Учитель запел:

 

Когда Махамайя пеленой скрывает мир,

И Брахма разум свой теряет,

И сам Вишну забывает мир,

Какая есть надежда людям?

 

Как в протоке узкой ставят сети мастера,

Вход открыт, но ловушка ждёт.

Рыба, что вошла туда несмело,

Путь обратный не найдёт.

 

Словно червь шелковичный ткёт свой кокон день за днём,

Путь свободен перед ним, но он

В плену у собственного дома

Остаётся жить потом.

 

   Учитель  продолжал:  "Человека можно сравнить с  зерном.  Оно упало между жерновами и должно быть раздавлено. Только несколько зерен,  которые  остаются возле оси,  спасаются.  Поэтому  людям следует  искать убежище возле оси,  то есть в Боге.  Взывайте  к Нему.  Пойте Его имя.  Тогда вы будете свободны. Иначе вы будете раздавлены Князем Смерти".

 

   Учитель снова запел:

 

О Мать! О Мать! Моя ладья в пучине мира тонет,

И ураган иллюзий с яростью вокруг меня бушует.

Неуклюж мой кормчий — ум, а страсти, словно шесть гребцов,

Упрямо против ветра путь ведут, и ладья тонет в водах.

 

Руль преданности сломан, веры парус разорван в клочья,

Волны хлещут беспощадно! Что же делать мне теперь?

Слабеющим взором вижу лишь кромешную я тьму,

В бушующих волнах останусь я, цепляясь за Твоё святое имя!

 

ПОВОЗВЕСТИЕ РАМАКРИШНЫ

Глава 6

«УЧИТЕЛЬ С ПОКЛОННИКАМИ ИЗ БРАХМО САМАДЖА (1)»

 

В узких улочках Ахиритолы, северного района Калькутты, под сенью манговых деревьев, в 1864 году родился мальчик, чьё сердце уже тогда билось в унисон с миром. Гангадхар Гхатак, сын браминов, с детства отвергал границы каст: «Зачем делить людей на чистых и нечистых, если слеза страдания у всех солёная?» — спрашивал он, отдавая свою рубашку дрожащему от холода сверстнику. Этот жест стал прологом к жизни, где милосердие превратилось в высший обряд.

 

Смерть Рамакришны в 1886 году стала для Гангадхара звоном колокола, призывающим к отречению. Скитания привели его в заснеженные объятия Гималаев, где, по его словам, «горы учат молчанию, а звёзды — вечности». Три года в Лхасе стали годами внутренней алхимии: «В тибетских монастырях я понял — истинная мантра не на языке, а в действии». Вернувшись, он принял имя Акхандананда — «тот, чья радость едина», как свет, льющийся сквозь призму служения.

 

 «Нельзя накормить душу, игнорируя пустой желудок», — говорил свами, организуя школы в глухих деревнях. Его руки, привыкшие к молитвенным четкам, строили колодцы, а ум, знающий Веданту, составлял сельскохозяйственные пособия. Во время голода в Муршидабаде он не ограничился раздачей зерна: «Голод — это болезнь общества. Лечить надо не симптомы, а корень — невежество». Под его началом газета для фермеров стала мостом между вековой мудростью и наукой, а школа в Кхетри — маяком для 275 учеников, чьи отцы даже не мечтали о грамоте.

 

В горах Удайпура, где племя бхилов жило вне кастовой системы, Акхандананда нашёл воплощение своей идеи: «Бог не в храме — Он в глазах голодного». Обучая детей племени, он доказывал: «Образование — не привилегия, а право, как воздух для лёгких». Его дневники сохранили горькие строки: «Каждая слеза вдовы — это трещина в стенах нашего общества».

 

Став в 1934 году главой Миссии Рамакришны, он оставался странствующим монахом: «Власть — это не трон, а ответственность. Как дерево, чьи корни пьют из глубин, а ветви дают тень всем». Умирая в 1937 году в Белур Матхе, он прошептал: «Не плачьте. Смерть — лишь смена одежд. Истинное «Я» вечно служит…»

 

Его жизнь — живая иллюстрация слов Вивекананды: «Поднимите народ! Вот высшая религия». Инициируя учеников, среди которых был будущий политический и религиозный деятель Мадхав Садашив Голвалкар, Акхандананда завещал: «Служите не ради спасения, а потому что в каждом нищем, ребёнке, старике — сам Господь Шива стучится в вашу дверь». Сегодня, когда в школах Миссии Рамакришна учатся тысячи детей, его тень всё ещё бродит по индийским деревням — в шепоте крестьян, перебирающих зёрна, и в смехе детей, читающих первую букву.

