минимализм во всём. Каждая деталь работает на сюжет. Правда, отменная сюжетная логика слабо согласуется с внутренней логикой персонажей, которые зачастую ведут себя не как требует их природа, а по прихоти автора. Но это уверенно перевешивает великолепная интрига. Такие вот у меня впечатления после очередного путешествия на Негритянский остров.

Год назад я столкнулась с удивительным для себя фактом: в группе вполне образованных людей из 10 человек только двое, и то, скорей, понаслышке, знали, кто такой Януш Корчак. Для остальных это имя было мёртвым звуком. Поскольку Корчак - человек, о котором просто необходимо знать – его личность и судьба служат эталонами совести, я подумала, что будет небесполезным рассказать не только о книге, но и об авторе.

Корчак совместил в своей деятельности три самых благородных профессии: педиатра, педагога и детского писателя. Кроме того, он был активным польским общественным деятелем. Когда он всё успевал – мне лично непонятно, он сделал очень-очень многое, в небольшом посте не перечислишь, и во всё, что делал вникал глубоко, отнюдь не по верхам. Люди, которые живут для других, вообще успевают в жизни гораздо больше, чем те, чей круг деятельности ограничивается семьёй и работой. В 1911-м Корчак организовал Дом сирот, которым руководил до самой своей смерти. Но он открывал и затем курировал дистанционно и напрямик и многие другие сиротские учреждения.

Он написал несколько уникальных взрослых книг по педагогике, самая известная из них называется «Как любить детей», и две замечательные книги для ребятишек: «Антося-волшебника» и более знаменитую - «Короля Матиуша I». Они лишь условно детские, потому что взрослые в них находят гораздо больше - то, что дети не способны ещё увидеть и осознать в связи с недостатком опыта. Корчак так и относился к детям – как к взрослым, которые просто ещё не всё понимают и умеют.

«Детей нет — есть люди, но с иным масштабом понятий, иным запасом опыта, иными влечениями, иной игрой чувств…» (Корчак, Как любить ребёнка)

Это мудрые книги, которые можно перечитывать не раз, и каждый раз открывать для себя новое и поражаться их глубине. И они очень личностные, направленные к читательскому уму и душе, помогающие соотнести свою жизнь и совесть с жизнью и душой персонажа.

Повесть «Кайтусь-чародей» (в довоенных изданиях «Антось-волшебник») рассказывает об озорном мальчике, который мечтал стать настоящим чародеем, и это ему со временем удалось. Кипящий энергией юный волшебник-самоучка увлечённо взялся за дело и много чего натворил, чему и сам был не рад. Но будучи в глубине души человеком порядочным, он пытался исправить зло, которое внёс в мир, упорядочить свою волшебную силу. Свалившийся на его плечи груз ответственности не сломал его, но заставил столкнуться с жестокостью взрослого мира и самому рано повзрослеть. Всегда открытый новому опыту, Кайтусь проживает множество жизней внутри своего детства, набирается опыта. А потом он сталкивается уже с настоящим злом и необходимостью спасать близко человека без возможности использовать волшебство.

И тут читателя ждёт полная неожиданность. Не знаю, делал ли кто так ещё из писателей. Некоторые страницы Корчак просто вырубил из текста. Он их не заменил, а пропустил – только написал пояснение для читателей, что страницы удалены по той причине, что они очень напугали одного маленького мальчика из Дома сирот, тому снились кошмары. А когда страницы были удалены, мальчик стал спать спокойно. Это замечательный пример ответственности писателя за своего читателя. Уже в те времена не все понимали, что это такое: писатель всегда, ежеминутно, перед Богом, своей совестью и пострадавшими, отвечает, если его произведения разрушили чужое здоровье, толкнули кого-то на преступление или в петлю. Если литература не служит цели сделать человека лучше, помочь ему обрести себя, привести к Богу, она не нужна (конечно, речь о большой литературе, а не развлекательной, у которой свои функции). Думаю, что оставив эти лакуны, Корчак проявил себя как педагог по отношению к взрослым, которым тоже надо помнить о своей ответственности – не только мальчикам-чародеям. Он как бы сказал: душевное здоровье человека важнее самых гениальных и сильных страниц книги.

