Это цитата сообщения Осенний_Дождь Оригинальное сообщение

Сказка о дождливых днях осени

В колонках играет - Marc Almond 'Enchanted'
Настроение сейчас - легкое волнение

Еще одна сказка. Её мне когда-то нашептала Старая Ива, очень мудрое дерево, сказкам которого стоит верить. Верить хотя бы потому, что они когда-то и в самом деле произошли.
Мне важно ваше мнение и впечатление об этих сказках


Улицы города, опустевшие с приходом ночи и оттого кажущиеся уныло-серыми и словно тоскующими по чему-то из далекого прошлого, давно уже укутала своим кружевным покрывалом первая в том году осенняя ночь. Шел дождь и, возможно, поэтому каждый человек, застигнутый этим пасмурным вечером на улице, невольно начинал чувствовать себя еще более озябшим и одиноким в этом черно-сером дождливом мире. Тяжелые капли дождя барабанили по крышам, по темной глади лужи и потемневшей листве... Барабанили они и по человеческим сердцам, заставляя их открыться навстречу печальным романтичным воспоминаниям, прохладным ветрам, несущим пока еще легкий чуть горьковатый запах осени, и самым невероятным сказкам, которые только существуют на земле. Тихая и печальная мелодия дождливой погоды незаметно вкрадывалась в душу каждого, кто её слышал, и для каждого человека, брел ли он по одной из опустевших улиц в этот поздний час или же сидел дома, укрыв зябнущие ноги старым пледом, даже для тех, кто был до предела загружен работой в этот вечер, в ней было что-то понятное и близкое, щемящее и в тоже время удивительно теплое и дорогое. Что-то, от чего хотелось плакать, не стыдясь слез, а, может быть, задумчиво улыбаться, всматриваясь в пелену дождя, укрывшую как мягкое одеяло, дремлющий, но все-таки не способный погрузиться в глубокий сон город.
По безлюдной улице кажущегося усталым ночного Города, на шаг впереди дождя шел Ангел. Он шел не спеша, словно совершенно погрузившись в свои мысли, и все-таки не упуская из внимания ни малейшей детали картины мира, окружавшего его. Он знал то, чего не знали жители Города, да и никто на свете, и, возможно, именно поэтому он шел так не торопясь, вслушиваясь в каждый свой шаг и в голоса перешептывающихся деревьев и самых древних камней под его ногами. Капли дождя скатывались по его лицу и по насквозь промокшему серому плащу, неслышно ударяясь о земь, но, казалось, Ангел не замечал этого. Иногда он чуть слышно обменивался парой фраз с Дождем, чтобы вновь на какое-то время замолчать, заблудившись в собственных мыслях. Они с Дождем были знакомы уже очень много лет и, скорее всего, именно поэтому приятнее всего для Ангела было с Дождем молчать, точно зная, что они понимают друг друга и без слов.
В его левой руке дымилась еле тлеющая в по-осеннему влажном воздухе сигарета, а правой он слегка поправлял длинные темные волосы, постоянно падавшие на глаза. Издалека Ангела можно было бы принять за обычного парня, припозднившегося домой, где, наверное, его никто не ждет, и оттого не очень-то туда и спешащего. Да, Вы не ослышались, его с легкостью можно было бы принять за еще одного почти обычного хмурого юношу, заблудившегося в лабиринте ночных улиц, если бы не пара полупрозрачных туманно-белых крыл за сего спиной. Да пожалуй, еще его мягкие и словно светящиеся теплом, похожим на тепло далекого окна дома из детства, глаза выдавали в нем Ангела. Его шаги были почти бесшумными, как и его дыхание, и чем-то напоминали тихую очень знакомую, но почему-то неузнаваемую, музыку. Изредка, встретя на улице бездомную кошку или собаку, куда-то спешащую по своим делам или вовсе лежащую под деревом или теплой трубой и словно вслушивающуюся в шепот Дождя, он останавливался и гладил животной, без тени страха глядя ему прямо в глаза а, может быть и в самую душу.
Когда его сигарета гасла, он создавал из холодного воздуха, насквозь пропитанного запахом дождя, новую и поджигал её обычной дешевой черной зажигалкой, какую можно найти в каждом ларьке. Ангел шел по Городу, заглядывая в окна чьих-то квартир и читая по узорам дождя на стеклах истории их нынешних обитателей, а, возможно, и всех тех, кто жил в Городе задолго до появления в нем самого Ангела. Иногда он незаметно улыбался самыми уголками губ, глядя на чьи-то окна, а иногда в его глазах словно мелькали слезы, впрочем, из-за дождя нельзя было с уверенностью сказать, слезы ли это были или капли дождя, задержавшиеся на мгновение у его глаз. Изредка Ангел останавливался и что-то тихо шептал, отдавая слова прохладному осеннему воздуху, и голос его был похож на шум ветра и шум дождя, смешавшиеся между собой, и, может быть, совсем немного на голос каждого из людей, живущих в Городе.
