Режиссер А.Кладько
В роли Зилова - Андрей Шимко
Стыдно - не знаю как зовут остальных актеров - программки не было и на сайте - пусто...

Мне очень повезло - я не видела фильм с Далем. Я не видела московский спектакль. Мне не с чем сравнивать, кроме текста пьесы. Мне ничего не надо в себе ломать, чтобы восприятие спектакля было чистым и незамутненным. Так что мне очень повезло.
Мне вообще сказочно повезло попасть на эту премьеру в маленький зал театра на Восстания, на ещё не урезанный спектакль длительностью больше четырех часов. Мне повезло увидеть именно такой спектакль, который я хотела видеть.

Спектакль своим настроением очень напомнил мне ранние "Жестокие игры". Когда они ещё назывались по-другому и игрались тоже...иначе. И вот Зилов в этом спектакле - это повзрослевший Кай из тех самых, "студийных" "Жестоких игр". Удивительное переплетение ролей и спектаклей, ведь это разная режиссура, разная игра, разный материал, хоть и одной эпохи. Но всё же между ними есть связующие нити, которые делают "УО", на мой взгляд, чуть ли не продолжением "ЖИ". Жаль, что "Игры" уже совсем не те. И больше никогда не вернуть то, как ребята играли их в студии и на малой сцене СПбГАТИ. Но о Жестоких я писала уже много. Сегодня всё же - "Утиная охота".

Зилов - это повзрослевший Кай... Ксюша как-то сказала мне, что они поняли про Кая - он вынужден постоянно что-то делать, потому что если он остановится - он сойдет с ума или покончит с собой.
Это и про Зилова. В этом конкретном спектакле, разумеется. Он постоянно пытается что-то сделать со своей жизнь, что-то изменить, разнообразить, как-то действовать. Потому что ему настолько всё опротивело, что в дождливый бездейственный день он готов покончить с собой. И я уверена - покончит. Где-то там, за рамками спектакля.
Понимаете, это какая-то жизненная агония. Для человека уже вроде бы всё кончено, но ведь ему всего около тридцати, и он пытается ещё бороться. Не понимая, что это бессмысленно. Единственное, что важно для него, что дает силы дышать - это утиная охота. Это не "просто хобби". Это - всё. Это спасение, это то, что ещё держит на плаву.
И, лишенный возможности уехать на охоту, Зилов мечется как зверь в клетке и вспоминает, вспоминает... Плохое и хорошее, но ему уже безразличное и ненужное - прошлое. Его ещё, быть может, держала жена, которую он...любил. Любил по-своему, изменял, пил, и всё-таки любил. Не так, как ей хотелось, но всё же она была ему дороже всех. Ведь только ей одной он готов открыть сокровенное, поделиться главным - взять на утиную охоту. И её уход становится началом конца. Не спасет Зилова наивная, чистая, светлая Ирина. Не может спасти - в ней нет того, что ему нужно. Она не знает его, не может его понять. Да, любит, да, обожает, но любовь - это иногда так мало... особенно когда один любит, а другой лишь позволяет себя любить. И не может эта малышка удержать его от последних шагов. И уходит, не выдержав его слов, сказанных в пьяном угаре. Уходит, когда так нужна ему.
Я не оправдываю Зилова - ведь и режиссер не оправдывает его. Зилов не вызывает острой жалости или симпатии. Он скорее неприятный человек. Обычный. Со своими недостатками. Он вызывает чувство какого-то непонимания - как можно превратить свою жизнь вот в такое? И по ходу спектакля это чувство сменяется острейшим ужасом - ведь "оно само". Зилов вроде бы ничего ужасного и криминального даже в нашем современном понимании не делал. Он жил как все. Как все пил, как все по чуть-чуть обманывал, увлекался чуть больше меры женщинами, но осторожно, чтобы жену не расстроить, работал в меру ответственно, как все. Только всех такая жизнь устраивала, а его вдруг перестала. Вдруг оказалось, что всё - иллюзия, бред, обман. И работа, никому не нужная, и друзья, оказавшиеся приятелями и собутыльниками, и женщины, не нужные и не любимые... А что остается? Утиная охота? Вся твоя жизнь - это утиная охота?
Вот так и оказывается у Зилова в руках ружье. Но в чем он виноват, в чем? Нечего ответить на этот вопрос, так жили все - а оказался в тупике он один. Что, неужели жизнь Саяпина наполнена бОльшим смыслом? А жизнь Кушака? А Веры? А Кузакова? Нет, нет, нет!
И когда уезжает Галина, и не слышит уже речи, обращенной к ней, ломается что-то последнее, что ещё оставалось у Зилова. Он ещё цепляется за девочку Ирочку, но это всё бесс-мыс-лен-но. И он прежде всего сам это понимает. Праздник и скандал - это финальный аккорд, который рвет струну и делает возврат к прошлой жизни предельно невозможным. Высказана вся правда, и правда...справедливая, чего уж тут. Да, на пьяную голову, и, несмотря на ремарку Вампилова, что Зилов говорит трезво, у Шимко он пьян, крепко пьян. Ведь что у трезвого на уме, у пьяного - на языке. Но всё - правда. От того так и обижаются и оскорбляются все, что знают - это так. И только Вера в силах это признать.
Только девочка Ира пострадала ни за что, хотя...мне не стало жаль её. С самого начала в голове вертелось "дурочка, он тебе не по силам". Не было внутренних сил у этой девочки справится с тем, что творилось в душе у Зилова. Да и сил понять его тоже - не было. И ведь у неё-то всё будет хорошо.
Сцена попытки самоубийства полна отчаянья. Знаете, какого-то такого тихого отчаянья, когда в горле стоит крик, но вокруг - звенящая тишина. В звенящей тишине человек с ружьем ищет наилучший способ прицелиться. Он не спокоен, он - в отчаянье. Иногда оно вернее спокойствия.
И в финале, одумавшийся, остановленный Зилов собирается на утиную охоту. Дождь закончился - можно снова делать вид, что жизнь продолжается, ехать на охоту, быть как все. И хочется заорать, когда вдруг звучит шум дождя и поворачивается медленно, жутко Зилов с застывшим лицом и удивленно-обреченными глазами... И кажется, что в опустившемся на сцену мраке прозвучит звук выстрела.
Только мальчик Витя с наконец-то достроенным спичечным домиком как-то несмело уверяет - жизнь всё-таки продолжается... какая бы она ни была.
Но мне думается - всё напрасно. И выстрел прозвучит - где-то там, в квартире Зиловых, отдельной, у моста.
Безысходность - вот основная тема спектакля для меня лично. Может быть, это не так. Может быть, я ошибаюсь. Я никогда не претендую на истину в последней инстанции. Просто я почувствовала этот спектакль так. До последнего нерва. До дрожи в руках.
Безысходность человека, который не смог построить свой спичечный домик, а когда понял это - было уже слишком поздно. И ничего уже сделать было нельзя, абсолютно ничего. Никто не виноват - и все виноваты.


