Книга Ольги Лукас - очень (почти по-новогоднему) сказочная, хотя и происходит всё в реальное время в реальном Петербурге, с реальными вроде бы людьми. А ещё - забавная, светлая, лёгкая и увлекательная. С нетерпением жду продолжения, честно говоря, и надеюсь, что не заставит себя ждать - уж больно мне лично полюбились презабавные и немного непутёвые мунги, исполнители человеческих желаний и столь же (если не больше) обаятельные и тоже непутёвые шемоборы - и прямые враги. Хотя врагами их назвать сложно, хоть и корыстные цели они преследуют.
В общем, хочу посоветовать: читайте и не пожалеете потраченного времени :) книга, кажется, есть в электронном виде в интернет-магазинах.
Здесь можно кусочек прочитать.
Описание:
В ваших руках, уважаемый Слушатель, сборник невероятно смешных и головокружительных историй советского и недавнего прошлого - "Легенды Арбата".
Сам Автор определил свою работу, как "литературу хорошего настроения". "Она может быть и философской, и трагичной, и многослойной и интересной, но в сухом остатке после ее прочтения должно оставаться не просто хорошее настроение, а ясное ощущение того, что жизнь - хорошая штука".
Легенды Арбата, по моему мнению, написаны более отточено, сжато и с гораздо большим юмором, чем, например, Легенды Невского проспекта или Самовар. Каждое слово в строку. Слушала (у меня аудиокнига) и иногда не могла сдержать смех.
Рекомендую прочесть (или послушать). Пересказывать абсолютно бессмыслено, главная прелесть книги именно в языке. Что касается фактологической части - конечно, не энциклопедия, но анекдоты, байки, изложенные в ней, действительно гуляли по стране и, безусловно, имеют под собой реальную основу.
Ещё раз подчёркиваю - достойная книга для расслабления.
я не художник нигде не училась, но очень люблю рисовать^^ (срисовывать), вот одна из моих работ!
признаюсь подсматривала немного на героя аниме!
[438x600]
Борис Моисеев попал в реанимацию частной московской больницы с предварительным диагнозом инсульт. 56-летнему артисту стало плохо в Барвихе. Врачи скорой помощи доставили певца в одну из элитных клиник Москвы.
Певца поместили в блок интенсивной терапии, а затем повезли на компьютерную томографию. Медикам предстоит установить, насколько приступ серьезен.
- В больницу вызвали дежурного невропатолога, чтобы пациента смог осмотреть опытный специалист, - сообщили медики. - Помимо томографии Моисееву сделают электрокардиограмму и проверят работу сердца.
Состояние певца оценивается как тяжелое. Возле него постоянно находятся врачи, в том числе дежурный реаниматолог.
______________________________________________________
Водка, вино - давно избитые алкогольные напитки. К тому же новогодний стол всегда хочется украсить чем-то эксклюзивным. Кальвадос, скоч виски, бурбон, текила, саке и даже кашаса - то, что по достоинству оценит настоящий гурман.
Чуть раньше католического Рождества пришла ко мне по почте эта книга. Это история для детей и взрослых о любви, зиме, шоколаде и романе.
По настроению напомнило Муми-троллей. Хочу почитать нечто подобное, буду благодарна рекомендациям.
Аннотация: "Мисс Утка" - книга о романтической особе, которая решает написать свой первый роман.
Она задается писательскими и житейскими вопросами, с которыми мы сталкиваемся каждый день. Рекомендуется к прочтению всем, кто чувствует себя уткой, кошкой, собакой, человеком, эльфом, отчаянной домохозяйкой или другим симпатичным существом.
Маргарет Этвуд - Рассказ Служанки
"В дивном новом мире женщины не имеют права владеть собственностью, работать, любить, читать и писать. Они не могут бегать по утрам, устраивать пикники и вечеринки, им запрещено вторично выходить замуж. Им оставлена лишь одна функция.
