В роще нас догнал парень кавказской наружности со стаффордом. И путая падежи, а женский род и вовсе отрицая, возмутился. Дескать, вон на собаке ошейник с возможностью лупить разрядом тока. Я согласился, что это зверство. И мы пошли вместе.
- А хаски разный бывает?
- Ну да. Всё как у людей. Одни лысые (я наклонил голову). Другие бородатые (это я намекнул на парня).
- Я его так люблю (это он про своего). На работе скучаю. Представляю приеду домой и поглажу. Так люблю.
  Классный чувак. Открытый такой. А потому и пёс у него нормальный. Никакого проявления соперничества. И даже какое-то великодушие. Типа, солдат дитя не тронет. На порыкивания Вени улыбался и отворачивался. А с Лясей так и вовсе, как друзья-приятели.

   Подружка жены отправилась на море. По делам. Сын повёз. И мою половину прихватили. Три дня буду самостоятельным. И будь это лет 10 (лучше 20) назад... А сейчас мне как-то не так, когда мы возвращаемся ночью с собаками, а на кухне не светится окно. Мне нравится зайти в прихожую не только под радостный лай. А и услышать: "О, папа чего-то вкусненького накупил". Чтоб я чесал собачье пузико, а на нас смотрели с улыбкой: "Довооольный". И только когда скандальный гипертериоз заводит старую пластинку, дескать, всю жизнь... что нарочно... и давно надо было... Я ненадолго начинаю верить, что легко мог бы прожить и один.

   Почему-то... нет, ну я-то знаю почему. Но мне жутко не нравится, когда в одежде, предполагающей раздельное восприятие женских булочек, таковое не наблюдается. Когда, в силу кроя или чего ещё, женский зад выглядит унылым вещмешком. Уж простите мне мою... моё... мой... Ну вы понимаете.

   Оно как бы и воздать должное. И показать, что не забыты - это ж для актёров самое важное. Но с какого-то момента... Мы ж любим их за роли. Помним персонажи, застывшие в своём возрасте. А теперь что? Сидит старенький человек. Дребезжит о былом. И раздухарившись, пытается выглядеть ещё о-го-го. Жалко. Смотришь и не задумываешься: туда-сюда и сам такой же. С той лишь разницей, что фильм о тебе не снимут.