Нам иногда делают комплименты, утверждая, что когда наша дорогая редакция говорит - можно заслушаться. Мы, типо, Демосфен без камушков (во рту), говорим образцово, безукоризненно, лучше не бывает. Однако, нас подобные восторги настораживают. В слишком безупречной речи часто прячется ложь. В слишком ровных чертах - страх. И в слишком спокойном человеке - намерение.

 

Вчера вечером мы сидели в саду без страха и намерений и просто смотрели в небо. где Меркурий, Венера, Юпитер и Луна повисли на невидимой струне друг над другом. Потом струна лопнула, как в комедии Чехова "Вишневый сад" и планеты разлетелись кто куда. Осталась одна Луна, которую мы принялись рассматривать в бинокль, одновременно вспоминая про нее всякое, нанизывая свои воспоминания на тонкую нить знаний. Получились вот такие лунные четки.

 

Англичанам (англосаксам по русски) чудится в лунных пятнах человеческая фигура. Во всяком случае два или три упоминания о "человеке на луне" есть в "Сне в Летнюю ночь" Шекспира.

 

Им вторит комментатор Данте Томмазо Казини. Он приводит тосканскую легенду о том, что Бог изгнал Каина на Луну. Другие христианские комментаторы видят на Луне святое семейство.

 

У китайцев на Луне сидит заяц под деревом (естественно - это скандинавское древо жизни Иггдразиль) и готовит в волшебной ступке снадобья, из которых потом составит эликсир бессмертия. Знатоки рассказывали, что это сам Будда в благодарность за прошлые заслуги перед ним, пристроил зайца в теплое местечко. В некоторых китайских текстах лунного зверька также называют "доктором" или "агатовым зайцем"

 

Хотя Шекспир, между прочим, упоминает в "Буре" лунного теленка.

 

Согласно комментаторам Шекспира это существо - теленок - безобразное чудовище, зачатое на Земле под влиянием Луны. Впрочем, у самого писателя эстетическая составляющая отсутствует. Простое упоминание вскользь. Вощем эти английские учоные материалисты какие-то, а не учоные, А как нам с вами хорошо известно - материалисты бывают или агностики и ничего объяснить не умеют, или они, в глубине души и вопреки своим словесным уверениям, исповедуют мир как вечную смерть, как то огромное, дохлое шекспировское чудище с Луны, типа метациплинария или такого же странного животного, о котором позже упоминает Говард Лавкрафт в повести "В поисках неведомого Кадата": В их облике не угадывалось ничего человеческого, это были исполинские серо-белые скользкие твари, которые сокращались и расширялись, и своими очертаниями - они постоянно меняли форму - были похожи на безглазых жаб с непрестанно вибрирующими короткими розовыми щупальцами на конце тупой морды.

 

 

 

Сегодня утром, во время просмотра новостной ленты, нас, философски говоря, потрясла набатная информация, заполнившая наш, воспаленный императорским пуэром мозг, тревожным чувством неуверенности в послезавтрашнем дне. В этой беспощадной утренней тьме, сидя за обеденным столом, среди чайников, в окружении  чашек и пиалок, я стал словно ребенок, начитавшийся перед сном Гоголя и сразу показалось, - здесь бродят лишь страхи и дезинтегрированные сомнения, надеяться не на что. Прямо немая сцена из "Ревизора"  "Грозового перевала" Ну помните главу где Хитклифф и Кэти смотрят из темного сада сквозь окно на ярко освещенную гостиную Линтонов и наблюдают за семейной хроникой. Субъективность в этой сцене фатальна, каждый видит за стеклом свое: Хитклифф - то, чего он боится и не выносит, Кэти - то, к чему стремится и чего лишена. Но ни один из них не осознает, что происходит на самом деле. Вот так и мы. Тоже нихуя не понимаем, что происходит

 

Если кратко изложить суть нашей тревожности, то оказалось, что 90% чеснока, который продается в нашей вставшей-с-колен-матери-Родине, это импорт из - угадайте откуда? Раз, два, три - из Кетая! Оттакота, ведущий. Приз в студию. 

 

Наша дорогая редакция так не волноваласьб, еслиб 90% маракуйи, тухлых яиц, рисовой лапши или маринованных лобковых вшей мы импортировали, но чеснок!! Ни в коем случае, друзья и прекрасные девы, ни в коем случае нельзя ссорится с Китаем. Я даже лично решил переводить им ежемесячно ползарплаты и высылать донорскую почку соседа, лишь бы они не психанули и не ввели против нас чесночные санкции. Оборони Аллах, вообщем. А то народ про чеснок по прежнему безмолвствует и наша дорогая редакция полагает, что его безмолвие - это единственный подлинный чесночный факап современности. Мирру мурр, на всякий случай. Чеснок вам в хату. 

