вспоминаю фильм "Игра" с Дугласом. Может у моей жизни тоже будет такой конец?

пожалуй, без испанского. Все силы на диссер. Больше двух недель как я выпал из потока. Надо возвращаться. Тяжело. Эмоционально я расшатан. Тревога. 2023 год хлещет по мордасам. И он еще не закончился. Точно можно было бы пройти увереннее через испытания этого года, но я оцениваю по конечному результату. И корабль плывет.

Когда я был в Старой пинакотеке в Мюнхене в 2011 году, я практически ничего не понял. А сейчас, отучившись по касательной на искусствоведческом, я был размазан и потрясен. Да, галерея там не уступает, а в чем-то даже превосходит Дрезден. Как важно возвращаться к таким колодцам счастья. Что была бы моя жизнь, если бы не картины, фильмы, книги? Жизнь золушки, которую ебут и в хвост, и в гриву...

Попытаться напугать и убить всех. Вырезать, забомбить, изгнать, скинуть в море, Благородная ярость людей со светлыми лицами. На пропалестинских демонстрациях не сплошь арабы и мусульмане. Если бы вышли ВСЕ арабы и мусульмане в Европе, то митинги эти были раз в сто многочисленнее если не в тысячу. Это те же русские автопробеги после начала войны с Украиной. Люди, у кого соображаловка отдала бразды правления стадному чувству. Их крик "наших бьют!" приводит в экстатическое возбуждение. На европейских митингах полно левых, со светлыми лицами. Те, кто за похлопывание женщины, уже раздвинувшей ноги по коленке, готовы сожрать с говном каждого мужчину, особенно, если он белый. Они все читали Фромма. И читали Маркса. И Адорно. Они все ненавидят общества, в которых живут за мещанство, расизм, несправедливость и головорезы на пикапах, режущие глотки еврейским детям, им ближе. Ведь они встали на путь борьбы! А их собственная "борьба" заключается в диванных срачах в интернете и ссыкливых воплях на митингах. Это иваны карамазовы, которые сами убить не могут, но пресмыкаются перед деятельной энергией тех, кто способен к действию.
С другой стороны, призывы целого ряда твиттерского воинства стереть "мерзких арабов" в порошок. Депортировать в Египет. Подлечить ковровыми бомбардировками терроризм. Я понимаю, что люди ничего не читали и ничего не понимают. Не читали Ницше, писавшего, что сражаясь с монстром главное самому не стать монстром. Но меня поражает их уверенность в собственной возможности дать всем по зубам, всех угомонить, расселить, убить, остальных запугать. Они готовы идти в клэше цивилизаций до конца? Морковка безопасности перед вашим носом удаляется быстрее, чем вы за неё несетесь, снося всё на своем пути. Вспоминается давнишний интернет-мем , чуть ли не начала нулевых - Толстой сидит с ружьем, а в кадре ноги Рональда Макдональда на полу. И подпись: пора бы уже хорошим людям собраться и убить всех плохих людей.
Есть твердое убеждение, что для этого всё это и затевалось ребятами из Хамаса. Устроить погром, получить люлей и завыть о помощи, надеясь втянуть в противостояние с Израилем как можно больше исламских стран, прежде всего Иран. Авось что-то и выгорит. Жертвуем пешек, проходим в ферзи. Лучшая возможность смешать карты противнику, это не делать ходов, которые он от тебя ожидает. Но тут почти безвыходная ситуация - кажется спичка уже брошена в стог сена. Нас вновь ожидает серьезное кровопускание, пополнение в полку мучеников, отползание и зализывание ран. Улица вспыхивает как стог сена, а политики затем не могут принимать разумные решения, ссылаясь на пожар улицы. Сейчас подавно не могут. Теперь вопрос в том кто кого больше убьет. В какой-то момент когда гора трупов станет достаточно большой, политики скажут баста и договорятся о перемирии. В отличие от не знающего компромиссов Путина, на Ближнем Востоке умеют закреплять статус-кво и брать паузы.
В 2023 году решением проблем, единственным лекарством от недуга конфликтов остается угощение смертью. Но лекарство это вызывает остекленение глаз и поражение мозга.

