Ты как май прекрасна

Как дитя светла

Но меня смущают

Ступа и метла

Мне было 18 лет, когда волею судьбы или случая в конце августа я оказался в Атлантическом океане, близ экватора, матросом 2 класса на рыболовном суденышке "Виллис Лацис". Судно было приписано в порту города Риги. 

 

Все таки наша отдельная цивилизация, да и сами мы, не смотря на старания подлых ренегатов от науки и националпредателей от философии, так и остались совершенно неиспорченными в интеллектуальном отношении, девственными в эпистемологическом и не слишком развитыми физически. (В этом месте лектор нервно лязгает зубами и чешет левой ногой за ухом.) Но задачи поставленные перед нами партией, богом и правительством никто не отменял. Надо спасать соседей от беды, Европу от заката, мир от геев ну или хотябы найти какое-нибудь правдоподобное оправдание всеобщему упадку экономики, морали и других сапфирово-бриллиантовых ценностей, столь дорогих сердцу каждого, кто находится в списоке богатеев из рейтинга Форбс.. 

 

Возможно, после победы, мы могли бы в принципе придать миру подобие длительности, обеспечить некое подобие будущего.

 

Однако сами мы все делаем так неловко, шиворот навыворот, что взвалив на свои плечи подобную миссию, сделаем ее с точностью до наоборот и все навеки испортим окончательно.

 

Трудно, будучи русским, или , научно говоря, принадлежать нации, чей собственный апокалипсис - является простым фактом ее личной истории, пережитым моментом длящегося прошлого - сочинять рецепты спасения для тех, кто только начал опрокидываться в грядущее...

 

Миру мурр. 

Из рассказов Алексея Германа про Юрия Никулина:

Юрий Никулин в Великую отечественную воевал артиллеристом. Пушки были огромные и таскали их лошади. Десяток артиллерийских с выпирающими наружу ребрами кляч. По законам вселенской гармонии и космического соответствия солдаты из обслуги тоже были скелетоподобными, с выпирающими ребрами, вечно голодными доходягами

 

От постоянного недоедания у большинства бойцов в артиллерийском расчете развивалась куриная слепота. С наступлением сумерек люди переставали что-либо видеть. Так вот, каждому такому слепому подразделению придавался один зрячий боец из сытых. Он наводил пушку на цель. Управлялся с нехитрыми приборами.

 

Остальных строили цепочкой и по ней из рук в руки передавали снаряды. Трудились бойцы наощупь, по голосу.

 

Что же, блят, за страна?

И что это за люди?

Володя Бибихин конечно же удивительный был человек.  Мог философствовать там, где философия практически не возможна.

 

Представил себе, чтобы он сказал, прочтя мою максиму. 

 

Представил, застыдился и вспомнил, как познакомился с ним в начале 90-х. Володя принес в издательство рукопись Макария Египетского, переведенную им с арамейского. Передавая мне текст, чуть заикаясь, вдыхая слова сказал: " Ну я не знаю,- только, кому это сейчас надо...?"

 

Теперь сомневаюсь, что именно это он сказал насчет своей рукописи. Все таки мне было 29 лет, а в таком возрасте много не запоминаешь. Сейчас написал про Владимира Вениаминовича и думаю, что это он говорил не про Макария Египетского, а о своем переводе "Бытия и времени" Мартина нашего Хайдеггера....

 

Миру мурр..

Время - это отличие предмета от самого себя. 

Отличие себя от самого себя есть время. 

А еще существует пространство. Пространство - это отличие предмета от другого предмета без введения различения - каковы предметы и какие у них стороны.

 

И если ты это понял, значит случилось чудо. Чудо не время и не пространство.

Алексей Федорович Лосев пишет: - Чудо есть личность. А личность - это  распростертое в меоне мыслящее тело. Лосев говорит: космос и личность - одно и то же. Одно и то же быть и существовать, потому что ты обречен простираться в окружающем тебя бесконечном холоде. И в том месте где ты есть, считает Лосев, ничего больше нет.

 

Это лосевское "ничего" или - меон - по гречески, наводит ужас на тех, кто читает или перечитывает его Философию имени или Диалектику мифа.