Фредова - Служанка. Один раз в день она может выйти за покупками, но ни разговаривать, ни вспоминать ей не положено. Раз в месяц она встречается со своим хозяином - Командором - и молится, чтобы от их соития получился здоровый ребенок. Потому что в дивном новом мире победившего христианского фундаментализма Служанка - всего-навсего сосуд воспроизводства. "
Хорошо! Иногда пугающе реалистично. Так и встают перед глазами картины мира, где женщины ничего из себя не представляют, где главная их цель, подчиняться своему хозяину - мужчине, и как можно быстрее зачать ребенка от механического соития, который и сексом то не назовешь. Страшно...К сожалению, я несколько раз сталкивалась с персонами, которых такая картина мира вполне бы устроила. Так что, как это не печально, все реально в нашем мире...
Читать!
[200x309]
В предверии Нового Года и праздничного настроения прочитал знаменитого Санта-Хрякуса от Терри Пратчетта. Это первая моя книга данного автора и думаю последняя. Нет, книжка хорошая, пропитанная духом Страждества (нет это не отпечатка!) и юмором, но плоский мир автора это не мой мир. Наверное мне ближе мир Стивена Кинга и Дж. К. Роулинг.
Довольно интересно было следить за Смертью в Роли Санта-Хрякуса (не знаю почему имено "хрякус"..), много остроумных шуток, забавных героев - словом очень хорошая, добрая история. Несмотря на то, что я начал не первой книги, уже через 100-ой страницы мне стало ясно как у них там все устроено. Вообщем мне понравилось!!!
Аннотация:
Хо, хо, хо. Здравствуйте, маленькие индивидуумы. Вы хорошо вели себя в прошлом году? Да, да, я тот самый Санта-Хрякус. А это мой эльф Альберт. А это мои верные кабаны-скакуны: Клыкач, Долбила, Рывун и Мордан. Коса? Да нет, это мой посох. Кости? Просто я немножко похудел. Бледный как смерть? Я же сказал, я - Санта-Хрякус, а вовсе не смерть.
Вот ведь настойчивые маленькие личности... И я вовсе не ваш папа. Думаете, ваши папы только и мечтают, как бы полазать по каминным трубам? В общем, подарки в чулке, а я пошел. Мне еще пол плоского мира облететь нужно.
А тебя предупреждаю: еще раз повесишь на камин наволочку, вообще ничего не получишь.
Счастливого страшдества! Всем. Везде.
А, да, чуть не забыл... Хо. Хо. Хо.
П. С. Всех с НАСТУПАЮЩИМ НОВЫМ 2011 ГОДОМ!!! Хо. Хо. Хо.
[200x300]
[200x214]
В поисках новогоднего настроения, не нужно изобретать чего-то нового. Всё уже давным-давно изобрели до нас, и в основе рассказа Трумена Капоте – классический рецепт. Добрая бабушка-фея, рождественские пироги, мороз и снег, подарки своими руками и конечно же поход за ёлкой. Всё это имеет вполне реальный вкус, запах, цвет и фунт Рождественского волшебства. Возвращение к основам и фундаментам праздника – без этого никак.
Поэтому впечатления от книжки – ох и ах. Читайте медленно и впитывайте каждое предложение. Пробьёт самого черствого. И да снизойдет на вас предновогоднее вдохновение. Гарантированно:)
С наступающим!
[200x328]Первый роман Аствацатурова оказался удачным и неудачным одновременно. Удачным потому, что стал бестселлером. Неудачным - потому, что люди, знавшие филолога Аствацатурова, ждали от него русского "Улисса", а получили набор литературных анекдотов, представляющий исключительно локальный интерес. Новая книга может оказаться любопытной не только питерским филологам или их бывшим студентам."Улисса" не вышло и на этот раз, зато получился довольно изящный парафраз начала "В сторону Свана": детство и дом героя возвращаются к нему вместе запахом пива, которым славилась в 70-е годы площадь Мужества в Ленинграде. Вокруг героя и дома и вьется повествование, расходясь то в пространство (истории о нелегкой жизни университетского преподавателя), то во время (воспоминания о советском детстве), но оставаясь крепко привязано образом, персонажем или просто темой.
