[256x256]
Днем вышел из библиотеки и повернул в переулок, где в желтых трехэтажных домах расположены всякие жеки и нотариусы… две маленькие девочки (одна в обжигающе-бирюзовом пуховике, другая в пальто неинтересно бордового цвета) весело скакали параллельно мне и кричали – Пушкин сдох! Пушкин сдох! А Пушкин сдох! .. напротив них возник несуразно высокого роста старик и громким телевизионным голосом начал - Так нельзя говорить! Ты знаешь, кто такой Пушкин?! – обращался он в основном к девочке в бирюзовом – Пушкин – это самый великий поэт – выдержав небольшую задумчивую паузу – на земле… я отдалялся и слышал только безудержный хохот девочек…
Я шел и в вперемешку с хрустом бело снега под ногами жалел. Мне было жалко этого старика, который так мало знал о поэтах «на земле», было жаль что большинство таких же стариков прикрывают некоторые свои страхи и опасения под такой семиотической пустотой и заезженной клячей как «великий поэт» и, вообще, «великий»; не понимая, что на земле были и есть поэты и непоэты… просто поэты и нет никаких великих поэтов…
Я жалел и этих девочек, которые были всего лишь плодами российского постмодерна и четко понимали, что Пушкин не великий, а просто в некоторых местах, в некоторое время его надо так называть и соглашаться с этим нетермином... и старика и детей было жалко из-за того, что они настолько замкнуты в каркасы культурных эпох и никогда не смогут выбиться из этих замкнутых оболочек…