Я года с 2013 стал замечать заголовки в Яндекс-Новостях или на лиру такого рода: В Госдуме предложили или в Бундестаге озаботились. Мне тогда показалась весьма забавным такая приблизительность. Ну это как Вовочка, который пришел из школы и говорит: "В нашем классе получили двойки по сочинению." Ведь читатель сам может сложить дважды два и понять, что если депутат Вася Пупкин заявил, что надо сжигать ведьм на кострах, то значит в Госдуме есть депутат, предложивший такое! Однако заголовок "В Госдуме предложили сжигать ведьм" желтейший потому, что оставляет простор для фантазии, вместо того, чтобы дать читателю коротко важнейшие факты. Такая дрочка на фантазию выходит, вместо журналистики.
Потом после Крыма пошли заголовки типа В Германии возмутились антироссийскими санкциями или В Америке заговорили о голоде и распаде государства. Тут уже стало совсем смешно, потому что пройдя по ссылке оказывалось, что там какой-то городской сумасшедший что-то вякнул у себя в Твиттере или член маргинальной партии, у которой 3 процента выступил на радио. Это как если бы Вовочка пришел домой и сказал "в нашей школе призвали пить чужую харчу с мочей и какать в лифте". Кто призвал? Директор? Учителя? Староста класса? Или какой-то отдельный панк шутканул за школой?
А сегодня читаю на лиру: На Западе заявили о нежелании Вашингтона закончить конфликт на Украине. На Западе заявили!! Гуляй, тогда фантазия! Тебе указали сторону света, где искать! Где-то там, за горизонтом, где садится солнце, за рекой, в тени деревьев кто-то громко крикнул из ветвей... Чуют они, кошачий сброд, чье мясо съели.
Я вот думаю, а что теперь дальше в плане отвода зума? В южном полушарии поддержали Россию? На планете Земля ненавидят Байдена? В Млечном Пути усомнились в прелестях демократии?

Хочу прояснить возможное недоразумение. Предпоследний мой пост мог создать впечатление, что ЛЮБАЯ помощь в тягость и унизительна. Что всякая жалость повод бежать куда глаза глядят. Тут, как и во многом, дьявол кроется в деталях. Настоящая эмпатия никогда не в тягость, если человек не на пике фазы отрицания как раз находится или гнева. Но как раз из эмпатии её испытывающий поймет, что ничего так не желает настигнутый ударом судьбы, как вернуться во круг собратьев-людей. Несчастье создает чудовищный водоворот отчуждения, который человек может принять за СОБСТВЕННОЕ желание уединения, но на самом деле ничего человек так не страшится, как оказаться выкинутым из семьи людей. Его надо взять за ручку и деликатно вернуть к людям. Деликатно! Чтобы он сам не заметил, как окажется посреди мельтешащих собратьев.
И тут как раз мой предпоследний пост выходит на авансцену. Если вокруг люди не осознающие сию необходимость, то единственная возможность это искать где-то новый круг и пытаться в него встроиться на новых условиях. Унизительная жалость это противоположность эмпатии. Это не "я СОчувствую". Это "я ЧУВСТВУЮ, что нам не по пути. Катись к чёрту и не попадайся мне со своей постной миной на глаза. И не делай вил, что ты ОК. Ты НЕ МОЖЕШЬ быть ок."
Разница еще во взгляде. Я замечал её миллион раз, поэтому на сто процентов уверен в том, о чем пишу. Люди по настоящему сочувствующие смотрят тебе прямо в глаза. В них может быть легкий испуг, но ты читаешь их сочувствие во взгляде как в отрытой книге. Их взгляд не затуманен. Такой человек тоже в этот момент открывается и раним. И этот опыт объединяет. Вы как бы настраиваетесь на общую волну на короткий миг. И потом, после этого опыта единства, идете по жизни дальше, не возвращаясь к пережитому.
Унизительная жалость совсем иная. Её проявление это взгляд затуманенным взглядом наскозь тебя; будто куда за, будто не было бы тебя. И испуг этот не ищущий одной волны, а мотор желания отторгнуть запачканного несчастьем человека. И этот взгляд будет возвращаться. Из раза в раз. Я не думаю, что таких людей большинство, но столкновение с ними очень болезненно, особенно спустя какое-то время, когда ты уже как бы вернулся в жизнь, но те для кого ты навеки связан с несчастьем в этом праве тебе отказывают, отторгая тебя. Уехав сразу куда-то можно оградить себя от этого ретравматизирующего опыта.