Сама повесть была написана в критическом для Польши 1935-м году, и реалии того времени, конечно же отразились в ней. Именно в 1935-м Польша и Германия подписали договор об экономическом сотрудничестве, вошла в силу новая Конституция, власть быстро централизовалась и страна из парламентской республики превратилась в президентскую республику, тогда же произошёл церковный раскол. А на Волыни именно в это время проводились карательные операции против украинских националистов.

В повести немало мирных, прямо-таки уютных моментов, но есть и грозные предвоенные. И сказочный дворец Кайтуся, сотворённый за одну ночь, расстреливают свои же соотечественники, потому что им страшно непонятное. А непонятного вокруг много, хотя никто не верит и не знает о существовании злого волшебника-манипулятора, всё видящего, всё знающего, живущего в своей крепости. Об этом волшебнике мы практически ничего не узнаем (именно там автор оставил лакуны), кроме того, что он пленит героя и лишит его возможности Читать далее...

Автобиографическая книга Фрэнка Абигнейла, по свежим следам которой Стивен Спилберг снял знаменитый фильм «Поймай меня, если сможешь» с Леонардо Ди Каприо в главной роли. Книга, как положено байопикам, основана на реальных фактах и построена как воспоминания о прошедших событиях от первого лица. Жанр не самый увлекательный, особенно если учитывать, что немало строк посвящено бизнесу, однако не в этот раз. Конкретно в этом случае оторваться сложно.

Дело в том, что автор книги, знаменитый эксперт в области документарной безопасности, миллионер, получающий за свои лекции оплату от ФБР, банков, крупнейших корпораций, начинал как авантюрист крупного калибра, несмотря на то, что ему было тогда всего 16 лет. Всего за 5 лет он сумел накачать со счетов крупных компаний и банков 2,5 миллиона $ в 26 странах и обналичить большую их часть. При этом жил на широкую ногу, даже скрываясь от полицейского преследования. 16-летний прохвост умело прикидывался, надевая на себя разные личины, чаще всего он представлялся пилотом авиалиний, но ухитрялся поработать и главным врачом педиатрического отделения, и преподавателем социологии, и адвокатом, и много кем ещё. Остап Бендер в американском антураже.

После ареста и отсидок во Франции, Швеции и США 27-летний аферист как бы перевоспитался и стал работать на банковскую систему и ФБР.

Книга вызвала двойственное впечатление. Написана легко, словно автор жонглирует событиями своего прошлого, но такое ощущение, что он не чужд самолюбования и не осознал, сколько принёс людям зла. Даже если учесть, что он грабил в основном крупные компании и банки, от его действий ведь немало пострадали и реальные люди – кто-то лишался премии, кто-то терял работу, да и вообще ситуации возникали весьма инфарктные для окружающих. В общем, мораль книги мне претит, прозвучи немножко со стороны автора слов раскаяния или извинения перед пострадавшими, было бы то, что нужно. А так, получается, прохвостом родился, прохвостом и остался…

Перечитала спустя 45 лет «Бедных людей» Феодора нашего, Михайловича. Это первый роман автора, хотя положа руку на сердце, какой же это роман? Повесть самая что ни на есть. Но раз гений решил, что роман, пусть будет роман. Написан довольно рано – в 27-летнем возрасте.

Наверное, такую вещь в молодости, по уровню исполнения и проникновенности, и кто-то другой мог бы написать, но вырасти из неё в автора «Идиота» и «Братьев Карамазовых», мог только Достоевский. Все последующие его произведения уходят корнями в этот небольшой эпистолярный опус, где два бедных человека: Варенька Доброселова и её «опекун», нищий чиновник Макар Девушкин, живя по разные стороны одного двора, пишут друг другу трогательные, полные нежности и рассказов о своём житье-бытье, письма. Персонажей связывает болезненная платоническая любовь, переходящая в самопожертвование. Ох, эти небольшие презенты, для кого-то мелкие, несущественные, для кого-то пронзительные, щемящие, а по сути, это великая жертва, подобной той, которую Христос поставил превыше самых баснословных вкладов:

Взглянув же, Он увидел богатых, клавших дары свои в сокровищницу; увидел также и бедную вдову, положившую туда две лепты, и сказал: истинно говорю вам, что эта бедная вдова больше всех положила; ибо все те от избытка своего положили в дар Богу, а она от скудости своей положила все пропитание своё, какое имела (Лк, 21:1-4)

Роман предельно эмоционален, и в юности воспринимался острее, тоньше, живее. Сейчас – иначе: такой широкий размах болезненной искренности выглядит перебором, который хочется ограничить, не погружаться в него, слишком печально, слишком больно. И да, ведь знаешь, что ничем хорошим не закончится ни для этих, ни для других маленьких людей. Завершат жизнь свою во многая печали.

