И снова ночь, и снова холодно, и чуть одиноко грустно.

Фонарь здесь висел довольно долго - всю свою жизнь, которую понмил.

Нет, вроде ничего особенного. Чуток металла, пара стёклышек, да и лампочка.

Вокруг - просто деревья, поляна, хотя иногда и чуток тумана, особенно под утро, когда прохладный воздух полон легчайших горошин воды, игриво танцующих вокруг порывов робкого первого ветра.

Но иногда были и гости...

...робкая лань, которой было слишком страшно одной в темноте ночи, да и хотелось кушать, а что толком можно увидеть в блеклом мерцании звёзд?

...влюблённая парочка, кому негде было уединиться, и простой клочок земли превращался в маленький рай для двоих.

...только что проснувшаяся птица, потому что в гнезде - так много голодных детей, и надо, просто необходимо найти червячков самой первой.

И именно тогда фонарю нравилось быть собой больше всего.

Потому что не так важно, кто ты, как то, что ты значить для других.

Что тебя ценят.

...Хруст - и она уже на полу, грациозно избежав пушистого ковра в просто прицельном полёте к единственному месту, где было чуть плотнее, как раз слишком крепко для ранимого создания из хрустала.

И - всё. Что тут можно ещё сказать?

А все остальные ведь ещё замерли, как-будто время остановилось. Часы идут, но ни шагу вперёд.

Нарочно всё это произошло? Или же просто глупая случайность?
Или же кто-то просто хотел устроить всё как можно лучше, пододвигая, позируя вазу для самой совершенной фотографии, чтобы последний луч солнца правильно отразился в ней?

Только факты жестоки и неумолимы. И им не важно, чего хотелось достичь.

Может быть, ваза была просто слишком близко к краю. А может и так, что было много веселья, много развлечений. И её просто не заметили вовремя.

А теперь она разбита.

Ведь знать тот момент, когда нужно вовремя остановиться так невозможно...

- Что-то не так?

Усатый чуть недовольно пошевелил ушами, как будто пытаясь выяснить, если ли кто ещё на поляне; но нет, они были одни, и лишь звёзды тихо светили с неба, как было вчера, позавчера, да и миллионы лет назад.

Вот только вчера Принцесса не была так отвлечена. Вроде и тут она, рядом, живая, здоровая, и вроде - где-то она за миллиард километров от этого тихого кусочка леса, их совместного пятачка уже который год.

Год? Кажется ж, что всё это было вечно и вообще всегда.

- Принцесса?

- Что...

- Что с тобой?

- Ничего.

Коть фыркнул.

- Ведь вижу же.

- ...

- ...

- А я четырёхлистный клеверок потеряла.

Эх, если бы кошки умели вздыхать, да так, чтобы понятно было.

- А почему?

- ...

- Может, потому что он не был так важен тебе?

- ...

- Потому что ты не обратила внимания, где он был? Не следила за ним? Не... заботилась.

- Коть!

- Сколько лет уже Коть.

- А что делать теперь?

- Конечно, можно искать, но... наверное поздно. Утерянное - его всё же не вернуть.

- ...

- Ну, не плачь. Сейчас же весна, да? И появляется столько новых возможностей.

- ...

- Только учись не терять снова. Счастье - его беречь надо...

А ведь Принцу - почти 20 лет.

Вечность, а?

Сотни сказок.

Целая жизнь.

Может, и не одна. И не только моя.

Пусть. Пусть. Хватит рассуждений.

Ведь публика жаждет зрелищ, не так ли?

Вперёд же...

...

...

- Коть, а Коть?

- Да, Принцесса?

- Коть, а почему каждый раз, когда я прихожу, ты - здесь?

Усатый чуть подобрался, не совсем уверенный насчёт того, что могло быть следующим. Принцесса почти совсем повзрослела; кто там мог предсказать хотя бы на минуту вперёд? Вот и бежали секунды, ползли минуты, но нет, не избежать момента: её серые глаза были просто прикованы прямо вперёд, прямо на него; не отвлечь, не отшутиться. Он даже слышал заранее её коронную фразу - "tell the truth" - и как после такой что-либо высказать хоть чуток не так?

- А куда мне спешить, Принцесса?

- Как же так?

