Что нам солнце, что нам лето, голубой морской прибой –
от заката до рассвета мы целуемся с тобой.
Я тебя не отпускаю, никуда не торопись.
Посмотри, луна какая – чисто божья живопись!
И не спрашивай откуда у меня в глазах тоска.
Жизнь – дарованное чудо не прочнее волоска.
Если с Белым разлучённый, без него решишь прожить,
вмиг на шею сядет Чёрный, на несчастье ворожить.
Всё отнимет, всех прогонит – ни любимых, ни родни,
на душе, как на иконе, только нехристи одни.
Что ни слово, то – отрава, что ни дело, то – порок.
Сбережёшь того, что справа – левый выйдет за порог.

Потому не отпускаю, ангел мой, не торопись.
Посмотри, луна какая – чисто божья живопись!..




© Ник Туманов
[578x700]

 

Читать далее...

эти зимы давно никого не щадят.
эти ночи давно бесконечно морозны.
я бродил по безлюдным пустым площадям
и дарил обелискам увядшие розы.

уходили враги, покидали друзья.
никого не осталось. и собраны вещи.
если жизнь — это явь, кто в ней я?
что есть я?
почему без тебя этот мир стал зловещим?

слишком мало морали, но много воды.
и, чем меньше ответов, тем больше вопросов.
мне из мрака не выбраться. мой поводырь
отказался вести в обиталище взрослых.

оказались стихи просто мусоркой слов,
разгребая которую — по́ уши в чувствах.
я по-прежнему жив (говорят, пронесло!).
всё ещё на плаву (только ради искусства).

ледяные дожди в нежилых городах.
наступила зима непредвиденно резко.
каждый вечер, что я без тебя коротал, —
однотипный сюжет незаконченной фрески.

каждый день без тебя — календарный листок,
обрывая который калечится время.
изнемог,
измотался,
иссох
и издох.
стал пустой, словно фраза с пропущенной ремой.

говорят, нужно жить.
говорят, нужно ждать.
но блаженны ли те, кто вещает о счастье?
если всё пропадёт, то возникнет нужда
не прощать.
вместо этого просто прощаться.

эти зимы уже никого не спасут.
ледяными дождями земле не упиться.
на полотнах любви, обезумев, в мазут
перекрасил лазурь иллюстратор-убийца.

ничего не осталось.
в коробке из стен,
потолка и ковра на полу — слишком тесно.
ты — нигде и везде.
умирая весь день,
я молил об одном — никогда не воскреснуть.

эти зимы давно никого не щадят.
эти ночи давно бесконечно морозны.
я бродил по безлюдным пустым площадям
и дарил декабрям непрожи́тые слёзы.




(с) Игорь Врублевский
[527x700]

Я та, у которой "все хорошо"
И даже тогда, когда боль разъедает
И хочется просто уткнуться в плечо,
Но только вот рядом плеча не бывает.

Я та, о которой всегда говорят
Те люди, которые вовсе не знают,
Как много тех ран, что ночами болят,
Лишь видят улыбку, что их покрывает.

Я та, из разряда "смогу все сама"
И та, что никогда не покажется слабой.
И есть рядом люди, но по жизни-одна,
А хочется стать для кого-то той самой.

А хочется просто уткнуться в плечо,
Чтоб слезы не прятать, когда одиноко,
Чтоб кто-то заметил, что "все хорошо",
Так часто скрывает насколько все плохо...





(с) Мария Куткар
[583x700]

Терпения? Получишь чёрт-те что.
Все посулы пусты, как воздух в мятой банке
Ты просыпаешь мелочь из пальто,
Оно дырявое, надето наизнанку.
Прощения? Заслуженный урок.
Прощают сильные. А ты заложник слабых.
У этих низок болевой порог
И прошлым мягко шелестят кошачьи лапы.
Но ты же, бля#ь, творения венец.
Морковкой рыжий хвост и плечи коромыслом.
Забей и встань. И положи конец
Во всех известных и доступных телу смыслах.




© Городецкий Евгений
[560x700]

У легендарной Маши Слоним, она же леди Филлимор, в издательстве VIDIM BOOKS выходит новая книга «Возвращения. Несерьезный мемуар». Насмешливая легкость пера, захватывающий драматизм рассказанных историй в сочетании с неотразимым обаянием личности автора делают эти мемуары примечательным явлением, мимо которого «Зима» никак не могла пройти. Главный редактор Сергей Николаевич поделился впечатлениями от книги и рассказал о своих встречах с Машей Слоним.

Маша Слоним, Москва, 1974 год. Фото: Андрей Зализняк.

 

Она, конечно, вамп, хотя об этом мало кто догадывается. Даже она сама. 

Читать далее...