Детские впечатления, бывшие самой удачной частью "Людей в голом", в "Скунскамере" становятся основой текста - ход беспроигрышный. Тема эта близка любому, а бодрый идиотизм советских образовательных учреждений дает массу возможностей для того, чтобы рассмешить. В чем Аствацатуров и преуспевает, показывая обычные детсадовские происшествия и школьные шалости сначала глазами ребенка, затем - учителей и воспитателей (воспринимающих любую глупость с клинической серьезностью), а уж напоследок - родителей героя, пытающихся эту серьезность изобразить, но то и дело хихикающих в унисон с читателем.
[240x175]На пороге своего 83-летия (отмечалось 16 октября 2010 года - прим. моё) Гюнтер Грасс подводит своеобразные итоги: на днях в свет вышла третья книга писателя, завершающая автобиографический цикл. Нобелевский лауреат посвятил "Слова Гриммов" своей "родине" – немецкому языку. Даже жанр нового произведения Грасс определил как "признание в любви".
Всю жизнь немецкий язык давал Грассу чувство защищенности и уверенности в себе, силу литературного слова и общественно-политическое влияние, а сам писатель благодарно оправдывал "доверие" славой даровитого мастера. Четыре года назад литературную общественность всколыхнул роман "Луковица памяти" (2006), произведение о юности, войне и послевоенном времени, затем последовало магически зашифрованное посвящение собственной семье – "Фотокамера. Истории из темной комнаты" (2008). И вот теперь появились "Grimms Wörter" ("Слова Гриммов").
Книга задумана как непростое переплетение мотивов и смыслов. Критики назовут сочетание литературных пассажей и политических оценок хождением по канату над пропастью. Грасс рассказывает о жизни в ХIХ веке братьев Якоба и Вильгельма Гримм, которые с 1838 года работали над большим словарем немецкого языка, – и при этом проводит политические параллели с собственной жизнью.
При этом писатель снова и снова размышляет над эпохами немецкой истории, над временами нацизма и существования двух немецких государств после войны и до объединения Германии. Он рассказывает историю братьев Якоба и Вильгельма Гримм, которые были в числе немногих профессоров Гёттингенского университета, выступивших с открытым протестом против отмены прогрессивной конституции Ганновера. Они считали нарушенной присягу, принесенную ими на верность этой конституции, и не хотели с этим мириться.
Сам Грасс вспоминает при слове присяга о том обете, который он дал, вступая в ряды войск СС: "Конец войны освободил меня от необходимости слепо подчиняться согласно данному мною слову, но при этом я вовсе не сразу прозрел и понял, прикрытием каких ужасных преступлений может служить присяга, произнесенная в ту морозную ночь".
Из-за участия в протесте Якоб Гримм был лишен места в университете, он "эмигрировал в Гессен, в Кассель, его карету в пути сопровождали студенты и приверженцы". Вскоре за ним последовал и Вильгельм, а заказ на составление словаря обеспечил братьям средства к существованию. Только в 1960 году – после Второй мировой войны, несмотря на раздел Германии, группы лексикографов в Гёттингене и тогдашнем Восточном Берлине продолжили сотрудничество – словарь в 32 томах был завершен. Сами братья Гримм успели составить лишь первые тома.
Грасс рассказывает также и о ключевых событиях своей политической деятельности: о превращении из юноши, который поддался на идеологическую приманку национал-социалистов, в демократа, о своих выступлениях с критикой эпохи Аденауэра, о своей многолетней активности на благо СДПГ, о борьбе за авторов, которых преследовали в ГДР, а также о своем протесте против войны в Ираке.
