В первые дни нового года я прочла не самую обязательную, но достаточно симпатичную книжку  мемуар американской домохозяйки и книжного блогера Нины Санкович, который называется Tolstoy and the Purple Chair. В нем Санкович рассказывает о том, как год постоянного чтения (она читала по книге в день) помог ей справиться наконец с горем по умершей от& Read more "

https://peggotty.livejournal.com/378318.html

Недавно писательница Джоанн Харрис написала у себя в блоге едковатый такой пост о том, как взрослые натурально украли «Гарри Поттера». У детей украли. Поначалу, пишет Харрис, вселенная Гарри Поттера не слишком-то выглядывала из-под стола, это было место чистой и беспримесной детской радости, ну, знаете там  зона, где можно улыбаться всем сердцем без ироничной оглядки& Read more "

https://peggotty.livejournal.com/378036.html

Недавно писательница Джоанн Харрис написала у себя в блоге едковатый такой пост о том, как взрослые натурально украли «Гарри Поттера». У детей украли. Поначалу, пишет Харрис, вселенная Гарри Поттера не слишком-то выглядывала из-под стола, это было место чистой и беспримесной детской радости, ну, знаете там  зона, где можно улыбаться всем сердцем без ироничной оглядки& Read more "

http://peggotty.livejournal.com/378036.html

Ну что, на первый взгляд, длинный список англоязычного Букера кажется вялым и скучноватым. Ожидаемого мяса нет. Премия обошла вниманием и Джулиана Барнса,и Энни Пру, и Энн Пэтчетт, и Макьюэна, и Фоера, и Дона Делилло, и еще многих авторов, которые до сентября успели выставить на книжный рынок какие-то заведомые хиты. Из тяжелой артиллерии в списке остались& Read more "

https://peggotty.livejournal.com/377748.html

Понимаете, у меня есть мечта. Как и в любой полнокровной мечте, в этой  нет ничего особенного. Ну, то есть, она не о завоевании мира, например (блин, а что делают люди, когда завоевывают мир, вот интересно? Садятся такие, переводят дух и  ееее, на «Почте России» можно без очереди пройти!), а куда проще. Я хочу& Read more "

https://peggotty.livejournal.com/377407.html

Я очень редко пишу о книгах, которые мне не понравились. С одной стороны, честно, не хочу тратить на это время  есть куча хороших книг, о которых как-то надо успеть рассказать, зачем же сотрясать воздух из-за того, что не принесло тебе особенного удовольствия. Оно и так, почитай, кактус сожрал, так еще и потом зачем-то на& Read more "

https://peggotty.livejournal.com/377292.html

Вчера был день рождения Шарлотты Бронте. Двести лет, очень хорошо сохранилась. Сама я так и не сумела полюбить Шарлотту Бронте как персонаж, хоть она, конечно, в моей любви и не нуждается. При этом я самым искренним, самым страстным образом люблю роман «Джен Эйр» (в чем, я думаю, есть определенная заслуга Веры Станевич), который для меня& Read more "

https://peggotty.livejournal.com/376953.html

Сначала я хотела составить какой-нибудь список, но затем решила, что списков везде и всюду уже так много, что скоро как в «Алисе» мы все от списков будем писаться. Поэтому просто, скажем так, в нумерованном режиме, но не совсем структурно и красиво я быстренько вам сейчас расскажу  во-первых, о том, что вышло у нас и& Read more "

https://peggotty.livejournal.com/376585.html

Вчера был день рождения Шарлотты Бронте. Двести лет, очень хорошо сохранилась. Сама я так и не сумела полюбить Шарлотту Бронте как персонаж, хоть она, конечно, в моей любви и не нуждается. При этом я самым искренним, самым страстным образом люблю роман «Джен Эйр» (в чем, я думаю, есть определенная заслуга Веры Станевич), который для меня& Read more "

