![]() Я рос как вся дворовая шпана - Мы пили водку, пели песни ночью, - И не любили мы Сережку Фомина За то, что он всегда сосредоточен. Сидим раз у Сережки Фомина - Мы у него справляли наши встречи, - И вот о том, что началась война, Сказал нам Молотов в своей известной речи. В военкомате мне сказали: "Старина, Тебе броню дает родной завод "Компрессор"!" Я отказался, — а Сережку Фомина Спасал от армии отец его, профессор. Кровь лью я за тебя, моя страна, И все же мое сердце негодует: Кровь лью я за Сережку Фомина - А он сидит и в ус себе не дует! Теперь небось он ходит по кинам - Там хроника про нас перед сеансом, - Сюда б сейчас Сережку Фомина - Чтоб побыл он на фронте на германском! …Но наконец закончилась война - С плеч сбросили мы словно тонны груза, - Встречаю я Сережку Фомина - А он Герой Советского Союза… https://www.culture.ru/poems/19794/pro-serezhku-fomina Художник Виктор Шаталин. ![]() |
Вот что написал поздний Жванецкий, мудрый еврей, всю свою жизнь критиковавший советскую власть:
О СОВЕТСКОЙ РОДИНЕ ...
«Она была суровой, совсем не ласковой с виду. Не гламурной. Не приторно любезной. У неё не было на это времени. Да и желания не было. И происхождение подкачало. Простой она была.
Всю жизнь, сколько помню, она работала. Много. Очень много. Занималась всем сразу. И прежде всего — нами, оболтусами.
Кормила, как могла. Не трюфелями, не лангустами, не пармезаном с моцареллой. Кормила простым сыром, простой колбасой, завёрнутой в грубую серую обёрточную бумагу.
Учила. Совала под нос книги, запихивала в кружки и спортивные секции, водила в кино на детские утренники по 10 копеек за билет.
В кукольные театры, в ТЮЗ. Позже — в драму, оперу и балет.
Учила думать. Учила делать выводы. Сомневаться и добиваться. И мы старались, как умели. И капризничали. И воротили носы.
И взрослели, умнели, мудрели, получали степени, ордена и звания. И ничего не понимали. Хотя думали, что понимаем всё.
А она снова и снова отправляла нас в институты и университеты. В НИИ. На заводы и на стадионы. В колхозы. В стройотряды. На далёкие стройки. В космос. Она всё время куда-то нацеливала нас. Даже против нашей воли. Брала за руку и вела. Тихонько подталкивала сзади. Потом махала рукой и уходила дальше, наблюдая за нами со стороны. Издалека.
Она не была благодушно-показной и нарочито щедрой. Она была экономной. Бережливой. Не баловала бесконечным разнообразием заморских благ. Предпочитала своё, домашнее. Но иногда вдруг нечаянно дарила американские фильмы, французские духи, немецкие ботинки или финские куртки. Нечасто и немного. Зато все они были отменного качества — и кинокартины, и одежда, и косметика, и детские игрушки. Как и положено быть подаркам, сделанным близкими людьми.
Мы дрались за ними в очереди. Шумно и совсем по-детски восхищались. А она вздыхала. Молча. Она не могла дать больше. И потому молчала. И снова работала. Строила. Возводила. Запускала. Изобретала. И кормила. И учила.
Нам не хватало. И мы роптали. Избалованные дети, ещё не знающие горя. Мы ворчали, мы жаловались. Мы были недовольны. Нам было мало.
И однажды мы возмутились. Громко. Всерьёз.
Она не удивилась. Она всё понимала. И потому ничего не сказала. Тяжело вздохнула и ушла. Совсем. Навсегда.
Она не обиделась. За свою долгую трудную жизнь она ко всему привыкла.
Она не была идеальной и сама это понимала. Она была живой и потому ошибалась. Иногда серьёзно. Но чаще трагически. В нашу пользу. Она просто слишком любила нас. Хотя и старалась особенно это не показывать. Она слишком хорошо думала о нас. Лучше, чем мы были на самом деле. И берегла нас, как могла. От всего дурного. Мы думали, что мы выросли давно. Мы были уверены, что вполне проживём без её заботы и без её присмотра.
Мы были уверены в этом. Мы ошибались. А она — нет.
Она оказалась права и на этот раз. Как и почти всегда. Но, выслушав наши упрёки, спорить не стала.