В заключительной главе "У цели" Грасс совершает вместе с братьями Гримм воображаемую прогулку на лодке по озеру Нойерзе и ликует по случаю завершения издания 32-томного словаря. "Ничто не завершено, ничто не будет завершено", – отвечают Якоб и Вильгельм, давая понять, что творческий процесс, происходящий в языке и словах, бесконечен.
dpa-euro/ Germania-online
http://www.germania-online.ru/kultur/kultura-detal...ter-grass-postavil-tochku.html
[200x323]В оригинале роман называется A Special Providence - особое божественное провидение, которое, как считает героиня Алиса Прентис, сияет над ней и над ее сыном Бобби. Уверенность в своей избранности в целом и своем художественном таланте в частности позволяет Алисе превратить жизнь в череду авантюр - неизменно проваливающихся попыток создать шедевр, прославиться и разбогатеть. В проигрыше остается не столько она, сколько сын: растущий без отца и постоянных друзей (они с матерью постоянно переезжают), регулярно оказывающийся новичком и чужаком, чрезмерно опекаемый Алисой и к восемнадцати начинающий тихо ее ненавидеть.
Восемнадцать Бобби исполняется в 1944-м, он попадает в армию, а затем на Второй фронт. Попадает неготовым к самостоятельной жизни, не имея никакого опыта взрослых отношений, кроме почерпнутого из кино, и в итоге выглядит чем-то средним между воннегутовскими Роландом Вири и Билли Пилигримом. Выглядит, как немытый фламинго, мечтает о подвигах, засыпает на дежурствах, геройствует не там, где надо, становится посмешищем и потихоньку взрослеет.
На поверхностном уровне это расхожая история про детские обиды и родительские грехи, но Йейтс добавляет ей глубины, демонстрируя, насколько мать и сын похожи и как второй обречен повторять ошибки первой. Они оба жаждут признания, зависимы от чужого мнения и регулярно разочаровываются в окружающих - потому что перед этим столь же регулярно принимают свое восприятие другого человека за него самого. Так Бобби находит себе идеал, взрослого и мудрого солдата Квинта, с которым пытается подружиться, которому надоедает и который в итоге оказывается таким же мальчишкой, только чуть постарше.
Йейтс раз за разом проделывает простой фокус - сталкивает Алису или Бобби с кем-то третьим (или друг с другом), показывает, как глупо или эгоистично ведет себя кто-то из них, и в тот момент, когда читатель полностью в этом убедился, переворачивает ситуацию с ног на голову. И оказывается, что при всех обидах мать для Бобби самый близкий человек, а Квинт, например, совершает не меньше глупостей. Выходит совсем по-чеховски: все виноваты, все несчастны и никто не знает настоящей правды.
[200x310]
Сначала книги я думала: почему она имеет такое тяжелое название? Вроде веселое легкое повествование жизни большой семьи. Со своими ссорами, неурядицами, семейными обычаями, праздниками. Все начинается с романтики – встречи двух Библейских прототипов. Столкновение семей, обычаев, культур. История о том, как начинает расти огромное семенное древо, разрастается толстыми сучьями вширь и крепкими корнями в недра земли. Будто зеленая молодая листва, шелестящая на ветру, - звенят со страниц короткие отдельные зарисовки членов семьи - яркие, сочные персонажи, личности, достойные внимания. Попутно с каждым героем ненавязчиво описывается история страны: дореволюционный уклад, революция, раскулачивание, советский союз… Но все как-то мимолетно, кратко, и думаешь: «Мда… Было же время…!» В этой части романа как-то весело, хоть и сочувствуешь людям; тепло, хоть и показаны «холодные времена». Описана природа, безгранично красивая природа Русской земли. А потом… Потом ’41 год… А потом война. Эта война! С момента описания гетто, я раз 20 откладывала книгу, не хватало нервов ее читать. Сколько моих слез впитали страницы – я не знаю. Но в некоторых местах размылись строчки. И тогда я поняла, почему роман называется «Тяжелый песок», поняла с одной строчки, с пары слов, с атмосферы книги. Будто дыхание всех погибших было заключено в буквы и вот теперь вырывается на свободу. Будто это дыхание впиталось в мое сердце. Сердце стало тяжелым, как мокрый песок, пропитанный людской кровью, потом и слезами. И будто водой талого снега осела во мне черная скорбь. Царство небесное, всем тем, кто не пережил весь ужас того времени. Чьи тела безмолвно покоятся в тяжелом песке того времени.
