Читать далее...

 

Читать далее...

Для меня открытка – это целое откровение. Это едва ли не самая важная часть подарка.
Не просто кусочек красивой бумаги с рисунком, который так любят у нас дарить. Не просто вместилище для вложенной денежной бумажки, которые у нас так любят преподносить на праздники. Открытка – это отношение определенного человека к тебе.
Ещё с самого детства любила делать открытки сама – рисовать, писать в них тексты, делать аппликации – да всё, что угодно. Даже стихи когда-то были. Эти творения до сих пор хранятся у родителей, у бабушек. У друзей.
Потом с возрастом стала дарить покупные открытки. Но всегда заполняла их текстом для самых дорогих людей. Такие письма на подарочных карточках начались впервые у нас с подругой. До сих пор на самом видном мете в комнате лежит её открытка, где каждый свободный кусочек бумаги заполнен дорогими и важными словами. Это только нам двоим понятные мысли, мечты, желания. И, читая их, я вспоминаю то волшебное время, наши отчасти бесшабашные поступки, всё вокруг будто расцветает и становится как-то светлее, что ли, в хмурый осенний день.
Находясь в магазине, зачастую разглядываю стенды с подарочными карточками, отыскиваю самые интересные картинки и западающие в душу слова. То, что подойдёт именно этому человеку именно в этот момент. У меня дома уже лежат стопки открыток, мимо которых я просто не смогла пройти, они когда-нибудь будут кому-то подарены, просто ждут своего часа на полочке рядом со старинными карманными часами.
Сейчас перебирала их и думала, что скоро Новый год. Люблю открытки без текста. В них можно вложить именно те мысли, которые близки тебе и тому, кто получит это поздравление.
Отдельной нитью через мою жизнь проходят старые открытки. Раньше я хранила их в большом деревянном ящике со сломанным замком. Там были послания из далекого прошлого, от людей, которых я даже не застала. Поздравления от прабабушки папе, слова от каких-то дальних родственников.
Открытки от моей подруги детства, которая вместо слов всегда волшебно рисовала; рисунки в них – это вообще отдельная тема.
После поездки на барахолку стала собирать старые открытки, годов 50-60- х. Там такие необыкновенные иллюстрации, рисунки. По сказкам, по мультфильмам, легендам. Очень красивые и буквально дышащие стариной. Принципиально не покупала открытки с чужим текстом или поздравлением, только чистые. Потому что чужие слова – это чужая история, другой мир, в который, возможно, нехорошо окунаться. Это не твои переживания и поступки, у них своя пыль и атмосфера.
Не люблю сухие слова вроде «Поздравляю. Желаю счастья. Целю». Ну зачем писать такое, если вообще писать и желать этому человеку ничего не хочешь. Наверное, именно поэтому мои друзья и родные почти не дарят таких открыток. Во всех их посланиях есть определенный смысл, что, несомненно, очень радует меня. Открытка ложится на открытку в том волшебном деревянном ящике со сломанным замком и покрывается пылью, чтобы стряхнуть её вновь, когда через несколько лет я прочту то пожелание, что было в определённый момент моей собственной истории.
[496x698]

Митя:" Знаешь, почему папу рисовать легче всего? Потому что у него есть усы"
Я: «И как это облегчает рисование?"
Митя: "Ну у женщин же нет усов!"


Воистину мужская логика спасет мир
[699x624]

Никогда бы не подумала, что почти взрослый мужчина будет так радоваться молескину)
[634x600]

На самом деле, не очень поняла, что хотел сказать мне автор.
Поискала на его счет в Интернете – ученый-египтолог. Так может ученым лучше не идти в писатели?
Не люблю судить об авторе по одной книге, поэтому после «Дела Тутанхамона» взяла прочесть эту «Убитую пирамиду». Я даже не знаю, что хуже.
Характеры героев какие-то убогие, шаблонные. Все они такие корявенькие и будто вылеплены из пластилина неуверенной детской рукой.
Этой книге можно дать приз за самые нелепые описания секса. Такая пошлость. И пошлость не в плане сексуальном, а именно в плане бытовом каком-то. Как-то всё угловато, глупо, из разряда: «Он схватил её за талию и овладел ею прямо на ковре».
Возможно, некоторую негативную роль сыграли переводчики. К сожалению, французский я знаю не так хорошо, чтобы читать в оригинале, но, элементарно, читая Саган, замечала совершенно неуместные согласования в предложениях. Текст ломался буквально на глазах. Здесь тоже. И я вообще замечаю такую стилистическую тенденцию у наших переводчиков с французского – совершенно ломаный текст.
В «Деле Тутанхамона» рассказывается о не таком уж далёком от нас времени, о периоде раскопок гробницы Тутанхамона. А вот в «Убитой пирамиде» автор попытался воссоздать атмосферу Древнего Египта.
Но характеры персонажей совершенно одинаковы в обеих книгах.
Главным героем в первой был учёный, потративший жизнь на поиски гробницы. Вялый аморфный персонаж с вечно депрессивными наклонностями и глупой прямолинейностью. Во второй точно таким же главным персонажем является судья Пазаир. Наверное, автор пишет героев с себя.
В первой части была девушка (не помню, как звали и лень лезть смотреть), здесь девушка Нефрет с таким же характером.
В первой части друг ученого – граф. Здесь друг Пазаира – Сути. Молодой, красивый, весёлый дамский угодник (большинство нелепых описаний секса именно к этому персонажу).
Вдобавок ко всему книга закончилась совсем уж непонятно. Я даже изумилась, поняв, что это последняя страница.
Подумала, что есть продолжение этого бреда, и, порывшись в Интернете, поняла, что это трилогия.
Пришла к выводу, что книги этого автора больше в руки не возьму. Возможно, он и хороший знаток Египта, но с писательством у него явно что-то не сложилось.
[244x400]