По соседней Улице, которую люди называли обычно Той, Что Ведет К Мосту в это время шел унылый человек с грустными усталыми глазами, вот уже пять лет как переставший смотреть на звезды и отложивший в самый далекий ящик своей квартиры кисти и краски, когда-то служившие кровью его души. Он смотрел на мокрый асфальт под ногами и вспоминал свое прошлое, все то, что когда-то было ему дорого и важно, и теперь, как ему казалось, навсегда растворилось в серой пелене дождя толи этой осени толи осени, ушедшей много лет назад. Художник, переставший рисовать, шел по безлюдной улице словно по дороге собственной жизни последних нескольких лет, ни к чему уже не стремясь и ни на что не надеясь. Он был еще молод, но волосы его были серебристы, окрашенные лучшей краской пепельного оттенка - болью, а душа пропиталась горькой солью слишком многих пролитых и не пролитых слез. На мосту он остановился, чтобы вдохнуть в легкие прохладный воздух, пропитанный запахом новой осени, и взглянул в зеркало реки, пытаясь последний раз вспомнить то, что он, увы, не умел забыть до конца.
Бывший Художник (насколько можно так назвать человека, ведь, как известно, бывших художников не бывает) стоял один посредине моста, перегнувшись через перила, и смотрел на круги, оставляемые слезами Неба на воде, и сам, не замечая этого, плакал. Плакал о том, на что ему так и не хватило сил в этой жизни и о том, что он, увы, упустил по своей слабости. В эту секунду за его спиной появился Ангел, как раз успевший дойти до моста и поравняться с Художником. Ангел зажег очередную сигарету и, выдохнув облачко теплого пара, заговорил словно обращаясь к сырому холодному воздуху позднего осеннего вечера, но так, что каждое его слово обжегало сердце Художника, пронзая все его существо излечивающей болью и давно забытым ощущением тепла, имя которому тот успел давно позабыть. Ангел говорил тихо, но, что удивительно, Художник слышал отчетливо каждое его слово, хоть его голос и был похож на шум ветра: “Вчера ты прокричал в безразличную Тишину, что на свете нет ни одного человека, кто мог бы сказать тебе, что ты должен жить, и ему не безразлична твоя жизнь. Ты кричал, что твоя надежда умерла не родившись. И ты знал, что никто не услышит тебя. Ты разучился чувствовать жизнь и радоваться ей, ты перестал рисовать, и лишь корил себя в том, что упустил все, что было тебе дорого. Ты был удивительно глуп и слеп, парень. И все же, я пришел сказать тебе что-то действительно важное: я хочу, чтобы ты жил.” Последние слова Ангела были сказаны совсем тихо, и все же в душе Художника они прозвучали громче всего, раня и вместе с тем исцеляя. Договорив, Ангел зажег очередную сигарету и также не спеша направился прочь с моста, оставляя за собой запах дождя и облачко сигаретного дыма, смешанного с его дыханием.
Художник все также стоял посреди моста, и вдруг, словно опомнившись после долгого тяжелого сна, обернулся и побежал за темноволосым Ангелом. Но юноша в сером плаще с сигаретой в бледной как снег руке уже растворился в предрассветном тумане, оставив Художнику в память о себе воспоминание своего растворяющегося силуета и частичку Тепла и Надежды, уютным калачиком свернувшуюся в сердце.
В ту ночь, неуклонно клонящуюся к утру, Художник впервые за годы посмотрел на звезды и до конца вспомнил то, что так тщетно пытался забыть, но в этом воспоминании уже не было прежней горькой боли. Он снова начал рисовать. И еще, с момента встречи на мосту он стал пристально вглядывался в лица прохожих, надеясь однажды увидеть среди них своего Ангела. И хоть Художник и не видел лица Ангела в тот пасмурный вечер, а лишь слышал его голос, превратившийся в его памяти в тихие отзвуки ветра, он точно знал, что узнает его.
Вы спросите, что же случилось с Ангелом? Возможно, Вы удивитесь моему ответу, но тем утром после встречи на мосту он проснулся от звонка будильника, умылся, ворча себе под нос что-то про свою работу, ранний час и издевательство, почистил зубы и побрился и, как обычно, немного опаздывая, отправился на совершенно обычную работу. И лишь его взгляд выдавал поселившуюся в нем тихую и нежную, как музыка первого осеннего дождя, грусть об ушедшем странном сне, приснившемся ему сегодня, в котором он говорил с прекрасным печальным и удивительно дорогим отчего-то Художником, почему-то переставшим рисовать. И почему-то он точно знал, что теперь тот далекий Художник из сна снова будет писать удивительные картины и еще... еще смотреть на звезды.