https://peggotty.livejournal.com/376415.html

Уж не знаю, что случилось, но отечественное книгоиздание, видимо, догрызло свои семь железных хлебов, сносило семь пар железных сапог и занялось, наконец, делом. В мае на русском выходит первый том гроссмановских «Волшебников»  славнейшего кроссовера по мотивам книжного шкафа писателя. Сразу вам скажу, что я не самый большой любитель этой трилогии  началось все, как& Read more "

https://peggotty.livejournal.com/376086.html

Я тоже прочла книгу Джоджо Мойес Me Before You. Чем я лучше половины земного шара? Отсюда у меня есть два пути  или сморщить лицо до интеллигентного состояния и сказать, что это, мол, дешевое развлечение и вообще вчерашний пончик, присыпанной розовой буржуазной пыльцой быстрого насыщения, или нет. Так вот, или нет  потому что книга& Read more "

https://peggotty.livejournal.com/375981.html

Дорогие прекрасные люди или, например, какой-нибудь один прекрасный человек, который здесь еще остался.

Этот блог переехал на новый адрес. Вот адрес: Biggakniga.ru

Я буду очень рада всех там видеть. Я написала там о Донне Тартт. Приходите, в общем.

Еще у нас есть страничка в фейсбуке:
https://www.facebook.com/biggakniga/

И еще можно подписаться через rss, это все тоже работает. Буду очень благодарна за разнесение информации во все стороны.

Все работает благодаря прекраснейшей [показать]williwaw, которая не только сделала мне этот сайт, но и доступно объяснила, как там все работает, поэтому если вам вдруг тоже нужен сайт, даже не сомневайтесь, а идите сразу к Кате. Она очень, очень отличная.

http://peggotty.livejournal.com/373572.html

Написала на рабочий сайт про мужиков и ароматы:

Если ваш мужчина
...надевает строгий костюм, даже когда выходит посреди ночи на кухню попить водички, если он как никто другой умеет подобрать запонки к галстуку, галстук к шнуркам, а шнурки – к чувству собственного достоинства; если он любит Достоевского, Чехова и (тайком) Ахматову; если он считает, что после Хичкока кинематограф впал в кому до состояния «Санта-Барбары»; если родители хотели назвать его «Джентльмен», но в последний момент передумали, подарите ему…

http://peggotty.livejournal.com/371398.html

[показать]
Модного - или даже точнее, снова модного нынче "Стонера" - я прочла одновременно с призовым романом Джона Бэнвилла "Море" и всю дорогу чувствовала себя мисс Марпл, которая кротко спрашивала своего племянника-писателя, писавшего весьма современные романы: "Но Десмонд, дорогой, неужели все люди в твоих романах должны быть такими неприятными?"
Роману "Стонер" я дала четыре звезды. Это единственный роман, из-за которого я чуть было не проехала остановку в метро, а потом еще стояла возле колонны на перроне, потея в огромном красном шарфе, и дочитывала сцену экзаменовки студента Уокера, преисполняясь, как говорится, любовью и мерзостью, но мерзостью все-таки больше, потому что при четырех звездах и пропущенной остановке роман "Стонер" мне решительно не понравился.
Нет, это, разумеется, очень хороший роман. Очень прекрасный даже. Он отменно написан и более того - прекрасно выписан, потому что это роман о жизни, в которой, кроме, собственно, жизни ничего больше и не происходит: герой рождается и умирает, а попутно с ним случаются университет, любовь к Чосеру и Шекспиру, неудачный брак, тельноскроенный роман и карьерные неурядицы. Писать такие романы, чтоб без внезапной шифровки в сапоге от ассассинов-масонов из калининградской ложи с требованием выслать им голову Иоанна-Крестителя и три банки черносмородинного варенья, чтоб только жизнь-жизнь-жизнь, какой мы ее представляем себе, да еще без фейсбука и инстаграма - это надо уметь, и Джон Уильямс сумел, только жизнь это такая, что под конец невольно чувствуешь облегчение, что герой помирает, даже если это происходит по вполне естественным причинам, потому что чем ближе к концу, тем каменнее крепнет в тебе какой-то едкий вопрос - зачем ты жил, мужик?

