1.

Однажды ночью ехал по нашему городу голубой синий троллейбус с буквой "Б" на фасаде. По садовому кольцу. Поздно было. Троллейбус был последний и, похоже, что каузально не детерминированный, т.е. случайный. Хотя, например, Парменид утверждал, что всё происходит по необходимости, а не по случаю и Демокрит, создатель теории атомизма с ним согласен - никаких случайностей нет и быть не может, и буддисты, кстати тоже. Они совершенно категорически отрицают существование и случайностей и чудес. Эти буддисты думают, что случайности в принципе невозможны потому, что все в Мироздании сплетено в единый клубок причинно-следственных связей, которые влияют на судьбу всего чувствующего. Под чувствующим буддисты имеют нашу дорогую редакцию вообще и Федюкова в частности. Поэтому все, что происходит, любое, даже самое ничтожное событие - все закономерно и находит отражение в реальности, будучи копией и отражением прошлых жизней. 

 

Так что может быть троллейбус тот был вовсе не случайный, а наоборот - необходимый, и его появление в столь поздний, по всем мыслимым меркам час, было предопределено причинно-следственным рядом поступков Федюкова, и охватывало как прошлые, так и будущие его жизни, поскольку все живые существа несут ответственность за свою карму - свои действия и их последствия - и за своё освобождение из круговорота рождения и смерти сансары. 

 

А как вы уже догадались, Федюков на остановке долго стоял, ждал. Как московский ждун, только с тремя двумя ногами. По необходимости. Ему домой надо было ехать, но не на такси - вместо денег в кармане только проездная карта "Тройка". И, наконец, по необходимости дождался. Троллейбус подъехал, остановился напротив и двери открыл с этим шумом характерным - словно паровоз в Сормове. Федюков на ступеньку поднялся, смотрит, а внутри пассажиры набились, как матросы на палубе британского капера, который идет на абордаж испанского галеона, груженого золотом инков, несмотря на мороз. Федюков еле втиснулся с холода. Всё таки карма пхала - такая сука!

 

И вот он протиснулся в салон, продышал себе стоячее местечко, и поехал домой, словно в песне. Едет, едет, и тут раз, ни с того ни с сего - сзади по плечу кто-то легонько так его похлопал. С одной стороны легонько, почти нежно - по левому, а с другой, по правому, наоборот - когтисто. У Федюкова мурашки по спине побежали, он сначала на карманников подумал, потом на зомби апокалипсис, и лишь затем на Фредди Крюгера и на альбигойцев с павликанами, но виду не подал. Сохранил спокойствие, потому что знал, что все испытывают страх в тот миг, когда могут изменить свою судьбу. И что страх перед возможностью ошибки не должен отвращать человека от поисков истины. Мудрый не знает волнений, человечный не знает забот, смелый не знает страха.    

 

Не страшно потерять уменье удивлять, страшнее - потерять уменье удивляться, подумал Федюков и оглядываться не стал. Решил сохранить чувство человеческого достоинства, а просто сошел через одну - и отправился домой пешком - там от остановки в Бутово рядом - минут тридцать всего. И здесь бы нам закончить историю и поставить жирную точку в повествовании, но не получается, потому что наутро в дверь федюковской квартиры позвонили. А Федюков открыл, не подумав, как есть, то бишь в труселях, с постели, заспанный.

 

Перед ним на лестничной площадке стояли, молча разглядывая Федюкова трое - разумная женщина-кролик неземной красоты, женщина-звезда с выступающими как у Перис Хилтон костями большого таза, и с бровями как у Фриды Кало. Рядом с ними молча колыхалась, наступая на собственные тени, сущность-сама-по-себе. Та самая, которую Аристотель называл чтойность.

 

Но на самом деле - сущность - это не только чтойность, а ещё и некая глубинная реальность, истинная природа, которую нельзя узреть напрямую. Или если перевести на простой язык - как нам подсказывает наша эйдетическая интуиция - сущностью называется то, благодаря чему нечто есть то, что оно есть. Потомушто явление, взятое не как единичный факт, а как таковое, не