А я ведь люблю печенье, уютные чашки, мелкие подушки, пушистые рукава, закатанные вороты. Безгранично нежно касаясь твоей растрепанной шевилюры, губами щипать тебя за бороду - жизнеутверждающе, острыми коготками царапать осторожно подушечки твоих пальцев, растягивая улыбку довольную, чеширскую до кончиков ушей, упиваясь тобой до немоты в затылке. Подушечками пальцев, еле касаясь твоих, родных до свинячих чертиков, щек, я люблю забывать о том что на улице двадцать минус, мне уже почти двадцать плюс, а вместе это дает год первый от рождества бесконечности уходящей в ноль, безоглядно.

Уютно. Шуршать фальгой шоколадной. Хрустеть овсянным печеньем, ловко извлекая из него шоколадные шарики. Принюхиваться к чаю в твоей чашке, косясь хитро на тебя. Облизывать ложку, чайную с кофейным до озноба прикусом. Я так разливаю по банкам и склянкам нежность свою к тебе, консервируя прозапас, чтобы потом зимой хитро улыбаясь достать из шкафа и окончательно отогреть твоё сердце, чуткое и нежное, как всегда.

Интересно, чем пахнет моя нежность? Твоя. Можжевеловой шишкой, кисловатым привкусом металла, шоколадной крошкой, чебрецом, медовыми коржиками, сливочным кремом, шипром, бергамотом, ментоловыми сигаретами, вишневым captain`ом, сандалом, тлеющей бумагой, озоном, яблочной кожурой, дубленной кожей и еловыми смолами. Приятная. 

Порой местоимение личное совершает ошибки, глупые, бесполезные, ради мифического непонятно чего. Потом местоимение личное жалеет и мечется по комнатам внутреннего мира, бессильно пытаясь, что-то, ну хотя бы что-то, изменить. Но. Но вот оно какое но, не получается, не выходит, не проходит по допуску что ли?И личное местоимение расстраивается. Очень сильно. Хотя иногда незаметно. Расстраивается. С тим надо бороться, но как, об этом личное местоимение понятия не имеет, а зря. Это было бы полезно.