Спектакль невероятно выиграл от перемещения на эту сцену. На сцене развернулась настоящая квартира, где раньше были разговоры, хохот, праздники, шумные застолья, а теперь остались только воспоминания - огромное зеркало, камин, полка с книгами, рояль... И всё такое маленькое в этой огромной пустой квартире...


Режиссер - Денис Хуснияров
В ролях:
Неля - Мария Зимина
Кай - Сергей Яценюк
Никита - Артур Литвинов
Терентий - Егор Кутенков
Константинов - Юрий Сташин
Олег Павлович - Владимир Брик
Любася - Полина Булычева
Мишка Земцов - Андрей Хитрин
Маша Земцова - Ирина Гершт
Мать Нели - Мария Шустрова
Девушка, похожая на ангела - Настя Малахова
Девушка, совсем не похожая на ангела - Наталья Третьякова

Я не буду пересказывать сюжет. Инсценировку писал Сережа Яценюк, и она, на мой взгляд, в некоторых моментах разительно отличается от пьесы, и мне это очень нравится.
Просто я хочу писать о впечатлениях и ощущениях. Пока так...

Это спектакль о сломанных судьбах. О том, что, переломившись однажды, жизнь иногда не дает шансов выбраться. О том, что сломавшуюся жизнь может "починить" другой человек. Просто придя в эту жизнь и став её частью.
И ужасней всего, трагичней всего перелом в жизни Кая. Потому что ему шансов на спасение почти не оставляется.

У Никиты, любимца девушек, отличника, красавца, комсомольца и далее по списку жизнь надломилась у самого основания. "Мне никто не радуется"... Он никому не нужен, при всех своих девушках, при всей огромной семье. Он создает иллюзию своей необходимости - куча дел, куча людей, звонки... А на самом деле всё это - пшик, созданный им самим. И как только он перестает искусственно подгонять жизнь, она замирает. И телефон не разрывается от звонков, и дела исчезают. И остается тоска по Нельке, которую он упустил. Для него Неля - тот самый человек, который может "починить" жизнь. Который нужен ему. И которому невероятно нужен он.
Потому что и у Нели жизнь - надломленна. Родителями, событиями, самой собой... Уже не разберешь, где вранье, а где правда, где искренность, а где те самые жестокие игры. И ей нужен Никита - чтобы перестать падать под откос по своей надломленной линии жизни, чтобы удержаться.

Вторая связка нуждающихся друг в друге людей - Терентий и его отец-алкоголик. Снова - сломанные жизни и жестокие игры обломками. Осознавший свою вину отец и непрощающий сын. Пронзительно-несчастный Константинов, в детстве избивавший сына, теперь готов стоять часами под дождем и ждать его с очередным подарком. Почти по-детски наивно он верит, что сын его простит, и точно также по-детски легко прощает, когда Терентий гонит его, не берет подарки, не желает видеть и слышать.
Терентий отзывается в сердце щемящей грустью - он ещё ребенок, он добрый, он умиротворяющий, он "буфер", он всегда в стороне. И когда его прошлое сыплется из уст Константинова, кажется, что это тяжеленные камни падают со стуком об пол. И этот мальчик с трогательными глазами-вишнями пережил такое? И этот мальчик молчал обо всем? И этот мальчик может оставаться таким, какой он есть?
А это его способ идти по надломленной жизни. Его способ убежать от прошлого и закрыть дверь с другой стороны. Не открывать никогда. Потому что там - поломка. Там умершая мать и пьяный отец. И эту поломку не устранить гаечным ключем, не выкинуть, не зачеркнуть. Она постоянно горит в нем, горит напоминаниями, горит непрощением, горит гасимой ненавистью к отцу. Он хочет не ненавидеть, но не выходит. Не потому хочет перестать ненавидеть, что простил. А потому, что хочет устранить поломку, выкинув сломанную деталь. Но выкинув из жизни эту деталь, можно лишиться себя. И у Терентия мучительно не получается ничего выкинуть.
И когда он говорит "Папа, подожди", хочется кинуться и обнять этого мальчика с трогательными глазами-вишнями. Потому что он починил жизнь себе и отцу. Потому что теперь они вместе - они две половинки одного целого. Трогательный мальчик, читающий "Ваше Высочество", больше не сгорает - он светится.

Свои жестокие игры у всех. У Мишки и Машки - с их любовью-игрой, любовью-призраком, любовью-иллюзией. Которую старательно создает Миша и снисходительно поддерживает Маша. Да что там... Наверное, хорошо, что погибает Миша. Сколько бы ещё он смог создавать свою иллюзию? Сколько бы продержался, прежде чем сломался окончательно? А Машу "чинит" и спасает дочь. Она вдруг выныривает из иллюзий и понимает, что всё, что у неё осталось - это ребенок. Её дочка. Всё. Больше некому создавать иллюзию любви и семьи. Либо она будет семьей, настоящей семьей, со своей дочерью, либо сломаются, хрустнув, ещё жизни.

Я могла бы ещё написать про других, но хочется - про Кая. Про Кая, у которого всё сломалось в тот день, когда ушло детство. Когда уехала с новым мужем мать, танцевавшая в белом платье. Когда предал отец, певший песни под гитару. Когда всё сломалось, истерлось в труху, превратилось с щепки, осколки, разлетелось и засело острыми занозами в сердце. И как только выключается свет - занозы всё больнее врезаются в сердце, всё страшнее и горестней воспоминания о том, как было до того, как всё разлетелось. Как стояла елка "вот здесь", как танцевала женщина в белом платье... Лучшее время, по Каю - детство. Недаром оно приходит к нему в образе девочки Настеньки, когда он уже делает шаг в оконный проем. И недаром она говорит ему, что не придет больше. Потому что прошлое - оно никогда не возвращается. А Кай всё делает отчаянные попытки вернуться. Чтобы всё было как раньше. Не по-новому, нет. Как раньше. Но осколки не склеить, труху не собрать в целое. Кай не может этого понять, снова и снова он возвращается к прошлому, не видя будущего и даже настоящего. Пронзительно-щемящее чувство сжимает сердце, когда он выходит посмотреть на окна, потому что они горят "как раньше". Где будущее Кая? Есть ли оно у него вообще? Не тот ли это случай, когда жизнь не просто надломилась или дала трещину, а рассыпалась осколками и пути вперед больше нет, и выхода нет? Девочка Настя берет Кая за руку и темнеет на сцене. Слезы струятся по щекам сами, нисколько не помогая сжатому до боли сердцу, изломанным пальцам. Прошлое никуда не ведет, кроме оконного проема. Поведет ли его девочка Настя туда, откуда спасла?
Я могу сказать за себя - жизнь Кая, надломленная когда-то, добита в осколки им самим. Его не спасет больше никто. И Настя сможет только довести его до окна и поставить на подоконник. И он сделает шаг. Может быть, вспомнив строки из маминого письма: "Юлик, дорогой...". Но шаг он сделает. Потому что ему "и себя-то не жалко".
И осколками разлетится его жизнь среди сотней других и всплакнут Терентий, Никита и Неля. И заплачет в далекой Исландии мать. Поздно. Разбитую вдребезги вазу склеить заново нельзя, как ни старайся.
И шаг из окна - это всего лишь признание этого факта.

Я люблю их. Люблю за всё, что они играют. Мои гении. Подарившие мне этот спектакль. Пусть он будет не последним.