Он начался со звона синички за открытым настежь окном. После тяжкого, с трудом обретённого ближе к рассвету сна, я с трудом отодрала себя от кровати и попыталась нащупать внутри чувство радости пришедшей весны. Повдыхала свежий утренний воздух, пахнущий распускающимися почками. Посмотрела на синеву небесную, на  жизнь за окном. Самообман не удался и я уныло поковыляла варить кофе, хватаясь по пути за обострившийся остеохондроз. По пути  встречали меня звери - Кузенька с  Пу-пу. Кузенька хороший зверь,  но очень большой и неудобный. Оба они тут же принялись выпрашивать всякое - один поесть, другой  в туалет, потом поиграть, потом потискаться. Выполнив всё требуемое наилучшим образом,  принялась было за кофе, но он получился невкусным. Тогда я засобиралась на работу и не нашла, что надеть - летнее тряпьё из сундуков ещё не доставалось. Кое-как сконструировав одёжку, вышла в свет, где мне тут же напекло до темноты в глазах. А туфли, пропади они пропадом, стёрли ноженьки в хлам. Спустя 2 часа странствий по центру сделалась я как бы без чувств от слепящего жаркого солнца, доплелась до дома, чтобы сменить обувь и пошла дальше деньги зарабатывать. Источники же доходов мои - девочки и мальчики-лоботрясы и бездельники, как сговорились и показали  на уроках чудеса тупости, лентяйства и прочего двоечничества. Шаркающей походкой притащилась домой, где тщетно пыталась укрыться в одиночестве. Одиночества мне не досталось. И вот сейчас его тоже нет как нет. И я сижу и чувствую, как истончаюсь и высушиваюсь изнутри.

К счастью, не забывая при этом об относительности явлений и о том, что сегодня у нас с Васей именины - день памяти мучениц Анастасии и Василисы.

Теперь мне хотелось бы спеть песнь:

Сирота я, сирота,

Сиротинушка.

Одинокая во поле

Былинушка.