 

Тот кто желает послушать музыку высшего порядка, тому следует отправиться в страну высшего образа правления. Ибо где правит благородство, там и музыка зовет к высокому, и где правит подлость там и музыка зовет к низости. И у поколения, проникнутого смутой, сходит за радость распутство. Нынче вот закроют окна, запрут двери и шумят так, что сотрясаются небо и земля.

 

Текст был создан в 3 веке до н.э.  Люй Бувэй - Вёсны и осени господина Люя

 

Наша дорогая редакция полагает, что правильно пишет старик. Не в бровь, а в глаз. Не прибавить не убавить. Однако, наша дорогая редакция не такая, чтобы уступить и не поговорить. Почитала, подумала и тут же жестом Чичикова на балу губернатора, достала из кармана свои пять дирхемов и, ничтоже сумняшеся, прибавила, поскольку давно знает, что мир говно, и чем больше ты в нем вываляешься, тем заметней и величавей будешь выглядеть издали, и тем понятней будет простым глубинным людям, что тебя надо обходить стороной.

 

Перечитывая книжку Люй Бувэя мы сразу подумали, что законы композиции везде действуют одинаково - хоть в литературе, хоть в науке, хоть в сексе. В музыке это заметней, чем в постели или у пульта анронного коллайдера в Церне. Именно потому музыка символизирует цивилизацию. Где играют Бах, Вивальди, Битлз или Моцарт, там всегда поблизости найдутся закуски, вина, прекрасные девы, врачи и ленивые философы. И уж точно не тупые человекоподобные приматы, готовые тебя растерзать. 

 

Некоторые подумали бы такое и сразу же забыли бы, но только не мы. Забывание - это процесс, поэтому забывать надо правильно, чтобы не опозориться. Для начала мы достали из холодильника мерзавчик тутовой, потом срезали в саду кисточку янтарного муската, налили муху (маленькая рюмка 25 гр), придавили ее, закусили виноградинкой, потом записали мысль про говно, вино, музыку, девушек и врачей в блокнотик, потом применили мозговой нейтрализатор в виде еще нескольких рюмок, и только потом уселись на берегу реки памяти и подождали пока она не пересохнет и в её безжизненном русле не останется ничего, кроме мелкого мусора. А спустя еще минуту ко мне подошел мой кот Энтони Хопкинс посмотрел на море и сказал: О море хорошо мечтать, находясь вдали от него. Я молча погладил кота, а затем подумал вопросительно: Что может быть прекраснее ощущения легких кошачьих лап посреди ночи? И тут же себе ответил - Только Aria da capo из вариаций Гольдберга Йоганна Баха, сыгранная трепетным и нежным Гленном Гульдом.

 

Химия музыки - такая же тайна, как философия, физика или любовь. Возможно, мы учились музыке у птиц, а может, и нет. Может быть, мы просто мыслящие существа, прилежно ищущие высшего восторга. Его и так незаслуженно мало в жизни, которая, согласитесь, до боли несовершенна (см. выше текст про говно). Но музыка превращает столь несовершенную и, прямо скажем, нерадостную жизнь во что-то иное. Она открывает нам иной мир, прекрасный мир будущего, достойный наших устремлений и усилий и показывает нам, какими мы могли бы стать, если бы нас в него допустили. 

 

 

 

Повторюсь, гёрлс, примкнувшие к ним остальные прекрасные девы и те жутковатые прямоходящие приматы вида хомо сапиенс сапиенс, которые называют себя джентльменами, повторюсь, потому что как ученый и выдающийся философ не могу молчать(!). Снова буду настойчив в своих назойливо-спасительных советах от профессианала про то, откуда пришли, как жить дальше, куда деваются деньги и что-по-чем на базаре идей.

 

Итак, гёрлз и остальные, в продолжение наших предыдущих семинаров, тренингов, курса лекций "Умный анус\мудрая вагина", мастер-класса "Я сама красивая" и беспощадных кровавых шуттингов напомню вам, что нельзя все время весело смияца и искрометно шутить как вы, когда встречаете меня. Во первых у меня не всё так плохо, как вы надеетесь, а во-вторых есть вещи поважнее, чем сыто-пьяная жизнь в тепле, на берегу моря, под шум ветра перемен и под рокот диалектического прибоя неумолимо приближающегося к нашему бункерку глубинного пиздоса бытия.  Как поется в старой солдатской песне - Наш бункерок в манду летит

 

В связи с вышеизложенным также никому из вас нельзя ни в коем случае жаловаться, что ваша жизнь боль и вас некто не любит, потомушто вы больно сильно страшная.