Оно, разумеется, мужик жил незачем. Знаете, во Франции "Стонера" раскрутила Анна Гавальда. Прочла, офонарела от развернувшегося перед нею неполитого вареньем реализма, перевела на французский и отпустила в дальнее плавание, заявив - "Стонер - это я". (И тут не смогла удержаться от вторичности, даром, что Флобера уже не стошнит изысканным репримандом.) Для Анны Гавальды оно такое, понятно - ухтывау, ни одной жизнеутверждающей цитаты, все в целом - тлен и сартр, но с затаенной англоязыческой грустью, когда в полях поют, допустим, грачи, а мужику не дают преподавать Чосера и все закончится так, как и начиналось - в жирной весенней земле без надежды на приход условного коэльо с затасканным уже просветлением и очистительными слезами. Конечно, Стонер - это я, это каждый из нас, из тех, кто не ходил в Антарктику и не встречал в Африке рассвет, кто вечным сереньким говнецом сочится по жизни из метро до офиса, пересчитывает деньги на гречку и имеет начальство, которое его имеет. Стонер - образец классического даже не неудачника, я не люблю это слово, которое, в общем-то и выдумали настоящие неудачники, чтобы через это отрицание хоть как-то себя обособить. Стонер - образец классического мелкого, а не маленького человека, которому вроде бы и многое дано, но он как-то прется по жизни как архетипический офисный работник по метро в семь вечера с отключенной головой и отогнутыми от толпы плечами и жизнь его калечит туда-сюда по лицу, а он вроде бы покорно принимает ее удары, потому что у него долг перед семьей и перед кем-нибудь еще, но на самом деле - ему все норм и насрать.



Стонер любит преподавать, но когда он умирает, никто из студентов не может его толком вспомнить. Стонер глупо женится, глупо рожает ребенка, которого потом упускает просто потому, что он такой - во все невмешательный - он питается любовью к Шекспиру, а в промежутках постирывает себе носки и подставляет голову всякому, кто хочет на нее насрать. Однажды со Стонером случается любовь - сладкая и яркая, к тому же на почве литературы, но и тут как все закончится, уж понятно, потому что стонеры всегда выбирают все как надо, потому что долг, внутренний стержень, сила, сутулость. (Все, что делает нашу жизнь чрезвычайно увлекательной.) Стонер - это действительно модель человека, за злоключениями которого следишь, забывая дышать, потому что вроде как за собой следишь, ну как ты там, встанешь, может, наденешь уже красные суперменские трусы, вдаришь гадкому директору в лицо лучом истины? А нет, не вдаришь. Коне-ечно, это потому что ты выше этого, козлина. (Ну и пошел ты в жопу, помирай давай, никто не заплачет.)

В начале отзыва я вспомнила еще роман Бэнвилла "Море" - кто не в курсе, это ирландский роман, и этим все сказано (смерть, горе, отрицание, духовитый запах пота и нечеловеческой красоты пейзажи), в котором тоже мужик перебирает после смерти жены свою не слишком интересную жизнь, попутно выставляя себя порядочным мудилой, но все это писано с положенной большому роману болью и сквозняком из разверстых кишок. И вот, верно от этого, от того, что как большой роман - так он все чаще про Читать далее...

Стала еще больше любить жж. Здесь очень тихо. В других социальных скоплениях народу все по-другому. Как на толкучках в девяностые. Все что-то продают: или котят, или свой взгляд на мир. А главное, так много людей, как будто все время едешь в метро. Только в метро с тобой никто не разговаривает, а тут все делятся фотографиями яичницы, детей и клетками. Сварит человек курицу, например. Раньше ее просто съедали. Теперь у нее появляется биография. Она лежит голая под софитами и в рамочке. Под ней хозяин благодарит фермера Сысоева за предоставленную курицу. Мол, вот она какая. Раньше темный русский народ варил ее с лаврушкой в эмалированных кастрюлях, но мы бросили курице горсточку кайенского перца, покрошили ягод годжи и засунули в гузку стручок ванили и получился суперфуд, совсем как у бабушки.

