* * *

Эти двое действительно оказались полицейскими, точнее, Красными Ведомыми. Как объяснил старший — Ведомый, значит ведающий все дела в городе и подчиняющийся самим горожанам. Подчиняться надо, разумеется, не в прямом смысле, но тонкую грань между этими двумя сущностями Радион пока не понимал.
Старшего звали Герсот, а рыжого — Напал. Они были противоположностями друг друга. Пока Герсот спокойно объяснял, что это за мир и как нужно здесь себя правильно вести, Напал бегал кругами вокруг них, прыгал, здоровался чуть ли не с каждым прохожим и через каждые пять минут порывался объяснить хохму, связанную со своим именем: «Напал напал!!!». Так, по его словам, кричали несчастные преступники, завидев на горизонте страшного Напала.

У самого Радиона от этих объяснений голова кругом шла, да еще эти блики... от болтовни Напала он почти сразу же отключился, из объяснений Герсота понял от силы половину. Уяснил лишь, что Ведомств в городе четыре, по стихиям, и единственный внешний опознавательный знак — это цвет перчатки. Сама перчатка ничего особенного из себя не представляла, это скорее была своеобразная униформа, разве что она немного усиливала изначальную силу владельца. А вот чего Радион так и не понял, какого черта здесь присутствует деление на стихии, почему Напал легко и непринужденно заставляет огонь плясать под свою дудку, и, черт возьми, почему голова так кружится? Уже и дорогу почти не видно, Герсот с Напалом его чуть ли не волоком тащили.
Улицу Ведомств он разглядел мельком, подумал, что дизайнером её был какой-то ребенок-неадекват, после чего благополучно отключился.
Снилась ему какая-то гадость — грязный снег, дикий холод, какие-то непонятные маленькие дома, носящиеся вокруг на бешеной скорости... а потом он понял, что это его родной мир — и тихонько взвыл от тоски. Нет, не по родине, он скорее тосковал от того, что жил здесь целых двадцать шесть лет и понятия не имел, что где-то существует вот такой ослепительно красивый город, где каждая улица — произведение искусства, и солнечные зайчики так и норовят прыгнуть в глаза и поселиться навеки в темных углах огромных комнат по имени «зрачки». Радион захотел поскорее проснуться, но не смог, а потом вдруг декорации поменялись — он стоял в идеально белой комнате. И стоял не один — перед ним на диване сидел тот самый маньяк-вояка, сидел и спокойно курил кальян.
- Спасибо, что убил. Ты себе не представляешь, как утомительно быть безумным, - он искренне улыбнулся, похлопал рукой по дивану, дескать, садись, не бойся.
Но только Радион сел, как вояка исчез вместе с кальяном, а на его месте появился какой-то хлипкий паренек лет двенадцати, с темными кругами под глазами и абсолютно белым лицом, под стать интерьеру комнаты:
- То, что ты ушел на отдых раньше времени, не значит, что я тебя забыла. Ты мне еще нужен, готовься, - и этот мальчик, почему-то считающий себя девочкой, тоже исчез, а потом исчезла и сама комната.
Что необычно, Радион совершенно не удивился этому. То есть, он итак был не в меру спокойным и уравновешенным человеком, но вот такие странные сны удивят кого угодно — а ему хоть бы хны.
- Спит бедолага. Напал, опять ты его заговорил до потери сознания? Я тебя уже предупреждал, когда-нибудь мое терпение лопнет и я таки прижгу тебе язык на пару месяцев. Надоело уже, честное слово.
- Не шути так, Шэдвин. А то уйду от вас к Гасителям, ищи потом, свищи такого ценного сотрудника.
- Ты-то ценный? Да я тебя кем угодно заменить могу!
- А вот и не заменишь! - голос стал то приближаться, то отдаляться, видимо, его обладатель прыгал и скакал изо всех сил. «Напал...» - вяло подумал Радион, приоткрыл один глаз, и тут же закрыл. Рыжый, прыгая, не забывал разбрызгивать всюду огонь.
- Утихни, бестия! - раздался сдавленный писк, потом прыжки и вспышки прекратились. - Парня разбудил... давай, открывай глаза, не притворяйся.
Радион еще пару секунд поломался, а потом все же приподнялся на локтях и осмотрелся. Само помещение казалось сараем — голые стены и пять стульев, на которых полукругом сейчас сидели Герсот, охваченный огнем Напал, незнакомый мужик и две так же незнакомых женщины — одна из них была довольно пожилой, но с ярким блеском жизни в глазах, а вот вторая оказалась куда моложе и симпатичнее. И все с теми же искрами в глубине карих глаз.
Пожилая женщина мягко улыбнулась, и тихо произнесла:
- Какой милый мальчик... из какой воды вы его достали? У него же голубые глаза, он не из наших.
- Нейра, у него и огонь голубой, - это сказал незнакомый мужик, но голос его был уже знаком Радиону, значит, это и был Шэдвин.
- Хмм... а вы не разыгрываете меня, а? После того случая с тетушкой Тнес я уже не особо удивляюсь вашим шуткам. Ну-ка, как там тебя...
- Радион, - собственный голос показался ему слишком слабым для разговора с такой серьезной дамой.
- Радион так Радион... какое странное имя. Так вот, ты, покажи мне это... как его... огонь свой.
Шэдвин с Напалом посмотрели на неё, а потом дружно расхохотались. Молоденькая девушка глянула на них смущенно, посмеялась, прикрыв рот ладошкой , а затем громко шепнула Нейре:
- Вам не идет образ старухи со склерозом, прекращайте.
Нейра недовольно поморщилась:
- Опять ты мне шутку обломала. Молодая еще, зеленая... Да, Радион, знакомься — это Агна, это Герсот...
- Я его уже знаю... - прохрипел Радион, после чего как можно громче спросил: - Что все-таки здесь происходит?
- Для начала скажи, откуда ты, - неожиданно грустно вздохнул Шэдвин.
- С Пскова.
- Это с пределов Трех Облаков? - Напал недоуменно покрутился на месте и так же тяжко вздохнул. - Ну не помню я географию нашу, хоть убейте...
- Это мы всегда успеем, не топоропись, - Шэдвин сказал это так, что Радион сразу понял — убьет, если будет нужно. - А ты, значит, с другого мира... Интересно.
- Вот это новость! Пойду, расскажу Зеленым! - Напал рванулся, но будучи связанным огнем, рухнул на пол.
- Ишь, прыткий какой, - Герсот, молчавший до сих пор, взмахом руки убрал огненные путы, а потом легко, как пушинку, поднял Напала и усадил на стул. - Самим надо разобраться. Скажи-ка сперва, ты скучаешь по тем, кто остался дома?
- Нет. Я жил там одиночкой, не подпускал никого к себе слишком близко, - в голосе Радиона скользнула предательская грусть, но он быстро справился с собой. - Объясните мне, что вы вытворяете с огнем.
Герсот только пожал плечами, глянул неуверенно на Шэдвина:
- Пойду-ка я, сделаю нам кофе.
- Приготовься к лекции, парень. Историю нашего мира не передать в двух словах. Потерпи, - стул под Шэдвином вспыхнул, а сам он уселся на это самое пламя.