Одно позабавило – Достоевский переживал, почему роман так долго не допускала цензура. Он ведь «совершенно безобидный». Знал бы он, какие жёсткие критерии у цензуры будут спустя сто лет, а нищета и боль маленького человека-современника станут запретными для отображения в литературе и искусстве. Впрочем, наверное, знал…

Наши дни. Только настоящее - альтернативное. Это мир, где стремительно вошло в моду и развивается, вытеснив живопись, новое искусство - гипердраматизм: живые люди, преимущественно молодые (но и старые, и дети) изображают из себя "полотна", на которых рисуют художники свои "шедевры". Обнажённые или одетые, но всегда раскрашенные и с бирками, прицепленными к щиколотке, замерев в крайне неудобных позах на несколько часов, они изображают из себя "картины". Ценности исказились настолько, что человеческая личность в обществе не принимается во внимание, когда речь идёт о гипердраматизме - картины даже перевозят, платя пошлину как за предметы искусства, а не как за людей. В случае убийства лица, изображающего картину, полиция будет расследовать уничтожение художественного произведения, а не смерть человека. В быту также нашли применение предметы из живых людей - абажуры, подносы, кресла...

Испанский (урождённый кубинец) писатель Хосе Карлос Сомоса написал фантастический антиутопичный сатирический детектив, где тревожные тенденции нашего времени гиперболизированно отвратительны, но всё-таки узнаваемы и, к сожалению, не невозможны. Пожалуй, фантастическая линия интересней детективной, последняя оказывается весьма предсказуемой и заурядной, а вот уродливый мир, вызывающий эмоциональное неприятие и отторжение - закончен и целен. Автор безусловно талантливый человек, хотя местами читать неприятно. Однако, финал порадовал - хотя бы главный герой остался порядочным человеком с чётким пониманием того, что такое хорошо и что такое плохо, руководствуясь этическими принципами в этом ненормальном мире.

Написано неровно - местами подзатянуто и тянет пролистать, а местами ярко, почти завораживающе. Самое ценное в книге, имхо, оригинальная идея.

Из тюрьмы к жене возвращается нелюдимый тридцатилетний парень со странным и загадочным именем - Тень. Однако вместо радостной встречи с любимой женщиной судьба приготовила бедолаге похороны. А заодно и работодателя, увязавшегося за Тенью в дороге - пожилого экстравагантного мужчину с мошенническими замашками, который представился как Среда. Среда - это бог (вернее, его псевдоним). Оказывается, боги живут среди людей, питаясь их верой. А если веры нет - боги умирают. В Америке большинство богов осели вместе с переселенцами, которые привезли их с собой из Старого Света или из Африки - во времена работорговли. А кто остался в Европе и на Чёрном континенте? Об этом узнается в финальной части романа.

В 21-м веке богам в Соединённых Штатах неуютно и страшновато, они нередко походят на бедных иммигрантов, гастарбайтеров, берущихся за любую работу, позабытых окружающими пенсионеров... И все они сами по себе, одинокие, измученные, в предчувствии неминуемой гибели. Нельзя сказать, что современные американцы не склонны к идолопоклонству, вовсе нет. Свято место, как говорится, пусто не бывает. Просто старых богов вытесняют новые - телевидение, интернет, современный транспорт и т.п. Вот Среда и озабочен тем, чтобы объединить старых богов в борьбе с новыми...

Такова завязка сюжета, о котором можно сказать, что главная его черта - это абсолютная, безусловная нестандартность. Гейман вообще отличается исключительной нешаблонностью мышления и изумительной подкупающей лёгкостью изложения. До этого он мне был знаком по романам "Океан в конце дороги" и "История с кладбищем", а также по фильму "Зеркальная маска", где он и сценарист, и художник - на все, понимаете ли, руки мастер. И завидно продуктивен - вот уж вокруг кого роем вертятся влюблённые в него музы.
И потому одной линии действия Гейману мало - роман многосюжетен, наполнен вставками, в какой-то момент возникает даже совершенно неожиданная детективная составляющая - то есть всё для неё было, но детектива не было. И вдруг - бац, вот он, прямо по ходу действия ненавязчиво возникает... И хотя много всего по сюжету намешано, произведение целостно, отсутствуют незавершённые (или даже просто открытые) концы, которые нынче в моде. Меня поразило изящество, с каким Гейман разрубил Гордиев узел окончательной встречи Тени с ужасающим хтоническим Чернобогом, которая просто-таки давила своей неминуемостью.