 

Надо, вопреки расхожему мнению, сесть на диету, заняца спортом, залечь на дно в Калуге, и всегда, всеегда загадочно помалкивать и лучиться счастьем, даже если вы общаетесь с доктором Куропатовым в реанимации, когда он заполошно кричит, мол, Вы слышите меня? Не закрывайте глаза!!, пытаясь определить, пора ли вас уже отключать от компьютера или есть еще шансы на спасение этого молодого неокрепшего организма от глистов и волчанки.

 

Также, герлс, слушайте сюда - нельзя, нельзя вам, в столь непростое дл страны время, одеваться несексуально. Лучше всего, видемо, повсюду ходить на золотых стриптизерских шпильках с шестом для танцев подмышкой и в норковом манто на голое тело. Даже если вы едете в час пик на общественном транспорте в Северное Бутово или гуляете по Битцевскому парку в три ночи.

 

Вощем, гёрлс, философски говоря\научно рассуждая, чувство страдания, потоки слёз и желание немедленно проблеваться у вас вызывает не это, конкретное говно, в котором вы плаваете как рыбы, а то, что оно повсюду, даже там где его по определению быть не может. И его здесь столько, что на девять наших жизней хватит. Поэтому на коду, гёрлз, расскажу вам метафорический анекдот дня, чтобы сбросить напряжение и улыбнуться скорбной улыбкой счастья: 

- Чем обыкновенный средний глубинный человек похож на грибы?

- И тех и других держат в темноте и кормят говном.

 

А такта да. Крепитесь. Всего вам доброго. Мирру мурр, муйне муйня! И совет вам в спину: - в такие говённые времена мудрость - это снова печаль, а дурость - дар божий и благо. Не ошибитесь.

Свет мой зеркальце скажи - это ли есть тот самый возраст мужчины о котором столь часто и вдумчиво пишут психологи и рассказывают психиатры ? Или мы снова чего-то путаем. Меньше волос, больше сомнений. Прическа, плечи, губы, скулы, большие печальные глаза, даже брови - все в нас сияет грустной, всё замечающей и всё сознающей красотой кризиса среднего возраста. 

 

Наша дорогая редакция словно ding-an-sich (вещь-в-себе). Она за свою длинную жизнь насмотрелась всякого, но ей всё мало, потому что думает, - такие люди как она - люди среднего возраста со стальными бейцелами, местами острым умом и непредсказуемо выборочной памятью постоянно испытывают чувство, которое с точки зрения статистики эквивалентно тому, как если бы кто-то из близких недавно умер. Что же касается нашего зрения. Оно снова великолепное. Иными словами, философски говоря, оно у нас хорошее, просто наши руки короткие, поэтому некоторые ошибочно думают, что мы носим очки.

 

Средний возраст - это что-то наподобие фальшивого христианского рая, недостижимый платонический идеал из папье маше, иллюзия из говна и веток, которая вечно где-то рядом, за углом, готовая, словно битцевский маньяк, завидев жертву, тут же распахнуть перед ней плащ и покрутить своими причендалами, красноголовыми воинами или что там у них висит между ложесн - мы не совсем в курсе пока. Ты даже не хочешь сбежать от него, или изменить прошлое, боишься проверки на вшивость, потому что знаешь, что нихуя не выйдет! 

 

Любой странник в этом мире рано или поздно остаётся один.

 

Можно, конешно взять в руки книжку, но не знаю с чего начать. А перечитывать "Антоновские яблоки" в конце лета - мовитон, суета и томление духа. Вот и стою у полок, чешу репу, разговариваю сам с собой. Если будешь читать то же, что остальные, - начнешь думать, как все. Будешь слушать ту же музыку что и они - начнешь плясать те же плоские танцы. И не то чтобы эти существа - сплошь унтерменши, быдло и мещане. Нет . В основном обычные скучные люди. Отдельная цивилизация не дает им передышки, вот они и тупят. Преговенное, скажу вам, местечко, эта ваша отдельная цивилизация. Всем советую туда съездить.

 

Однако, нашу дорогую редакцию утешает некая максима, прочитанная в глазах того самого чувака, который смотрит на нас с другой стороны зеркала. Это цветная, словно аквариумная рыбка мысль, о том, что одно из главных преимуществ кризиса среднего возраста - акмэ по др. гречески - заключается в том, что тебе с каждым годом все больше и больше плевать (научно говоря - похуй) на мнение остальных. 

 

Такое знание дает человеку силу. Каким бы горьким оно при этом ни оказалось. 

 

Ах, почему люди не летают как птицы, а лежат на берегу моря как тюлени, словно они не люди, а лингвистические нудисты, которые не признают фиговых листков на прекрасном зверином теле русского языка! Некоторые лежат совсем голые, другие в труселях с минимальным уровнем защиты от случайных половых связей, третьи пришли посмотреть на первых и вторых, да так и остались. Зато прекрасные девы снова прекрасны, не смотря на то, что одеты кто как. Кто топлесс, кто поплесс, кто в розовых стрингах, как Мальвина в стране дураков, кто в купальнике от пяток до сурово насупленных бровей, а кто совсем без ничего, голые как наша дорогая редакция. Мозгами это не понять. Нужен искусственный интеллект или что-нибудь еще похожее на него. У нашей дорогой редакции аж похотливо привстал при мыслях о подобных экзерсисах.