Или говорят, почему ты не подключишь себе вотсап. Мы там картинки показываем и обмениваемся новостями. Ты же НИЧЕГО не знаешь. Я говорю, а ничего, что я бы хотела знать еще меньше? (Например, вот на днях прочла, почему Майкл Иванов считает "Войну и мир" говном. Майкл Иванов - не великий ученый, не выдающийся литературовед, ни даже пяти классов журфака не имеет за плечами. У Майкла просто есть свое мнение, и куча места, где его можно высказать. Теперь таких людей называют опинион-блогерами. А раньше я у них зачет по литре не принимала.)
Поэтому хочется выйти из метро и пойти в библиотеку, где сидят три человека и даже о книжках нужно разговаривать шепотом.
И если в библиотеке еще кто-то остался, то расскажите, пожалуйста, какие вы хорошие детективы читали в последнее время. Подойдут любые - полицейские процедуралы, жуткая расчлененка, серийные древнеегипетские убийцы, главное, чтоб интрига была закручена хорошо и раскручивалась так же, по-человечески. Потому что я вот прочла второй детектив Таны Френч и всем он крут, кроме того, что не бывает так, чтоб, значит, убивают твоего двойника, ты внедряешься на его место и все тебя сразу принимают за свою - это еще ладно, это еще может быть как в анекдоте про брови и противогаз, но и так, чтоб ты пришла в универ и безо всякой подготовки отвела вместо него семинары по литведу - уж точно не бывает.

http://peggotty.livejournal.com/370281.html

Если вдруг здесь еще есть люди, которые, как и я, спланировали себе ленивые каникулы, сплошь состоящие из книжек, домашней буженины и мандаринов, то идите скорее сюда, дело есть.
Недавно - в реальной жизни - зашел разговор о книжках, от которых нельзя оторваться. Просили посоветовать вот такую как раз книжку и я как-то ощутимо затормозилась на этом моменте (вероятно, свою роль тут сыграл и третий (третий?) бокал красного), потому что все книги, которые мне приходили на ум, с другой стороны были настолько "моими" и только моими, что, может быть, это только я и не могла от них оторваться, а другим людям вообще будет сложно к ним приклеиться даже сантиметриком своей души.
Поэтому, если вам не сложно, назовите, пожалуйста, книжку (можно одну, можно тысячу), от которой было сложно оторваться именно вам. Сразу поясню, что "невозможно оторваться" - это единственный критерий отбора. Нужна такая книжка, ради которой вы на пару часов или дней перестали есть, мыться и кормить кота, просто потому что патриа о муэрте, увидеть Париж и дочитать, неважно были ли это труды Шлейермахера или ну, допустим, двадцать третья часть скотологической додекаэдрологии "Воины Меча и Ча-ча-ча" - "Последний клинок: был не ок". Как человек, который в свое время за один присест прочел сразу два тома "Голодных игр" и не жалеет об этом, я вас только пойму.
Поэтому мне, с одной стороны, хотелось бы подтвердить свою гипотезу - у каждого есть своя, заветная книжка, от которой невозможно оторваться и советовать ее кому-то другому, ну это отчасти как советовать кому-то свой любовно переваренный ужин - жест, несомненно, интимный и доверительный, но, как бы это сказать, - бесполезный. С другой стороны, а вдруг у нас у всех обнаружится какой-то общий гарри поттер.