Мой отчим любил повторять - хорошая вещь не сломается, плохую не жалко. Спустя тридцать лет это стало моим девизом, гы-гы-гы)

Если с вами случится несчастье, то это станет непростым испытанием даже для самых близких вам друзей. Будут приятные сюрпризы, но будут и ужасные незаслуженные удары. Кровные узы родства это еще то, что как-то держит удар, но и они натянуты как тросы лифта. А что уж говорить про отношения со знакомыми бегло или случайно встреченными уже после катастрофы людьми той среды. Сразу возникнут откуда ни возьмись профессиональные помогальщики, которые начнут за ваш счет начесывать свое эго и упиваться вашей благодарностью - попробуйте сбавить её градус, сразу почувствуете их испепеляющую укоризну. И это только самый невинный типаж. Хуже те, для кого ты навеки стал привязан с образом жертвы, которую поимела жизнь. От этого не избавиться; эта та вуаль, которую тебе уже никогда не позволят снять. Ты - неприкасаемый.
Поэтому на основе своего опыта я бы дал всем, кто попал в беду один единственный совет - как можно быстрее переехать куда-то где вас никто не знает. Лучше всего в другую страну, где ипостась чужестранца затмит с лихвой любую печать былого несчастья. Для вашего прежнего окружения вы - стреляная гильза. А на новом месте можно сойти за новенький патрон.


Часто говорят, мол, от себя не убежишь. Это верно. Но от других, постоянно напоминающих своим жалостливым взглядом о том, как ты жалок, убежать вполне возможно. А на новом месте вполне можно наново решать что, как и в каком объеме рассказывать.

Сохранилась только одна единственная запись голоса Гитлера в приватной обстановке - не для радио или на съездах, где он орал, кончая, а именно так, как он говорил в обычной жизни (хотя что для диктатора обычная жизнь?) Финский инженер сделал эту запись тайком во время разговора фюрера с лидером Финляндии Маннергеймом, который, кстати, судя по записи, довольно хорошо говорил по-немецки.





Удивительна именно рутинность этого разговора, размеренность. Весь МИР полыхает в пожаре войны, а Гитлер сидит и рассуждает вслух про 35 тысяч советских танков и прочее. Полным ходом идет "окончательное решение", а человек повелевший его, спокойно ведет неторопливую беседу.

И еще что поражает, что он говорит совсем не так, как Гитлер из фильмов. Во всяком случае, не в большинстве старых фильмов, в которых он орет на генералов. Это немецкий мужик, судя по всему не Томас Манн во владении немецким, сумевший заставить поверить в себя миллионы людей. Хотя были тысячи и тысячи более достойных, честных, образованных... И поверившие пошли умирать за него, думая, что умирают за Германию. Послушайте! Никаких спичрайтеров, заготовленных шуточек, надувания щек. Ой, у русских столько танков, ми-ми-ми, так не честно.

Постарайтесь послушать эту запись не из 2023, а из 1942 года. Вы еще ничего не знаете про Холокост, про концлагеря знаете только, что там всякая "коммунистическая сволочь" исправляется. Год назад было принято непростое решение, потому что Запад не оставил другого выбора, но специальная военная операция на территории враждебного большевицкого государства идет по плану...