- Вот так.

- Спешить надо, всегда, везде. Ведь можно столько сделать, здесь, везде, да и вообще где-либо!

А зачем.

Нет, он не ответил, и лишь слабая улыбка, которой бы позавидовал любой Чеширский кот, чуток танцевала по его губам.

- Может, я просто устал спорить.

- Что?

- Знаешь, ведь есть момент, когда хочется всегда быть правым?

- Ну, конечно же!

Она даже подобралась вся. Платьице - в комочек, ножки - как для прыжка. В глазах - озорные искорки. Столько энергии, столько желания, желания победить, желания быть первым, первой. Кусочек надежды, чуточек нежелания сдаться, и самый чуток - его, его самого. Просто чудесно...

Нет, он даже не посмел возвразить. Не попытался.

А ведь пред глазами - баталии, бывшие, прошедшие. Столько слов, столько всего пролито - лишь бы доказать, уверовать. Сколько сетевых персон, давно канувших в Лету за ненадобностью - или же просто исживших свой момент. Столько вечеров, когда как раз казалось уже, почти, почти...

Столько слов, столько эмоций. А из горла лишь рвётся простое: "Неужели?"

Просто нельзя торопить время. Нельзя нажать ту магическую кнопку "вперёд", ибо у неё - лишь одна, только одна скорость и направление - сразу и вперёд, и уже просто нельзя вернуться назад, как бы не хотелось, а ведь так же нельзя, нечестно!

- Молчишь?

Всё, насупилась. Поздно, додумался.

- Молчу.

- А я думала, слушаешь.

- Слушал. И слышал.

- И?

- ...

- ...

- Принцесса, я просто уже не спорю. Не то, чтобы вообще, но почти уж как и нет. Не вижу смысла.

- Это как же?

- А зачем?

- Правда!

- Правда относительна. Она у каждого - каждая. И для кого-то что-то очевидное тебе - тайна. И наоборот.

- Не верю!

- И я тоже не верил.

- Что?

Она замерла, тихо оценивая пушистое создание прямо перед ней. Вот именно, что? Когда мы всегда привыкли знать человека именно так, и как раз не этак, мы забываем, что там могло быть что-то большее в них, вот только как нам это знать? Да и откуда нам на самом деле знать, насколько же мы правы? Увы, зачастую мы просто не успеем.

- Ну, что, что... Просто сейчас...

А в её глазах - мгновенный вопрос, что да как, но не сейчас, не сейчас...

- Просто сейчас уже думаю, а стоит ли? А мне какая с того выгода? И можно ли просто улыбнуться - и позволить им продолжить свой путь?

- Но...

И Принцесса тут же удивлена, потрясена.

- Это же нечестно?

- Для тебя? Или для странника?

- Ну... то есть это не так!

- А ты подумай... мы продолжим завтра...

И лишь чуток шевельнувшиеся листься были доказательством, что кто-то был здесь всего лишь минуту назад...

- Коть!

- Что?

Серый комок, ещё мгновение назад лежавший сразу на двух ветках, причудливо изогнувшись, уже таковым не был; кошачье уже было готово к чему угодно, глаза - зырк-зырк по сторонам, что случилось, кто Принцессу обидел? И хвост, хвост - трубой.

- Ты в порядке?

- Что? А, я - да. Коть! А ты закат-то видел?

- Какой... точно, уже - вечер.

Давно уже потемневшее небо молча согласилось, зажигая парочку новых звёзд одну за другой.

- А вот я увидела! Сначала - у реки, а потом уже поближе, на холме! Просто слов нет, какое чудо... А ты пропустил его.

Усатый молча прикинул расстояние меж этими точками, и уж хотел чуть высказать, что это такое - скакать на полном ходу по тёмному лесу, но не стал. Ну, пробежала чуток. И уцелела. А теперь такая счастливая - зачем портить момент? А ведь растёт, чертовка, не угнаться за ней.

- Коть, а вот что ты делал?

- Думал.

- Тяжёлый день?

- Нет, просто долгий. И не хотелось уже никуда спешить.

- Ты устал?

- Нет, но мне было приятно здесь, и я остался. Видимо задремал.

- Какой же ты порой странный...