Образы - яркие, красивые, фактурные, запоминающиеся, оригинальные.

Однако, ко всем этим достоинствам подмешана ложка, да нет, какая там ложка, капелька дёгтя, которая в целом несущественна. Из явных недостатков романа можно назвать недостаточное раскрытие многих персонажей, особенно новых богов. Они какие-то штрихообразные. Впрочем, думаю, что дело не в недостатке геймановской фантазии, а наоборот, в её фонтанирующем избытке, из-за которого раскрыть всё в одинаковой степени невозможно, автору приходится себя то и дело притормаживать. В любом случае, поведение героев логически оправдано. Второй недостаток "Американских богов" - это слабая энциклопедичность читательских знаний - да-да, отсылок к мифологии и культурам других стран столь много и они часто завуалированы, слегка обозначены, что читатель только интуитивно может понять, что речь идёт о какой-то специфике того или иного культа. Короче, избыточность информации, которая требует большого количества сносок, но их, увы, нет. С другой стороны, этот недостаток можно воспринимать как достоинство, потому что любопытный читатель таки полезет и откопает что-то интересное по этой теме.

Стоит отметить, что основные религии в романе практически не затронуты, и это хорошо, Гейман достаточно чуток, чтобы не оскорбить ничьих чувств.

Несмотря на то, что роман имеет под собой мощную мифологическую базу, он развлекателен. И да, читать его захватывающе интересно. У него несколько престижных премий. И в данный момент он экранизируется - уже вышел первый сезон сериала (всего планируется, кажется, шесть). Ждём следующих. :)

Лауреат Пулитцеровской премии 2014-го года - роман "Щегол" Донны Тартт - произведение изумительной красоты и потрясающего таланта, может быть, лучшая (или одна из лучших) книг, написанных женщиной, но (уж придираться, так сразу), мне кажется, "Щегол" не совсем доработан. Чуть-чуть не хватило до совершенства. Однако - по порядку.

Название картины восходит к картине голландского художника Карела Фабрициуса, основателя делфтской школы живописи, самого известного из учеников Рембрандта. Жизнь и смерть его были трагическими. В 21 год Фабрициус уже успел потерять жену и детей. Он оставляет студию Рембрандта и уезжает домой. Через несколько лет он вновь заведёт семью и переедет в Делфт, где обретёт известность, но через 4 года, когда ему исполнится всего 32, вместе с сотнями соотечественников и всеми своими близкими Фабрициус станет жертвой первой в Европе техногенной катастрофы - взрыва порохового склада, который уничтожит большую часть города. После художника осталось всего 16 картин, в том числе написанный в год его смерти "Щегол".

Эта картина оказалась ключевой в столь же трагичной и перекликающейся с жизнью художника судьбе протагониста романа - Тео Деккера, от чьего лица, кстати, и ведётся рассказ. "Щегол" стал его путеводной звездой.

В 13 лет мальчик остался сиротой после взрыва в музее, где он находился с матерью. Умирающий старик дал ему кольцо и картину с просьбой вынести их из музея и передать своему другу. Кольцо Тео передал, а картина овладела им, сделала одержимым - он всего лишь придержал её немного, а потом не знал, как с ней расстаться, ибо её поисками начала заниматься полиция... Но это далеко не единственное, что произошло в романе. Тео пришлось много чего пережить, он в некотором роде диккенсовский мальчик-переросток: сперва попал в хорошую семью, потом стал падать и падать, пока не скатился на самое дно. Затем ему повезло - он вновь встретил того самого человека, которому когда-то отнёс кольцо - Хобби. Но пока замечательный Хобби, не подозревающий о двойной жизни своего юного подопечного, помогал ему подняться вверх, дно продолжало тянуть того - причём сперва это было дно неизбежное - от обстоятельств, а потом обстоятельства переменились, но дно осталось - в душе. В некотором роде роман как раз об этих двух противодействующих силах, которые влияют на судьбу героя: память о матери, Хобби, приятель Эдди, девочка Пиппа - это свет. А родной отец и лучший друг Борис - нет, не тьма, конечно, они в целом не такие уж плохие люди - дурные, но не злые, просто обитатели дна, маргиналы, такие же жертвы неустроенности и обстоятельств, как сам Тео.