 

Гириш спросил: «Бхагаван, что правильно - отречься от мира, чтобы избавиться от мирских забот и страданий, или поклоняться Богу, живя в своей семье?»

 

Бхагаван сослался на учение Бхагавадгиты и сказал: Тот, кто живёт со своей семьёй, но не привязан к мирским отношениям и вещам, кто исполняет свои обязанности, не ища результатов своих трудов, достигает Бога точно так же, как тот, кто отрёкся от мира, убедившись, что земные отношения и цели скоротечны и нереальны. Те, которые отрекаются от мира только для того, чтобы избавиться от мирских забот и страданий, принадлежат к низшему классу санньясинов. Тот, кто достиг Бога, живя в миру, подобен человеку, живущему в хрустальном дворце и видящему всё, как снаружи, так и внутри дворца.

 

Гириш: Бхагаван, почему ум, вознёсшись на большую высоту, спускается в мир?

 

Бхагаван: Это естественно для ума живущего в миру человека. Иногда он высоко парит, иногда низко спускается. Иногда бывает сильный подъём благочестия, а затем оно ослабевает, потому что влечение к наслаждению и богатству очень сильно. Набожный человек, живущий в миру, может размышлять о Боге и призывать Его святое имя, но его ум снова подпадает под власть наслаждения и жажды богатства, подобно тому, как муха садится иногда на вкуснейшие конфеты, а иногда смакует грязь или падаль.

 

Другое дело, однако, те, которые отреклись от мира. Они совершенно отдалили свой ум от наслаждения и богатства и сосредоточили его на Всевышнем. Они постоянно пьют нектар Божественной любви. Ум истинного санньясина ни о чём не думает, как только о Всевышнем. Он покидает место, где преобладает мирской разговор. Он слушает одни лишь речи о высочайшей духовной Истине. Истинный санньясин не говорит о мирских делах, он не произносит, ни одного слова, которое не относилось бы к духовному Идеалу. Пчела садится на цветок только для того, чтобы пить мёд. Никакая мирская цель не занимает санньясина. Затем, упомянув о Ракхале (Свами Брахмананде), у которого была жена и ребёнок прежде, чем он отрёкся от мира, Рамакришна сказал: Ракхал и другие, подобные ему, поняли теперь, что есть добро и что зло, что реально и что нереально. Они убедились, что земные отношения преходящи и кратковременны. Они никогда более не будут привязаны к миру. Они подобны угрям, которые живут в тине, но она не прилипает к ним.

 

Гириш: Я не понимаю всего этого. Ты имеешь силу сделать каждого непривязанным к миру и свободным от рабства. Ты имеешь силу сделать совершенным каждого, как санньясина, так и ученика-мирянина. Когда дует Малайский бриз, он может все деревья превратить в сандаловые.

 

Бхагаван:  Но слабые деревья, как банан и древовидный хлопчатник, не превращаются в сандаловый лес. Равным образом, лишь достойные сделаются совершенными. Мирской характер означает влечение к наслаждению и богатству. Многие мирские люди считают богатство кровью своего сердца. Но если вы слишком заботитесь о своём богатстве, оно, быть может, совершенно уйдёт от вас в один прекрасный день. В нашей стране земледельцы сооружают земляные насыпи вокруг своих полей. У тех из них, которые не устраивают истока для воды и слишком заботятся о своих насыпях, последние неизменно сносятся сильным потоком воды, у тех же, которые оставляют одну сторону открытой, поля удобряются наносными осадками и делаются плодородней. Лучшую пользу из своего богатства извлекают те, которые употребляют его на служение Господу и святым мудрецам. Пожинают добрые плоды от своего богатства те, которые щедро дают бедному и нуждающемуся и работают на пользу человечества.

 

Бхагаван продолжал:  Я ничего не могу употреблять, что дают мне доктора, живущие на счёт страданий других людей. Но другое дело, если доктора добросердечны, сострадательны и несвоекорыстны.

 

ПРОВОЗВЕСТИЕ РАМАКРИШНЫ