Мой список (совершенно неполный и навскидку):
1. "Гарри Поттер и дары смерти" Дж.К. Роулинг,
2. "Историк" Элизабет Костовой,
3. "Обладать" А.С. Байетт,
4. "Маленький друг" Донны Тартт,
5. "Пятый персонаж" Робертсона Дэвиса,
6. "Волхв" Фаулза,
7. "Холодный дом" Диккенса,
8. "Бесы" Достоевского,
9. "Алиенист" Калеба Карра,
10. еще сто тыщ книг, которых я сейчас не вспомню.

http://peggotty.livejournal.com/369293.html

День 13 - stocking filler/начинка для носка с подарками

Раз уж это должна быть очень маленькая книжечка, то я, простите, воспользуюсь своим положением вечного пиарщика Джейн Остен и скажу - пусть это будет Джейн Остен. И дело тут даже не в том, что ее книжки всегда можно найти в милейшего размера изданиях, которые каждая порядочная барышня может использовать вместо носового платка для души, когда все очень плохо и вся гречка скуплена подчистую (вот, кстати, у кого хороший пиарщик - у гречки!). А просто потому, что в ее романах жизненные приключения понятных нам людей удивительно гармонично сочетаются с нужной долей иронии, которая не позволяет нам слишком уж разрыдаться над тем, что Лиззи только что привалило Пемберли и десять тысяч фунтов годового доходу.

[показать]

День 14 - читала в школе

Я не слишком хорошо помню, что я читала в школе, кроме того, что в какой-то момент наша учительница по литературе съездила на курсы повышения квалификации, где ее научили объяснять все при помощи рисунков. Оно, может быть, было и к лучшему, потому что по-русски она писала с ошибками. Во-вторых, как мне кажется, почти вся школьная программа по литературе, рассчитана на то, чтобы вызвать у учащихся стойкое отвращение к чтению, что в своем смысле логично, потому что в мое время все обучение в школе было основано на принципе: "жизнь-боль". Поэтому назову одну из немногих книг, которая по моему мнению, стоит в программе на своем месте и которую нужно читать именно когда тебе лет этак четырнадцать и ты больше всего на свете хочешь, чтоб у тебя прошли прыщи и все, наконец, увидели, что ты не такой как все.
Это, конечно, "Герой нашего времени" - тень от байронического черного плаща закрывает в ней весь здравый смысл, но в 14 лет так оно и должно быть, потому что только в этом возрасте в ней можно разглядеть то, что глупые и скучные взрослые обычно пропускают - звериную тоску по другой, книжной жизни, которая уже уходит у тебя из-под ног.

[показать]

День 15 - любимый цвет обложки

Неожиданно, но он есть. Я питаю слабость к синему с золотом, поэтому вот как выглядят две моих любимых книжки. Мне кажется, это идеальное оформление для толстых романов о как будто бы настоящих людях.

[показать] [показать]

http://peggotty.livejournal.com/368641.html

Тема 7-го дня - любимая книга детства.

У меня в детстве не было каких-то специальных детских книг, потому что мы жили в таких местах и в такие времена, когда книги продавались редко, а уж когда продавались, то их брали любыми - детскими, взрослыми, интересными и не очень, словарь Корана в нагрузку за Дюма и давка за Чейзом. Читать я училась по былям Толстого и тогда это никого особенно не беспокоило. У бабушки была целая библиотека неожиданно увлекательных романов про то, как школьники своими силами строили в Сибири электростанции, печатали прокламации и держали под подушкой том "Капитала", и в детстве эти детали воспринимались на одном уровне с кодексом чести Джона-мщу-за-всех и снятыми скальпами бледнолицых. Тут Ленину камлают, тут славят Виннету, у Дюма в роли Ленина всегда бабы и луидоры, но схема-то всегда одна: что-то случилось, Ленину нужна наша помощь, Ленин нас отблагодарит, а на ком-то, быть может, даже и женится или, что еще лучше, подарит собаку.
Поэтому я читала книги про Ленина, мифологический словарь, "Занимательные истории о разных людях" Али Сафи, эскимосские сказки и "Тома Сойера" и все то были любимые книги, потому что в детстве всегда так: можно читать по кругу двадцать книг и все они будут самыми лучшими, потому что в это время ты еще читаешь ради самого удовольствия от чтения, потому что время, когда нужно будет давиться каким-нибудь нобелевским лауреатом только для того, чтобы понять что-то про себя или, еще не пришло, и твой внутренний "список чтения культурного человека" выглядит так: "1."Всадник без головы". 2. Бутерброд с колбасой" - и очень напоминает собой чистое счастье.