- Разве мы не все чуток странны для окружающих? Но не на сегодня тема.

- А что на сегодня?

- Знаешь, Принцесса, вы, люди, всегда так спешите куда-то. Вот, например, почему ты не осталась у реки, досмотрев всё до конца?

- Ну, Коть...

- Что ну?

- А если б на холме было бы лучше?

- А было?

- Как сказать. Но ведь могло было быть!

- Тут ты права, просто... просто постоянно бегать, искать чего-то чуть получше - это же такая трата возможностей. Сбежишь, там окажется хуже, вернёшься - и опоздала, потому что и тут уже чуть по-другому. А вы так постоянно - в выборе вещей, мест.

Коть вздохнул.

- Даже в выборе других людей для самих себя. Разве это так трудно - просто позволить себе быть счастливым с тем, кто уже рядом с тобой?

А здесь - тишина.

Просто - так. Чуток пыли, чуток прошлого.

Сюда никуда ни зайдёт. Даже случайно.

Здесь - пара героев, героинь.

Они давно покрыты паутиной.

Просто они - не из этого мира.

Они не играли на телефонах.

Они просто жили.

И будут жить.

Просто - не сегодня.

Сегодня - тишина.

Перерыв.

Нет, не надолго.

Да, Принц исчезал годами... не в этот раз.

Такое странное чувство, хочется прощаться, но не на сегодня, а на прошлые мгновенья. Когда тихо уходил. По-кошачьи, без слов, так, молча. После записей. Даже после личных встеч, которые были. Ведь Принц - всё же настоящее существо, и некоторые из Вас об этом узнали...

Хочется сказать "Прощай..."

Или же "Прости?"

Тем, кому не успел. Не смог.

Чёрт побери.

Что ж так время одностремлённо...

...

...

Не ухожу.

Просто мудрею.

Учитесь на моём опыте.

Или просто живите.

...

...

...

Принц - рядом.

Скоро будет новая сказка.

Самая, самая чудесная.

И снова. И снова.

Просто у Принца есть Муза.

Которая Принцу не достанется... Никогда. Это уже точно ясно...

Пусть.

И она никогда этого не прочтёт.

И принцессы тоже этого не прочтут.

Пусть.

Ведь в творчестве главное не обладание, а стремление, правильно?

...Посвящается всем тем, кто вовремя, да и вообще не услышали. То есть, тем, кому вовремя не сказали.

Мужики, некогда не теряйте секунд.

Точка.

А вот сеогдня ни будет ни Коти, ни Принцессы, ни Лиса, ни Розы.

Сегодня ни будет никого.

Сегодня - тишина.

Потому что сегодня здесь никого нет.

Сегодня, да и годы спустя на эту запись не будет ответов.

Ибо поздно.
Ибо некому.

Тошка.
Коза.
Лисица.
Фиалка.

Столько много других. Десятки. Сотни.

Давным-давно сменившие имена, или же просто исчезнувшие в вечность.

Почему же я был настолько глуп, что позволил Вам уйти?

Чёрт побери...

Простите меня...

- Коть, а Коть?

- Да, Принцесса?

- А вот зачем тебе всё это?

- Что - всё?

- Всё и просто всё. Твоё время со мной. Твои советы. То, что ты просто здесь, особенно тогда, когда нужен.

- ...

- ...

- А разве на это может быть правильный ответ, Принцесса?

- Должен быть.

- Почему?

- Потому что на всё в жизни есть причины.

- Кроме тех моментов, которые просто непонятны.

- Непонятны - не значит, что непосязаемы. Просто мы в этот момент не знаем, что и почему, и как.

- ...

- Что ты молчишь?

- Просто удивляюсь.

- Чему?

- Тому, как ты взрослеешь.

- Что, так плохо?

- Да нет, наоборот, очень даже хорошо, и как раз вовремя. Просто...

- Просто?

- Просто я тебя навсегда запомнил в тот момент, когда тебя увидел в самый первый раз. И ведь уже прошли годы, даже много лет, а я до сих пор помню. И всегда буду.

- Коть!

- ...извини, отвлёкся.

- Ну что ж ты так.

- Ну что, что... старею.

- ...

- Знаешь, Принцесса, наверное, ты и права. На всё должно быть научное объяснение. Даже когда кажется, что его нет, оно есть.