Современный человек - субъект производительности - больше не подчиняется никому. На самом деле он уже больше не субъект, потому что субъект - subject to, sujet à - предполагает подчинение. Из субъекта он становится проектом. Однако превращение из субъекта в проект не уничтожает насилие. На место подчинения кому-то приходит самоподчинение, которое выдает себя за свободу. Описываемое развитие тесно связано с производственными отношениями капитализма. С определенного уровня производства самоэксплуатация становится существенно эффективнее, намного производительнее, чем эксплуатация других, потому что она сопряжена с чувством свободы. Общество производительности это общество самоэксплуатации. Субъект производительности эксплуатирует себя, пока не выгорит (Burn out). При этом развивается аутоагрессия, которая нередко обостряется до самоуничтожения. Проект становится таким образом проектилем - снарядом - нацеленным на самого себя.

Бён Чхоль Хан, "Топология насилия"

По мнению этого философа, корейского происхождения, живущего в Германии, современное общество это общество, в котором негативность уступила место эсцессу позитивности. Но за неимением врагов, агрессия не исчезает. А направляется вовнутрь и выражается в стремлении максимального самосовершенствования. А поскольку никаких объективных критериев этого нет и совершенство в принципе недостижимо, то путь это ведет общество и отдельных его субъектов к гибели. Никаких конкретных рецептов автор не предлагает. Если не считать гобсианских рассуждений о ненасильственной природе власти, в отличие от собственно говоря насилия.

Неужели обществу нужна инъекция насилия? Может устраивать регулярно кулачные бои на улицах или что-то наподобие Мортал комбата среди обывателей? Или отправить всех на войну, чтобы излечить всех махом от выгорания на скучных офисных работах? Что-то сильно напомнило старую шутку про то, что "деды воевали и депрессиями не страдали".

"В сегодняшнем обществе производительности не доминирует иммунологическая модель «друг/враг». Как говорит Шмитт, «конкурент» — не враг. Соревноваться буквально означает бежать вместе. Это гонка за чем-то. Однако при враждебности на карту поставлена не какая-то вещь, а скорее само существование. В конкурентных отношениях отсутствует именно экзистенциальное напряжение, негативность враждебности, которые помогают личности иметь четкую самооценку. Современный человек все больше избавляется от негатива. Он больше не обращен ни к врагу, ни к государю. Никакая внешняя власть не заставляет его производить все больше и больше. Скорее, он заставляет себя это делать сам и ведет войну сам с собой."

Мне лично кажутся эти рассуждения в высшей степени наивными, потому что пытаются измерить температуру по больнице. Неужели агрессия и аутоагрессия не могут сосуществовать в одном человеке? А как же, протестантская или конкретнее пуританская этика? Я даже считаю, что негативность вовне вполне может служить деструктивным мотором внутренней эксплуатации.

Чертовское манихейство и очень соблазнительно взглянуть на общества , в которых негативность стала основным raison d'être. Но это в следующий раз...