И ушла. Не выстрелив. Не пролив крови. Не хлопнув дверью. Не оскорбив нас на прощанье. Ушла, оставив нас жить так, как мы хотели тогда.
Вот так и живём с тех пор.
Зато теперь мы знаем всё. И что такое изобилие. И что такое горе. Вдоволь.
Счастливы мы?
Не знаю.
Но точно знаю, какие слова многие из нас так и не сказали ей тогда.
Мы заплатили сполна за своё подростковое нахальство. Теперь мы поняли всё, чего никак не могли осознать незрелым умом в те годы нашего безмятежного избалованного детства.
Спасибо тебе! Не поминай нас плохо. И прости. За всё! Советская Родина»...
Михаил Жванецкий
Нанка (полное имя Надежда) работала в школе, но доход ее не устраивал. Она, по совету одного видного политика, ушла в бизнес. На дому стала маникюр делать. Денег стало не намного больше, а стресса - как сказать? Там - дети, а тут - женщины, каждая со своей историей как мужчина ее предал. Нанка такого наслушалась, а ведь думала, что замужним легче и проще живется. А однажды к ней домой пришла пара - муж и жена. |
![]() |
Что скрывается за образами, которые создает кино? Настоящие люди — с их эмоциями, харизмой и подлинным обаянием. В этой коллекции — 30 никогда не публиковавшихся снимков великих актрис, показывающих их без грима и ролей.
Французско-ливанская актриса с гипнотической грацией. Её струящиеся платья и головные уборы в стиле ар-нуво создавали образ вне времени.
Я стала очень странно спать. Вечером падаю от усталости, но, через пару часов сна, просыпаюсь. Сна как не бывало. Лежу и думаю. Мыслей миллион.
В основном: "Как дальше жить?".
Все домочадцы храпят. А у меня голова лопается. Есть некоторое сходство с токсикозом: я так же просыпалась ночью от недомогания и думала: а зачем я в это все ввязалась-то? Что мне не жилось без ребенка?
А тут тошнота не в внутри, а в голове. Распирает от мыслей.
Пока дети маленькие, забот и тревог много. Зато потом, когда вырастишь трех сыновей-богатырей и они тебя на руках носят - какое счастье! Вот и с нашими мыслями так же: чем больше мы думаем сейчас, тем лучше для завтрашнего дня.
Я тут недавно на обсуждение наткнулась.
Когда мы говорим о незаконченном романе «Рукопись, найденная в Сарагосе», то тут весьма кстати может оказаться его экранизация 1964 года, поскольку поляки предприняли оную очень бережно, почти дословно, ибо чтили память Яна Потоцкого, полагая своего рода «гением места». И именно это затмило весьма интересные моменты, как в романе, так и в его биографии.
Кинематограф середины XX века подарил миру не просто актрис, но настоящие архетипы, воплотившие дух эпохи. Одной из таких фигур стала Джин Тирни — женщина, чья красота и талант слились воедино с мрачной поэтикой нуара, создав уникальный феномен в истории кино. Её карьера — это не просто череда ролей, а путь от невинной жертвы до роковой соблазнительницы, отражающий трансформацию женских образов в рамках жанра.
|
Лана Тёрнер — одна из самых ярких звёзд классического голливудского нуара, чья жизнь и карьера оказались тесно переплетены с мрачной эстетикой этого жанра. Её образ «роковой блондинки» стал символом эпохи, а роли в таких фильмах, как «Почтальон всегда звонит дважды» и «Джонни Игер», закрепили за ней статус иконы нуара. Однако за этим фасадом гламура и успеха скрывалась личная драма, которая, как и в сюжетах её фильмов, была наполнена роковыми случайностями, предательством и насилием.
|
Предлагаю рецепт, при помощи которого можно надежно укрепить сердечную мышцу.
Так вот, надо влить в эмалированную кастрюлю 1 л натурального красного вина, добавить 2 ст.л. винного уксуса и 12 веточек свежей петрушки, довести до кипения, проварить 10 минут на слабом огне, добавить 350 г меда, еще 4 минуты проварить, после остывания разлить отвар по стеклянным бутылкам, плотно их закупорить и поставить на хранение в прохладное место. При проблемах с сердцем пить по 50-100 мл через час после ужина в течение 3 недель. Сделать двухнедельный перерыв, а затем повторить лечебный курс.