 

Однако, сегодня под утро, когда я перевернул последнюю страницу Диалектики я подумал, что трава не обязана быть зеленой, а Вселенная не пуста, беспощадна и безгранична, а уютна и драгоценна. И что в меоне, в его безжизненном холоде спрятана сверкающая сеть Индры.

 

Не понимаю откуда, но вдруг на короткое время вернулись слепые и расплывчатые детские ощущения, когда ты словно безымянный ангел, спрятавшись под своими не имеющими возраста крыльями наблюдаешь с земли движение звезд и облаков под ними. Но ленивые философы не такие сильные люди, какими кажутся. У них всё то сейчас, то завтра, то плюс на минус, то минус на плюс. И от здоровой уверенности до нездоровой самоуверенности у нах один шаг вперед два шага назад. Но вероятно это единственный способ сохранить свой рассудок, пока мир вокруг всеобщими стараниями разваливается на куски. 

 

Зато ты теперь точно знаешь, что вражда разъединяет, а любовь собирает. Ведь любовь - это специфическая способность выживать там, где выжить не представляется возможным, и которая позволяет нам по прежнему быть на дневной стороне космического приключения жизни и держаться на плаву, медленно дрейфуя в сторону недалёкого горизонта событий...

Прямо с утра перечитывал "Нарушенные завещания" Кундеры (С-Пб,"Азбука", 2004). В третьей части книжки, озаглавленной Импровизация в честь Стравинского снова нашел небольшой пассаж посвященный двум московским концертам Глена Гульда, которые случились в 1957. Те самые, когда в первый день был полупустой зал, а на второй - конная милиция и толпы москвичей у входа в БЗК. Снова покоробила идеологическая наивность и убожество. Всего то пара скукоженных абзацев, а мне уже стыдно и неуютно. даже знаки препинания кажутся бездарными.

Переворачиваю страницу, потому что знаю что будет дальше и предвкушаю. И да - вот они абсолютно гениальные строки про Искусство фуги Баха - возможно самые нежные, глубокие и неожиданные слова из тех, что были про  него написаны: все уместно Шёнберг, Герман Шрехерн, Веберн, Бах, Палестрина...

 

И вот  уже радуюсь вместе с писателем, даже неумело мычу цитатку - знаменитую тему - "ре - ля - фа - до" - и прочитанное ранее уже не помеха...

 

Собственно, в этом весь Милан Кундера.

 

Миру мурр

В далеком 1994 году во время книжной ярмарки в Белграде, мой друг Зоран Джурович представил меня сербскому писателю, нобелевскому лауреату Милораду Павичу.

 

Наша дорогая редакция мечтала издать два его романа, но переговоры не заладились. То ли "Вагриус" то ли "АСТ" меня опередили и выкупили права. По ярмарке Павич гулял с Ясминой, женой и музой своей жизни. Потом, много позже, я узнал, что Ясмина часто дарила мужу тетради в красивых обложках, потому что свои книги Милорад сначала записывал карандашом, а потом переносил в компьютер. Таким необычным женщинам я всегда нравился, вот мы все и разговорились. Собственно ни о чем и обо всём, как это обычно бывает среди умных славян. Я их пригласил на свой "штанд", выпить кофе с водкой. Супруги вежливо отказались. Точнее писатель кивнул согласно, а его супруга кивнула отрицательно. Так я понял, кто в доме Павича хозяин. Надо было расставаться. И тут  вспомнил, что у меня в рюкзаке лежит несколько наборов карт Таро, которые тем же утром мне, не знаю зачем, вручил знакомый словенец, Славко Прегал - представитель словенского издательства Людска Правица. Прежде чем обменяться на прощание рукопожатиями и улыбнуться друг другу улыбкой, не обещающей новых встреч, я сделал предупредительный жест, сунул руку в рюкзак, жестом провинциального престидижитатора достал оттуда колоду Таро и протянул ее Ясмине. Мол, берите, не жалко. Их много у нас. В ответ на ее вопросительный взгляд я распечатал колоду и предложил сыграть в игру с вытягивание карт на угад. Тянули по очереди. Сначала, боязливо и с гримасой сомнения Павич, потом жена. Не сразу а посовещавшись. После некоторых колебаний.