Я докопался до глубинных пластов своего прошлого, сознания, подсознания. Ощущение будто в давно занемевшую ногу вдруг прилила кровь. Щекотно и в тоже время приятно. Я вновь ощутил детский страх, лет трех-четырех от неизвестности мира. Ненадежности. Ощущение сил вокруг меня, которые непонятны, непредсказуемы, могут таить приятное или чудовищное. Морозный день за окном. Я с прабабушкой. Я скучаю по маме. Я ошарашен поступью времени. Во мне растет кувырок накопившейся энергии. Я балуюсь. Прабабушка бранит меня, я увлеченно играю с ней, отнимая её клюшку. Вечером меня пуще бранят и обзывают негодником. Я прячусь в мир фантазии, потому что я не оправдал надежд. Я - дурён. Я чувствую , что маме за меня стыдно. Она насупленно молчит и это худшая кара. В своих мечтах я дошел до изощренного совершенства. У меня воображаемые друзья, целые дома, населенные солдатами, резиновыми собачками, всякой чепухой. Угол за кроватью, где проживают резиновые звери называется Душанбе. Никто не знает почему. Это год 92. Моим родокам нравилось, что я так увлеченно играю. А надо было меня растолкать и познакомить с жизнью. Чтобы я упал на детской площадке, сломав руку. Подрался до трамвпункта со школьным хулиганом. Но они были советские, прилизанные люди, которые боялись разразившегося на их глазах дикого сафари и берегли меня от него что есть мочи. Пари было угрожающим - в то время могли убить запросто, особенно с моим экстерьером. Меня воспитали в трепете перед угрозами мира, обеспечив выживание, но затруднив социализацию и борьбу за успех. Дальнейшее - с 7/8 лет уже не могло изменить заданного. Теперь я взрослый - да-да, кажется только теперь, на 37-м году. Только подумать сколько не дожило до этого возраста и умерло подростками. Теперь я могу сам распоряжаться своей жизнью и повышать ставки в пари "безопасность или счастье".

Взял недавно с полки в библиотеке и думал, что Джойс, конечно, в оригинале - да и не только в оригинале, а вообще - мне не по зубам. Открыл и зачитался. Взял. И теперь читаю по рассказу в неделю, получая огромное наслаждение. Чеховское умение двумя словами бросить в сознание вспышку узнавания. Я пока дополз до середины, саму книгу вернул, но заказал на Амазоне новую.

Интересно. Пока очень интересно. Когда перестанет быть интересно? Могу себе представить когда. Обошед весь санаторий, понял, что из всех развлечений уколы поутру и холм водянистой пшенной каши, да хлеб с заветренным загнутым по краям как ковер самолет сыром на завтрак. Спасибо. Спасибо. Спасибо. Спасибо. И ждешь бога, как отца, который заберет с сумерках с опустевшей продленки.