И вот именно с сюжетом связано то, что меня в романе несколько напрягает. Несмотря на многочисленные перипетии, которые меняют не только жизнь героя, но и структуру его личности - из интеллигентного мальчика Тео превращается в беспринципного вора, алколика и наркомана. А после - и убийцу. Но тон повествования при этом не меняется. Будь это от третьего лица - всё было бы просто замечательно, но человек, упавший столь низко, как Тео, будет не только выражаться иначе, но и мыслить совсем другими категориями. И хотя в финале станет ясно, что рассказ ведётся уже после случившихся событий, но во время-то чтения романа это неизвестно, и постоянно ловишь себя на мысли, что вот рассказывай он о другом - это был бы просто идеальный рассказ, но о себе? как может столь ясно, правильно и логично мыслить нажравшийся до полусмерти подросток да ещё в период полового созревания? Нонсенс. И по этой же причине, мне не хватало рефлексивности героя. Например, после смерти отца, когда Тео сбежал, не оставшись даже на похороны. Опустившись, он потерял совесть. И значит, действительно, растерял то, чем был наделён изначально и не должен был страдать и рефлексировать о своих неправильных поступках. Но поскольку писалось в том же ключе, что и прежде, то как бы подразумевалось, что главное в герое осталось неизменным, однорезонансным. А это было не так. Да, рассказ от третьего лица воспринимался бы совсем иначе, не было бы такого глубокого вовлечения в жизнь персонажа. Но ведь можно было и в самом начале хотя бы как-то намекнуть, что рассказ ведётся не во время событий, а далеко-далеко после них...

По большому счёту, это я придираюсь. На свете не так много пишется настолько хороших, тонких, интеллигентных книг. Мне очень понравился предшествующий роман Тартт "Маленький друг", но он не идёт ни в какое сравнение с "Щеглом". Яркий текст, написанный в лучшей классической традиции. Кто-то сказал, что в романе есть что-то от Диккенса, а что-то от Брэдбери. И это истинно так. Прекрасный стиль. Очень чистый, ясный язык (хотя тем кто боится ненормативной лексики, лучше поискать вариант с многоточиями, и, предупреждаю, их тут будет много). Живые персонажи - даже самые проходные. И самые несимпатичные чем-то обязательно импонируют, ложатся на душу. Читать далее...

В детстве я несколько раз перечитала трилогию Фриды Вигдоровой "Дорога в жизнь", "Это мой дом", "Черниговка". (О, как же тяжело было запомнить, как правильно пишется её фамилия! Откуда мне было знать, что у неё еврейское происхождение, а не от слов "вид" и "гора"?). Это был толстый серый том с рассказом о Семёне Карабанове, ученике Антона Семёновича Макаренко, который пошёл по его стопам: стал, организовав её с нуля, директором детской коммуны, и занялся воспитанием беспризорников. Позже я узнала, что герой трилогии - реальное лицо, только фамилия у него была не Карабанов, а Калабалин. Карабановым своего ученика назвал в "Педагогической поэме" Макаренко, а Вигдорова, задумывая трилогию как продолжение этого произведения (сейчас бы сказали "фанфик"), продолжила его так называть. В трилогии описаны только три трудовых эпизода из жизни педагога и воспитателя. В реальности их было намного больше. Дело в том, что Калабалину в его чрезвычайно богатой происшествиями жизни приходилось постоянно кочевать с одного места работы на другое, поскольку система Макаренко подвергалась, с лёгкой руки Крупской, не только жёсткой критике, но и провокациям со стороны органов образования в системе детских домов, в результате одной из которых погиб трёхлетний сын Калабалина. Вигдорова, поскольку ей это вообще по её природе было свойственно, бросилась защищать Калабалина от клеветнических нападок, написала ряд статей в центральных газетах и, собственно, эту толстую-претолстую книгу.