- ...

- Хотя, конечно, оно точно есть. Просто мы... ну, не знаю. Боимся его. Не хотим видеть.

- А я сегодня в школе познакомилась с новой подружкой.

Коть сел, чуть моргнув, хотя кошачьим это вроде даже и под силу. Всё, момент был утерян, улетел, как весенний ветер, беспокойный, беспечный. Как же так бывает, а? Никогда точно не ясно, говорить ли всю правду, или просто отшутиться? И никогда, чёрт побери, ну никогда не ясно, сколько же у тебя секунд в запасе. Хотя, конечно, их всегда просто не хватает.

Она уже убежала, и теперь лишь свежие цветы на поляне интересовали её, а Котя так и сидел... и чуть седел... прямо на там же самом месте, замерев, замёрзнув во времени, хотя, чушь, конечно; время, оно продолжало бежать, как и вся жизнь, для всех, для вся, кроме только него самого.

- Просто порой наступает время отдать долги. За прошлое. За настоящее. За будущее.

А она уже не слушала. Там, на дальнем краю поляны уже появилась её подружка, и - всё; Котя уже исчез. По крайней мере на несколько минут. Скоро уже будет какая-то царапина. Или случайный микроскопический паук. Или она чуток проголодается.

Но...

Это - только в будущем.

Как и тема этой сказки, не так ли?

- Просто порой нужно заранее вложить время, старание. И силы. И чувства. Потому что так просто надо. Просто - надо.

Котя вздохнул.

- Даже если тебе самому от этого ничего не будет. То есть, кому-то будет но...

Он пожал плечами, переставив лапки с места на место, молча любуясь игрой двух Принцес.

Порой, слов просто не нужно.

То есть, для кого-то в особенности, в этот раз. Но и для многих других тоже, даже тех, кого не знаю, не совсем, не полностью.

Однако чувствую, что - нужно. Даже от странника.

Потому что все мы - люди. Человеки.

Сегодня. Завтра. Через год.

Но, что же я задерживаю всех. Надо в путь...

...был ранний вечер; природа затихла. И понятно, ведь это был такой необычный момент. Ни жары. Ни дождя. Даже не ветерка, а ведь какая прохлада телом без хоть какой-либо ветренной прохлады? И всё-таки это случилось, сколько бы не боролишь метеорологи с тем, что будет, чего не избежать.

Принцесса снова пришла.

Через осенний, морозящий дождь. Сквозь толпу очередных продавцов у метро. Пронзив жадные паутины пробок, бегущих во все стороны от такого важного и занятого города.

Просто - пришла. И мир вне этой маленькой поляны исчез. Как-будто невидимая фея провела своей волшебной палочкой быструю и в то же время неописуемо сложную фигуру в эфире, и всё, нет остального мира.

Жизнь остановилась. Заглохла.

Хотя, зачем так...

Жизнь нежно замерла, как капля росы ранним утром на краешке листа одуванчика. Такая ранимая и такая грациозная. На целую минуту. Две. Четыре. На настоящую вечность.

Она пришла. Пришла и села рядом, на тот же свой любимый пенёк. Точно так же поправив своё платьице, как и всегда.

Будто не прошло столько времени. Будто всё раннее было лишь вчера.

Потому что время - такая странная вещь. Для тех, кто уходит, оно летит, мчится. Утро, Понедельник, Январь, прошёл год.
Для тех, кто остаётся, оно замирает, как морозный узор на стекле. Вот ведь только бежали белёсые ледяные паутинки по чистому стеклу, рисовали, создавали, и вот уже всё, пейзаж закончен, заморожен. До утра, до марта.

- Тяжёлый день?

Пушистый первым нарушил тишину; и эта пара осторожных слов как молния прометнулась меж ними, заставив вздогнуть их обоих на мгновение.

- Да.

Хотя, какой там день, подумал Коть? Ведь прошло так много времени. Вот только не пора сейчас цеплятся к деталям. Они - мелочь. И не стоит на них отвлекаться. Пусть будет день.

- Я рад, что ты пришла.

И снова чуток тишины.

- Я устала. Просто больше не могу.