 

А все потому, что нынче мы чувствуем в себе огромный тюлене-потенциал. Мы сегодня такой же миленький и кругленький на раёне живота, попы и колен и любим рыбу. Лежать можем тоже вполне уверенно, не напрягаясь, с мечтательным выражением лица и с членом на полувзводе. Научно говоря, в позе Ромберга устойчив. 

 

Тока вот плаваем мы пока херово, прямо скажем, тонем на каждом шагу. Такшьт чото никакой мы не тюлень, а какаето похотливая ебобоша с бородой и с модной интимной стрижкой как у консомольца Рыбникова в фильме "Весна на Заречной улице" режиссера Марлена Хуциева.

 

Всем мурр и мирр. Отдыхайте. Некоторые вещи в этой жизни лучше не понимать и не знать - пусть себе остаются загадкой…

Чото наша дорогая редакция, конешно, как-то к середине августа за@балася, и теперь ее все тревожит. Типо, у нее сейчас тревожное расстройство, только ещё лучше. Вся её внешняя уверенность пошла кракелюром, а наружу из-под холста жизни рвется сдерживаемая вторую неделю раздражимость и желание проблеваться. Хотя телевизора у нас нет, новости мы, по возможности, не читаем, а общение с себе подобными сократили только до 

Уходишь - счастливо!

Приходишь - привет!

 

Просто, чем ты умнее, тем тебе труднее по жизни, это общеизвестно.

 

Иными словами, научно рассуждая, у нас всё по прежнему, всё как всегда, без изменений, поскольку от здоровой большой и длинной самоуверенности в завтрашнем дне до нездоровой маленькой и кривой уверенности, что все пошло по манде - один крохотный шаг. 

 

Ведь чем дурак самоувереннее, тем он смешнее. (Сия максима и про нас тоже, не только про вас). Это связано с тем, что ни одна часть нашего опыта не является также априорной. Все, что мы видим, может быть также другим. Все, что мы можем вообще описать, может также быть другим. Нет никакого априорного порядка вещей, как бы Кант сейчас не вертелся от наших слов в своей могилке в г. Калининграде.  

 

Вот и Франсуаза Саган как-то обмолвилась, что, мол, в глубине души завидует самоуверенным людям. Я, мол, никогда не бываю в себе уверена. Вот и мы тоже, как она, тоже никогда. Ну разве что по понедельникам. Но понедельник был вчера. Значит сегодня опять полная неопределенность, тревожный заебок и метафизическая рефлексия без феноменологической редукции.

 

В такие дни как нынче обычно оглядываешься назад - на пропущенные свидания, сварливых, но прекрасных дев, бесцельно прожитые годы, предательства друзей, немытые тарелки, одинокие вечера, дорожные пробки, проспанные поезда, гаишников, телефонные звонки, на которые отвечать не хотелось, или наоборот, те, на которые не отвечали тебе, облысевшие зубные щетки, недочитанные книги - и сознаешь, что это не просто пропущенные свидания, сварливые, но прекрасные девы, предательства друзей, годы, немытые тарелки, гаишники, одинокие вечера, дорожные пробки, проспанные поезда, звонки, оставшиеся без ответа, поредевшие зубные щетки, недочитанные книги - это -  вся наша жизнь. И другой не будет. Второй раз родиться не получиться, как не старайся. Своё живи. Или доживай. Одно только помогает оставаться на плаву - история скоро подойдёт к концу. Но в этом нет ничего печального. Тайны Вселенной намного превосходят возможности нашего постижения, а свет в конце туннеля отключил роскомнадзор. Поэтому рассчитывать приходится лишь на себя. И тогда мы рано или поздно припомним всё, что было с нами за время нашего долгого странствия, и перестанем тревожиться о проблемах и глобальном говне и перейдем к самому главному - к пустякам. Потому что вспомним бабушкины слова, которые она пела у нашей колыбельки: - пустяки - это самое важное в жизни.

 

 

 

Однажды, в старые времена, при половцах с печенегами, при непобедимых маркоманах, при правоверном Марке Аврелии ещё (да благословит его Аллах и приветствует) один начинающий ленивый философ решил, что в небесах полно золотых птиц. и если когда-нибудь ты решишься и протянешь руку, то обязательно поймаешь одну из них, при условии, что начнешь воспринимать себя всерьёз. Он был убежден, что за видимой простотой скрываются глубочайшие загадки, а жизнь не имеет смысла, если не понимать как она устроена. Философ полагал, что понять ее устройство очень просто. Надо отбросить все невозможное, а то, что останется, и будет ответом, каким бы невероятным он ни казался.

