Один мой товарищ бывший десантник. Зовут его Семён. Долгое время Семён считал себя интеллектуалом и властителем дум. Сейчас уже не считает. Поумнел. Подобный парадокс ебозус (Paradox Ebozus) на рубеже святых девяностых и веселых нулевых был не редкость, часто встречается. По нашему же мнению Семён, конечно,дураком не был, а был он просто шустрый такой, крепко сколоченный коучер, состоящий из пузика, широкой улыбки, золотых очков и толстой, нежирной жопки. Тогда это было модно - собирать людей в залы, выходить на сцену и с нее учить их жить без забот и богатеть не теряя. Дела у Семёна шли хорошо, билеты продавались, залы наполнялись, что позволяло ему регулярно ездить в Индию к богочеловеку Саи Бабе, чтобы совершенствовать искусство зарабатывать лавэ на дураках и добывать золото из воздуха. Наша дорогая редакция от подобных опытов над людьми страшно далека, поскольку как истинный ученый, полагает, что опыты можно ставить только на мышах или на себе. Семён был оборотистым мужчиной на позитиве. И вот однажды он влюбился в прекрасную деву по имени Настенька. В Настеньке было всё совершенно - и глаза, и рот, и тело, и волосы. В прошлом году один иностранный агент, террорист, экстремист также знакомый с ней в юности, сделал сию деву прототипом романтической героини своего последнего романа, действие которого происходит на закате совка.. В романе ее тоже зовут Настенька, со всеми вытекающими, включая портретное сходство и семейное положение. Наша дорогая редакция полагает, что вероятно в юности Настенька переехала ласкового котика души будущего экстремиста бирюзовым велосипедом своих глаз. Котик на некоторое время сдох, а когда воскрес, то это был уже не котик 

 

Когда наша дорогая редакция познакомилась с ней, Настенька уже сама была писательницей и сочиняла романы. Глаза ее к тому времени слегка подвыцвели и напоминали скорее бледно голубой тяжелый мотоцикл-крузер повидавшего жизнь байкера, чем бирюзовый велосипед её молодости. Однажды Лев Семенович Рубинштейн увидел в наших руках очередное творение героини, подаренное нам накануне. Он узнал книгу и тут же в свойственной ему интеллигентнейшей манере, чарующе хрипловатым баритоном дал произведению в частности и автору в целом исчерпывающую характеристику, иными словами он спросил нас: - Это та самая Настенька, которая пишет какую-то компьютерную хуйню?  -  Я в ответ согласно кивнул.

 

Однако, вернемся к нашему Семёну. История повторяется дважды. Первый  раз как трагедия, второй - как фарс. Случилось так, что веселого песика души Семёна конгруэнтно переехал тяжелый, бледно голубой Настин мотоцикл. Песик души взвизгнул, поджал хвостик, подрожал, поскулил и сдался. Катастрофа случилась в Индии в ашраме Саи Бабы. Они познакомились на приеме у воплощенного аватара. Насте аватар истинного бога создал из воздуха золотую цепочку, а Семёну увесистый голдовый перстень с непонятной печаткой. Любовь пришла к ним внезапно, Семён и Настя поженились. Сразу после свадьбы, не дожидаясь окончания медового месяца молодожены вцепились друг в друга тупыми когтями ненависти и принялись яростно, зато непрерывно, скандалить и собачиться. Как сказал Толстой в "Анне Карениной" - Они жили долго и счастливо, а потом встретились. Уточню: собачилась в основном Настенька, а Семён выбрав тактику мудрых запирался в своем рабочем кабинете и прикидывался там мертвым. Однако жена обладала длинным терпением. Стоило Семёну появиться на общей территории как Настенька начинала швырять в него предметы. бежала к нему с кулаками наперевес, чтобы причинить Семену физическую боль или же просто покусать. Напомним, что Семен был десантник. А десантники как наркоманы -  бывшими не бывают. От летящих вещей он ловко уворачивался, а вот когда дело доходило до кусания и кулаков тут он совершенно профессионально, быстро и безболезненно, обезвреживал жену, клал ее на дубовый паркет мордой вниз, блокировал руки, ноги, задницу и голову. После чего Настенька теряла способность шевелиться. Могла только дышать. Семен, уже после развода, с восхищением мне рассказывал, что при отсутствии иных возможностей Настенька, лежа лицом в пол,  начинала плеваться. Плевалась она изощренно, только уголками рта и не вперед в пол по закону физиологии, а вверх, в мужа, причем плеваться получалось у нее виртуозно, прицельно и метко. Не понимаю, как это у нее выходило - говорил Семен,