Трилогия оказала на меня сильное влияние. Благодаря ей, я даже устраивалась на работу в систему детских домов. Но книга оказалась утеряна - она осталась в доме моей умершей подруги, которой я читала её перед смертью, и мне неловко было просить родственников вернуть этот том. Впоследствии я не раз спрашивала о трилогии в библиотеках, но началась перестройка, её много где списали, мотивируя тем, что она морально устарела. И в сети она появилась далеко не сразу. Но кто-то всё же, слава Богу, оцифровал, и теперь её можно много где скачать. Так что я в последнюю свою лёжку в больнице её перечитала. Было опасение, что она, действительно, морально устарела и будет восприниматься, как многие произведения, прочитанные в детстве, с удивлением: "Что же я тут такого нашла?" Но опасения мои не подтвердились, и я вновь с удовольствием и очень быстро проглотила все три романа. Кое-что из памяти выветрилось, так что убийцей Костика, к примеру, мне представлялся совсем другой персонаж, ставший в действительности со временем вполне положительным человеком. Третья часть - "Черниговка" была мной наименее любима, но сейчас хорошо зашла, ибо глубже первых двух, она написана от лица жены Калабалина, когда он был на фронте, и разница мужского и женского менталитетов как-то очень хорошо передана автором, и где-то в рассказе Черниговки (так звал жену Карабанова, которая в юности воспитывалась с ним в одной коммуне, сам Макаренко) звучат чувства и мысли самой Вигдоровой, вечно озабоченной, чтобы кому-то помочь, кого-то спасти... Недаром многие вспоминали её (а прожила она всего 50 лет) с большим теплом. Корней Чуковский: "Фрида — большое сердце, самая лучшая женщина, какую я знал за последние 30 лет". Анна Ахматова: "Пусть её светлый образ навсегда останется с нами как помощь, утешение и пример высокого душевного благородства."

Молодой парамедик и спасатель Дэниел Коул написал дебютный роман "Тряпичная кукла" не о своей работе (а ведь материал благодарный и благородный), но модный в наши дни детектив. Издатели детектив раскрутили, так что он стал бестселлером аж в 30 странах, его называют "исключительным" и "невероятным". Не знаю насчёт исключительности, но написано определённо неплохо, сюжет захватывает, интрига держит до конца, однако и штампов довольно, и герои по большей части шаблонные, и подражание мэтрам чувствуется. Впрочем, для дебютного романа вполне прилично. Главное, читать интересно и легко, без претензий на высокий слог. Пока суд да дело, Коул написал и продолжение под названием "Палач", и вроде как дело движется к окончанию уже и третьей части... Со временем, Бог даст, прочитаю и то, и другое. Для отдыха самое то.

Впрочем, пора рассказать пару слов про сюжет. 27 убитых одним преступником. Следователь Вильям Коукс, по прозвищу Волк, находит преступника... А через четыре года случается новая череда преступлений. Полиции предстоит разыскать маньяка, который убил шесть человек и сшил с одному ему ведомой целью части их тел в "куклу". Но преступник нагл и на этом не останавливается. Он объявляет список своих будущих жертв. Он ведёт рискованную игру и никого не боится...

У Голдинга я люблю "Повелителя мух" и "Наследников". "Чрезвычайный посол", хоть и написан в зрелости 45-летним мастером, кажется ученической работой. Он создаёт пространство мифа - некий альтернативный древний Рим, где появляется технический гений уровня Леонардо - он изобретает всевозможные невозможные по тем временам вещи: паровой двигатель, порох, компас, бумагу, но современники относятся к его достижениям мягко говоря скептически. Повесть имеет впечатляющий финал, ради которого, вероятно, и создавалась. Герои не живые, все они служат основной идее, а она совсем не глубокая, а именно что эффектная. Я бы её охарактеризовала - любопытная, но не более того. Талантливый молодой писатель вполне может сваять что-то подобное по уровню. Жаль, хотелось чего-то на уровне, которому Голдинг соответствует в лучших своих творениях.