 

Больше я с Павичами никогда не встречался.

После той ярмарки прошло достаточно много времени... Целых 12 лет.

 

В 2006 году в Букбери покупаю новую книжку Павича "Роман как держава", напечатанную в издательстве "Зебра".. Собственно не цельная книжка, а сборник статей по поводу литературы, как игры - тема которая тогда меня ещё волновала.... Открываю книжку тут же, у полок, начинаю читать. На 37 странице вижу главу "Гадание на картах как компьютерная игра"

 

Статья начинается словами:

"В 1994 году во время книжной ярмарки в Белграде ко мне и к Ясмине Михайлович подошел незнакомый молодой человек с картами таро в руках. [...] молодой человек предложил мне и Ясмине вытащить "свои" карты из его колоды таро. Мы, как и сам молодой человек, понимали, что таких вещей лучше не делать, но, с другой стороны, когда вам предлагают вытащить карту, отказываться нельзя. Сначала карту вытащил я, разумеется левой рукой. Такое делается раз в жизни, и карта,которую вы взяли, навсегда останется вашей картой... Я взглянул на карту и увидел что это ".... .... далее по тексту на нескольких страницах великий писатель рассказывает что да как и что по чём, в чем смысл жизни и о чем думают женщины.... Кому интересно найдите и почитайте. "Роман как держава".

 

И тогда, там же, у книжной полки в Букбери, я понял, что совпадения иногда не возможно отличить от предначертанного судьбой. Всем известно, что Ленивые философы и великие писатели имеют склонность в нужные моменты превращаться в толкователей знаков. Мы начинаем видеть признаки, находить аналогии, приписывать смыслы цепочкам бессмысленных встреч и расставаний. И тогда нам кажется, что совпадений не бывает, а есть только связи, которые мы пока не обнаружили.

 

Сложным людям нравятся трудные вопросы, и они не ждут быстрых и лёгких ответов на них.

 

Но сегодня утром мне в голову пришла другая мысль. А что если вся наша жизнь, короткая, полная событий, библиотек и людей - это всего лишь ироничный, почти пародийный космический орнамент: несостоявшаяся книжка, короткая ничего не значащая встреча, которая меняет линию жизни замечательного писателя, колода карт, попавшая мне в руки совершенно случайным образом, утренний

Лев Толстой - стал богом, а потом умер.

Гоголь – безалаберный мир. Озадачивает своей таинственностью.

Андрей Битов – опьяняющее уныние.

Пелем Грэнвилл Вудхауз – великолепная бесполезность.

Фаулз – заставил нас ощутить чрезмерную протяженность времени, не имеющего конца.

 

Элиас Канетти – жил иллюзиями, чтобы умереть заблуждаясь.

Михаил Булгаков – бог обыкновенных людей.

Виктор Ерофеев - впал в каталепсию при трезвом уме. Слишком частое употребление слова "пизда" наводит на мысль  о гомофобии.

Татьяна Толстая – видимо ей не слишком приятно разглядывать в зеркало свое лицо.

 

Милан Кундера – трудно представить себе более трогательную форму бескорыстия

Умберто Эко «Баудалино » – испытание, которое, пожалуй, стоит пережить снова.

Мераб Мамардашвили – пытался положить конец безрассудным выходкам сознания. 

Фадеев – ему было невыносимо жить заурядным пачкуном среди титанов. Нам же остается только завидовать его подлости.

 

Виталий Бианки – записки охотника….или я что-то путаю?

Даниил Хармс – то ли аномалия, то ли чудо?

Остап Вишня – не знаю кто такой. Вкусная фамилия. Теперь сижу и хочу вишневых вареников .

Лесков – ненавидел всех своих родных, которых наблюдал  вблизи.

Григорий Сковорода – мир ловил его, но не поймал. Как мы полагаем, именно поэтому в 2022 году наши сожгли его музей в Сковородивке под Харьковом.

 

Миру мурр