Признаком хорошего фильма всегда является его многоуровневость. Когда для каждого зрителя - от только начинающего познавать мир ребенка до умудренного старца - найдется в нем какой-то свой пласт смыслов. Самый простой способ создать такой фильм это, конечно, взять уже существующий миф или архетип и облечь его в новые, знакомые формы. Получится новое прочтение, в котором одни увидят новую обертку, а другие старое и проверенное временем содержимое.
С фильмом "Барби" такая же история. Он основан сразу на нескольких глубинных мифах - библейском, о сотворении человека и более новом, о попытке превзойти человеческое, создав клона, монстра Франкенштейна, терминатора.
Что увидит в фильме большинство зрителей? Забавную иллюстрацию ожившей кукольности, комические ситуации, детсадовскую войну мальчиков и девочек. Это уровень интеллектуального "лягушатника" и если бы фильм сводился только к нему, то грош бы ему была цена. Но он идет дальше, на глубоководье.
По сути, это Книга Бытия от женщины. Библия, в которой бог женщина и создает женщину, даром, что не по своему образу и подобию. В целом, все сцены встреч с создательницей Барби - самые глубокие сцены всего фильма. В них внимательный зритель может отрефлексировать свою возможную встречу с богом. Почему так скучен нам рай, и нам так не хочется расставаться с нашим несовершенным миром? Не случайно очеловечивание Барби начинается с мыслей о смерти. В Барбилэнде, этом образе Царства Небесного её, разумеется, нет. Там нет и старости, нет и целлюлита, воды, еды, силы тяжести. Но в нем нельзя испытать настоящих чувств. Например, любви. Вспомнился анекдот про Буратино - папа Карло, просверли мне дырку, я Арлекина полюбил. В этой вульгарной шутке много как сейчас говорят жизы, и Барби, по собственным словам, лишенная вагины, попав в мир людей в конце фильма идет себе её делать. (На этом фильм кончается.)
Барби не просто кукла, а неолитическая Венера в новом образе. Она часть ритуала подготовки девочек к жизни - ритуала, который вместо рая в монотеистическом понимании, должен ниспослать материалистический рай максимально представимой для человека утопии. Это мир разрушенных причинно-следственных связей. Где у Барби есть машина, но водить её не нужно. Где можно крикнуть что-то космонавтам на орбите, и они услышат. Где из душа не идет воды, а из чайника кипятка. Где пагубные влияния Эроса и Танатоса, столь мешающие организовать подлинную утопию на земле, устранены окончательно. Мужчины незлобивы и не похотливы и просто не может возникнуть никакой притягивающей полярности плюс на минус.
Кончено, эта утопия очень похожа на многие подобные, например, в фильме "Разрушитель". Устраняя противоречия, можно увлечься и в прямом смысле кастрировать жизнь. Сделать её пресной и не стоящей того, чтобы её прожить. Есть упоение в бою, И бездны мрачной на краю, И в разъяренном океане, Средь грозных волн и бурной тьмы, И в аравийском урагане, И в дуновении Чумы. Ничего этого в Барбиленде, разумеется, нет.
Надо сказать, что этот рай хоть и задуман в общих чертах богом - старушкой, однако реализован корпорацией Маттел, этакой церковью, исказившей учение в собственных, меркантильных интересах. Победа над утопией, как это часто бывает, лежит в принятии жизни со всеми её уродствами и горестями.
Антиутопический пафос - это, кстати, то, что роднит два фильма / "Оппенгеймер" и "Барби". Это и опасность евгеники, человеческой инженерии, светлых проектов по сотворению прекрасной Земли будущего.
К сожалению, этот глубокий пласт смыслов оказался погребен под более примитивным, который я назвал бы "Переполох в раю". Кен, попав в реальный мир, открыл токсичную маскулинность и применил её в Барбилэнде. Рай, конечно, перестал быть похож на рай, но девоньки там быстро порядок вновь навели. Никакой поляризации! Свой лимит на революции рай уже исчерпал в прошлом тысячелетии! Вся возня и беготня вокруг этого подпортила, на мой взгляд, концовку фильма. Он немного выдохся под конец. Ушел в войну мальчиков и девочек, что сделало его легкой мишенью для критики. Почему? Потому что после встречи с реальным миром в начале фильма, всё происходящее в раю поблекло и утратило важность. Во второй же половине картины мы слишком часто становимся свидетелями возни в интеллектуальной песочнице.
И всё-таки "Барби" и в этом держит уровень добротной комедии. За фейерверком которой скрываются бездны "проклятых вопросов".

Фюрер защищает закон от худших злоупотреблений, если он творит справедливость непосредственно в момент опасности в силу своих полномочий в качестве источника высшей судебной власти : "В этот час я был ответственен за судьбу немецкой нации, а потому верховным судьёй немецкого народа», [заявил фюрер].
...
Действительно, поступок фюрера свидетельствовал о его подлинной правомочности. Он не подчиняется судебной власти, но сам был высшей судебной властью. Это не было просто действием республиканского диктатора, который творит факты в правовом вакууме, в то время как закон на мгновение закрывает глаза, чтобы затем на созданной таким образом почве новой реальности, могли бы вновь утвердиться вымыслы полной законности. Судебная власть фюрера проистекает из того же правового источника, из которого проистекает всё право каждого народа.
...
Столкнувшись с действиями Адольфа Гитлера, многие враги Германии выдвинут требования [соблюдения формальной законности]. Им покажется невероятным, что сегодняшнее немецкое государство имеет силу и волю, дабы отличать друзей от врагов. Они пообещают нам похвалы и аплодисменты всего мира, если мы снова падем, как это произошло в 1919 году, и принесем наше политическое существование в жертву идолам либерализма. Тот, кто видит общую ситуацию, сложившуюся вокруг нашей страны, поймет увещевания и предостережения фюрера и будет готов к великой духовной битве, в которой нам предстоит защитить свои права.