В одиннадцатом часу мы въезжали на машине в Псков по Ольгинскому мосту.
С левой стороны виднелись башни Троицкого собора Псковского кремля в лучах заката.
Нежно-розовое небо и силуэт храма на его фоне, а над храмом пролетают бесчисленные стаи маленьких черных птиц, и всё это отражается в реке Великой.
Незабываемый кадр.
Он подарил такое умиротворение и спокойствие.

У художника Глазунова есть такая картина «Русский романс».
Лично для меня это олицетворение осени, сам дождливо-не-опавший Октябрь собственной персоной.
Увядающая природа с последними проблесками красок, кричащая, умоляющая запомнить её до следующей весны.
Мраморная ограда, местами осыпанная и потертая, будто завядшая вместе с природой. Покалеченная и уязвленная. А на тротуаре кроваво-красные листья.
Даже водная гладь затихла в этот умирающий момент, она отражает буйство осени, её последние всхлипы и стоны.
Небо набухло сизыми тучами и вот-вот расплачется, предвещая тем самым долгое расставание с солнышком.
И на фоне всей этой борьбы и тихого прощания стоит девушка, укутанная пёстрой шалью. Ветер колышет бахрому на платке, волосы растрепались под напором холодных воздушных струй. Она смотрит вдаль, думая в унисон с осенью о долгом царстве тишины и холода, наступающем на нас неотвратимо. Возможно, вспоминает что-то дорогое сердцу. Возможно, томится от тоски по ушедшим моментам.
Но она летит мыслями вместе с этой осенью, её душа где-то высоко в небе, под этими тяжелыми облаками, рвётся ввысь, но не может протолкнуться сквозь туманную пелену. Потихоньку душа возвращается обратно в тело и глядит, глядит в спокойную гладь воды.
Октябрь пришёл.
[415x698]

 

На днях в метро была забавная ситуация.
Поезд долго стоял на одной из станций, двери пару раз закрывались-открывались.
Машинист нервно повторял «Отойдите от края платформы».
После пятой попытки закрыть двери он не выдержал и закричал в динамик: «Женщина, отпустите уже двери! Поезд отправляется без вас!»

Помню, как чудесно было знакомство с Псковом впервые. Тогда, ещё будучи в седьмом классе, я поехала на школьную экскурсию с частью своего класса в знаменитые города Псковской области.
На дворе была дождливая и слякотная осень, лишь изредка перемежавшаяся солнечными деньками. Это было одно из немногих самостоятельных путешествий, разделяющих меня на несколько дней с домом.
Нас поселили в какой-то турбазе в лесу. Там пахло соснами и елями. Под ногами шуршали иголки, вокруг гуляли неспешные отдыхающие.
А на первом этаже гостиницы старенькие бабушки торговали всякими поделками, сувенирами, картинками.
И вот запомнилось мне, что одна бабушка продавала яблоки. И проходили мы с девчонками каждый день мимо, смотрели. В итоге, когда еды совсем не осталось, в один из вечеров побежали к бабушке за яблоками. Оказалось, что она продаёт 3-литровое ведёрко красивых спелых ароматных и вкуснейших яблок за тринадцать рублей. Мы отдали деньги, пересыпали яблоки себе в подолы футболок и помчались наверх. Там свалили в раковину всё это богатство и долгое время просто стояли и вдыхали аромат.
До сих пор почему-то эти яблоки – одно из сильнейших моих воспоминаний о той поездке. Они настолько прочно связались в моей линейке ассоциаций с дождливой осенью, с осенним Пушкиногорьем, с чем-то таким дорогим сердцу. Яркие и красные, пахнущие взрослой осенью, хвойным лесом и немного вдохновением.

№ 12
«Одинаковые»

Часто хожу по этому двору и постоянно вижу там припаркованную желтую спортивную машину. Безумно радует её яркий цвет.
А тут недавно шла мимо двора и увидела не очень издалека эту свою любимую машину и уходящую от неё женщину. Женщина была довольно-таки грузная и не исключено, что могла приподнять машину обеими руками. Но факт не в этом.
Она была одета в точно такого же цвета футболку.
А если быть совсем точной, то уже вечерело, то есть начинались сумерки.
И вот в этой сине-серой темноте выделялись два таких ярких желтых пятна: машина и женщина.
И было это настолько контрастно, настолько необычно, что очень захотелось сфотографировать.