 

Сказано - сделано! По итогам своего эпистемологического дискурса он всё понял и реально преобразился, но не так как хотелось, поскольку он просто забыл одну вещь, о которой предупреждал Сократ своего несостоявшегося любовника Алкивиада: Преображение имеет много обличий и свершается разными путями. К некоторым оно приходит как взрыв - так бешеный поток может раздробить камень на мелкие кусочки, к другим постепенно - как говорится, вода камень точит, к третьим как будто говна поел, и теперь твою душу пронзают промозглые ветры ненависти и невезения. 

 

Как водится, ничего приличного не получилось, если только вы понимаете про что я сейчас рассказываю. Он искал формулу тоски по далям, но, в результате стал жертвой плохо разработанной архитектуры. Ведь для того, чтобы подняться к истокам выражений смутного, нужно идти путем аффективной регрессии к их смыслу, погрузиться в несказанное и выйти из него с разодранными в клочья понятиями и только потом, на коду насладиться невыразимым и наладить жизнь за пределами поддающегося постижению, влача существование на периферии возвышенного, чтобы расцвести у порога познающего разума.

 

И вот теперь, поняв, что он знает, что ничего не знает, наш счастливый расслабленный ленивый философ может есть что хочет и сколько хочет и не худеть, работать 24х7 и не зарабатывать, покупать сметану, чтобы доесть пельмени, а затем покупать пельмени, чтобы доесть сметану, спать и не высыпаться, пить и не трезветь. Такова термодинамика жизни, говорит он, однако, записывать на бумаге или произносить вслух это слово боится. "Термодинамика" - одно из тех понятий, которых лучше избегать, если разговариваешь вслух сам с собой или пишешь короткое, но веселое эссе, хоть как-то претендующее на популярность.

 

Всем мурр. И жизнь и смерть одинаково прекрасны. Немного тревожит то, что расположено между ними

 

Ни для кого не секрет, что по утрам наша дорогая редакция не похмеляется. Не хочет, хоть и может. Такая она сволочь. По нашему мнению утреннее похмелье дело грустное, безрадостное, серое и стабильное, как среднестатистический российский пейзаж в конце октября. Но, по неизвестным науке причинам (paradox ebozus), у нас его никогда не бывает, сколько бы мы не випили накануне. Так и ходит наща дорогая редакция вечно молодая, вечно пьяная, вежливо улыбаясь и раскланиваясь, в ответ на приветствия близких и родных: "С добрым утром, ёбаный алкоголик!" 

 

Феллини регулярно отправлял посылки с продуктами на зону Сергею Параджанову. 

Начальник зоны (хозяин) стал допытываться: кто такой этот Федерико?! Рассказывают, что Параджанов на голубом глазу ответил: - Это Фёдор, мой родной брат. Он еще октябренком попал в Италию к нашей бабушке-революционерке… И даже фамилию ее взял - Феллини, что на итальянском значит "несокрушимый".

А вот вам еще один ленивофилософский мысленный эксперимент: если взять все человечество, пропустить его через мысленную мясорубку, то по итогам из полученного фарша получится мысленная круглая котлетка и ее диаметр окажется чуть меньше одного километра.

 

Признаюсь как на духу. Вокруг все свои. поэтому снова расскажу про себя, даже если вы за#блись нас слушать. Остановиться не могу, такшьт потерпите. Ленивые философы вид вымирающий, редкий, в неволе не размножаются, на воле в основном лежат на диване и читают книги. А когда не читают, тогда утешают себя стаканчиком беленькой или парой фужеров красненькой. Без пафоса и без показа факов объективной реальности, данной нам в ощущениях. Пафос у нас тоже имеется. Но он тайный, секретный. Смысл потаённости ленивого пафоса - оставаться элегантным в любой ситуации кринжа и на любом этапе глобального пиздеца. Именно потому все ленивые философы вечно купаются в море, ходят в баню, прыщут себе в лицо марциальные воды, носят фенечки и бусики, делают каждое утро художественную гимнастику (пианист Петров) и бегают в пять утра трусцой от мыса Ильи до караимского кладбища и назад. У некоторых выдающихся философов это такой вид отдыха -  бегать по горам в пять утра.

 

Также важно знать, что ленивый философ никогда не выберет себе некрасивую прекрасную деву в танцы. Особенно в танцевальном партере на концерте Пневмослонов. Он выберет там самую красивую, самую татуированную, с пирсингом от носа до пупка, с аккуратными сисями и с попой, наводящей на мысль о разрезанном напополам школьном глобусе и будет танцевать ее до упаду под нашу любимую песню Пневмослонов "Принцесса в трусах с Алиэкспресса". И что может быть прекраснее на свете, чем хорошая добрая музыка плюс сиси и попа прекрасной девы? 