13.VII.1934, Газета немецких юристов

Приплясывал с саблей, как Ленин в Октябре
Катался на лодочке, лазил по верёвочке
Ругался как татарин, пизданулся как Гагарин
Гадал по трупам, ошибался как Гитлер

Маленький принц возвращался домой

Есть два вида помощи: услуги и "спасение". Услугу вполне могут оказать друзья, соседи, знакомые. Из вполне себе человеческих соображений, например, что им тоже когда-то может понадобиться услуга.
Спасение это когда тебя берут на прицеп и начинают управлять выходом из реального или надуманного кризиса. Этим занимаются или на законных основаниях всякие сиделки, соцработники и прочая за деньги или манипуляторы, социопаты и прочая нежить, чтобы окружив себя ореолом спасителя, растоптать.
Когда услуга становится спасением? Когда труднопредставимой становится ответная услуга. Когда ты в неоплатном долгу. Когда без этой услуги у тебя ощущение, что тебе конец.
В свое время я был дураком и обижался на услуги, ожидая большего. Хотя они напротив были такой протянутой рукой обратно в жизнь. Несчастья заставляют нас косить в сторону "спасителей", и нет ничего опаснее для нашего счастья.

Я не писал в дневник две недели, да и последнее не я написал. Вращаются тяжелейшие валы внутреннего механизма, крутятся шестеренки, дела делаются для того, чтобы породить еще больше дел.
Уверенность, что всё равно машина эта слабая, не на то заточенная, для бездорожья этого мира негодная. Выжечь внутренний страх огнеметом бы, да нельзя. Столько воспоминаний на них нанизано.
До ИХ нормальности всё равно не доехать. Они стоят и поворачивают сосиски розовой стороной на раскаленной решетке. Сосут пиво. Смотрят нетфликс по вечерам, вцепившись вялой хваткой в женину сиську. Из года в год. Летом летят на южное теплое море. Там жрут, жарятся на пляже и срут непривычно много из-за смены часового пояса и рациона. На работе их ценят. Денежка переводится раз в месяц, капает. Боже, боже, я лучше побуду наедине со своими страхами и погляжу в свои бездны, чем даже притронусь к такой жизни. Потому что без страха невозможен восторг. Эмоционально стабилен значит не отклониться в депрессию, но и не улететь в радость. Это никому не нужно, но нужно мне, потому что подыхать в итоге мне и прощаться с жизнью, в которой была проклятая разбалансировка, а не спокойное переворачивание с бока на бок сосисок.

Вся сложность в том, что вопрос о смысле жизни должен быть поставлен иначе. Надо выучить самим и объяснить сомневающимся, что дело не в том, чего мы ждем от жизни, а в том, чего она ждет от нас. Говоря философски, тут необходим своего рода коперниканский переворот: мы должны не спрашивать о смысле жизни, а понять, что этот вопрос обращен к нам – ежедневно и ежечасно жизнь ставит вопросы, и мы должны на них отвечать – не разговорами или размышлениями, а действием, правильным поведением. Ведь жить – в конечном счете значит нести ответственность за правильное выполнение тех задач, которые жизнь ставит перед каждым, за выполнение требований дня и часа.

Эти требования, а вместе с ними и смысл бытия, у разных людей и в разные мгновения жизни разные. Значит, вопрос о смысле жизни не может иметь общего ответа. Жизнь, как мы ее здесь понимаем, не есть нечто смутное, расплывчатое – она конкретна, как и требования ее к нам в каждый момент тоже весьма конкретны. Эта конкретность свойственна человеческой судьбе: у каждого она уникальна и неповторима. Ни одного человека нельзя приравнять к другому, как и ни одну судьбу нельзя сравнить с другой, и ни одна ситуация в точности не повторяется – каждая призывает человека к иному образу действий. Конкретная ситуация требует от него то действовать и пытаться активно формировать свою судьбу, то воспользоваться шансом реализовать в переживании (например, наслаждении) ценностные возможности, то просто принять свою судьбу. И каждая ситуация остается единственной, уникальной и в этой своей уникальности и конкретности допускает один ответ на вопрос – правильный. И коль скоро судьба возложила на человека страдания, он должен увидеть в этих страданиях, в способности перенести их свою неповторимую задачу. Он должен осознать уникальность своего страдания – ведь во всей Вселенной нет ничего подобного; никто не может лишить его этих страданий, никто не может испытать их вместо него. Однако в том, как тот, кому дана эта судьба, вынесет свое страдание, заключается уникальная возможность неповторимого подвига.

