Я прошел контроль во флип-вокзале и спокойно пошел к до боли знакомой букве М. Нет, это было не метро, а «Макдональдс». Вот ведь какая штука: время идет, а «Макдак» все еще цел. Но ничего, и он сгинет в пучине финансов...
Я вышел на улицу и на секунду остолбенел. Не скажу, что вид открывался чрезвычайно красивый, но дух все-таки захватывал. Высоченные дома, «космоскребы», как шутили мы с ребятами на работе. Эти дома, конечно, в космос не выходили: Эстония, как и раньше, немного отстает от мирового уровня, но последние десять лет явно не прошли даром. Если такое творится в Нарве, то что же я увижу в Таллинне?
Тут меня чуть не сбил какой-то флаер. Оглянувшись, я успел заметить яркую раскраску корпуса. «Тюнеры,» - хмыкнул я. Лет восемь назад, когда двигатели внутреннего сгорания списали в утиль, все утверждали, что тюнеры исчезнут. Ан нет, они просто перебрались с машин на флаеры. Впрочем, разница между ними небольшая, колеса есть, а это главное.

Я перешел дорогу по подземному переходу, успел вбежать в почти отъехавший гравибус, уселся к окну, и стал разглядывать изменившийся город. Разлгядывать было нечего: всюду зеркальные стены, людей мало, ведь еще только раннее утро. Вот мы проехали Петровскую площадь - она-то как раз почти не изменилась. Во всяком случае, высоток там не понаставили, да и здание горуправы осталось прежним. Гравибус все ехал, а пытался понять, чего же не хватает в этой картине. И лишь потом до меня дошло: на улицах не было ни одного дерева! Жаль... именно они придавали городу неповторимый вид. Что ж, это подписало мой приговор — город стал лишь копией американских мегаполисов, ясно, что я здесь не задержусь. Прямо сейчас куплю билет на флип до Таллинна.
Я сошел на первой же остановке, подошел к кассе-автомату. Из окна на меня смотрело улабыющееся лицо робота.
- Здравствуйте, - проскрипел он. Интересно, какого года эта модель?
- Привет, железка. Давай мне билет на флип до столицы. Кредиты снимешь с моего счета: ноль-ноль-один-шесть-семь-восемь... - начал было я читать на память мой 64-значный номер счета, как робот перебил меня:
- Простите, ваша команда не распознана. Если у Вас трудности с произношением,
- Вы можете ввести команду на нашей клавиатуре, - с почтением произнес робот.
- Надо же, вежливый металл...
- Стоп, - произнес я стандартную формулу отмены. Робот замолчал. Значит, не такой уж и древний. Может сломался? - Продай. Мне. Билет. На. Флип. До. Таллинна, - сказал я, четко выделяя каждое слово.
- Команда принята. На какое время Вы желаете попасть? - как-то неуклюже сказал он. Точно сломался. Нормальный робот строил бы предложения правильно.
На ближайший рейс.
- Следующий рейс будет... через шесть минут сорок две секунды. Вы согласны? - спросила железка.
- Да. Отправить немедленно.
- Команда принята, - согласился робот, после чего окошко закрылось. Я встал в красный круг, и приготовился к падению.
И оно не заставило себя ждать. Пол ушел из-под моих ног, и я полетел по зеркальной трубе. В свое время я удивлялся, зачем делать трубы зеркальными, не смотреть же на себя в полете. Но потом один знакомый объяснил мне, что благодаря такому покрытию в трубах не требуется освещение. При открытии люка вместе с человеком в транспортную трубу попадает свет, который, отражаясь от зеркальных стенок, транспортируется вместе с человеком. Единственное, чего я не понял, так это почему скорость света и скорость человека в этих трубах совпадают.
Я летел по временами изгибающейся трубе и старался не дать завтраку вырваться на волю. Лучше я десять раз прокачусь на флаере с сумасшедшим тюнером, чем по этой трубе один. А ведь изначально эта сеть использовалась для транспортировки неживого груза...
Путь резко изогнулся вверх, открылся люк, и я солдатиком взмыл в воздух. Расслабив ноги, я приготовился к удару и приземлился... на что-то мягкое. Открыв глаза (и когда я успел их закрыть?), я увидел ярко-синее антигравитационное поле. Что ж, молодцы. Мысленно я поставил траспортной системе Эстонии один плюс. Шагнув вперед, я ступил на кменный пол и направился ко входу во флип. Этот вид транспорта мне нравился больше всего: флип был аналогом поезда. И двигался он по подобию рельс — по гравипутям. А самое главное — его скорость составляла всего 400 км/ч. Значит, я еще полюбуюсь на просторы страны.
Зайдя в салон, я уселся в самый конец (разумеется, к окну), закинул сумку под сиденье, вытянул из кармана наушники,, снул их в уши и нажал на телефоне кноку плеера. Раздался тихий женский голос:
«А в лесу сосновом сосны,
Щекотали хвои звезды,
Я стояла и смотрела,
Как безумствовал огонь.

Я стояла и смотрела,
Как одна сосна горела.
Я сама сгореть хотела,
Протянула к ней ладонь.»

Флип тронулся. Мы быстро проехали город и тут произошло чудо. Словно сорвала занавес: тусклые городские улицы сменились удивительно ярким пейзажем. В душе запела ностальгия — все осталось таким, каким было в моем детстве. Уже высокие ели, толстые сосны, и такие же как и раньше низкие кустарники. Карающая рука цивилизации не коснулась этой красоты. Люди не посмели вырезать это все, сжечь, разорвать, пустить на свои нужды. Мне плевать, сделали ли здесь заповедник или эта территория доступна всем. Главное — природа уцелела. И я вновь почувствовал себя мальчишкой, что с рюкзаком за спиной идет под палящим солнцем в город и любуется этим видом. Я вмиг забыл зеркальные дома, сломанного робота, пустые улицы, забыл вообще все. Флип уже въехал в следующий город, а у меня перед глазами еще стоял лес. Переливы солнечного света на земле, а в гуще ветвей я даже заметил белку. И я понял, чтопо-прежнему люблю эту страну. Люблю, несмотря на тягу быть современными, несмотря на все экономические и политические кризисы, что бушевали здесь в моем детстве, несмотря на эту сухую элегантность в городах, люблю лишь за то, что люди, живущие здесь, сейчас любят природу так же, как люблю её я. И жаль, что не было так в далеком 2008 году. Но я готов забыть все лишь за то, что страна исправилась и стала человечней. И в уши вновь вернулся тихий голос Зои Ященко:
«Кровавая, хмельная,
Хоть пой, хоть волком вой,
Страна моя родная,
А что ж ты делаешь со мной.»








В тексте были использованы слова песен группы «Белая Гвардия».