Это один из немногих спектаклей, где я видела не актера Андрея Шимко, не драгоценного Андрюшеньку, а персонажа. Не всегда приятного. Иногда даже неприятного. Другого какого-то человека. С другим характером, голосом, манерами. Которого не хотелось оправдывать. Всё это - игра талантливого актера. Невероятная игра.
Всё это - талантливая режиссура. И кто я такая, чтобы делать замечания.
Это было прекрасно. I wish to be mooved - и это я получила.
Хорошо, что это произошло, несмотря ни на какие проблемы. Это ЕГО роль. Это действительно роль, о которой он мечтал. Я вижу это в каждом жесте, я слышу это в каждом слове. Я безумно рада за него.

Я безумно рада за это "ну как?" - шепотом, на ухо, у меня одной, из всех, что были там. И безумно рада, что не надо было отводить глаза или придумывать отговорки. Я могла честно сказать, что всё получилось. Это стоило всех мучений.

Дрожащими руками пытаясь прикурить под хлопьями летящего снега, опаздывая на метро, я была счастлива твоим счастьем. Была счастлива обнимать тебя долго-долго и крепко-крепко и знать, чувствовать, как тебе нравится то, что было, как ты доволен этой премьерой. И гордиться тобой.
И думать. Долго-долго идти домой по занесенным улицам, смахивая с лица снежинки и думать обо всем...
Это было - великолепно. Моя "Утиная охота".