Первый и третий город - остановки на пути, главное, разумеется, очередной Париж, но в отличие от прошлого года, когда мы были в отпуске, у меня была иная цель - копаться в архивах по теме диссертации.
Это была сложная миссия, особенно с детьми. Но всё удалось так, как я задумывал или почти. Всё-таки в таких вопросах я себе доверяю. Денег ухнута уйма, но на этом керосине летит мой боинг.
Короче, поход по архивам более, чем оправдал себя. Я нашел массу новых источников, в голове здорово прояснилось. Я могу садиться писать третью главу. И я хочу написать её быстрее, чем вторую и тем более первую. Потому что уже всё готово для четвертой, и я не хочу расплескать. А вот после четвертой, где-то с двухсотпятидесятой страницы придется уже карабкаться по склизким камням. Но вступить в эту фазу надо точно менее, чем за год до конца стипендии. В общем, таков план.
Теперь только нужный покой в душе чтобы писать. Не загонять клячу в галоп. Главный враг это призраки в собственной голове. У них раскаленные железные клещи, которыми они держат тебя и вырваться из них можно только оставив стекать шмотки мяса. Многие люди живут не зная об их существовании, но даже зная о них, борьба дается нелегко. Хочется с регрессировать, в привычное, в знакомое. В зону комфорта. Включить любимый фильм, любимую музыку. Но нет. Надо идти и драться с призраками детства. Со всей той ложью, мешающей жить, которой меня накачали. И радоваться маленьким успехам в этом непростом деле.

И путешествие это тоже испытание. Выход из дома. В незнакомое. В чужой язык. В чужую страну. Нет, я не буду сидеть под корягой. Достаточно я под нею сидел.

Лезть с чемоданами и детьми в битком набитый поезд и прогонять людей с наших мест - это такое испытание. Есть тысяча причин, чтобы избежать такой ситуации , а можно её навлечь на себя и выйти из неё победителем. Самые поганые ситуации это когда ты должен прыгать в холодную воду и есть возможность не прыгать. Когда можешь заранее расставит стрелки появляется опора необходимости и самые сумасшедшие вещи становятся возможными. Иначе призраки тут как тут! Они оглушают своим визгом, они принимают на себя управление.

Ездили в Шартр поглазеть на собор. Теперь я видел ИХ почти все. Трех не хватает в коллекции. До конца жизни хотел бы видеть ВСЕ.
Париж всё тот же, что и год назад. Через неделю устаешь от туристов, от отрывочно-открыточных видов, которые так воодушевляют в первые дни. Кладбища Монмартра и Пер-Лашез - только там покой. Стоишь перед могилой Мюссе и думаешь, что вся неистовая страсть, тоска высвободились в эфир, а в земле только истлевшие кости. Конечная остановка. Но так интенсивно о Мюссе я не думал никогда. Только повод вспомнить? Вот оно бессмертие, потому что могила Мюссе будет веками, я истлею, а Лорензаччо будут читать, и будут читать о его романе с Жорж Санд. Какие-то совсем непонятные люди будут об этом всем читать и думать, перекидывая мяч через меня, в 19 век, через мой 21 как я сейчас перекидываю через 20й. Сигнальная ракета жизни запущена, а свет от неё как от далекой звезды доходит сквозь толщу времен. Как сиял Сириус 500 лет назад?