Усатый тихонько вздохнул как только умеют коты, быстренько и незаметно, и, как бы случайно, потянувшись для вида, пододвинулся ближе, и вот уже кончик его хвоста пролёг между Принцессой и её сумочкой - уйди, вредный город, уходи. Нет тебе здесь власти.

По крайней мере, сегодня и сейчас.

Можно было сказать очень много, но вот правильные слова просто не шли. Да и что тут говорить?

Говорить - так, пустяк, тихое клацанье клавиш по клавиатуре, ветер в пустоте.

Надо делать. От чистого сердца.

Коть прижался ближе, пусть и стало жарко от пушистой шерсти, так некстати скомкавшейся о ситцевое платье - пустяк, потом распушится, ещё успеет - и просто молчал.

Просто был.

Потому что самое важное - просто быть для тех, кому мы нужны.

Всегда.
[700x525]

"Единственное что требуется для триумфа зла - это чтобы хорошие люди ничего не делали"
Эдмунд Бёрк (с)

Ведь красота всегда надменна!
Да, но красива ли надменность?

"- Ты слишком серьезно к себе относишься, - медленно проговорил дон Хуан. - И воспринимаешь себя как чертовски важную персону. Это нужно изменить! Ведь ты настолько важен, что считаешь себя вправе раздражаться по любому поводу. Настолько важен, что можешь позволить себе развернуться и уйти, когда ситуация складывается не так, как тебе хочется. Возможно, ты считаешь, что тем самым демонстрируешь силу своего характера. Но это же чушь! Ты - слабый, чванливый и самовлюбленный тип!
Я попытался было возразить, но дон Хуан не позволил. Он сказал, что из-за непомерно раздутого чувства собственной важности я за всю жизнь не довел до конца ни единого дела.
Я был поражен уверенностью, с которой он говорит. Но все его слова, разумеется, в полной мере соответствовали истине, и это меня не только разозлило, но и здорово напугало.
- Чувство собственной важности, так же как и личная история, относятся к тому, от чего следует избавиться, - веско произнес он."

- Ты на меня не сердишься, а, дон Хуан?
Спросил я, когда он вернулся.
- Нет. Я никогда ни на кого не сержусь. Ни один человек не может сделать ничего, что это бы заслуживало. На людей сердишься, когда чувствуешь, что их поступки важны. Ничего подобного я давно не чувствую.

Когда человек говорит вам (как бы между прочим): «А знаешь, я пишу стихи! Хочешь послушать?» – гоните его в шею или сами бегите от него. Настоящий поэт такого не предложит. В крайнем случае, подарит сборник или рукопись.
А вот другой мой университетский друг, Женя Гибайло, заставлял меня часами выслушивать то, что он «набросал за последние дни».
Стихи были очень романтические. Он писал их и писал, изводя кипы бумаги, ухитряясь сочинять шесть семь стихотворений в сутки, причем крупных по объему. Некоторые строчки из них отложились у меня в памяти. Вот, к примеру, такие, о себе:
Я не склонялся пред толпой
И не был никогда успокоенным…
Или о Петербурге:
Звуки томны, звуки страстны.
Из под лунного двора.
Тени блещут, тротуары.
И играют вечера.

Как то раз Женя Гибайло сочинил «Испанский цикл». Он заставил меня прослушать каждое стихотворение по два раза, «чтоб я лучше их усвоил». И я действительно кое что запомнил. Особенно финал последнего стихотворения, где герой влюбляется в испанку. Строки звучали романтически, но предостерегающе:

Как дымная роза
На бледной груди,
Испанская смерть
За углом впереди.

Завершалось все, как и ожидалось, трагически:
С гитарой! С гитарой!
Убитый лежал…
В груди задохнулся
Испанский кинжал!
Конец…
Но скажу я,
Любовь не тая:
– Гитара, гитара,
Испанка моя!
(Женя Гибайло был, как видите, очень талантливым поэтом. Я бы даже сейчас ничего подобного не сумел сочинить.)
– Как тебе? – спросил меня Женя.
– Все хорошо, – ответил я с ехидством (я уже тогда умел быть злым). – А далее все, как я понял, по тексту? Про пробитое тело?
– По какому тексту? – настороженно поинтересовался Женя, почуяв неладное. – Какое еще «пробитое тело»?
– Ну как… Сам знаешь. «Пробитое тело наземь сползло – товарищ впервые оставил седло». И дальше: «Отряд не заметил потери бойца и „Яблочко“ песню допел до конца». А потом – оптимистичное:
Новые песни
Придумала жизнь,
Не надо, ребята,
О песне тужить!
Не надо, не надо,
Не надо, друзья…
«Гренада, Гренада,
Гренада моя!"