 

Таковы свойства нашей неотразимой непринужденности, современности и элегантности. Мы еще с молока матери знаем, что будь ты абсолютный ленивофилософский гений семи пядей во лбу или абсолютный бодрорелигиозный дурак, тебе никогда не удастся жить обособленно в своем абсолютном мире. Снаружи кто-нить обязательно постучит в потолок, включит дрель сбоку, бабахает за горизонтом или включит невыносимо громкий унылый говнорок или не менее унылый громкий говнорэп. Поэтому наша дорога редакция постоянно задумчивая. Сидит вся такая элегантная и неотразимая, узкий лобик наморщила и думает - когда же вы сдохнете, наконец, душнилы неэлегантные.

 

Хотя, когда выпиваешь или читаешь книгу или выпиваешь и читаешь одновременно (!), то есть пребываешь в состоянии подлинной атараксии и тихого алкогольного счастья, то всеобщее глубинное ничтожество безмолвных народных масс перестает раздражать элегантных ленивых философов от слова "совсем". Мы видим в нем только робкое обещание, некое неполное сентиментальное отсутствие, некий открывающийся анальный тупик, некую тьму в конце туннеля. А сентиментальность, как мы разумеем - это бесконечно выродившаяся форма зверства, расистского сочувствия, - им надо унизить тех кого могут достать, чтобы вызвать сентиментальность по отношению к ним. Поэтому сентиментальность - не наш путь. С чего бы вдруг человеку, находящемуся в полной эмоциональной заднице, быть сентиментальным? Элегантности в данном случае вполне достаточно. Как говорил про нас Пьер Карден: Ухоженный вид, грамотная речь и воспитание - вот, что всегда будет в моде. Спасибо, Пьер. но мы от себя добавим - элегантность это не то что мы носим, а то как носим. То же касается наших ленивофилософских мыслей и прекрасных дев. Особенно прекрасных дев. Не важно под что ты свою деву танцуешь, важно как ты это делаешь. А вот с мыслям чуть по другому. Когда мыслишь (24х7), то важно также не только как ты мыслишь, но еще важнее о чем ты думаешь. Поэтому, когда мы все попадем в тюрьму за скачивание музыки или аудиокниг, наша дорогая редакция рассчитывает, что нас  рассадят по жанрам.

 

Мирр и мурр вам. Остерегайтесь. Элегантность та еще сука.

Настроение

Жара наконец закончилась. Обыкновенные +30, никакого  экстрима. Хожу все утро по саду и перманентно улыбаюсь, как будто съел на завтрак клоуна

 

Задача двух тел

Если у мужчины нет пороков, то прекрасной деве очень трудно понять, что доставит ему удовольствие.

 

Paradox ebozus (Парадокс ебозус. Лат.)

Вчера было чуть хуже, чем сегодня, но, наверное, чуть лучше, чем завтра.

Жить без чтения книг очень опасно. Выходя из библиотеки человек вынужден окунуться в реальность, а это рискованно. Реальность - жестокая тварь и она не оставляет места для волшебства или для спасения. Её берега поросли борщевиком, а её реки наполнены слезами и оплеухами. Зато у читающих людей есть выбор. Всегда. Они могут сами решить где им жить: - в романе, в книгах или в реальности, в зависимости от того, что выбрали. И есть заковыка, одна, но большая: читающие люди (т.е мы с вами) не могут определить, что является сейчас литературой, а что - действительностью. Разве кто-то может сказать с уверенностью, по какую сторону страниц книг Оруэлла или Салтыкова Щедрина он находится? Наша дорогая редакция, например, не может, даже когда хочет. Регулярно пытается, но все наши дистинкции упираются лбом в стену плача. А все потому, что трансцендентальное единство апперцепции очень редкая сука!!

 

Именно поэтому никому не следует злоупотреблять возможностью сбрасывания с пьедестала собственных идолов тире кумиров посредством спекулятивной рефлексии, чтобы освободить место для новых. Так же, впрочем, не стоит злоупотреблять сомнением в собственных силах сделать это. А если уж дошло и пошла пьянка, то разрушая и ниспровергая не надо забывать, что любому кумиру очень нравится, что его почитают и преклоняются, и в то же время его это дохуя как бесит. Мстительные, бессердечные, мнительные твари. Всех подозревают в измене, а то и в чем похуже. Помните же у Салтыкова Щедрина

"Любят русские люди бунтовать! Встанут на колени перед барским домом и стоят подлецы! И ведь знают, что бунтуют, и все равно стоят!"

 

Вредоносные последствия подобной разрушительной социальной рефлексии регулярно преподносят нам сюрпризы, становясь причиной разрывов связей, анемии, пограничных ситуаций, паранойи и прочей подобной им херни, которой приходится время от времени противостоять, попеременно подставляя щеки под все новые и новые удары, оплеухи и факапы.

