Несуразный день. Кусающиеся вещи. Вытрясающие душу инфернальные маршрутки, подкидывающие пассажиров до потолка. Неожиданная дезориентация в пространстве и выскок из маршрутки чёрт знает где. Забытый мобильник. Вспоминание номера квартиры, в которой последний раз ты была летом (позвонить же телефона нет). Открывание домофона слюнявым пальцем (хе-хе, думала, что только по пьяни такой номер проходит, ан нет).
Безумно приятно увидеть на полке свой подарок, сделанный ему на 23 февраля 2007 года. Единственная вещь там, подаренная кем-то, а не купленная для интерьера.
Безумно приятно, что он сказал мне, что я молодец и хорошо рисую. Пожалуй, за четыре года общения подобные слова от него можно пересчитать по пальцам одной руки, зато в этом плане он никогда не врёт.
Так странно обнимать его на прощание.
Так странно видеть его полуобнажённым, понимая, что это единственный человек, чьё тело я изучила до последнего сантиметра.
Так странно, что он помнит, как я пью чай, какие мои любимые сладости и... Чёрт. Никто этого не помнит и даже не должен знать.
Так странно, что даже знакомя меня с кем-то, он меня никак не называет. Человека мне представляет, а меня ему — нет. Ни одного слова, называющего меня, за четыре года. Потрясающе.
А ещё у него смешной череп на рентгене. А из пластмассового черепа, винограда и фломастера я сделала ему инсталляшку.
А самое странное было, когда я пошла одеваться, а его мама вдруг вошла в комнату и попросила поставить ту самую песню, которую он ассоциирует со мной. Аж мурашки по коже.
Подарила ему свою любимую paper child. Нарисую ещё. Буду верить ему, что хорошо рисую. Хотя Роман сказал, что в своей беретке я похожа на художника — может, поэтому комплименты мне и делаются?
Чёрррт, скучаю по нему. Не в сексуальном плане или каком-то таком. А просто так. Наверное, потому что он принимает то моё долбанутое я, которое может будучи в гостях полчаса сидеть верхом на столе, пытаясь сбалансировать на кончике носа игрушку-неваляшку и отгоняя от меня остальных чересчур заботливых гостей, пытающихся узнать, не скучно ли мне. Нет. Не скучно.
Так неприятно и болезненно осознавать, что некоторые твои бывшие друзья не смогут никогда больше твоими друзьями стать. А, к чёрту всё, зачем я это пишу? Ерунда, суета сует и томленье духа, просто не знаю, кому сейчас это можно всё рассказать. Всё мутно в голове, всё странно, всё смешалось. Волнуюсь по поводу своих геморроев, переживаю за Ромку (это плохо, когда чужие треволнения передаются даже не воздушно-капельным, а асечно-цифровым путём?), разбираюсь в жизни. Поэтому вокруг какое-то затишье перед бурей. Кстате, Ромеус сегодня снабдил меня бумажными книжками на некоторое время... И я уже знаю, что я буду у него выпрашивать в следующий раз (дяденька, достань воробушка).
"— Заходи ещё в гости.
— Когда?
— Когда захочешь".
Нет слова "не могу". Есть только "Я гигантская ленища!" ©
Так вот. Я она.
А ещё горло болит, голос пропал — и я издаю клёвые звуки, как будто модем подключается.
Проверяла у племянника домашнее задание по английскому языку. Перепутал teeth и tits. Каждое утро Джейн просыпается, делает зарядку, принимает душ и чистит свои сисечки... Толковая девица.
По аське Фрямеус сообщает, что как-то перепутал nettle и nipple. Тоже толковый парниша.
АПД: Проставляю теги и постоянно опечатываюсь в слове "племянник" — "пелмянник". Эдакий гибрид пельменя и родственника.
Работу свою я люблю.
Среди поздравительных открыток, подаренных мне студентами, любимая у меня - полученная на день рождения в первый год работы:
«Дорогой брибодаватель! Пиздавляем Вас, мадам Вашу мать!»
***
Занятие по фонетике.
На доске - известное с детства: «Шла Саша по шоссе и сосала сушку».
Студенты – шесть китайцев и один турок, пробуют повторить.
У турка со свистящими и шипящими никаких проблем, быстро освобождается и роется в словаре.
Китайцы худо-бедно тоже справляются с любительницей сушек. Но особенность их менталитета – всему нужен буквальный перевод.
- Что это – «сосала»? – спрашивает одна китаянка меня.
Турок водит пальцем по страничке словаря и зачитывает вслух:
- Сосать, отсосать, подсосать, высосать!
Изумлённо поднимает брови и уважительно цокает языком.
Это тебе не турецкое «шургум-бургум бердык-кирдык». Это – русский язык.
Ненависть, ненависть, ненависть...
Я за свою жизнь нагрешить-то столько не успею, чтобы сравнять счета с этими карами, сыплющимися на мою голову.
Мной так легко манипулировать, странно, что никто этим не занимается. Неужели я бесполезна в практическом плане?
Впрочем, фигня война. Разбираю шкаф, падаю с табуретов, нахожу всякие штуки и вроде как совсем выходной.
Хотите ничего не есть — спросите меня как. Впрочем, можете не спрашивать, я всё равно уже отвечаю. Для этого вам понадобится выбитый в средней школе зуб, высокие цены на услуги дантиста, который тогда поставил на него самую дешёвую коронку, дешёвый цемент, который каждые пять лет растворяется под коронкой и разрешает ей изо рта выпадать. Ну и, конечно, праздники, когда стоматология не работает.
Кушать хочется, но даже пью с риском проглотить собственный зубик. Расстройство.