"КАРАНТИН" - ранняя, практически вторая в библиографии писателя, книга Грега Игана, австралийского фантаста, одного из лидеров этого жанра. Как написано - мне не понравилось, возможно, тому причиной неудачный перевод. (Впрочем, троим моим друзьям она очень даже понравилась без особых оговорок.) А вот идеи показались очень любопытными, особенно учитывая, что в начале 90-х тема параллельных вселенных не была ещё столь популярной. И не просто очень любопытными, а просто поражающими воображение

Суть сюжета сводится к тому, что Солнечную систему в один прекрасный день вдруг окружает непроницаемый для света пузырь, вследствие чего на Земле перестают быть видны звёзды. Одна из популярных версий происходящего - это то, что другие разумные обитатели Вселенной отгородили нас от себя, изолировали.

спойлер: Расследование показывает, что человечество обладает уникальным свойством - оно ежесекундно схлопывает многовариантность мира в один-единственный вариант, принося гибель не только своим многочисленным параллельным двойникам, но и всем остальным космическим обитателям, которые существуют совсем по иным законам...

Для любителей фантастики очень богатая для размышлений пища. И книга необычна, ибо у писателей-фантастов в моде прямо противоположный сюжет, когда одна реальность разворачивается сразу во множество вариаций.

Что это классная книга - я поняла уже читая предисловие к ней. Автор писал умные-преумные вещи, о которых и мне порой приходилось задумываться, писал откровенно, искренне и очень талантливо. Книга меня захватила практически с первых строк, хотя она ни разу не художественная, а историческая - жанр, который я во всех остальных случаях терпеть ненавижу. Но здесь... Это, действительно, нечто незаурядное и потрясающе интересное. При том меня поражало, что я ни разу до того не слышала фамилию автора - Игорь Можейко. По ритму, энергичности, слогу, языку мне казалось, что он достаточно молод - лет 30-35, и у него богатый опыт архивной и исследовательской работы, который он умеет творчески перерабатывать. Вам никогда не приходилось в Википедии рассматривать самые важные события, случившиеся в том или ином году? Автор сделал именно это, он выбрал далёкий от нас 1185 год (плюс-минус 10 лет для того, чтобы обозначить ключевые факты, которые привели к тому или иному событию). Князь Игорь, Владимир Галицкий, Ричард Львиное сердце, Чингисхан, царица Тамара, поэты Низами и Руставели, коварный византийский император Андроник - они жили в одно и то же время. Возможно, и не знали друг о друге (это кажется невероятным в эпоху интернета), но оставили значительный след в мировой истории. Истории отдельных людей в книге Можейко переплелись с судьбами народов, некоторые из которых не дожили до сегодняшнего дня. Он рассказал не только об известных государствах, но и об интереснейших странах, которые были позабыты, чьи языки никогда больше не зазвучат, чьи города похоронены в джунглях или песках пустынь...

Мы обсуждали книгу в фэйсбуке. Подруга из Монголии предположила, что это, быть может, журналист, который у них тусовался некоторое время назад. И я полезла посмотреть всё-таки, кто же он, этот Игорь Можейко. Конечно, в тот или иной момент я бы всё равно заинтересовалась личностью автора, и меня то, что я узнала, всё равно поразило бы. Но это случилось именно тогда. Я не поверила своим глазам. И решила, что это ошибка. Или что они однофамильцы. До меня никак не могло дойти, что Игорь Можейко - это настоящее имя знаменитого детского фантаста, автора цикла книг об Алисе Селезнёвой - Кира Булычёва. Это всё равно, что в газете прочитать, что твой сосед по парте вдруг оказался космонавтом или святым с Афона. То есть теоретически такое возможно, и с кем-то случается, но когда имя и фамилию прочтёшь, решишь, что тёзка...

Но оказалось, что Кир Булычёв и есть тот самый Игорь Можейко. Он был не только детским фантастом. Прежде всего он был учёным-историком, востоковедом, защитил докторскую и работал в Институте востоковедения. Основные его труды - исторические. А фантастика - это так, баловство, из-за которого, он даже боялся, его могут выгнать из института. И потому взял псевдоним - Кир Булычёв. И раскрыл этот псевдоним только в 1982 году, при вручении Государственной премии.

Впрочем "1185 год" написан позже - в 1989-м. Одна из самых интересных глав - про Паганское государство (слышали про такое?), которому Можейко посвятил свою кандидатскую в 1965-м году после того, как 2 года провёл на Бирме, история которой была его специализацией.

Пока что я прочла только 1 том. В таком диком восторге, что даже немного стыдно. В ближайшее время перечитаю с карандашом в руках. А потом уже возьмусь за 2-й. :)