 

И вот неутешительный результат - вместо того, чтобы мыслить мы взрываемся. Вместо того, чтобы смягчать навязчивые идеи и фобии мы их разлагаем. Вместо того, чтобы чувствовать, сцепившись с почвой, с плотью и кровью мы с ностальгией грезим о небесах, мечтаем увидеть звёзды вблизи, а в итогде наблюдаем как они сдуваются и гаснут.

 

Словом, мы гумус, а не люди, мелкий якобинский гумус лихорадочно пытающийся сохранить внутреннее равновесие за счет атрофированных животных инстинктов.

 

Однако, каждый вечер, закрыв очередную книгу, перевернув последнюю страницу, мы выходим на улицу и сразу начинаем вглядываться в незнакомые или полузнакомые лица, в поисках неких загадочных предрассудков или тайных пороков. Смотрим, порою даже в очках и не находим ничего. Ничего, кроме самого потаенного и секретного, кроме машинальной загадочной улыбки - этого последнего убогого отблеска утраченной элегантности..

То, что мир должен будет погибнуть возможно и даже желательно. Никто не хочет умирать, но смерть приходит за всеми. А здесь, в нашем отдельном случае, еще и накопилось всякого. Есть кое что хорошее, но и плохого с избытком. Одну страну просрали, другую насрали, сами понимаете. Запасы говна заготовленного отдельной цивилизацией на сегодняшний день воистину неисчерпаемы. При таком количестве говно становится не только способом существования белковых тел, но и философским нарративом, эмерджентной речевой практикой субъектов и эпистемологической коммуникацией объектов. Как мимоходом заметил Милан Кундера в "Невыносимой легкости бытия": "Говно - более сложная теологическая проблема, чем зло. Бог дал человеку свободу, и мы можем в конце концов допустить, что он не ответственен за человеческие преступления. Однако ответственность за говно в полной мере несет лишь тот, кто человека создал."

 

Поэтому задавать вопрос: зачем затягивать социальный фарс, состоящий из наших вопрошаний, из наших проблем и из наших тревог не имеет смысла. Зачем? Зачем? Низачем. Вселенная велика, но говна в ней больше. Это и темная материя и другие загадочные диссимуляции, которые так любит глубинное человечество, особенно,когда речь идет о предмете нашего дискурса, говне-в-себе-и-для-себя. Прибегать здесь к диссимуляции - это значит делать вид, что вы не имеете того, что у вас есть.

 

Однако, наша некомпетентность не позволяет нам высказываться по этому вопросу чересчур категорично. Просто летний мир, такой прекрасный и такой зыбкий исчезает буквально у нас на глазах. И нашу дорогую редакцию мучают угрызения совести, а вдруг мы не успеем насладиться его неразберихой до его исчезновения. Какой облом, какое попадалово, невезуха, пагуба и труба. Никому не пожелаешь. Хотя с другой стороны кое кому можно и пожелать. Не стану говорить кому, чтобы поруха и капец стали для него (не)приятной неожиданностью. А всё потому, что мы человек добрый и безотказный. Носим майку-алкоголичку с огромным декольте до пупка, чтобы всем было видно: - камня за пазухой не держим. А злимся очень редко, только когда очень голодный или когда нам врут, полагая, что мы дурачьок.

 

Так что пусть другие, более сведущие в деградации люди решают, на какой стадии агонии сейчас находится мир. А мы, справедливости ради признаем победу вонючего говна над еще одним вонючим говном, и успокоимся, чтобы выбрать для себя самое простое и ненадежное - продолжить жить своими летними фантазиями, меняя как перчатки одну иллюзию на другую...

Если ложь изреченная есть мысль, значит, по контрапозиции, всякое мышление есть ложь и тогда истина - это подлог или обманка, а наши страсти - это запахи. В конечном счете получается, что у нас если и есть какой-то выбор, то лишь между ложью и вонью. И тем не менее, несмотря на влажную жару и некоторое умственное смятение от подобных мыслей, наша дорогая редакция расположилась в саду, в беседке, которая третий год заплетается виноградом сорта крымский кишмиш, подливает себе в стакан ледяной шпритцер и думает, что вот именно сейчас, именно сегодня наступило то самое время, время когда можно наконец то оторвать жопу от кресла качалки, засучить до ушей рукава розовой майки алкоголички и задорно, с энтузиазмом взяться за какое нибудь бесполезное, никчемное, нахрен не нужное дело всей жизни. Например преобразить Вселенную в воскресную сиесту. 