[показать]

Но, как водится, если надо выбрать что-то совсем одно, то это будет Эрих Кестнер. У меня был толстый сборник его повестей, который назывался "Летающий класс", и совсем уж лучше их мало что можно было найти. Это были какие-то удивительные рассказки для детей и подростков без сопливой сентиментальности, но про самое настоящее. Я больше всего любила "Летающий класс", где были совершенно правильные мальчики - малыш Уле, писатель Себастьян, боксер Матц, художник Мартин - и даже один самый настоящий мужчина, доктор Бек. Кстати, это самая рождественская повесть Кестнера. поэтому если ее и читать, то сейчас.

http://peggotty.livejournal.com/367754.html

Вслед за моими любимыми читательницами книг [показать]williwaw и [показать]verita_veloce решила вписаться в довольно приятный и осмысленный book challenge, смысл которого заключается в том, чтоб до нового года каждый день делиться одной книжкой на заданную тему. Не знаю, надолго ли меня хватит, но sounds like fun.

Вы все, конечно же, присоединяйтесь.

[показать]

Первый день - это Iconic First Line, то есть нужно назвать книгу с самой запоминающейся (классической, канонической, вошедшей в историю, etc) первой строчкой, такой, которую вы сходу сможете воспроизвести.

Мой выбор будет до очевидного банален (или до банального очевиден), но и эти строки, и сама книга - они не как первая любовь (потому что первая любовь в большинстве случаев потом вспоминается через призму фейспалма), а как первая удачная любовь, когда все вдруг сложилось, и встало на места, и ты понимаешь, что идешь навстречу своему счастью с бритыми ногами, в кружевном белье и с радостью в сердце.

It is a truth universally acknowledged, that a single man in possession of a good fortune, must be in want of a wife.

Как гласит общепринятая истина, состоятельному холостяку недостает только жены.

Ну и мои runner-ups, пожалуй:

2. The snow in the mountains was melting and Bunny had been dead for several weeks before we came to understand the gravity of our situation. ("Снег в горах начал таять, а Банни не было в живых уже несколько недель, когда мы наконец поняли, в каком сложном положении оказались.")

3. There was no possibility of taking a walk that day. ("В тот день о прогулке и думать было нечего".)

http://peggotty.livejournal.com/366112.html

Раз уж теперь можно, выложу крохотные кусочки из "Щегла", которыми до этого делилась суперфрендзонли. Особенно спойлерного тут ничего нет, порядок отрывков произвольный.


"От стен исходила теплая, матовая дымка роскоши, подлинной спелости старины, но она тотчас же разламывалась на ясность, цвета и чистый северный свет, на портреты, интерьеры, натюрморты – от крошечных до исполинских; дамы с мужьями, дамы с болонками, одинокие красавицы в расшитых платьях и отдельные величественные фигуры торговцев в мехах и драгоценностях. Банкетные столы после пиршеств, заваленные яблочной кожурой и скорлупками грецких орехов, складки тканей и серебро, тромплеи с ползающими насекомыми и полосатыми цветами. Лимоны со снятой цедрой, чуть твердеющей на кромке ножа, зеленоватая тень от пятна плесени. Свет, бьющий в ободок наполовину пустого бокала с вином."

"Судя по твоим описаниям, пустыня – этот безбрежный океан жары – место и ужасное, и прекрасное одновременно. Может, и есть что-то в этой ее пустоте, в этой ее первозданности. Свет ушедших дней сильно разнится со светом дней нынешних и все же, в этом доме каждый уголок напоминает мне о прошлом. Но когда я думаю о тебе, то кажется, будто ты ушел на корабле в море – уплыл в чужестранную яркость, где нет никаких дорог, а есть только звезды и небо".