*  *  *  *  *  *

 

– Мишка! Слушай… я не понял, как его заготавливают.
– Кого?
– Ну… навоз.
– Навоз – это говно! – уверенно сказал Старостин. – Говнецо… Так у нас во дворе говорят.
– Это я и без тебя знаю.
– Ну?
– А как его заготавливают?
– Не знаю… – тут Старостин задумался. – Ты сдавал анализ кала перед первым сентябрем?
– Сдавал.
– Наверное, так же и в колхозе. Сидят на унитазах целыми днями летом. Не все, конечно. А только специальные люди. Жирные. Вроде нашей Степановны. Сидят и какают. Только воду не спускают. Потом у каждого собирается целая коробка. Они ее вываливают в общую кучу, и на самосвал…
Пока я слушал Старостина, воображение рисовало мне очень странное зрелище сидящих в ряд на унитазах колхозников со спущенными штанами. Эта картина мне показалась сомнительной. Колхозы (нам об этом говорили) – это флагманы коммунизма. И сидеть на горшке целый день – это неправильно, не по ленински. Я решил поделиться своими сомнениями со Старостиным.
– Мишка?
– Ну что?
– А чего это Петренко про животных сказал? Что это они дают навоз.
– Петренко – дурак! – разозлился Старостин. – Ну как животные могут что то давать? У них ведь рук нет, и они глупые.

Смотришь на людей — на мужиков, на баб, cловно впервые видишь, словно ты другой породы, али только что из лесу вышел, али, наоборот, в лес вошел. И все тебе в диковинку, в скучную диковинку. Вот, думаешь, баба: ну зачем она, баба? Щеки, живот, глазами мыргает, говорит себе чего-то. Головой вертит, губами шлепает, a внутри y ей что? Темнота мясная, кости скрипучие, кишки колечком, a больше и нет ничего. Смеется, пужается, брови хмурит — a есть ли y ей и вправду чувства какие? Мысли? A ну как она притворяется бабой, а сама оборотень болотный? Вроде тех кто по кустам гукают, в старой листве шуршат, скрепят ветвями, а себя не кажут? А вот ежели встать, подойти да проверить: пальцы рогулькой расставить да ей в глаза-то тыкнуть? Что будет? Вяк! – и упадет, верно?
 Ну, ясно, крику не оберешься, мужики тебе по шеям накладают, не посмотрят, что ты государственный писец, казенный голубчик, - разворотят тебе мордовасию.

Когда молодой офицер объяснялся ей в любви, она отвергла его просто потому, что была удивлена его легкомыслием. «Ну и дурак, - сказала она Амаранте. – Говорит, что умирает из за меня, что я – заворот кишок, что ли?». Когда же офицера действительно нашли мертвым под ее окном, Ремидос Прекрасная подтвердила свое первое впечатление.
- Вот видите, - заметила она, - круглый дурак.

«Я знаю, что ничего не знаю». Потому чтобы многое знать, нужно самому это «прожить».
Многие живут в паре без ощущения чувства любви. Привычка или как угодно назовите, я хочу провести параллель с тем что у прошлых поколений, чем глубже тем меньше было выбора для партии. И явление само собой разумеющейся, что бытует мнение «стерпеться-слюбится» - возможно, что любовь она приходила к этим отчаянно живущим вместе долгие годы людям только потому что уже очень хотелось «полюбить», «любить», потому что годы идут, а это чувство которое рвется родится внутри каждого из нас, его все держишь по причине «не сейчас»/ «не время»/ «не во время»/ «не то». А потом как у роженицы происходит вот это – «ну все.. чего ждать то» некий приступ когда хочется «отдать», потому что точно возьмут, и обогреют. И тут то происходит кульминация «стерпится-слюбится» свершилось. Финал, - ты сбылся.