 

Таким образом можно устранить нависшее над Историей Медынского проклятие, после чего она тотчас закончится, растворившись вместе с жизнью и сопутствующими ей отключениями интернета, блокировками и прочими запретами и штрафами, в абсолютном, элегическом, эпохальном ничегонеделании. Правда для этого нам с вами понадобится много свободного времени, поскольку по мнению тех, кто знает, жить - означает извлекать выгоду из своей частной ирреальности. И тут у нас все абгемахт. У бездельников, лоботрясов и ленивых философов свободного времени всегда в избытке. А их ленивая душа неспешно прогуливается по окружности бытия, встречая неизменно только саму себя. И ни до чего другого ей дела нет, поскольку точно знает, что мы находимся в пространстве, в котором информации все больше и больше, а смысла все меньше и меньше, а история Люцифера и история Адама - одна и та же история.

 

Вообщем, несмотря на столь своевременные бизнес мысли я продолжаю лениво покачиваться в кресле и смотреть на синее море вдалеке. Именно так должен чувствовать себя Бог, погружающийся в сладкий послеобеденный сон.. И тем не менее, дажа в своем сне наша дорогая редакция подавляет как может, изо всех сил, несвоевременные похвалы и восторженные величания самой себе и замыкает их в левом полушарии на раёне зоны Брока, чтобы они расцветали только у нас внутри и радовали нас, пока мы спим. Ведь четыре пятых из нашего поколения, как замечает Шамфор "умирает от печали". Так себе утешение, но  ничего другого у меня для вас на сегодня нет. Разве что Сократ, который однажды заметил, что смерть похожа на шута в ужасной маске, вырядившегося страшилищем, чтобы пугать маленьких детей. Мудрец осторожно срывает эту маску и, заглянув за нее, понимает, что там нет ничего страшного.

 

Всем мурр и мирр. Отдыхайте.

Источник всех известных нам чудовищных преступлений - жажда поклонения и капитал. Что по сути одно и тоже....

 

Капитализм по Марксу, - это  разновидность фанатизма, удачно замаскированная деньгами, анонимными глобальными интересами и контрактами, где мелким шрифтом обозначены контуры всех рисков, включая пункт о  борьбе сил добра с силами разума.

 

Рука твердо убежденного в своей правоте человека тянется к красной кнопке или к ядерному чемоданчику, а устремленные в монитор глаза предвещают убийство. Оружие - любимая игрушка таких людей. А все потому что фанатизм - восьмой смертный грех, который прививает человеку любовь к активности. Фанатизм - это пламя, в котором сгорают сомнения.

 

Именно поэтому наша дорогая редакция так любит мудрость колкой иронии, а белозубый сарказм ей милее разнузданной святости и закадрового смеха. В отличие от иронии, искусства вершин и бездн, серьёзность - искусство поверхности. Никому никогда не был опасен пораженный гамлетизмом дух, поскольку злое начало обитает в напряженной воле. в прометеевой мании величия. Мол, уничтожьте последствия творения и я восстановлю вам рай.

 

Настоящее, а не религиозное, мифологическое грехопадение начинается с глумления над собственной всеисцеляющей ленью, над эмерджентным сомнением, пороками более благородными, чем все остальные известные нам традиционные добродетели, взрощенные на законах фальшивой, но чистой морали.

 

В результате лирическая проказа фанатизма, заражает коленопреклоненные человеческие души, подчиняет их, перемалывает и воспламеняет. А тех, кто думает по другому она обнуляет. Вот почему мы казнили Сократа, разбили глиняный пифос Диогена, уморили голодом Вернадского и забили до смерти Хармса и Мейерхольда.

 

Тротуары современного мира под завязку набиты реформаторами. Ими же набиты зоны и больницы. Однако, несмотря на вышеописанный пиздец, мы по прежнему полагаем - и не без оснований - в мире вообще нет ничего прекраснее фантазий и важней пустяков, посещающих головы ленивых, в меру красивых, начитанных философов в расцвете лет .

 

Современное общество, давно уже выглядит (на вкус и цвет) как неприличная смесь пошлости и апокалипсиса - и, одновременно, как место, в котором всё еще можно грезить о провинциальной скуке во вселенском масштабе, потому что абсолютному духу живется вольготнее и веселее в обществе хвастуна, веселого пьяницы или философствующего  лентяя нежели в обществе гордого, но скучного мученика собственного величия и неуёмных, но несмешных амбиций.

 

Ведь Аллах постоянно наблюдает за нами. И поэтому надо жить и поступать так, чтобы ему время от времени улыбало и никогда не было скучно, потому что веселая улыбка - самая прекрасная вещь, которую можно делать ртом. Жаль, что фанатикам такое не понять.

 

Миру мурр. Аллах велик. Христос воскрес. Бобр добр. Переживать о будущем так же бессмысленно, как и горевать о прошлом. Всех денег не заработаешь. В мире очень много интересного. Живем только один раз. И как раз это дает планете надежду.