"С самого моего возвращения в Нью-Йорк я впервые оказался так близко к Саттон-плейс и словно провалился в уютный знакомый сон, в пограничность между прошлым и настоящим – в рябь тротуаров и даже в те же самые трещинки, через которые я перескакивал, когда раскинув руки, мчался домой, воображая, что лечу в самолете, что я - крен самолетных крыльев – иду-иду! – и вот, последний рывок, бреющий полет к дому; и заведения вокруг все те же - продуктовый, греческая таверна, винный магазин, круговерть позабытых местных лиц – цветочник Сэл, и миссис Батталина из итальянского ресторанчика, и Винни из химчистки с портновским метром на шее ползает на коленях, подкалывает мамину юбку. "

"Инвалидное кресло исчезло. Подоконники завалены белыми голышами ледяного града. Но запах был ее, комната еще жила, еще теплилась ею, и я стоял, вбирая ее атмосферу до тех пор, пока не почувствовал, что расплываюсь в счастливой улыбке только потому, что стою тут вместе с ее томиками сказок, с флакончиками ее духов, с переливчатым подносом ее заколок и набором валентинок: бумажное кружево, купидоны и коломбины, прижимают к сердцам букеты роз эдвардианские кавалеры".

"В комнате пахло сыростью, и хоть там было на что посмотреть – пара терракотовых грифонов, викторианские вышивки стеклярусом и даже хрустальный шар – темно-коричневые стены и их глубокая, сухая, будто какао-порошок, гладь до краев пропитали меня памятью о голосе Хоби и еще - о Велти; радушная коричневость, которая просочилась в меня до самого нутра и обращалась ко мне любезным старомодным тоном, так что пока меня носило по свинцовым волнам лихорадки, само их присутствие обволакивало меня, успокаивало, и еще Пиппа – Пиппа отбрасывала собственный переменчивый, разноцветный отсверк, и у себя в голове я мешал рдяные листья со взлетающими во тьму искрами костра и примерял к этому мою картину – как она будет смотреться на таком густом, мрачном, скрадывающем свет фоне. Желтые перья. Вспышки багряного. Блестящие черные глазки".

"Это Бориса мне недоставало, этого лихого раздолбая: угрюмого, бесшабашного, взрывного, до ужаса безрассудного. Бориса, бледного и одутловатого, с этими его ворованными яблоками и русскими романами, ногтями, сгрызенными до мяса, и волочащимися по пыли шнурками. Бориса – юного алкоголика, со вкусом ругавшегося на четырех языках – который без разрешения хватал у меня еду с тарелки и, напившись, засыпал на полу с таким красным лицом, будто ему надавали пощечин".

"Но думать о Пиппе было так мучительно, что забыть ее – все равно, что пытаться забыть про больной зуб. Я думал о ней безотчетно, безнадежно, жадно. Годами я просыпался и первым делом думал о ней, с мыслью о ней – засыпал, и в мой день она вторгалась бесцеремонно, надоедливо, вечно – как удар током: который сейчас в Лондоне час? я постоянно прибавлял и вычитал, прикидывал разницу во времени, как одержимый лез в телефон проверить – какая там в Лондоне погода, плюс одиннадцать, 22:12, небольшие осадки; стоя на углу Гринвич и Седьмой Авеню возле заколоченной больницы Святого Винсента, торопясь на встречу с дилером, я все думал о Пиппе, где она? едет в такси, ужинает в ресторане, пьет с людьми, которых я не знаю, спит в кровати, которой я никогда не видел? Мне безумно хотелось взглянуть на снимки ее квартиры, чтобы подбавить столь желанных деталей к моим фантазиям, но просить об этом было стыдно. Я томился мыслями о ее простынях, какие же они, какие, - я воображал их темными, казенного цвета, смятыми, нестиранными – темное студенческое гнездышко, белеет веснушчатая щека на бордовой, багряной наволочке, барабанит за ее окном английский дождь".
Читать далее...