[400x533]
Я помню, как падал снег и в дрожащем желтом свете фонаря ее глаза мерцали двумя бездонными пропастями. И каждая снежинка, касаясь ее щек, таяла и тоненьким ручейком стекала к изогнутой линии губ.
Стояла середина ноября и черные, холодные вечера наступали рано, не оставляя времени промозглым дням надоесть. Лишь стрелка часов переваливала за шесть, мы исчезали из этих повседневных забот, скрывались от города, бежали прочь и вот мы уже сплетаемся в страстных объятиях, согревая друг друга, ловя каждый взгляд.
Она говорила всегда чуть слышно, и облачко пара от ее нежных слов устремлялось куда-то к фонарям. Звезды прятались за мутными снежными тучами, улицы пустовали, и лишь случайные прохожие изредка показывались из-за поворота на нашу улицу.
Эта улица на окраине города стала нашей после того, как мы случайно встретились здесь, на этом самом повороте, и нас опалило осенней, жгучей и ядовитой любовью, пьяной страстью ледяных ночей в одиночестве. И я, и она внезапно отдались всецело этому неожиданному, охватившему нас чувству. В глубине души каждый из нас был одинок, опустошен, одурманен, а эта встреча будто бы заставила нас проснуться из тяжелого сна.
Я шел по делам, было темно, а фонарь мигал и грозил окончательно потухнуть, темные тени домов, дыры подъездов и подворотен немного пугали, но пятна света в окнах, где теплилась жизнь, придавали уверенности. Меня ждал профессор с кафедры классики, которому я уже второй месяц обещал отнести его латинские словари и пару переводов, а она бежала, стуча каблуками по промороженному асфальту, бежала в расстегнутом пальто и без шапки, растрепанная, рыдающая. При каждом новом шаге полы пальто трепетали, пропуская леденящий холод.
Мы столкнулись под этим самым фонарем, и я уронил все книги, они, громко стукнув об обледеневший асфальт, нарушили тишину вечера. Ты широко распахнула глаза. Твои глаза были прекрасны.
Я до сих пор помню, как трепетали твои веки, как ты боролась с собой, а потом привлекла меня к себе, укрылась на моей груди от холода, от проблем, от того, что преследовало тебя. Мы были счастливы.
И помнишь, как мы ждали новый вечер, чтобы снова вот так постоять под этим ржавым скрипучим фонарем, послушать, как бьются наши сердца, как колышется грудь при каждом вдохе, как дрожат плечи и как мерцают глаза.
Только сейчас я понимаю, что все это безумие было ошибкой, теперь, когда изменить уже ничего нельзя, когда ты вышла замуж за того человека, от которого бежала в тот раз, когда ты перестала писать мне письма и звонить каждую ночь, тихим голосом просить, чтобы я пришел снова.
Я однажды не пришел к фонарю, просто устал мерзнуть в его тусклом свете. Ты позвонила на следующий день, сказала, что ждала всю ночь. Я извинился, пообещал придти, но потом все было уже не так. Что-то сломалось, я перестал с нетерпением ждать нашей близости. Я опять не пришел, потом еще раз, потом еще… И ты больше ни звонила, ни писала, ни шептала нежные слова мне на ухо.
Я потом узнал, что ты уже как два года была замужем, и что ты узнала, что ждешь от меня ребенка, то уехала вместе с ним в другой город.
А, знаешь,хотя лампочка в этом фонаре давно перегорела, я все же иногда стою там, мерзну и проклинаю себя.